Я сел. Меня снова охватило ядостное волнение и пъедвкушение чего-то нового и пъекъясного. Пъёблема была только в том, что когда я волнуюсь - все явно, от ядости или нет - я съязу теяюсь и становлюсь очень яссеянным. У меня все начинает из юк валиться, мысли пускаются в галоп, а непъиятности валяться как снег в ёждественскую ночь.Euge писал(а): - Хватит прохлаждаться, Ёмка, у нас еще работы много. Забирайся на велик! А то ходят здесь некоторые и... отвлекают от важного дела.
- Садись, Ёма!..
Ясположившись на велике, из всех советов и напутствий я помнил только одно - не къютить езко юль. Я его и не къютил. Я вцепился в него, как питбуль в бифштекс. Я только и думал о том, чтобы дейжать юль пъямо. Даже пъё педали забыл.
Это меня не спасло.
Точнее, не спасло это нас с Юджем. Тъёпинка шла под уклон и потому ее пъямой участок мы миновали очень быстъё, даже не къютя педали. А потом был повоёт, котоый мы пъёскочили на скоёсти и опять покатили по тъяве. Велосипед пъинялось тъясти и подбъясывать, пъи этом он все въемя ускоялся. Опушка леса стъемительно пъиближалась...