Прощай оружие!

[Euge]

- Решение такое. Порку прекращает воспитатель, и только он. Отпусти ремень. Женя получает еще три удара и с него хватит. Я не запрещаю тебе присутствовать, но, советую, хотя бы отвернуться. Потом Женя встает, одевается, мы вместе выходим на крыльцо. В предбаннике раздеваешься ты, то есть, обнажаешь понятно какое место. Когда говоришь «я готова», я вхожу и ты получаешь пятнадцать горячих. Что означает полное закрытие инцидента.

- Я против, причем... как это... категорически, - снова, проверяя на прочность стреножившие его полотенца, очень серьезно сказал с лавки Юдж. - Соблаговолите немедленно скоррек... исправить ваше решение. Я, просто, не позволю, не дам вам это сделать, Игорь Анатольевич.

Юдж перевел дыхание - непривычно разговаривать в таком положении.

- Вы определили величину наказания. Сорок. Осталось восемь. Нельзя просто так взять и увеличить цену вещи. Давайте заканчивать. Мая, отпускай ремень. Маечка, пожалуйста...

[Мая]

- Пятнадцать... - Мая хотела произнести эти слова как можно увереннее, но голос неожиданно предал хозяйку и на выходе получился какой-то жалобный писк - Хорошо, пусть пятнадцать...Только можно я снаружи подожду, а потом зайду и разденусь?

Отпущенная согласным кивком головы, Мая выскочила обратно на улицу. "Пятнадцать - это же больше, чем я когда-либо...- ой, мамочки!..."
Перед Маей во все стороны заманчиво стелились поросшие реденькой травкой пути к отступлению. Пытаясь избавиться от соблазна сбежать, Мая отвернулась к стене и чтобы занять свои мысли хоть чем-то кроме предстоящего ужаса, принялась отсчитывать минуты "И-раз, и-два, и-три..."

[Игорь Анатольевич Лане]

- Я против, причем... как это... категорически, - снова, проверяя на прочность стреножившие его полотенца, очень серьезно сказал с лавки Юдж. - Соблаговолите немедленно скоррек... исправить ваше решение. Я, просто, не позволю, не дам вам это сделать, Игорь Анатольевич.
Юдж перевел дыхание - непривычно разговаривать в таком положении.
- Вы определили величину наказания. Сорок. Осталось восемь. Нельзя просто так взять и увеличить цену вещи. Давайте заканчивать. Мая, отпускай ремень. Маечка, пожалуйста...

Девчонка – класс. А вот парень, не к месту манерный. «Соблаговолите». Или, прикалывается? Все равно, зря он так.
- Спасибо, Мая, - это я вслед девчонке. Потом обратился к Жене.
- Евгений, вот тебе бы немного ее сообразительности, да и совестливости. Во-первых, всегда соизмеряй декларации и возможности. Не надо, когда ты привязан к лавке, с голой ж….й (грубое слово сказал чуть не шепотом, чтобы девчонка точно не услышала), обещать чего-то кому-то «не позволить».
- Во-вторых, ты говоришь, что я «увеличил цену вещи». Женя, а мы что, торговались? Я назвал тебе «цену», а ты, как иногда делают в Америке, за это признался? Ты признался без торговли, на других условиях. Ты, кстати, удары считал? Нет. Ты получишь гораздо меньше сорока. А Майка – меньше половины твой дозы, хотя стреляла именно она. Подходить к этому по принципу талиона – равноценного возмездия, Майке тоже полагалось бы сорок ударов.
- Думаешь, я несправедлив? А ты не догадываешься, что некоторые педагоги предложили бы тебя, а может и Майку высечь публично, на глазах мальчишек и девчонок? И такая идея прошла бы. Были прецеденты. Ты, справедливый Женя, хоть понимаешь, от чего я вас обоих сейчас избавляю? И еще говоришь про какую-то «цену вещи».
- Много еще сказал бы, да девчонка ждет. Готовься к завершению. Ее, - опять сказал шепотом, - бить буду куда слабее. Но тебя – как прежде.
Врать не люблю. Поэтому первый удар из оставшейся тройке, выдал Жене крепкий. Не слабей прежних.

[Euge]

- Спасибо, Мая, - это я вслед девчонке. Потом обратился к Жене.
- Евгений, вот тебе бы немного ее сообразительности, да и совестливости. Во-первых, всегда соизмеряй декларации и возможности. Не надо, когда ты привязан к лавке, с голой ж….й (грубое слово сказал чуть не шепотом, чтобы девчонка точно не услышала), обещать чего-то кому-то «не позволить».
- Во-вторых, ты говоришь, что я «увеличил цену вещи». Женя, а мы что, торговались? Я назвал тебе «цену», а ты, как иногда делают в Америке, за это признался? Ты признался без торговли, на других условиях. Ты, кстати, удары считал? Нет. Ты получишь гораздо меньше сорока. А Майка – меньше половины твой дозы, хотя стреляла именно она. Подходить к этому по принципу талиона – равноценного возмездия, Майке тоже полагалось бы сорок ударов.
- Думаешь, я несправедлив? А ты не догадываешься, что некоторые педагоги предложили бы тебя, а может и Майку высечь публично, на глазах мальчишек и девчонок? И такая идея прошла бы. Были прецеденты. Ты, справедливый Женя, хоть понимаешь, от чего я вас обоих сейчас избавляю? И еще говоришь про какую-то «цену вещи».
- Много еще сказал бы, да девчонка ждет. Готовься к завершению. Ее, - опять сказал шепотом, - бить буду куда слабее. Но тебя – как прежде.
Врать не люблю. Поэтому первый удар из оставшейся тройке, выдал Жене крепкий. Не слабей прежних.

- А вот увидишь, - сказал про себя Юдж, почувствовав, как закипела обида на Игоря Анатольевича за все: и за собственное легкомысленное и скорое признание, и за то, что теперь Лане угрожает Майке, и за претензии на какую-то справедливость. Еще заявляет, что дает меньше сорока - враль.

Ремень присек его размышления, но обида только переродилась в злость, и Юдж сжал зубы - сейчас пищать было уже нельзя...

[Игорь Анатольевич Лане]

Ремень присек его размышления, но обида только переродилась в злость, и Юдж сжал зубы - сейчас пищать было уже нельзя...

Молчит. Терпит. Потому что девчонка под дверью. Надо бы всыпать, чтобы запомнил надолго. Но ведь подумает, что я его специально позорю, пробиваю на крик. Не надо.
Поэтому, и второй, и последний удары оказались скорее средними. Не будь девчонки - вряд ли бил бы сильнее. Обе сжатые половинки Жени превратились в закатное небо, со следами особо сильных ударов.
- Все, - сказал я, развязывая руки и ноги мальчишке. - Вставай, одевайся, время не тяни. Чем скорее закончим, тем лучше.

[Мая]

- Кажется, закончили? - Мая прислушалась. Звуки ударов и стоны больше не долетали из предбанника. Значит, еще пару минут - и на лавке окажется она...Мысль была не из самых приятных. Эх, если б раньше признаться! Но кто знал, что так быстро выйдут на Юджа, еще до того, как она разыщет его и они вместе успеют перепрятать ружье? К тому же Агнесса сама уговаривала ее не признаваться - чуть даже не плакала, представляя, какое наказание ожидает подругу.
- Агнешке не скажу - подумала Мая. - И Юджа предупрежу, чтоб не проболтался случайно...И Терминатора тоже...Ох, скорей бы только все это закончилось! Еще минута - и меня придется нести туда на руках...

[Euge]

- Все, - сказал я, развязывая руки и ноги мальчишке. - Вставай, одевайся, время не тяни. Чем скорее закончим, тем лучше.

Юдж поторопился натянуть штаны, чувствуя, как горят зад и, почему-то, лицо. Рубашку надевал не торопясь, тщательно засстегивая каждую пуговку, заправил под джинсы. Щеки, все-таки, очень горят...
- Вы вообще-то с чего решили, что это моя пулька в Агнессу попала? С моих слов, кажется... А сколько всего стреляло сегодня вечером ружей - считали? У нас договор с вами был, какой мы с вами вдвоем определили. Вы нарушаете...

[Игорь Анатольевич Лане]

Парню досталось крепко. Подойти бы, поддержать. Но…

Юдж поторопился натянуть штаны, чувствуя, как горят зад и, почему-то, лицо. Рубашку надевал не торопясь, тщательно засстегивая каждую пуговку, заправил под джинсы. Щеки, все-таки, очень горят...
- Вы вообще-то с чего решили, что это моя пулька в Агнессу попала? С моих слов, кажется... А сколько всего стреляло сегодня вечером ружей - считали? У нас договор с вами был, какой мы с вами вдвоем определили. Вы нарушаете...

- Договор был: наказать и простить, а имя сообщить только вышестоящему начальству, по его запросу. Другого не помню. Насчет ружей, что вечером стреляли… Женя, я могу завтра извиниться перед тобой перед всем педсоставом, за поспешное решение. Только потом - обещанное расследование. С изучением ружья, с учетом твоих признаний и признаний Майки. Мало позора, да? Ты же держался как мужчина всю порку. Даже когда орал. А сейчас – малыш в песочнице. Давай-ка, лучше, выйдем поскорей, не будем задерживать даму.

- Мая, мы выходим.

[Euge]

- Мая, мы выходим.

Юдж почувствовал какую-то усталость, он не мог согласится на то, что Мая - совершенно незаслуженно - пострадать. Ну, не мог.
- Мы с Маей уходим... Если хотите, то проводите расследование. А ружей, действительно, в лагере несколько...
Юдж чувствовал, как тяжело дается каждый шаг, отдаваясь болью.

[Игорь Анатольевич Лане]

Мы на крыльце. Мая стоит рядом. Девчонке трудно, это как у стоматолога ждать. Но, дождалась.
- Мая, проходи, раздевайся и на лавку. Когда будешь готова – крикни, я войду.

- Мы с Маей уходим... Если хотите, то проводите расследование. А ружей, действительно, в лагере несколько...
Юдж чувствовал, как тяжело дается каждый шаг, отдаваясь болью.

Хочет выручить подружку. Понимаю. Я бы тоже старался. Но это уже слишком.
Слегка встряхнул Женю за плечо.
- Женя, совести бы тебе немного. Ты же прекрасно знаешь, что другие романтики в тот вечер в темноте из ружья не стреляли. И Мая это знает. И она свою вину признала. Бери с нее пример.

[Euge]

Мы на крыльце. Мая стоит рядом. Девчонке трудно, это как у стоматолога ждать. Но, дождалась.
- Мая, проходи, раздевайся и на лавку. Когда будешь готова – крикни, я войду.
Хочет выручить подружку. Понимаю. Я бы тоже старался. Но это уже слишком.
Слегка встряхнул Женю за плечо.
- Женя, совести бы тебе немного. Ты же прекрасно знаешь, что другие романтики в тот вечер в темноте из ружья не стреляли. И Мая это знает. И она свою вину признала. Бери с нее пример.

- И я, и она сознались только в том, что стреляли, а не в том, что попали в человека. Совесть здесь не при чем.

Юдж угрюмо отступил в сторону, провожая взглядом уходящую внутрь Маю.

- Я уверен, Игорь Анатольевич, что вы слишком... - Юдж подыскивал слово, не нашел и только махнул рукой.

[Игорь Анатольевич Лане]

[
- И я, и она сознались только в том, что стреляли, а не в том, что попали в человека. Совесть здесь не при чем.

Плакать? Смеяться?
Или уважать мальчишку, выпоротого, опозоренного, но все еще лезущего в словесную драку. Уж сердиться на него точно не буду.
- Женя. Если выяснится, что в тот час, когда пулька попала в человека, на расстоянии выстрела от него стрелял кто-то еще кроме вас, я подам заявление об уходе.

Юдж
- Я уверен, Игорь Анатольевич, что вы слишком... - Юдж подыскивал слово, не нашел и только махнул рукой.

- Я обещаю тебе одно. Ее я буду не слишком. Не как тебя.

[Euge]

- Я обещаю тебе одно. Ее я буду не слишком. Не как тебя.

- Пожалуйста, я вас очень прошу. Она ведь и стреляла-то из моих рук...

[Мая]

Когда Мая увидела выходящих ей навстречу Игоря Анатольевича и Юджа, ее сердце подпрыгнуло к самому горлу, совершило в нем забавный кульбит и рухнуло куда-то вниз, в область желудка. Быстро, не давая самой себе время расклеиться по всем швам на глазах у мужчин, Мая юркнула в предбанник, прикрыла дверь за спиной и дрожа, опустилась на все еще теплую от мальчишеского тела скамейку.

- Ох, Женька, Женька, как же ты это вытерпел?! - перед глазами Маи все еще маячили ужасные вспухающие полоски на мальчишечьей попе, и его перекошенное болью лицо.
- Из-за меня… - Мая еще раз вздохнула и потянула вниз узкие шортики, вместе с трусиками.
- Агнешка терпела, Юдж тоже…значит, и я потерплю! - уговаривала она саму себя трясущимися от страха губами. Оглянувшись на дверь, Мая опустилась животом на лавку, вытянула руки вперед, плотно свела смуглые ножки, закрыла глаза и попыталась представить, как захватят запястья и лодыжки жесткие полотенца. Представлять было страшно. Очень…

Лежа на лавке, Мая невольно вспомнила тот цирк, который устроила на своей первой порке, перед Матюшиным, и свои неудачные попытки избежать наказания после английского – ей стало одновременно и стыдно, и до слез жалко себя, разнесчастную, - но самое удивительное в этом всплеске эмоций было нежелание выкручиваться и просить о снисхождении этого странного человека.

Сперва он показался ей просто монстром, не знающим жалости, – но чем больше Мая присматривалась к новому воспитателю, тем большее уважение он ей внушал. Мае вдруг захотелось, чтобы именно он помог ей избавиться от жгучего чувства вины перед Агнешкой и Юджем, помог простить саму себя за ужасную ошибку, едва не стоившую жизни лучшей подруге (мало ли, что там говорят о безопасности пневматических ружей!) – но тот путь, который она собиралась пройти, чтобы заслужить это прощение, оказался для нее слишком тяжел.

- Нет, нет, я не готова…Совсем не готова!- не в силах в одиночку побороть этот страх, Мая снова села на лавке, скрестила ноги, и негромко позвала, надеясь, что ее все же услышат:
- Игорь Анатольевич! Можно Вас на минуточку?

[Игорь Анатольевич Лане]

- Танька, ты чего так садишься, бочком, будто на кнопки.
Таньку заливает румянец. Но, остальные дачные пацаны и пацанки знают тайну, поэтому, она говорит мне.
- А меня, Игорек, опять вчера выпороли.
Для меня, десятилетнего – шок. Что мальчишек порют, как известную, сидорову, этом знал, и на опыте. Но девчонок? Их же можно только шлепнуть пару раз. А выдрать, чтобы было на попу не сесть…
Тут еще и детские книги, чтение которых я совмещал с детским хулиганством. «Мальчишку надо воспитывать не как девчонку». «Если бы ты была мальчиком, тебя полагалось бы высечь». Оказывается, полагается.
Потом я часто слышал про поротых девчонок. Тем более, читал. Но детский шок – запоминается навсегда. Неужели, их тоже порют?
Порют. И одну из них я должен выпороть сам. Задачка…

- Нет, нет, я не готова…Совсем не готова!- не в силах в одиночку побороть этот страх, Мая снова села на лавке, скрестила ноги, и негромко позвала, надеясь, что ее все же услышат:
- Игорь Анатольевич! Можно Вас на минуточку?

Уже легла? Молодчинка. Вот уж, раньше ляжешь - раньше встанешь.
- Боюсь, минутки нам не хватит? - сказал я, заглядывая в предбанник.
Шучу, а сердце у самого бьется, будто залпом выпил двойное "эспрессо".