Ой-ой-ой! Давно не виделись...

[Николай Александрович]

- Мы перелезли через забор, а за забором лес. Мы пошли по лесу и заблудились. Мы правда заблудились, - Соня постаралась придать голосу жалобные интонации. - А потом вышли к деревне. Случайно мы туда вышли, правда. Мы в эту деревню не собирались. Купили пиво, я уже говорила. Вот тетеньку мы не встречали, я придумала. А потом пошли обратно. Мы правда пошли обратно. Честно-честно! И заблудились, потому что потеряли тропинку. Нарвались на улей случайно... И выбежали на дорогу. Я все рассказала. Все-все-все, честно. Это все. Я не вру, правда!

- Хм, не думал, что ты такая забывчивая. Но это вполне поправимо, - я откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. - Раз тебе лень самой подумать, то я возьму этот труд на себя и напомню тебе, по какой именно причине вы заблудились, потревожили пчёл и чуть не угодили под машину. Более того, основываясь на последней версии рассказа Зайцевой, я даже выстрою цепочку событий с самого начала. А после этого мы сравним наши рассказы и подведём итог. Если окажется, что мой рассказ более исчерпывающий и звучит правдивее твоего - я тебя выпорю за ложь вдобавок к уже заслуженной каре.

- Итак, вы перелезли через забор с целью пойти в деревню. Но дорога, выбранная вами, привела вас в посёлок, о котором вы даже не подозревали. На улице было жарко и вам захотелось пить, но в местном магазине ничего, кроме алкоголя, не обнаружилось. Тогда вы решили купить пиво, после чего направились обратно в лагерь. По пути оно ударило вам в голову, вы развеселились, сбились с дороги и нечаянно наткнулись на улей. Как сказала Ира: «он Соне чем-то не понравился». Поэтому, ты врезала по нему палкой. Тут уж без вопросов - трезвому человеку никогда не придёт в голову идея бить палкой по улью, зная, что там живут пчёлы, не так ли? Далее, вы испугались и побежали. И бежали, уже не думая больше ни о чём, не замечая ни дороги, ни машин. Ничего. А я ведь мог и не успеть затормозить. Ты понимаешь это? - я строго смотрел на девочку.

- А теперь подводим итог. Вы, зная, что за забор лазить нельзя, тем не менее полезли. Естественно, что о воде вы не подумали и спустя какое-то время вам захотелось пить. Но покидать лагерь, где воды вдоволь, вас никто не заставлял, а значит то, что вам захотелось пить за его пределами - ваши проблемы. Проблемы, которые не замедлили перерасти в крупные неприятности. Вы купили пива и напились - и это целиком и полностью ваша ответственность. А точнее, безответственность! Приведшая к тому, что вы заблудились в лесу. Но вам повезло - вы повстречали меня. И пусть сейчас ты не можешь назвать это везением, но поверь мне, лучше получить заслуженную порку и остаться в живых, чем нарваться в потёмках на какого-нибудь маньяка в кустах и после изнасилования быть задушенной! И я не шучу. Случаев таких полно везде и в этих лесах тоже.

- Надеюсь, после этого ты не продолжишь утверждать, будто вы ничего плохого не сделали и, раз ничего не случилось, то вина ваша минимальна?

[Соня]

- Мы перелезли через забор, а за забором лес. Мы пошли по лесу и заблудились. Мы правда заблудились, - Соня постаралась придать голосу жалобные интонации. - А потом вышли к деревне. Случайно мы туда вышли, правда. Мы в эту деревню не собирались. Купили пиво, я уже говорила. Вот тетеньку мы не встречали, я придумала. А потом пошли обратно. Мы правда пошли обратно. Честно-честно! И заблудились, потому что потеряли тропинку. Нарвались на улей случайно... И выбежали на дорогу. Я все рассказала. Все-все-все, честно. Это все. Я не вру, правда!

- Хм, не думал, что ты такая забывчивая. Но это вполне поправимо, - я откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. - Раз тебе лень самой подумать, то я возьму этот труд на себя и напомню тебе, по какой именно причине вы заблудились, потревожили пчёл и чуть не угодили под машину. Более того, основываясь на последней версии рассказа Зайцевой, я даже выстрою цепочку событий с самого начала. А после этого мы сравним наши рассказы и подведём итог. Если окажется, что мой рассказ более исчерпывающий и звучит правдивее твоего - я тебя выпорю за ложь вдобавок к уже заслуженной каре.

- Итак, вы перелезли через забор с целью пойти в деревню. Но дорога, выбранная вами, привела вас в посёлок, о котором вы даже не подозревали. На улице было жарко и вам захотелось пить, но в местном магазине ничего, кроме алкоголя, не обнаружилось. Тогда вы решили купить пиво, после чего направились обратно в лагерь. По пути оно ударило вам в голову, вы развеселились, сбились с дороги и нечаянно наткнулись на улей. Как сказала Ира: «он Соне чем-то не понравился». Поэтому, ты врезала по нему палкой. Тут уж без вопросов - трезвому человеку никогда не придёт в голову идея бить палкой по улью, зная, что там живут пчёлы, не так ли? Далее, вы испугались и побежали. И бежали, уже не думая больше ни о чём, не замечая ни дороги, ни машин. Ничего. А я ведь мог и не успеть затормозить. Ты понимаешь это? - я строго смотрел на девочку.

- А теперь подводим итог. Вы, зная, что за забор лазить нельзя, тем не менее полезли. Естественно, что о воде вы не подумали и спустя какое-то время вам захотелось пить. Но покидать лагерь, где воды вдоволь, вас никто не заставлял, а значит то, что вам захотелось пить за его пределами - ваши проблемы. Проблемы, которые не замедлили перерасти в крупные неприятности. Вы купили пива и напились - и это целиком и полностью ваша ответственность. А точнее, безответственность! Приведшая к тому, что вы заблудились в лесу. Но вам повезло - вы повстречали меня. И пусть сейчас ты не можешь назвать это везением, но поверь мне, лучше получить заслуженную порку и остаться в живых, чем нарваться в потёмках на какого-нибудь маньяка в кустах и после изнасилования быть задушенной! И я не шучу. Случаев таких полно везде и в этих лесах тоже.

- Надеюсь, после этого ты не продолжишь утверждать, будто вы ничего плохого не сделали и, раз ничего не случилось, то вина ваша минимальна?

"Откуда он узнал? - тупо думала Соня, буквально онемев от страха. - Ну откуда? Ирка не могла рассказать так подробно. Значит, действительно, додумал сам. "
Соне жутко захотелось заплакать и позвать маму, чтобы та ее защитила. Но, прекрасно понимая, что сколько не зови, мама не придет, она решила, что спасать себя надо самой. А то директор может действительно ее выпороть. Мамочки!
Девочка посмотрела на Николая Александровича жалостливым - прежалостливым взглядом и несколько раз всхлипнула.
- Пожалуйста, простите меня. Я больше никогда не буду уходить с территории без разрешения, обещаю. Ну, пожалуйста, не надо меня пороть. Я все поняла, я буду хорошей. Я буду очень хорошей, честно-честно. Только отпустите меня, пожа-алуйста. - Соня с надеждой взглянула на директора, моля Бога, чтобы Николай Александрович ее отпустил.
"Пусть он меня простит и я всегда, всю жизнь буду хорошей. Только бы он меня простил!"

[Николай Александрович]

- Пожалуйста, простите меня. Я больше никогда не буду уходить с территории без разрешения, обещаю. Ну, пожалуйста, не надо меня пороть. Я все поняла, я буду хорошей. Я буду очень хорошей, честно-честно. Только отпустите меня, пожа-алуйста.

Так. Похоже, до неё, наконец-то, дошло, что степень их поступка далека от обычной невинной шалости. Куда-то исчезли и уверенный тон, и спокойно-дерзкий взгляд. Зато остались слёзы и привычные моему слуху фразы о том, что «я всё поняла, я буду хорошей». Однако, всё напрасно - к ним у меня уже давно выработался стойкий иммунитет.

- София, я не тот человек, которого можно уговорить обойтись без наказания, особенно, когда дело до него уже дошло. На будущее, почаще задавай себе вопрос: «а что будет, если?..» и многих неприятностей удастся избежать. Но это на будущее. Сегодня же, увы, избежать порки у тебя никак не получится и давай больше не будем это обсуждать! - я встал, тем самым показывая, что наш разговор окончен и все дальнейшие просьбы о помиловании абсолютно бесполезны.

[Соня]

- София, я не тот человек, которого можно уговорить обойтись без наказания, особенно, когда дело до него уже дошло. На будущее, почаще задавай себе вопрос: «а что будет, если?..» и многих неприятностей удастся избежать. Но это на будущее. Сегодня же, увы, избежать порки у тебя никак не получится и давай больше не будем это обсуждать! - я встал, тем самым показывая, что наш разговор окончен и все дальнейшие просьбы о помиловании абсолютно бесполезны.

"И что теперь делать? Как его уговорить???" - испуганно думала Соня, буквально вжавшись в спинку кресла. Страх опутывал липкой паутиной, стало трудно говорить и дышать.
Соня понимала, что надо что-то делать, как-то спасать себя, но на ум не приходило ничего стоящего и девочка решила продолжить свою умоляющую речь:
- Ну я же новенькая и не знала, что так будет. Простите меня, я больше не буду. Я честно не знала, что так закончится, я не думала... Я только один раз ошиблась, меня можно простить, потому что я осознала свою ошибку и очень раскаиваюсь. Очень-очень раскаиваюсь. - Соня говорила быстро, боясь, что директор ее перебьет. - Если я все поняла, то зачем меня наказывать?

[Николай Александрович]

- Ну я же новенькая, и не знала, что так будет. Простите меня, я больше не буду. Я честно не знала, что так закончится, я не думала... Я только один раз ошиблась, меня можно простить, потому что я осознала свою ошибку и очень раскаиваюсь. Очень-очень раскаиваюсь. Если я все поняла, то зачем меня наказывать?

- Затем, чтобы ты училась отвечать за свои поступки. Тебе 14 лет - уже не ребёнок, вроде бы, а ответственности никакой! - я повысил голос. - И не надо мне рассказывать, что ты новенькая и ничего не знала. О наказаниях я лично тебя предупреждал ещё во время нашей первой встречи и если бы тебя это по-настоящему волновало - ты бы у Зайцевой спросила, что может быть за такое вот нарушение. А сейчас уже поздно!

[Соня]

- Затем, чтобы ты училась отвечать за свои поступки. Тебе 14 лет - уже не ребёнок, вроде бы, а ответственности никакой! - я повысил голос. - И не надо мне рассказывать, что ты новенькая и ничего не знала. О наказаниях я лично тебя предупреждал ещё во время нашей первой встречи и если бы тебя это по-настоящему волновало - ты бы у Зайцевой спросила, что может быть за такое вот нарушение. А сейчас уже поздно!

- Ну я же попросила прощения! - напомнила Соня.
Надежды на спасение стремительно рушились, она просто не знала, что делать. Как убедить директора не наказывать ее?
- Я забыла... забыла, что это тоже является нарушением, - сказала Соня. О том, что она просто даже не предпологала, что их может встретить директор! , говорить не стоило.

Так страшно ей еще никогда не было.

- Хотите, я еще раз извинюсь?

[Николай Александрович]

- Ну я же попросила прощения!
- Я забыла... забыла, что это тоже является нарушением...
- Хотите, я еще раз извинюсь?

- Соня, здесь дело не только в извинениях. Произносить их довольно легко, а перед наказанием ещё легче. Но ты должна сейчас понять и запомнить, что каждый ваш поступок имеет свои последствия. Если бы с вами сегодня что-нибудь произошло, у дежурного воспитателя были бы серьёзные проблемы. У меня, как у водителя машины, под которую вы кинулись - тоже, не говоря уже о том, что для вас всё это могло закончиться очень печально. Неужели ты этого не понимаешь? И попросить прощения тут недостаточно. Слова - словами, но всё это забывается, как только заканчивается разговор. Я же хочу, чтобы ты запомнила надолго, что бывает в таких случаях.

- Поэтому, хватит меня убеждать и уговаривать. В спальне ты найдёшь кровать, а что делать дальше, надеюсь, догадаешься. Я вернусь через 3 минуты.

С этими словами я вышел на улицу и стал осматривать ближайшие кусты. Наказывать девчонку так же, как и Иру, я не собирался. Но свои 20 розог она заслужила.

[Соня]

- Соня, здесь дело не только в извинениях. Произносить их довольно легко, а перед наказанием ещё легче. Но ты должна сейчас понять и запомнить, что каждый ваш поступок имеет свои последствия. Если бы с вами сегодня что-нибудь произошло, у дежурного воспитателя были бы серьёзные проблемы. У меня, как водителя машины, под которую вы кинулись - тоже, не говоря уже о том, что для вас всё это могло закончиться очень печально. Неужели ты этого не понимаешь? И попросить прощения тут недостаточно. Слова - словами, но всё это забывается, как только заканчивается разговор. Я же хочу, чтобы ты запомнила надолго, что бывает в таких случаях.

- Поэтому, хватит меня убеждать и уговаривать. В спальне ты найдёшь кровать, а что делать дальше, надеюсь, догадаешься. Я вернусь через 3 минуты.

Если бы Соня не сидела в кресле, она бы наверняка рухнула на пол.
"Это шутка, это все шутка, - тупо повторяла девочка, буквально оцепенев от ужаса. - Но... Так не может быть, так не бывает.
Не может быть со мной, это все ошибка.... ошибка... случайная ошибка.... Неужели это все правда? - Соня вдруг осознала, что слова директора не были ошибкой, и он тем более не шутил.
Ей стало жутко.
- Нет! Не надо меня наказывать! Пожалуйста, я прошу! - закричала Соня, вскочив с кресла.
Она хотела было сказать что-то еще, но вдруг поняла, что директор вышел и она осталась одна.
Он сказал, что она должна найти какую-то кровать, а дальше... дальше он сказал, что она сама должна понимать.
Соня совершенно ничего не хотела понимать! И даже думать не хотела.
"А может, мне это все приснилось? - пришла в голову дикая мысль, а вместе с ней и надежда на спасение. - Да, именно, это сон. Страшный сон."
Соня помотала головой, надеясь проснуться - картина осталась прежней, закрыла и открыла глаза, ущипнула себя за руку, но - ничего не изменилось! Все таже комната, обстановка и страх, который охватывал ее все больше и больше.
Выхода не было, плана, что предпринять, - тоже.
Не было и директора, значит, вымаливать прощение было не у кого.

Соня заметалась по комнате, совершенно не зная, что предпринять.
"Мамочка, ну что мне делать? Это какой-то кошмар, кошмар, а не реальность. Так не может быть. Так не бывает, ведь еще недавно было все хорошо." - стучало в голове.

Неожиданно девочка поняла, что стоит в другой комнате, немного меньше той, где была она раньше. Тут взгляд упал на кровать. Соня вспомнила, что сказал ей директор...

Нервы не выдержали. Девочка села на кровать и заревела от ужаса и безвыходности.

[Николай Александрович]

Обойдя дом кругом, я обнаружил у дороги очень подходящий кустарник. Ветки у него были такие гибкие и ровные, что можно было не сомневаться - из них получатся отличные розги.

Девочка села на кровать и заревела от ужаса и безвыходности.

Из раскрытого окна спальни стали доноситься приглушённые рыдания и мне тут же вспомнилось, как совсем недавно плакала Ира. Эти две девочки вообще были чем-то похожи...

Я достал из машины перочинный нож, срезал несколько прутьев не самого мелкого калибра и, тщательно оборвав с них листья, вернулся в дом. Соня за это время даже не подумала лечь, не говоря уже о том, чтобы снять брюки.

- Так, кажется, прошло уже не три минуты, а все пять. Почему ты ещё не готова? - спросил я без всяких церемоний. - Или ты не знаешь, как готовятся к порке? Тогда поясняю: штаны вниз и на кровать. Повторять больше не буду!

Что будет, если она не послушается, я уточнять не стал. Но тон мой ясно говорил о том, что лучше мне не перечить.

[Соня]

- Так, кажется, прошло уже не три минуты, а все пять. Почему ты ещё не готова? - спросил я без всяких церемоний. - Или ты не знаешь, как готовятся к порке? Тогда поясняю: штаны вниз и на кровать. Повторять больше не буду!

Соня подняла на директора полные слез глаза. Так ужасно ей еще никогда не было.

- Нет, я не буду, я не хочу. - выдавила она, отползая на другой край кровати, чтобы директор не смог ее достать. - Не надо.

[Николай Александрович]

- Нет, я не буду, я не хочу. - выдавила она, отползая на другой край кровати, чтобы директор не смог ее достать. - Не надо.

Я строго смотрел на Соню. Сейчас она вела себя точно так же, как вела себя моя дочка Саша, перед тем как мне пришлось её серьёзно выпороть. Произошло это давно, может лет 10 назад. Они поджигали во дворе школы самодельные взрывчатки и её однокласснику оторвало три пальца на руке. Поджигала она, а мальчик держал. Только чудом её собственная рука осталась цела...

Когда я об этом узнал, я был просто в бешенстве и, приехав домой, первым делом прошёл в её комнату, запер дверь и приказал ей готовиться к порке. Никакие слёзы и уговоры её простить на меня не действовали. Впрочем, как и истерика жены за дверью, и громкие всхлипы Веры - моей второй дочери.

Александра ложиться ни за что не хотела и испытывала моё терпение до тех пор, пока, наконец, я не взорвался похуже их идиотских взрывчаток и не уложил её на кровать силой. Ну а уж снять пижамные штаны с дёргающейся попы мне и вовсе не составило труда... Выпорол я её очень сильно. Так сильно, что она даже в школу не ходила три дня. Зато урок этот Саша запомнила на всю жизнь и никогда больше не совершала ничего такого, за что её следовало бы наказывать.

- София, я считаю до трёх. Если ты не спустишь брюки и не ляжешь на кровать до того, как я произнесу цифру три, мы вместе отправимся в административный корпус, в специально отведённую для наказаний комнату. И там уже я пройдусь по всем правилам: тебе придётся полностью раздеться и лечь на скамью, к которой я тебя привяжу. И поверь мне, я это непременно сделаю. Но пока у тебя есть выбор, я советую им воспользоваться. Счёт пошёл. Раз!

Мне очень не хотелось применять силу. Девочка была старше Иры и я ожидал от неё более взрослого поведения. Уж лучше пусть сейчас сделает над собой усилие и мы обойдёмся поркой в домашних условиях, чем ей придётся испытать на себе весь позор официального наказания.

[Соня]

- София, я считаю до трёх. Если ты не спустишь брюки и не ляжешь на кровать до того, как я произнесу цифру три, мы вместе отправимся в административный корпус, в специально отведённую для наказаний комнату. И там уже я пройдусь по всем правилам: тебе придётся полностью раздеться и лечь на скамью, к которой я тебя привяжу. И поверь мне, я это непременно сделаю. Но пока у тебя есть выбор, я советую им воспользоваться. Счёт пошёл. Раз!

- Не надо в административный корпус, - Соня испуганно смотрела на директора, находясь в ужасе от обрисованной им перспективы.
Плакать она почти перестала - никакие слезы здесь не помогут. Ей вообще ничего больше не может помочь. Как ужасно!
Девочка отлично понимала, что директор и не думал шутить. И что он может отвести ее в адмиститративный корпус и тогда все будет гораздо хуже. Хотя даже богатая фантазия Сони не могла представить, что может быть хуже создавшегося положения.
Единственное, что она поняла точно - больше злить директора нельзя, иначе она вообще может не дожить до завтра.
"Он же начал считать", - вдруг вспомнила Соня. Выхода не было, времени на его поиск - тоже.

Взгляд упал на прутья в руке директора.
"Розги, - подумала девочка, чувствуя, как на нее накатывает новая волна страха.
Несколько секунд понадобилось на то, чтобы чуть-чуть успокоиться.
"Это надо пережить, - уговаривала себя Соня, - пережить - и все. Тем более это, наверное, не очень больно."

Она сама не верила в то, что говорила.

Девочка поднялась, трясущимися руками расстегнула брюки и замерла в нерешительности.
"Как это все ужасно", - промелькнуло в голове.
Воспользовавшись моментом, пока директор на нее не смотрит, Соня быстро спустила брюки и трусы вниз и опять улеглась на кровать, стараясь не зареветь от страха перед предстоящей поркой.

[Николай Александрович]

Воспользовавшись моментом, пока директор на нее не смотрит, Соня быстро спустила брюки и трусы вниз и опять улеглась на кровать, стараясь не зареветь от страха перед предстоящей поркой.

Надо же! Не успел я сказать «два», как все приготовления уже завершились. Похоже, угроза перенести наказание в административный корпус подействовала безотказно, хотя, если честно, не в моих правилах было заставлять девочек раздеваться.

- Соня, это будет твоя первая порка? - спросил я, подходя к окошку и задвигая шторы.

[Соня]

- Соня, это будет твоя первая порка? - спросил я, подходя к окошку и задвигая шторы.

"А сам он не догадывается?
- Да, - ответила Соня, в душе которой вдруг затеплилась надежда, что директор не будет ее наказывать. - А может, вы меня простите? Пожалуйста. И вообще детей бить нельзя, есть закон, который это подтверждает, - на счет закона девочка была совсем не уверена, но вдруг действительно есть?

[Николай Александрович]

- Да. А может, вы меня простите? Пожалуйста. И вообще детей бить нельзя, есть закон, который это подтверждает.

Слушая Сонины небылицы, я взял одну розгу и пару раз просвистел ею в воздухе. Свежесрезанный прут совершенно не нуждался в замачивании и мог легко согнуться пополам.

- Какие глубокие познания в законодательстве! - наконец произнёс я, не в силах сдержать слабую улыбку. - Неужели ты всерьёз полагаешь, что мы бы стали нелегально осуществлять подобные наказания и скрывать это от властей? Если да, то ты заблуждаешься. Наш Лицей - один из самых престижных в Москве и его Устав и порядки были заранее обговорены и согласованы в районо с одной лишь поправкой: родители или лица, несущие прямую ответственность за детей, обязательно должны быть в курсе воспитательных методов, которые здесь практикуются. Они подписывают соответствующий документ, подтверждающий их согласие, и с этого момента вступает в силу закон о том, что их ребёнка наказывать можно. Надеюсь, я доходчиво объяснил? - я снова принял строгое выражение лица. - Теперь о самом наказании.

- Я так и думал, что для тебя это впервые. И именно потому, что для тебя это впервые, наказывать тебя как Иру, я не буду. Ты получишь 15 розог за выход из лагеря и 5 розог за ложь. Предупреждаю сразу: будет больно, но всё же постарайся лежать смирно. Если розга попадёт по ногам или спине - будет больнее в два раза и тогда уж на меня не обижайся, - я подошёл к девочке, поднял её кофту повыше и приложил розгу к кругленьким ягодицам.

- Что ж, начнём! - *Вжик* - прут рассёк воздух и тихо опустился на гладкую поверхность девичьей попы, оставляя за собой тонкий красный след.