Утро после поездки в Соколье (приват)

[Лада]

- Молодцы, девчонки. Все правильно сделали Обе Лада, скажи Женечке, что ты ее простила, ты ведь простила, правда?

- А? Мы тут... ну то есть... Лада окончательно смутилась. Появление Агнешки еще больше подчеркнуло дикость ситуации. Значит, Агнешка ВСЁ ВИДЕЛА?! Но она одобрила... Мысли скакали под натиском эмоций и никак не хотели выстраиваться стройными рядами. Лада наклонилась к Белке и приобняла. - Женечка, вставай! Миленькая... очень больно? Лада нежно приобняла девочку за плечи. - Агнеш, ты же... ты же никому не расскажешь, правда? Спросила она глядя в сторону.

[Женя Белкина]

Уж если Лада зарумянилась при этом неожиданном явлении, то что же тогда говорить о Белке – голой, с напоротой попой, лежащей на бревне! Ее щечки и так переливались всеми оттенками заходящего солнца, так что внешне новый прилив крови к ним был почти незаметен, но он был, да еще какой! Только он был каким-то иным, непривычным, непонятным и оттого удивительным. Ее ведь не раз наказывали, не раз она завывала от боли, страха и унижения, но никогда, никогда ранее у нее не было этого странного и пугающе прекрасного ощущения, когда тебе не стыдно, за то, что тебе сейчас стыдно. Потому что все это ты заслужила и не должна, не имеешь права этого стесняться! В душе Женечка готова была принять самые строгие укоризны, которые - по ее мнению - должны были вот-вот сорваться с обычно такого язвительного язычка подходящей к ней Агнешки. И - обманулась.

- Молодцы, девчонки. Все правильно сделали Обе Лада, скажи Женечке, что ты ее простила, ты ведь простила, правда?

Эта неожиданная похвала и заступничество так проняли Белку, что она задрожала от волнения, а ощущаемую ею в эту минуту гамму чувств не разложил бы по отдельным мыслям никакой спектрометр – так все перепуталось в ее смятенной душе. Лада в ответ сказала что-то невнятное, но Женечка так и не успела уловить что именно, потому что ласковые руки девочки тут же обняли ее за плечики, а краешки ее каштановых локонов защекотали шею. И за такое объятие не жалко было бы отдать полжизни.

- Женечка, вставай! Миленькая... очень больно?

- нет, что ты, котик, совсем не больно! – забормотала Белка, ужасно сконфуженная тем, что доставила Ладочке такую неловкость - что ты!
Однако, чтобы она там не думала и не говорила, но тело ее отреагировало на разрешающую команду гораздо быстрее, чем сознание. Как только Женечка соскользнула с бревна и очутилась на ногах, ее ладони уже без всякого позволения рванулись к свеженаказанным ягодкам и вжались в их некогда гладкую, а теперь шероховатую поверхность, пытаясь растереть гнездящуюся в набухших полосках боль.
– солнышко мое, все хорошо, все хорошо! - шептала она с нарастающим смятением, видя, что теперь, кажется, уже Лада нуждается в срочной помощи с ее стороны. – Агнеш, ты понимаешь… ты понимаешь! я сама Ладочку попросила ...ну, ты понимаешь!

[Агнесса Лещинская]

– солнышко мое, все хорошо, все хорошо! - шептала она с нарастающим смятением, видя, что теперь, кажется, уже Лада нуждается в срочной помощи с ее стороны. – Агнеш, ты понимаешь… ты понимаешь! я сама Ладочку попросила ...ну, ты понимаешь!

- Все я понимаю. Я тебя все утро искала - думала ты куда ты делась, я боялась очень, что ты учудишь что-нибудь. Ты сама-то себя простила, чудо?

[Агнесса Лещинская]

- А? Мы тут... ну то есть... Лада окончательно смутилась. Появление Агнешки еще больше подчеркнуло дикость ситуации. Значит, Агнешка ВСЁ ВИДЕЛА?! Но она одобрила... Мысли скакали под натиском эмоций и никак не хотели выстраиваться стройными рядами. Лада наклонилась к Белке и приобняла. - Женечка, вставай! Миленькая... очень больно? Лада нежно приобняла девочку за плечи. - Агнеш, ты же... ты же никому не расскажешь, правда? Спросила она глядя в сторону.

- Никому я не скажу. Не бойся.

[Лада]

– солнышко мое, все хорошо, все хорошо! - шептала она с нарастающим смятением, видя, что теперь, кажется, уже Лада нуждается в срочной помощи с ее стороны. – Агнеш, ты понимаешь… ты понимаешь! я сама Ладочку попросила ...ну, ты понимаешь!

Лада прижала Белкину голову к себе и гладила её, гладила... Не ясно кого она больше пыталась успокоить себя или наказанную девчонку.
- Женечка, милая, все прошло... Досталось бедной... Ну-ка, покажи... Лада взглянула и ужаснулась - неужели это я ее так??? И мази с собой нет... Лада очень осторожно коснулась израненной поверхности. - Пойдем в лагерь... Пойдем...

[Женя Белкина]

Лада прижала Белкину голову к себе и гладила её, гладила... Не ясно кого она больше пыталась успокоить себя или наказанную девчонку.

- прости меня, прости… я больше никогда, никогда… так... - от переживания у Женьки перехватило голос, она уже ничего не могла говорить и только всхлипывала от нежности, прижимаясь к Ладе. Искоса, через ее плечо, она поглядывала на стоящую рядом Агнешку, кажется, тоже растроганную этой сценой, полным признательности взглядом.

- Все я понимаю. Я тебя все утро искала - думала ты куда ты делась, я боялась очень, что ты учудишь что-нибудь. Ты сама-то себя простила, чудо?

- Агнешик, главное чтобы вы меня простили ...все ...и ...и Ваня тоже (одна мысль запульсировала в ее сердце тонкой иголкой - Белка поняла, что ее покаяние еще не закончено. Осталась еще одна важная деталь. Но теперь она уже не боялась ничего на свете!)

- Женечка, милая, все прошло... Досталось бедной... Ну-ка, покажи... Лада взглянула и ужаснулась - неужели это я ее так??? И мази с собой нет... Лада очень осторожно коснулась израненной поверхности. - Пойдем в лагерь... Пойдем...

- да, конечно, пойдем! Я только оденусь, ладно? – Женя внутренне была готова даже к тому, что Лада отведет ее в лагерь так, как есть. И только нежелание создавать дополнительные проблемы для подруги заставило ее вспомнить о валяшемся в траве платье.

[Агнесса Лещинская]

- Агнешик, главное чтобы вы меня простили ...все ...и ...и Ваня тоже (одна мысль запульсировала в ее сердце тонкой иголкой - Белка поняла, что ее покаяние еще не закончено. Осталась еще одна важная деталь. Но теперь она уже не боялась ничего на свете!)

- Нет, Женька, не может человек жить не в согласии с самим собой. И Лада правильно тебя высекла, и даже хорошо, что вот так, сильно, больно, до крови, что меточка останется, это тебе нужно было. именно чтоб сама себя простила. Отспусти себя, Женечка, все уже. Все хорошо. Одевайся и пошли. Девчонки, пощли к нам, а? Женька полежит отдохнет, а мы рядом посидим, поболтаем, чтоб ей не скучно было.

[Лада]

- прости меня, прости… я больше никогда, никогда… так... - от переживания у Женьки перехватило голос, она уже ничего не могла говорить и только всхлипывала от нежности, прижимаясь к Ладе.

Вот ведь как бывает. Еще вчера Лада ненавидела "эту противную Белку", убить ее была готова, еще час назад злилась на нее. А теперь она казалась такой маленькой, такой несчастной.
- Я знаю, Бельчонок, знаю. Ну, успокойся, глупенькая, не надо... Я простила тебя. Простила. Лада невольно стала разговаривать с Белкой как с маленькой, как с младшей сестренкой. Хотелось успокоить ее, пожалеть, приласкать...

- Агнешик, главное чтобы вы меня простили ...все ...и ...и Ваня тоже (одна мысль запульсировала в ее сердце тонкой иголкой - Белка поняла, что ее покаяние еще не закончено.

- И Ваня простит! Обязательно простит. Мы сейчас успокоимся и ты попросишь у него прощения, да? Сказала Лада и среди заботливости проскользнули строгие нотки?
А стоит ли ему все рассказывать? Он, ведь, не понять может... как же объяснишь? Пока Лада раздумываала над этим вопросом Женька успела одеться и стояла рядом, словно ожидая дальнейших указаний. Лада задумчиво поддела носком сандалии валяющийся порядком потрепанный пучек, словно решая, убрать его или оставить тут валяться.

[Женя Белкина]

- Я знаю, Бельчонок, знаю. Ну, успокойся, глупенькая, не надо... Я простила тебя. Простила. Лада невольно стала разговаривать с Белкой как с маленькой, как с младшей сестренкой. Хотелось успокоить ее, пожалеть, приласкать...

Полуденное солнце быстро стирало следы слез с ее лица, скользило теплыми лучами по голому телу и Белке было так светло на душе, как никогда раньше не бывало! Она пока не спешила одеваться и стояла перед девочками, опустив руки вдоль бедер, ей ни капельки не было стыдно, а наоборот – легко и свободно. Казалось, стоило захотеть, и она, как птица, взлетит в небо от переполнявшего ее ощущения звонкой и счастливой чистоты. Только сейчас она с невероятной остротой ощутила, что это такое - настоящее счастье.
Счастье, это когда тебя простили.
Счастье, это когда тяжкий груз вины упал с твоих плеч и исчез, пропал, растворился в этом ярком солнечном дне.
Навсегда, навсегда!

-И Лада правильно тебя высекла, и даже хорошо, что вот так, сильно, больно, до крови, что меточка останется, это тебе нужно было. именно чтоб сама себя простила. Отспусти себя, Женечка, все уже. Все хорошо.

Все было верно. Она была виновата. Ее наказали. И простили. Потому, что ее любят. И теперь она хорошая и ей радостно это сознавать.
И боль в посеченной попке, казалось, тоже была частью этого ее торжества. А меточки, которые Женечка не замедлила потрогать, – да и как иначе это было не сделать, если они и так беспрерывно о себе напоминали? – были для нее сейчас орденскими планками. Ей было сейчас чем гордиться. И она немножко сконфуженно заулыбалась от этой мысли.

-Одевайся и пошли. Девчонки, пошли к нам, а? Женька полежит отдохнет, а мы рядом посидим, поболтаем, чтоб ей не скучно было.

- да, я сейчас, быстро! - послушная Женечка потянулась за сарафанчиком, который накинула и с некоторым понятным постаныванием спустила на бедра. Да, чуточку и до крови - она поглядела на оставшиеся на пальчиках следы, но ведь так и надо же было, правда! Трусики полетели в кулек вместе с сандалиями и так и неиспользованным полотенцем - сил нагибаться у нее сейчас совсем не было, а о том, чтобы натянуть что-то плотное на горящую попку было страшно даже подумать.

- И Ваня простит! Обязательно простит. Мы сейчас успокоимся и ты попросишь у него прощения, да? Сказала Лада и среди заботливости проскользнули строгие нотки.
А стоит ли ему все рассказывать? Он, ведь, не понять может... как же объяснишь? Пока Лада раздумывала над этим вопросом Женька успела одеться и стояла рядом, словно ожидая дальнейших указаний. Лада задумчиво поддела носком сандалии валяющийся порядком потрепанный пучек, словно решая, убрать его или оставить тут валяться.

- да, Ладочка, я обязательно попрошу у него прощения! - Женька чуть не запылала - я ему все-все расскажу и ...если он захочет ...ну, в общем, если он решит, что мне мало, то ... (тут Белка опустила ресницы и поглядела вниз, как будто среди травы, сучков и листьев можно было прочитать что-то очень важное и ценное).

[Лада]

Солнышко пртотискивало лучики-паутинки сквозь ветки деревьев. В лесу было прохладно. Все шли молча, и каждый думал о чем-то своем. Лада думала о том, что теперь сказать Ване. Как-то не складывалось.
Ладно, решила она. Будем говорить, тогда и придумаем. Пусть Белка немного в себя придет. Она искоса взглянула на Белку. Интересно, о чем она сейчас думает?

[Женя Белкина]

О чем думала Белка?
О, Белка думала о многом!
Мысли летали у нее в голове, крутясь, как астронавт на учебной центрифуге. В том смысле, что они то и дело возвращались к исходному пункту. Но – в отличии от прошедшей ночи, когда такое их коловращение доводило несчастную изменницу до полного изнеможения, сейчас от их полета ей было спокойно. В общем, Женька впала в ту радостную задумчивость, которая когда-то так раздражала ее маму.

Она думала, что уже все позади.
И что она теперь помирилась и с Ладой и с Агнешкой.
И что она обязательно объяснится с Ваней – сразу же, как только увидит его.
И честно во всем признается и все ему расскажет, без утайки.
Как она по глупому его ревновала, за то, что он любит Ладу.
Ведь она тоже его любит, это же ясно.
Разве это плохо?
Это же очень хорошо! Очень-очень!
И Белка за них счастлива – по-настоящему, без обидок!
И Ваня обязательно ее поймет. И простит. Ведь он же добрый и хороший. Как и Лада с Агнешкой.
…

Ее немного шатало, исцарапанная прутьями кожа ныла, ноги подкашивались, и в голове даже слегка позванивало – не то от счастья, не то от общего перенапряжения. Да и почти бессонная ночь сказывалась тоже, – так что координация движений у Жени была сейчас минимальной. Спроси ее, в какой стороне лагерь, она бы сейчас не сказала. Или сказала, но только если бы очень хорошо поразмыслила.

На ее счастье, Агнешка сразу поняла, что из всех собравшихся она была наиболее адекватной, и немедленно приняла командование транспортной операцией на себя. Она отобрала у Женьки кулек, нежно, но твердо поддержала ее за плечико и повела по тропинке в направлении домиков.

[Агнесса Лещинская]

Ее немного шатало, исцарапанная прутьями кожа ныла, ноги подкашивались, и в голове даже слегка позванивало – не то от счастья, не то от общего перенапряжения. Да и почти бессонная ночь сказывалась тоже, – так что координация движений у Жени была сейчас минимальной. Спроси ее, в какой стороне лагерь, она бы сейчас не сказала. Или сказала, но только если бы очень хорошо поразмыслила.

На ее счастье, Агнешка сразу поняла, что из всех собравшихся она была наиболее адекватной, и немедленно приняла командование транспортной операцией на себя. Она отобрала у Женьки кулек, нежно, но твердо поддержала ее за плечико и повела по тропинке в направлении домиков.

- Ну-ка, обопрись на меня, пойдем потихонечку...

Они добрели до корпуса, вошлив комнату.

- Женька, снимай платье, ложись на кровать. На живот.

- Ладк, у тебя желенка или йод есть? Надо ей попу прижечь.

[Лада]

- Ну-ка, обопрись на меня, пойдем потихонечку...

Они добрели до корпуса, вошлив комнату.

- Женька, снимай платье, ложись на кровать. На живот.

- Ладк, у тебя зеленка или йод есть? Надо ей попу прижечь.

У меня есть... но это же щипать будет! Давай лучше "спасателем". Я щаз сбегаю! Сейчас. Мигом. - закричала Лада исчезая. И действительно через пару минут она вернулась с зелененьким тюбиком в руке.
- Согрею только - он у меня в холодильнике был, не выдавливается. Она зажала тюбик в руках, стараясь охватить его целиком. Потом еще подышала на него для верности. Выдавив маленького "червячка", Лада осторожно присела на краешек Белкиной кровати и легонько коснулась раненной поверхности. - Сейчас не будет болеть... вот увидишь... до свадьбы проживет! Не больно?

[Ваня]

]
И действительно через пару минут она вернулась с зелененьким тюбиком в руке.

Вообще-то, когда засыпаешь на животе, редко снятся хорошие сны. Но, исключения бывают всегда, поэтому Ваня проснулся в хорошем настроении.
Все было здорово и солнечно, как и полагается, когда июньское солнце заливает комнату. Только вот, с первым движением и вспомнилось, и заболело.
Ваня улыбнулся еще раз, уже с легкой гримасой. Хорошо, что здесь нет большого зеркала, нет искушения посмотреть.
Впрочем, хотя Ваня уснул в трусах (плавки надевать было больно) не надо было зеркала, чтобы увидеть следы завершающей части вчерашних приключений. Что-то осталось на пояснице, а другой след чуть ли не возле колена.
«Тоже мне снайпер, - подумал Ваня без особой злости. – Вот только как теперь на пляж?»
Ребята уже встали, Ваня отправился следом на завтрак, заранее думаю как извиняться перед Савчуком за то, что впервые прогулял зарядку. Впрочем, можно особо и не извиняться, просто самому вспомнить про пятьдесят отжиманий. Хорошо, когда провинность заранее тарифицирована.
В столовой Лады не оказалось; Ваня рассеянно заметил, что Белки тоже. Толком не поев, он выскочил и отправился на поиск девчонок.
Внезапно он увидел Ладку, входящую в коттедж Агнешки. Похоже, в руках у Лады был такой знакомый крем. «Неужели моего вчерашнего лечения оказалось недостаточно?», - смущенно и чуть ревниво подумал он.
Ладка уже внутри. Решив не ждать, когда она выйдет, Ваня поднялся на крыльцо.
- Привет, - крикнул он, стуча в дверь. – Девчонки, чего в столовую не ходили? Там Лане кашу левой рукой ест – так вчера правой намахался. Можно к вам?

[Женя Белкина]

Белка напоминала сейчас ту самую куклу Барби из известной песенки короче говоря, с ней можно было делать все, что угодно. Она послушно вытянулась на застеленной еще с прошлого утра - как далеким оно казалось теперь! - кровати, и так и лежала с задранным вверх платьем, ожидая, пока девочки окончат спор, чем ее лучше лечить. Даже перспектива зеленки да еще со словами "попу прижечь" ее не очень испугала - Женька сейчас была готова ко всему. Даже к клистиру из скипидара с патефонными иголками. Внимание, которое оказывали ей девочки с одной стороны было ужас как приятным, но с другой - все-таки немножко смущало.

- да ладно! ...ну, ничего! ...ну совсем же не больно! ...что вы обе в самом деле! - повторяла она, пока Лада размазывала крем по ее попке ...Лад, тебе же тоже было ...ой!

нет, это не Лада ее задела, не подумайте.

Просто голос, который раздался из-за двери был именно тем, которого она больше всего на свете хотела услышать. И боялась услышать.

Ваня ... здесь?! ...и сейчас