Противопожарные мероприятия...

[Николай Александрович]

- Это не папа.

- И это всё, что ты мне хочешь сказать?!

[Илья Шпелер]

- Это не папа.

- И это всё, что ты мне хочешь сказать?!

- Не все... Простите меня, пожалуйста!

[Николай Александрович]

- Не все... Простите меня, пожалуйста!

- За что конкретно ты извиняешься?

[Илья Шпелер]

- Не все... Простите меня, пожалуйста!

- За что конкретно ты извиняешься?

Вот въедливый!

- За все, - самонадеянно пробубнил Илья, - Мы не хотели ничего взрывать. Мы не знали, что это так опасно.

[Николай Александрович]

- За все. Мы не хотели ничего взрывать. Мы не знали, что это так опасно.

- Нет, милый, это последнее, за что тебе следует просить прощения, - строго проговорил я. - Во-первых, я тебе ещё в машине сказал, что твои утренние выходки махнули через край. Посему и извинения не помешали бы, однако ты предпочёл об этом забыть. Во-вторых, я стерпел твой заносчивый тон только потому, что не хотел отчитывать тебя в присутствии Александра Абрамовича и твоих товарищей. Но это вовсе не значит, что инцидент на этом исчерпан! В третьих, извиняться тебе следует за украденный баллон, за испорченные документы и уже после всего этого за то, что вы не знали, не подумали, не хотели...

- А сейчас - штаны вниз и на диван! - я начал расстёгивать свой ремень, который за сегодня уже успел прогуляться по одной непоседливой попе, разукрасив её во все оттенки красного с синим.

- Во время порки советую тебе хорошенько подумать над тем, что я только что сказал.

[Илья Шпелер]

- А сейчас - штаны вниз и на диван! - я начал расстёгивать свой ремень, который за сегодня уже успел прогуляться по одной непоседливой попе, разукрасив её во все оттенки красного с синим.

- Во время порки советую тебе хорошенько подумать над тем, что я только что сказал.

Илья тяжело вздохнул и, низко склонив рыжую голову, побрел к дивану, на ходу расстегивая брюки. Уже около дивана он их спустил до лодыжек, потом туда же последовали трусы, а сам мальчик забрался коленями на сиденье и наклонился, уперевшись руками в диванную подушку. Он еще раз вздохнул и сказал:

- Ну, Николай Александрович...

[Николай Александрович]

- Ну, Николай Александрович...

- Раньше надо было думать! - мой голос прозвучал довольно резко, но я и не собирался поддаваться на жалобный тон мальчика. Жалеешь его, жалеешь, а в ответ - сплошное хамство! Сложив ремень вдвое, я подошёл к Илье и сразу же заметил следы предыдущей порки.

- А ты, оказывается, недавно уже был наказан! Это папа тебя так?

[Илья Шпелер]

- Раньше надо было думать! - мой голос прозвучал довольно резко, но я и не собирался поддаваться на жалобный тон мальчика. Жалеешь его, жалеешь, а в ответ - сплошное хамство! Сложив ремень вдвое, я подошёл к Илье и сразу же заметил следы предыдущей порки.

- А ты, оказывается, недавно уже был наказан! Это папа тебя так?

- Угу... - прогудел Илья и подумал: "Если спросит за что - нахамлю... Хоть бы не спросил!"

[Николай Александрович]

- Угу...

- Понятно, - ничего уточнять я не стал, так как семейные дела Шпелеров меня не касались. Но некоторая жалость к Илье всё же закралась в душу - выходит, Борис Яковлевич не только отказался взять сына в Испанию, но перед поездкой ещё и выдрал за что-то. Впрочем, раз сам мальчишка об этом легко забыл, сочтя возможным снова увлечься приключениями - значит не всё так плохо.

- Илья, я не знаю, почему ты постоянно совершаешь поступки, за которые тебя следует наказывать. Но об этом стоит задумываться тебе, а не мне. Сейчас же, несмотря на то, что тебе уже досталось от папы, я тебя всё равно выпорю. Так что приготовься - колени пошире, попу приподними.

[Илья Шпелер]

- Илья, я не знаю, почему ты постоянно совершаешь поступки, за которые тебя следует наказывать. Но об этом стоит задумываться тебе, а не мне. Сейчас же, несмотря на то, что тебе уже досталось от папы, я тебя всё равно выпорю. Так что приготовься - колени пошире, попу приподними.

Илья снова вздохнул и привычно послушался. Сейчас он с тоской думал о том, что хорошо было бы сейчас выключиться и включиться через час-другой, а то и вечером. А еще лучше - завтра с утра. Когда то, что сейчас предстоит, будет уже в прошлом.

Хотя рыжий мальчишка в своей беспокойной жизни частенько получал ремня, розог и прочих "средств воспитания", привыкнуть к поркам он так и не сумел. Каждая очередная казалась ему самой страшной, болезненной и несправедливой. Он знал десятки различных ухищрений, позволяющих снизить боль и знал, что все они очень относительны и больно все равно будет. И ничего поделать нельзя. Ничегошеньки.

Одно утешение - завтра все это будет уже в прошлом...

[Николай Александрович]

Да, что ни говори, но наказывать Илью, когда видишь, что с утра он уже был строго наказан, рука не поднимается. По крайней мере сильно медлит. Пришлось напомнить себе, что его поведение за день вышло за рамки дозволенного не один раз и при этом ни о каком раскаянии даже речи не было. Но это помогло лишь отчасти - решимость-то вернулась, однако кипевшая во мне злость заметно померкла. Покачав головой, я широко размахнулся и ремень с громким щелчком впечатался в попу подростка. *Хлесть* *Хлесть* Второй удар был посильнее, но всё равно я сдерживал силу. Ведь сейчас мальчишке было больно вдвойне и я, конечно же, об этом помнил.

- Так, не забывай, что я просил тебя подумать над своим поведением. Скоро я тебя буду спрашивать, что ты понял.

*Хлесть* - ремень снова просвистел в воздухе и хлёстко обвил ягодицы Шпелера.

[Илья Шпелер]

- Так, не забывай, что я просил тебя подумать над своим поведением. Скоро я тебя буду спрашивать, что ты понял.

*Хлесть* - ремень снова просвистел в воздухе и хлёстко обвил ягодицы Шпелера.

- Ай! Оввв!!! У-у-уй!

Ну о чем можно еще думать, когда так больно! Конечно, Илья уже проклял тот час, когда вообще на свет появился, не говоря уж о том, когда согласилмся пойти учиться в этот садистский Лицей и поехать в этот зверский летний лагерь! И о том, что встретил Юджа он уже сильно жалел, и о своем желании проверить работоспособность огнетушителей уже сокрушался. Но все это - так, мелочи. Не мысли, а обрывки мыслей. Главное - боль. Илья вцепился пальцами в мягкую диванную подушку и закусил губу. Пользуясь короткой паузой вытер о плечо слезы и сопли.

Скорее бы все кончилось!

[Николай Александрович]

- Ай! Оввв!!! У-у-уй!

Жалко его. Одно дело начинать расписывать белую попу, где всё раздолье в твоих руках, другое - добавлять красок в уже имеющуюся картину. Но переносить наказание на несколько дней... хм, я и в лицее никогда этого не делал, если только откладывал порку до конца уроков. Cубботние же наказания за проступки, совершённые в течении недели, я всегда считал в корне неправильными. Потому что ребёнок, по прошествии длительного промежутка времени, уже совсем по-другому их воспринимает. И сейчас стоит отпустить Илью на все четыре стороны, пригрозив вернуться к незаконченному наказанию в субботу, как он либо тут же забудет обо всём до той самой субботы, а потом, когда придёт час расплаты только злиться начнёт, либо будет всю неделю ждать и мучиться. Впрочем нет, второй вариант явно относится не к нему...

*Хлесть* - но пока голова думала, а сердце сомневалось, рука с зажатым в ней ремнём делала своё дело. *Хлесть* *Хлесть* - три новых полоски засветились у основания попы практически одновременно.

[Илья Шпелер]

*Хлесть* - но пока голова думала, а сердце сомневалось, рука с зажатым в ней ремнём делала своё дело. *Хлесть* *Хлесть* - три новых полоски засветились у основания попы практически одновременно.

-А-а-а! - Илья не выдержал и прогнулся дугой, уводя зад от очередного удара, и посучил коленками на мягком сиденьи дивана, заставив половинки попы тереться друг о друга. Это не столько ослабило или притупило боль, сколько имело психологический эффект - хоть что-то сделано, чтобы уменьшить страдания...

Однако Шпелер понимал, что долго тянуть паузу не следует. В очередной раз всхлипнув, Илья вернулся к прежней позиции - выставил попу как можно дальше вверх и приготовился к неизбежному продолжению мучений.

[Николай Александрович]

-А-а-а!

Я подождал, пока мальчик немного успокоится. Вообще, Илья всегда умудрялся терпеть довольно долго, а тут с первых же ударов расплакался. М-да, вот что значит заслужить две порки в один день. Но раз голова не сумела вовремя подумать о последствиях игр с огнём, то заднице за это придётся отвечать по полной программе. S'est la vie!

- Продолжаем, - и опять тишину нарушили звонкие щелчки ремня, оставляющего за собой всё больше и больше красно-синих полос. *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* *Хлесть* Попа Шпелера, уже порядком избитая до меня, сейчас принимала всё более плачевный вид.

Ничего, на моей памяти от этого ещё никто не умирал, зато мозги включались и какое-то время работали бесперебойно.