Ой-ой-ой! Давно не виделись...

[Ира Зайцева]

- Это хорошо, что ты всё поняла. Согласись, рассказывать правду самой, не заставляя меня браться за ремень, куда проще и быстрее. Однако, - я поднялся и подошёл к Ире, - это вовсе не значит, что на этом наказание заканчивается. Правда - правдой, а расплата за проступок - это уже нечто иное. Поэтому, сейчас мы переходим непосредственно к самому наказанию. И, как я тебе обещал, оно будет очень строгим - чтобы такого больше не повторялось ни этим летом, ни следующим. Никогда.

"Что???" - Ирка в испуге захлопала глазами. - "Нет, этого не может быть!!! Не-ет!" - она сама не заметила, как из лежачего положения моментом оказалась в сидячем, да еще и в углу кровати.

- Николай Александрович, пожа-а-луйста, не надо больше!!! Я уже всё поняла, всё-всё!!! Я никогда так делать больше не буду!!! Пожа-а-луйста...

"Я этого не переживу... Выходит, то, что я считала концом - не было даже началом!"

[Николай Александрович]

- Николай Александрович, пожа-а-луйста, не надо больше!!! Я уже всё поняла, всё-всё!!! Я никогда так делать больше не буду!!! Пожа-а-луйста...

Я строго глядел на Зайцеву. Девчонка боится и правильно делает - знает, что сейчас ей будет очень больно. Намного больнее, чем прежде.

- Ира, перестань меня уговаривать! Ложись, - я указал ремнём на середину кровати. - Немедленно!

[Ира Зайцева]

- Ира, перестань меня уговаривать! Ложись, - я указал ремнём на середину кровати. - Немедленно!

- Не-ет!!! Я не могу-у!!! - упрямо выкрикнула Ирка, заливаясь горючими слезами. Она прекрасно понимала, что всё бесполезно, но заставить себя подчиниться приказу Директора ей не хватало воли. - Пожалуйста, простите меня... пожалуйста!!!

Такого страха она ещё никогда не испытывала. Он захватил ее настолько, что смерть, в сравнении с предстоящей поркой, казалaсь плёвым делом.

[Николай Александрович]

- Не-ет!!! Я не могу-у!!! - упрямо выкрикнула Ирка, заливаясь горючими слезами. - Пожалуйста, простите меня... пожалуйста!!!

Ну, всё! Не хочет по-хорошему, будет по-плохому! Не говоря ни слова, я схватил Ирину за руку и силой заставил улечься на живот. Девчонка сопротивлялась и плакала, но меня это нисколько не трогало. - Лежи смирно и не смей меня злить ещё больше! - строго приказал я и, полностью стянув с её ног джинсы и трусы, отбросил их на ближайший стул.

- Поздно ты бояться стала! - я широко размахнулся и нанёс первый удар. Сильно, с оттяжкой. *Хлесть* - Тебе зачем голова дана? A? Чтобы только кушать в неё? - второй удар пришёлся чуть ниже, но так же сильно. *Хлесть* - Или чтобы мозгами думать? До того, как вас несёт совершать чёрт знает что!!! - *Хлесть* - полосы, остающиеся на коже, быстро наливались краснотой и вспухали. Я вспомнил, какой гладкой и белой была попка Зайцевой ещё 20 минут назад. Не скоро, ох, как не скоро она вернёт свой первоначальный вид.

[Ира Зайцева]

Не говоря ни слова, я схватил Ирину за руку и силой заставил улечься на живот. Девчонка сопротивлялась и плакала, но меня это нисколько не трогало. - Лежи смирно и не смей меня злить ещё больше! - строго приказал я и, полностью стянув с её ног джинсы и трусы, отбросил их на ближайший стул.

Поначалу, Ирка действительно вырывалась из мощных рук Николая Александровича, как птичка, попавшая в лапы охотника. Но потом сдалась - занятие это было опасное, а смысла не имело. И так он уже рассвирепел дальше некуда.

- Поздно ты бояться стала! *Хлесть* - Тебе зачем голова дана? A? Чтобы только кушать в неё? *Хлесть* - Или чтобы мозгами думать? До того, как вас несёт совершать чёрт знает что!!! - *Хлесть*

О, ужас! Ей казалось, что это не ремень, а раскаленный металл лупит ее по заднице. Она вжалась в кровать, мечтая в ней исчезнуть, превратиться в матрас, умереть... что угодно, только бы перестать чувствовать эту боль, которая просто разрывала ее и заставляла орать не своим голосом. Но самое главное: Ирка поняла, что злить Директора равносильно самоубийству. И хотя в терпении ему не откажешь, но уж если оно лопнуло...

- А-а-а-у-у!!!! А-а-й-й!!!! Не на-а-а-д-а-а!!!! - лежать смирно ни фига не получалось. Руки она еще могла кое-как удерживать под подушкой, но ноги, освобождённые от штанов, уже давно начали существовать сами по себе. А вместе с ними и попа. Несчастная Ирка крутилась на постели, словно маринованный маслёнок под прицелом настойчивой вилки.

[Николай Александрович]

- А-а-а-у-у!!!! А-а-й-й!!!! Не на-а-а-д-а-а!!!!

- Надо! - *Хлесть* - За все твои фокусы! - *Хлесть* - За нежелание следовать установленным правилам!:evil: - *Хлесть* - За постоянное враньё! - *Хлесть* - За издевательства над учителями! - *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть*

Да, долго я ждал этого момента - всё жалко девчонку было. А зря! Дождался вот теперь. Уже пивом балуется! Скоро сигареты пойдут! Не дай Бог, наркотики, а за ними - воровство и считай, что дорога в тюрьму ей обеспечена! Нет! Не позволю ей скатиться до такого уровня! Её безалаберность и разгильдяйство меня достали, но я знаю отличный способ лечения! Порка называется! Настоящая - до поросячьего визга и красно-синей задницы!

[Ира Зайцева]

- Надо! - *Хлесть* - За все твои фокусы! - *Хлесть* - За нежелание следовать установленным правилам!:evil: - *Хлесть* - За постоянное враньё! - *Хлесть* - За издевательства над учителями! - *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть*

Вереща на тонах, которым позавидовала бы итальянская примадонна, Ира призывала к себе смерть. В голове было пустынно и темно, не считая одной мысли, сверкающей и мигающей, как неоновая вывеска-реклама в ночном баре - БОЛЬНО!!! Как же ей было больно - впору взять и умереть. Но она знала, что Директор умереть ей не даст.

- А-а-а-а!!! Ма-а-а-м-а-а-а!!! О-й-ййййй!!! А-у-у!!! У-у-у-й-й-й!!!! А-А-А-А-А-А!!! - Ирка почувствовала, как загорелось бедро - это она не вовремя повернулась на бок и ремень не замедлил по нему прогуляться; ногам тоже уже пару раз перепадало. Но под такими ударами лежать спокойно было просто невозможно.

[Николай Александрович]

- А-а-а-а!!! Ма-а-а-м-а-а-а!!! О-й-ййййй!!! А-у-у!!! У-у-у-й-й-й!!!! А-А-А-А-А-А!!! - Ирка почувствовала, как загорелось бедро - это она не вовремя повернулась на бок и ремень не замедлил по нему прогуляться; ногам тоже уже пару раз перепадало. Но под такими ударами лежать спокойно было просто невозможно.

Я немного сбавил темп. Ира не успевала приходить в себя и вертелась так, что уже вся постель была смята в кучу. Правда, другого я и не ждал - понимая, что передо мной лежит ребёнок, девочка и что ей сейчас действительно больно, я не мог требовать от неё абсолютного спокойствия и выдержки.

- Итак, для чего существуют правила и порядки? - *Хлесть* - Для того, чтобы их нарушали? - *Хлесть* - Или наоборот - подчинялись им? - *Хлесть* - уже вся поверхность худенького задика девочки покрылась двойным слоем тёмных рельефных полосок. Однако заканчивать наказание было ещё рано.

- Поясняю: если с вами что-то случается, виноват всегда воспитатель! - *Хлесть* - Всегда!!! - *Хлесть* - Поэтому, создаются правила: "За территорию лагеря - ни на шаг!" - *Хлесть* - И мы, взрослые, в праве рассчитывать на то, что вы, дети, будете слушаться! - *Хлесть* - последний удар снова пришёлся по правой половинке и конец ремня, завернувшись в щель посередине, задел наиболее чувствительное место на попе. Тогда я опустил руку, давая Ире передышку.

[Ира Зайцева]

- Итак, для чего существуют правила и порядки? - *Хлесть* - Для того, чтобы их нарушали? - *Хлесть* - Или наоборот - подчинялись им? - *Хлесть*
- Поясняю: если с вами что-то случается, виноват всегда воспитатель! - *Хлесть* - Всегда!!! - *Хлесть* - Поэтому, создаются правила: "За территорию лагеря - ни на шаг!" - *Хлесть* - И мы, взрослые, в праве рассчитывать на то, что вы, дети, будете слушаться! - *Хлесть* - последний удар снова пришёлся по правой половинке и конец ремня, завернувшись в щель посередине, задел наиболее чувствительное место на попе. Тогда я опустил руку, давая Ире передышку.

- А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!! - если Ирке казалось, что хуже быть уже не может, то она снова недооценила Директора. Оказалось, что может и еще как! - А-А-А-А-А-А-А!!!! А-А-А-А-А-А-А!!! А-А-А-А-А-А-А!!!! - плач перешел на визг. Ужасная боль вцепилась в ее задницу хваткой бульдога и не желала отпускать ни за какие коврижки.

- Ма-а-а-а-а-м-а-а-а-а... я не могу-у-у больше-е-е-е... - скулила Ирка, держась за попу и захлебываясь в горьких слезах, которые неиссякаемыми потоками лились в подушку.

[Николай Александрович]

- Ма-а-а-а-а-м-а-а-а-а... я не могу-у-у больше-е-е-е... - скулила Ирка, держась за попу и захлебываясь в горьких слезах, которые неиссякаемыми потоками лились в подушку.

- Продолжим! - мой голос звучал непреклонно. Я видел, что девочка уже просто измучилась, но наказание должно быть доведено до конца. Поэтому, ремень вновь взвился в воздух и, обрисовав полукруг, звонко впечатался в уже порядком избитую попу Ирины. - *Хлесть* - Это - за самовольный уход из лагеря! - *Хлесть* - А это - за то, что вы напились! - *Хлесть* - И по этой причине заблудились! - *Хлесть* - И за то, что выбегая на дорогу, забыли правила безопасности, подставляя свою жизнь и жизнь водителей риску! - *Хлесть* - Это - за враньё! - *Хлесть* - Ещё раз за враньё! - *Хлесть* - И ещё раз! - *Хлесть*

Я почти закончил. Осталось только подвести итог сегодняшнего происшествия. Подождав, пока Ира перестанет извиваться на кровати и громко плакать, я опять занёс ремень над головой.

- Теперь заключение: такое строгое наказание ты получила за то, что не используешь свои мозги по назначению! - *Хлесть* - За то, что никогда не даёшь себе труда задумываться - каково другому человеку расхлёбывать твои шалости, выпендрёж и явное безобразие! - *Хлесть* - За то, что Борис Михайлович уже не знает, что с тобой делать! - *Хлесть* - И другие учителя тоже! - *Хлесть*

- Итак, с этого момента ты меняешь своё поведение. Я лично буду за этим следить. Если я ещё раз замечу или мне кто-то доложит, что ты нарушаешь порядок - я повторю эту порку, не моргнув глазом! Тебе это понятно? - *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* - Не слышу ответа!

[Ира Зайцева]

- Продолжим! - *Хлесть* - Это - за самовольный уход из лагеря! - *Хлесть* - А это - за то, что вы напились! - *Хлесть* - И по этой причине заблудились! - *Хлесть* - И за то, что выбегая на дорогу, забыли правила безопасности, подставляя свою жизнь и жизнь водителей риску! - *Хлесть* - Это - за враньё! - *Хлесть* - Ещё раз за враньё! - *Хлесть* - И ещё раз! - *Хлесть*

Почти совсем не затихающая боль, после недолгого перерыва вернулась с удвоенной силой. Ирка кричала, рыдала, вертелась с боку на бок, но страшный ремень всё равно находил ее горящую попу и добавлял еще больше жара. Тем не менее, голова, как ни странно, начала работать в нужном направлении. Для себя девочка уже решила, что никогда больше не станет доводить Директора до такого состояния.

- Ай-а-а-ай-й-й-й!!! Ох-х-х!!! У-й-й!!! А-А-А-А!!!

- Теперь заключение: такое строгое наказание ты получила за то, что не используешь свои мозги по назначению! - *Хлесть* - За то, что никогда не даёшь себе труда задумываться - каково другому человеку расхлёбывать твои шалости, выпендрёж и явное безобразие! - *Хлесть* - За то, что Борис Михайлович уже не знает, что с тобой делать! - *Хлесть* - И другие учителя тоже! - *Хлесть*

Услышав слово "заключение", Ира воспрянула духом. Она понятия не имела, сколько уже получила, но ей казалось, что порка эта просто бесконечная. Поэтому, когда Николай Александрович сказал "заключение", впереди тёмного тоннеля, в котором она находилась уже полчаса, замаячил свет.

- Итак, с этого момента ты меняешь своё поведение. Я лично буду за этим следить. Если я ещё раз замечу или мне кто-то доложит, что ты нарушаешь порядок - я повторю эту порку, не моргнув глазом! Тебе это понятно? - *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* - Не слышу ответа!

Она бы ответила, если бы не четыре последующих удара. Пришлось сперва взять себя в руки, перестать вопить на весь домик и собрать все свои силы, чтобы наконец прошептать нужное слово и закончить весь этот кошмар.

- Да...

[Николай Александрович]

- Да...

- Хорошо. Но понять - не значит запомнить. Ты, к сожалению, забываешь обо всём с молниеносной скоростью и в этом я уже убеждался не раз. Твой смех, через 25 минут после того, как ты плакала у меня в машине - лучшее тому подтверждение. Поэтому, если ремень помог тебе понять основные моменты нашего сегодняшнего разговора, то, надеюсь, он поможет тебе их и запомнить. Ещё 10 ударов!

В эти последние удары я собирался вложить побольше силы, чтобы они действительно запомнились. К тому же, Ирина, скорее всего, успела свыкнуться с болью и, дабы сохранить должный эффект от наказания, её следовало увеличить.

Я отошёл на полшага назад и повнимательнее присмотрелся к ягодицам девочки. На них не осталось живого места - они полностью окрасились в ярко-бордовый цвет, с синими штрихами вперемешку. Кожа в этих местах сильно истончилась и неудачный удар мог запросто просечь её до крови. Оценив, таким образом, положение вещей, я отвёл руку назад и резко опустил ремень поперёк обеих половинок. *Хлесть* - oдним посиневшим штрихом стало больше. *Хлесть* - тихий свист ремня, громкий хлопок и очередная полоска осталась темнеть вверху ягодиц. *Хлесть* - а теперь наоборот - в самом низу. *Хлесть* - сомневаясь до последней секунды, куда бы нанести удар, я неуверенно повёл рукой и ремень, повернувшись ребром, задел синий припухший след у разделительный черты. Тонкая кожа не выдержала... и капли крови показались на поверхности. Случилось именно то, чего я не хотел.

[Ира Зайцева]

- Хорошо. Но понять - не значит запомнить. Ты, к сожалению, забываешь обо всём с молниеносной скоростью и в этом я уже убеждался не раз. Твой смех, через 25 минут после того, как ты плакала у меня в машине - лучшее тому подтверждение. Поэтому, если ремень помог тебе понять основные моменты нашего сегодняшнего разговора, то, надеюсь, он поможет тебе их и запомнить. Ещё 10 ударов!

Осознав, что и это еще не конец, Ирка зарыдала с новой силой. - "Дура я! Допелась, досмеялась, а теперь расплачивайся тут!"

*Хлесть* - oдним посиневшим штрихом стало больше. *Хлесть* - тихий свист ремня, громкий хлопок и очередная полоска осталась темнеть вверху ягодиц. *Хлесть* - а теперь наоборот - в самом низу. *Хлесть* - сомневаясь до последней секунды, куда бы нанести удар, я неуверенно повёл рукой и ремень, повернувшись ребром, задел синий припухший след у разделительный черты. Тонкая кожа не выдержала... и капли крови показались на поверхности. Случилось именно то, чего я не хотел.

Всё познаётся в сравнении... девчонка отчетливо поняла, что до 10 не доживёт. Терпеть уже не было никаких сил. Даже слёзы куда-то пропали. И только громкий крик всё еще оповещал мир о том, что ей больно...

- Николай Алекса-а-а-а-ндрович, пожа-а-а-луйста-а-а-а... я не могу больше-е-е...

[Николай Александрович]

- Николай Алекса-а-а-а-ндрович, пожа-а-а-луйста-а-а-а... я не могу больше-е-е...

Я всегда доводил свои решения до конца, но в данном случае пришлось отступить от своих правил. Бросив ремень на стул, я молча вышел на улицу и направился к своей машине. Душераздирающие крики девочки до сих пор стояли у меня в ушах. И вид крови на её маленькой попке заставлял моё сердце обливаться кровью. Перегнул я палку. Не рассчитал свою силу, да и вообще - много ей досталось. Я прикинул в уме количество ударов и по моим примерным подсчётам выходило не меньше 50. Бедный ребёнок... Конечно, она это заслужила - и в этом я не сомневался, но мне всегда её было жалко. В частности и потому, что у неё не было родителей. Это обстоятельство вынуждало меня совсем по-другому смотреть на её поведение. Но сегодняшняя выходка стала последней каплей: поджоги, листовки, лазанье по карнизам, плохие оценки и отвратительное поведение в целом - всё это уже давно подтачивало моё терпение. И когда Ира, совершенно не глядя по сторонам, кинулась мне под колёса, за столько километров от лагеря, да ещё в полупьяном состоянии - оно просто лопнуло! Как натянутая до предела струна. Нет, безусловно, всё, что она сегодня заработала - пойдёт ей только на пользу!

Тем временем, я быстро дошёл до административного корпуса, открыл машину и вынул из чемодана маленькое полотенце. Я знал, что в здании были туалеты и порадовался, что сейчас мне не придётся бегать по всему лагерю в поисках воды. Хорошенько намочив под краном махровую ткань, я сел за руль и развернул машину к домику Иры.

[Ира Зайцева]

"Ушел..." - Ирка услышала, как скрипнула дверь и в комнате стало тихо. Она повернула голову и никого не увидела. - Ушел... - уже вслух повторила девчонка, приподнимаясь на локтях и убеждаясь, что в комнате она одна. Руки сами потянулись к горящей попе, но тереть ее было слишком больно. Вставать не хотелось, одеваться тоже... Ничего не хотелось, кроме... Ирка заплакала. Откуда-то снова взялись слёзы. Много слёз. Как же ей было себя жалко: она лежала сейчас одна-одинёшенька и никому в этом мире не было дела до того, что ей плохо и больно. И пить хочется, и есть. А еще спать. Но больше всего - плакать. Что она и делала, продолжая лежать, уткнув лицо в мокрую холодную подушку.