Первые цветы

[Euge]

- Я вижу, ты Женя так ничего и не понял... - прийдется наказать тебя по полной - получишь 25 розог - 10 за выход за территорию без разрешения и 15 за стрельбу.

- Тане тоже полагается 10 и за стрельбу, но учитывая признание и то, что она новенькая - этим и ограничиться.

- Женин - в угол!

- Ну и дозы у вас, Александр Абрамович! - возмутился Юджик и подумал по дороге в угол. " А рогатка все равно будет моей! "

[Феодосий]

Феодосий Иванович, пожалуйста проследите чтобы они немедленно прибыли туда.

Феодосий Иванович зашел в домик Тани Пименовой, но ее еще, как он предполагал не было.
Для порядку он зашел и к Жене Женину, но с тем же результатом.
Быстрее всего, рассудил он, они будут возвращаться с Козьмой Архипович. Зашел и к нему, но и там не было никого, кроме маленькой собачонки, про которую говорил Полупесня.

Уверенный, что они пойдут через неизвестную ему дыру в заборе, Феодосий Иванович напраился к концу аллеи.

[Таня Пименова]

Девочка не могла поверить в происходящее. За все ее прибывание в лицее ее еще ни разу не пороли розгами. Она подоша к лавке и остановилась в замешательстве. Сначала она взглянула на Юджа, стоявшего в углу, потом на Шварца, который выбирал в ведре длинные, гибкие, моченые в рассоле прутья.
Ей хотелось задать один вопрос, но она его очень стеснялась. И потом, не могла же она раздеваться тутт, при Жене, который мог на нее посмотреть в любой момент. Это почему - то сейчас ее беспокоило наверно так же, как и предстоящая боль от лагерных розог.
- Мне раздеваться? - очень тихо спросила она у учителя, который все еще стоял у ведра с орудиями порки.

[Александр Абрамович Шварц]

- Мне раздеваться? - очень тихо спросила она у учителя, который все еще стоял у ведра с орудиями порки.

- Да, спускай трусики, подними подол платьица и ложись на лавку.

- Женин будет смотреть в угол, иначе получит дополнительные розги! Я бы мог просить его подождать за дверью - но, боюсь, убежит...

[Euge]

- Да, спускай трусики, подними подол платьица и ложись на лавку.

- Женин будет смотреть в угол, иначе получит дополнительные розги! Я бы мог просить его подождать за дверью - но, боюсь, убежит...

- Куда ж мне бежать? - вздохнул Юджик. - Беги, не беги, а возвращаться все равно придется...

[Таня Пименова]

Сердце Тани замерло, но спорить она не стала. Девочка стянула трусы и быстро легла на лавку. Голому жевоту и бедрам сразу стало неприятно. К нежной и гладкой коже прикоснулось холодное дерево, которое не могло обещать ничего хорошего в этот момент. Деовчка вцепилась руками в лавочку и зажмурила глаза, готовясь к удару.

[Александр Абрамович Шварц]

Сердце Тани замерло, но спорить она не стала. Девочка стянула трусы и быстро легла на лавку. Голому жевоту и бедрам сразу стало неприятно. К нежной и гладкой коже прикоснулось холодное дерево, которое не могло обещать ничего хорошего в этот момент. Деовчка вцепилась руками в лавочку и зажмурила глаза, готовясь к удару.

Выбрав несколько не очень длинных "девичьих" розог я подошел к Тане. Посмотрел на нее - видимо девочку еще не разу не секли розгами... Прийдется ей попробовать ивовую кашу впервые...

Взяв розгу я примерился и нанес первый удар - скорее пристрелочный. Затем еще два посильнее. На белой попе девочки зажглись три полоски - одна бледная - две поярче...
- В следующий раз будешь думать, прежде чем нарушать дисциплину!

[Euge]

- В следующий раз будешь думать, прежде чем нарушать дисциплину!

" Эх, - думал между тем Юджик, стоящий лицом к стене и только по звуку розги, разрезающей воздух, определяющий происходящее, - взрослые такие странные. - Никто же не нарушает дисциплину нарочно. Просто дети делают что-нибудь интересное. а потом приходит какой-нибудь дядя и говорит, что ты вышел за придуманные границы. О чем же здесь заранее думать? "

[Таня Пименова]

В голове тани протекали мысли о том, чтобы окончательно не опозориться перед Женей. В момент пика ее переживаний, на бедную попу девочки обрушились три удара розгой. В голове тани ссверкнуло *Ну нифига себе! Так вот что это?*
- Уууууууй. - провыла девочка. Она чувствовала, что на месте накозания зажглись три болючих, жгучих полосы.
Девочка не позволила рукам потереть ушибленное место и только сильнее вцепилась в придательское дерево лавки.

[Александр Абрамович Шварц]

- Уууууууй. - провыла девочка. Она чувствовала, что на месте накозания зажглись три болючих, жгучих полосы.
Девочка не позволила рукам потереть ушибленное место и только сильнее вцепилась в придательское дерево лавки.

Следующие два удара я нанес чуть посильнее предыдущих - о чем свидетельствовал усилившийся свист розги и две яркие полоски чуть пониже первых трех...

- Надо думать, когда берешь в руки оружие - даже такое как рогатка!

После пяти ударов я сменил розгу и перешел на другую сторону лавки, сделав маленькую паузу.

[Таня Пименова]

Два сильных удара обрушились на многострадальческую попу бедной Тани. Она сделала усилие, чтобы не закричать, но придательское
- ааааай! - вырвалось у нее без ее собственной воли.
Она даже подозревать не могла, что будет так больно. Сейчас ей казалось, что она не переживет еще столько же хлестких ударов.

[Александр Абрамович Шварц]

- Половина наказания пройдена...

- Продолжим.

Нанес еще два стежка свежей розгой с другой стороны.

- Шесть! Семь!

- Будешь думать, когда кто-то предлагает тебе что-то запрещенное!

[Таня Пименова]

Танька думала, что больше она не выдержит. Из ее глаз в два ручья тикли слезы, а когда на нее борушилсь еще два удара она не выдержала и закрыла попу рками.
- Ууууй! Хватитт! ну пожалуйста! - взмолилась она.

[Александр Абрамович Шварц]

Танька думала, что больше она не выдержит. Из ее глаз в два ручья тикли слезы, а когда на нее борушилсь еще два удара она не выдержала и закрыла попу рками.
- Ууууй! Хватитт! ну пожалуйста! - взмолилась она.

- Смогла напроказничать - умей ответ держать!

- Убери руки - если розга попадет по рукам - боль и последствия будут куда хуже чем по попе!

Я помог девочке убрать руки и нанес очередные два стежка...

- Восемь! Девять!

Размахнулся посильнее и дал десятый заключительный удар - для памяти! Попа девочки горела...

- Все - можешь встать, умыться и пойти к себе в домик.

[Таня Пименова]

Танька, которой убрали руги с горящей попы, уже плакала без остановки. ей было очень больно и обидно. Когда два удаар обрушились на нее, она еше смогла сдержаться, но третий был такой силы, что она закричала и отпустила руки. чуть не упав славки, она положила обе руки на горящую попу и начала ее тереть. Было ужасно больно.
Забыв про стыд, она вскочила с лавки, потирая руками место наказания. Но потом, вспомнив про Женю, она быстро натянула трусы.
Боль была жуткая, а еще прилегающий предмет одежди приносил еще большие страдания.
- Извините меня!- сказала она Александру Абрамычу и вышла за порог злополучного кабинета. Эту порку она забудетт не скоро.
Девочка приняла лишь одно решение, подождать Женю рядом, потому что ему придется гораздо хуже, чем ей, Тане.
Успокаивая себя мыслью, что она еще легко отделалась, девочка пошла к дверям административного корпуса и остановилась, ожидая своего *боегого* друго.
Сейчас меньше всего ей хотелось встретит кого-нибуди и показатться людям в ттаком виде.