Прощай оружие!

[Мая]

Если и слабее, то совсем чуть-чуть. Очередь, как и первый «мальчишеский» удар ложится почти в самую серединку, где половинки расходятся. Зато, подальше от бедер и спины. Лишь успеваю менять направление ударов, чтобы полоска не ложилась на полоску. Все равно, совпадений не избежать.
- Перерыв.

- Ай! Не-е-ет, не надо, не могу- А-АААА! - Мая оказалась явно не готова к целой серии свалившихся на ее многострадальную попу ударов, совершенно сбилась со счета и за собственными пронзительными воплями даже не расслышала слова "перерыв". Немного отдышавшись и отвопившись, она повернула голову в сторону Лане и боясь обмануться, робко спросила:
-Уже...всё, да?

[Игорь Анатольевич Лане]

- Ай! Не-е-ет, не надо, не могу- А-АААА! - Мая оказалась явно не готова к целой серии свалившихся на ее многострадальную попу ударов, совершенно сбилась со счета и за собственными пронзительными воплями даже не расслышала слова "перерыв". Немного отдышавшись и отвопившись, она повернула голову в сторону Лане и боясь обмануться, робко спросила:
-Уже...всё, да?

Почти все. Было десять, осталось пять.
Белая девичья попка уже совсем не белая. Раскраснелась, а кое-где отчетливо видны следы. Ремень мягкий, ссадин нет, и быть не должно. Однако если я правильно понимаю, вот здесь, в самой серединке, будет хороший синячище, почти поровну разделенный между двумя полушариями. Хорошо хоть, на пляже трусики все прикроют.
Но как она кричала! Выла, не то слово. Не хочу опять слышать эти крики. Хотя бы потому, что она сама созналась, а не под «давлением неопровержимых». За такое награждать надо.
Я и награжу.
- Майка. Перед тем, как мы продолжим, сообщу тебе две новости и обе для тебя приятные. Первое, надеюсь, ты уже поняла: это наказание – полное и окончательное завершение истории с ружьем. Если бы ты и Женька стреляли в Агнешку нарочно, вас публично высечь было бы мало. Но, вы просто ошиблись и наказаны. Жестоко, но не публично. Если хочешь, расскажи об этом Агнешке. Я же никому не скажу, кем оказался таинственный «стрелок». За одним исключением: если начальство потребует назвать ваши имена. Коллегам же сообщу – виновный найден и наказан, ружье отобрано и больше не выстрелит. Женька это уже знает.

[Мая]

- Нет, Агнешке я ни за что не скажу! Иначе она...в общем, она очень расстроится...- Мая благоразумно решила, что Лане совершенно незачем знать, что собиралась сделать Агнешка с тем, кто накажет ее подругу за эту стрельбу А Агнешке, в свою очередь, совершенно незачем знать, кто и как ее, Маю, наказывал.
Поэтому она была очень благодарна Игорю Анатольевичу за его обещание никому и ничего не рассказывать.

Сейчас измучанную Майку занимало только две вещи - сколько ей еще осталось терпеть, и какая была вторая приятная новость?

[Игорь Анатольевич Лане]

- Нет, Агнешке я ни за что не скажу! Иначе она...в общем, она очень расстроится...-
Сейчас измучанную Майку занимало только две вещи - сколько ей еще осталось терпеть, и какая была вторая приятная новость?

- Твое дело. Тайна - так тайна. А вот и вторая приятная новость.
Беру ремень и... вдеваю в брюки.
- Ты получила ремня и как девчонка, и как мальчишка. Хватит. Я обещал тебе пятнадцать горячих. Так вот, последние пять выдам шлепками.
С ладонью тоже надо быть осторожным. Поэтому, первый шлепок - примерочный. Легкий. Зато с полным охватом правой половинки.
- ШЛЕП!
Не знаю, насколько горяч мой удар, а вот попка у Рыжика - горячая, как пирог из печи. Не говоря о том, что румяная.

[Мая]

Да - эта новость была не менее приятна, чем первая! Мая облегченно перевела дыхание и поудобнее устроилась на лавке - все же ладонь не ремень, а если она еще и прохладная - так вообще замечательно! (Мая помнила, как приятно ей было прикосновение собственных прохладных ладошек после порки матюшиными розгами)
К тому же в шлепках, по мнению Майки, было даже нечто ласковое и доверительное... если, конечно, такие эпитеты вообще употребимы к понятиям "порка" и "наказание".

Насколько они употребимы, Мая додумать не успела - жесткая ладонь резко опустилась на правое полупопие, вызвав по всей поверхности мгновенные огненные фейерверки, - и задержалась, словно успокаивая ею же причиненную боль.

- Ох...выдохнула Мая, подумав про себя, что с такими огромными ручищами еще вопрос, что окажется легче - порка ремнем или шлепка?

[Игорь Анатольевич Лане]

Насколько они употребимы, Мая додумать не успела - жесткая ладонь резко опустилась на правое полупопие, вызвав по всей поверхности мгновенные огненные фейерверки, - и задержалась, словно успокаивая ею же причиненную боль.
- Ох...выдохнула Мая, подумав про себя, что с такими огромными ручищами еще вопрос, что окажется легче - порка ремнем или шлепка?

И это ей больно. Я же приложил по клумбе, на которой завтра синяки расцветут. Зря.
Поэтому следующий шлепок, покрывший левую половинку, сделал слабее. Постарался сделать слабее.
Теперь, дадим немного остыть этим вишневым, горячим половинкам. И два шлепка, нарочито более слабых, пришлись по бедрам, именно по тем самым местам, которые я специально не затрагивал во время порки. Конечно, прохладная кожа покраснела, но тут уж очевидно, не будет никаких следов.
Когда я нагибался для двух предпоследних ударов, то чуть не лицо ощутил, тепло ее нагретых половинок. Уже не напряженных, уже без мурашек, больших, напоротых половинок маленькой рыжей девочки.
- Последний, Майка. Держись!
Замахиваюсь. И, вместо того, чтобы обрушить аккордный удар, всего лишь с силой провожу ладонью по всей попке, от ямочки на пояснице, до так и незатронутой нижней части. Была бы попка небитая, а девочка спала бы на диком пляже, так и не проснулась бы от такого массажа.
- Все!
Сначала освобождаю ноги. Не удержался, помахал полотенцем, обдав попку Майки холодным воздухом. Этакое опахало, для барышни, уставшей во время бала.
Потом отвязал руки и вышел за дверь.
- Одевайся, Майка.

[Euge]

Потом отвязал руки и вышел за дверь.
- Одевайся, Майка.

Увидев вышедшего Лане, Юдж подошел к Игорю Антольевичу, испытывая болезненность выпоротых ягодиц при каждом шаге.
- Ну, как она? - спросил Юдж про Маю.

Он опустил глаза, невольно остановившись взглядом на витом ремне, который несколько минут так сурово надрал его ягодицы.
- Игорь Анатольевич, я, наверное, дествительно был неправ, когда так неосторожно забавлялся с ружьем, - сказал Юдж, машинально поглаживая через джинсы горящий зад. - Я думаю, что все равно рано или поздно нам придется рассказать, кто виноват, что Агнесса Лещинская пострадала. Ведь другие преподаватели не смогут оставить такое ужасное присшествие без расследования. И ребята тоже... Можно, если все-таки вам придется рассказывать, то Маю не упоминать?

Юдж хотел еще что-то добавить, но промолчал.

[Игорь Анатольевич Лане]

Увидев вышедшего Лане, Юдж подошел к Игорю Антольевичу, испытывая болезненность выпоротых ягодиц при каждом шаге.
- Ну, как она? - спросил Юдж про Маю.

- Жить будет. Даже будет сидеть. Надеюсь, что уже завтра.

- Игорь Анатольевич, я, наверное, дествительно был неправ, когда так неосторожно забавлялся с ружьем, - сказал Юдж, машинально поглаживая через джинсы горящий зад. - Я думаю, что все равно рано или поздно нам придется рассказать, кто виноват, что Агнесса Лещинская пострадала. Ведь другие преподаватели не смогут оставить такое ужасное присшествие без расследования. И ребята тоже... Можно, если все-таки вам придется рассказывать, то Маю не упоминать?

- Женя, кажется, я тебе уже обещал. Если мне придется рассказать о результатах расследования, то я скажу всем, кроме начальства, что найден стрелок (без имени), он раскаялся и жестоко наказан, ружья - отобрано. Я не знаю, в чем будет заключаться расследование со стороны других преподавателей и ребят, если главная улика уже заперта в комнате. Разве что, ты сам расскажешь. Обещаю, если начальство прикажет мне написать докладную, Майку в ней не упомяну.
Молодец парень. Ежится, старается не сделать лишнего шага, но думает о девчонке. И совесть у него болит, и не только.

[Мая]

Шлепки после порки ремнем, вопреки опасениям Маи, оказались сплошным удовольствием. Ну, если не удовольствием, то, по крайней мере, просто крепким массажем. Странный все-таки этот Лане…Странный, но – хороший. Может, просто потому, что совсем недавно в лицее? Хотя, физик был тоже недавно – а выдал ей по полной программе… Мая до сих пор помнила свою первую порку, и традиционно раз в неделю записывала в тетрадку с девичьими откровениями очередной стишок, посвященный вредному физику – только уже не так спешила выносить на всеобщее обозрение свое литературное творчество.
Интересно – а Игорь Анатольевич порол хоть кого-нибудь розгами? Кажется. он даже слегка удивился, когда она сказала, что уже успела с ними познакомиться…

Почувствовав, что ее развязали, Майка облегченно вздохнула и тихо пробормотала что-то, похожее на «спасибо». Дождавшись, пока тактичный Лане вышел на улицу, она попробовала пошевелить чуть затекшими ножками. Пробы весьма чувствительно отозвались в настеганной попе – однако не настолько, чтобы оставаться лежать на лавке и сиять на весь предбанник собственной пятой точкой. Морщась и охая, Мая слезла на пол, потянулась к одежде…Трусики надевать не стала, сунув в карман еле натянутых на вспухшую попку шортиков. Ткань неприятно коснулась горящих рубцов, заставив ее пожалеть об отсутствии просторного платья. Однако на душе у рыжей проказницы было на удивленье легко и свободно – словно перенесенное ей только что наказание действительно сняло с нее все грехи.

Осторожно ступая, Мая вышла на улицу…

[Игорь Анатольевич Лане]

Осторожно ступая, Мая вышла на улицу…

Над крыльцом, у входа в душевую, как ни странно, сохранилась лампочка, не украденная и не разбитая. Пока Майка приводила себя в порядок, я, встав в пятно желтого света, написал две записки, положив блокнот на заржавевшие перила.
Когда Рыжик вышел на крыльцо (вид понурый, шаги осторожные, но на лице, как ни странно, почти никакой печали, даже лукавство) я протянул ей записку.
- Бери, Пчелкина. А эта - Женину. Может, вы спать пойдете не сразу, захотите поговорить, посидеть в беседке, не смотрите так ребята, я не хотел пошутить, не посидеть, просто, побыть вместе. Так вот, если встретится кто-нибудь из педагогов, можете предъявить эту записку, где говорится, что Женина и Пчелкин возвращаются в свои коттеджи, после разговора с Лане. Приключений вам на сегодняшний вечер хватило, не надо еще и нарушений режима.
- Все, ребята. Не знаю, обиделись ли вы на меня, или нет, но я надеюсь, что мне еще придется пообщаться с вами и на пляже, и в походе, и на волейбольной площадке, а осенью – на уроках. Но вот такого общения, как сейчас, я больше не хочу и надеюсь, его не будет – вы не дадите повод. Насчет ружья я вам уже все сказал, добавить нечего. Пока, ребята!

И, как показали события в ветке «Неприятный разговор», Лане свое слово сдержал.