Через пару дней после приезда ребят в лагерь пришло письмо, адресованное Горелину. Белый конверт с парусником, угловатый, но четкий почерк… Обратный адрес был – Лицей.
Ванюша, здравствуй!
Как ты там? У меня все благополучно. Надеюсь этим летом как следует отдохнуть. Один приятель зовет в Петербург, другой на Волгу, а еще задумка есть в Крым поехать… Сам еще не решил. Анталии – Хургады меня как-то не особо привлекают, как и Гаваи – Багамы, на которые денег просто нет. Людей вокруг меня много хороших, вот что радует, и будет с кем пообщаться в любом случае.
Ну, а пока начинается ежегодный ремонт, как и во всякой школе, а еще кучу документов надо заполнить для разных дурацких государственных инстанций – самое тяжкое в труде учителя. Еще тут Лада, готовится к экзаменам, передает тебе привет. Если честно, ее присутствие сильно скрашивает скуку пустых коридоров. Мы уже немного подружились. Но не хватает многих, и ты знаешь, Ванюша, особенно – тебя. Может, потому что расстались мы не очень-то приветливо? Знаю, что ты все еще обижен, и знаю, что в общем-то, за дело…
Ванька, можно, открою тебе маленький секрет? Помнишь свою «противопожарную» стрелу, просвистевшую мимо Шпелера-старшего? А помнишь ночной концерт для флейты с дурдомом? И помнишь, чем все это кончилось для тебя? В смысле, ничем, совершенно ничем… Вот как в жизни бывает. Один раз ты получил лишнего. Считай, зачлось на два раза вперед. Не будешь возражать против этой несправедливости? Жизнь, она ведь такая штука – часто достается нам вроде как не по делу, но если суммировать и подвести итог, то выйдет, что нам еще не все выдали, что причитается. А Лицей – только модель этой жизни. Подготовка.
Ладно, это все философия. Ты передавай, пожалуйста, привет всем ребятам, и знай, что я очень по тебе скучаю и жду встречи.
С искренним уважением –
А.В.
P.S.
Вань, только в лагере поосторожнее, в том числе и в противопожарном смысле. Подсказывает мне интуиция, что срок действия твоей индульгенции подошел к концу. Ты нам нужен живым и здоровым.
Горелин, тебе письмо!
Жарко… Сейчас бы в купальню, хоть в «лягушатник» залезть (старшим это можно и без вожатых). Или в тенек, с книгой. Лежи, отгоняя слепней, которые уже с десяти утра принимают вахту от комаров. 
Но, сейчас надо ответить Аркадию. На облезлом подоконнике (вот что забыли покрасить) лист бумаги, между пальцами – ручка, которая обречена, быть слегка обгрызенной, так как над ответом надо думать.
Нельзя сказать, что обида исчезла сама собой. Ее просто затопила благодарность: помнит обо мне! И конверт нашел, с парусником. С этого и начнем.
«Здравствуйте, Аркадий Викторович!
Прежде всего, хочу извиниться перед Вами. Парусник я начал собирать, но идет туго. Может пальцы у меня не те?
Чес слово, мне проще плот сколотить, чтобы реку переплыть. Но, соберу обязательно.»
Но, может это Аркадию не говорить? Вдруг, у него и на Анталию тоже денег нет.
«Аркадий Викторович, надеюсь, что Вы хорошо отдохнете.»
Аркадий Викторович! Вы уж ее лучше (слово зачеркнуто) простите, и пусть приезжает. Ей понравится, да и (опять зачеркнуто, причем, в зачеркнутом местоимение «я» разобрала бы лишь очень серьезная графологическая экспертиза).»
Еще как больно! ОЙ. БАЦ!
Слепень, прихлопнутый Ваней на собственном голом плече, лежит на подоконнике, дергая ножками. Не мало ли ему? «Убивайте их так, чтобы чувствовали, что умирают!».
Впрочем, Ваня не хотел мучить даже такое животное и оборвав агонию слепня, вернулся к письму.
Ладно, надоело спорить.
«Вы правы, Аркадий Викторович. Об одном жалею: почему не зачлось на три раза вперед.
Или четыре. Ладно, это шутка.»
«Постараюсь (зачеркнуто «обещаю») Аркадий Викторович. Всего Вам хорошего.
До свидания!»
Ну вот, написано. Впереди первая серьезная вылазка за территорию – на почту.
Но, сейчас надо ответить Аркадию. На облезлом подоконнике (вот что забыли покрасить) лист бумаги, между пальцами – ручка, которая обречена, быть слегка обгрызенной, так как над ответом надо думать.
Нельзя сказать, что обида исчезла сама собой. Ее просто затопила благодарность: помнит обо мне! И конверт нашел, с парусником. С этого и начнем.
«Здравствуйте, Аркадий Викторович!
Прежде всего, хочу извиниться перед Вами. Парусник я начал собирать, но идет туго. Может пальцы у меня не те?
Чес слово, мне проще плот сколотить, чтобы реку переплыть. Но, соберу обязательно.»Ваня задумался. В Анталии он, как раз был года три назад, с родителями. Ему как раз понравилось: море, горы, надвигающиеся на него, десятки, сотни островков, на которых растет то два-три куста, то одна-единственная, чудом угнездившаяся олива. Теплое море, в котором в апреле почему-то купаются лишь русские туристы. А больше всего понравилось, когда отец однажды пошел с ним гулять пешком, по немыслимой жаре, чуть не под сорок и они прошли километра четыре от моря, среди сплошных апельсиновых рощ, где апельсинов больше, чем у нас яблок в сентябре. Дошли до какой-то турецкой деревушки, где никто не понимал по-английски. Однако папа, часто бывавший на Кавказе, заговорил то ли по-балкарски, то ли по-карачаевски, его чуть-чуть поняли. А в местной лавке купили огромную медную турку, за совсем не «туристическую» цену.Как ты там? У меня все благополучно. Надеюсь этим летом как следует отдохнуть. Один приятель зовет в Петербург, другой на Волгу, а еще задумка есть в Крым поехать… Сам еще не решил. Анталии – Хургады меня как-то не особо привлекают, как и Гаваи – Багамы, на которые денег просто нет. Людей вокруг меня много хороших, вот что радует, и будет с кем пообщаться в любом случае.
Но, может это Аркадию не говорить? Вдруг, у него и на Анталию тоже денег нет.
«Аркадий Викторович, надеюсь, что Вы хорошо отдохнете.»
Еще тут Лада, готовится к экзаменам, передает тебе привет. Если честно, ее присутствие сильно скрашивает скуку пустых коридоров. Мы уже немного подружились.
Аркадий Викторович! Вы уж ее лучше (слово зачеркнуто) простите, и пусть приезжает. Ей понравится, да и (опять зачеркнуто, причем, в зачеркнутом местоимение «я» разобрала бы лишь очень серьезная графологическая экспертиза).»
«Спасибо, Аркадий Викторович. Все в порядке. Чес слово, все в порядке! Мне уже не больно.»Но не хватает многих, и ты знаешь, Ванюша, особенно – тебя. Может, потому что расстались мы не очень-то приветливо? Знаю, что ты все еще обижен, и знаю, что в общем-то, за дело…
Еще как больно! ОЙ. БАЦ!
Слепень, прихлопнутый Ваней на собственном голом плече, лежит на подоконнике, дергая ножками. Не мало ли ему? «Убивайте их так, чтобы чувствовали, что умирают!».
Впрочем, Ваня не хотел мучить даже такое животное и оборвав агонию слепня, вернулся к письму.
«Конечно, мимо, Аркадий Викторович! Если бы я хотел попасть в… (Ванька морщит лоб) в такой фактурный объект, да я бы с закрытыми глазами попал! Да и не видел меня никто… как мне кажется, не видел.»Ванька, можно, открою тебе маленький секрет? Помнишь свою «противопожарную» стрелу, просвистевшую мимо Шпелера-старшего?
«Флейта – понятно. А кто «дурдом», Аркадий Викторович, девчонки или Матюшин?»А помнишь ночной концерт для флейты с дурдомом?
Опять прежняя мораль. Впрочем, это долг у него. Да и прав он… особенно, если был бы католиком. Там у них чистилище есть, такая мощная загробная «рыдальня»… для тех, кого еще можно исправить.И помнишь, чем все это кончилось для тебя? В смысле, ничем, совершенно ничем…
Вот как в жизни бывает. Один раз ты получил лишнего. Считай, зачлось на два раза вперед. Не будешь возражать против этой несправедливости? Жизнь, она ведь такая штука – часто достается нам вроде как не по делу, но если суммировать и подвести итог, то выйдет, что нам еще не все выдали, что причитается. А Лицей – только модель этой жизни. Подготовка.
Ладно, надоело спорить.
«Вы правы, Аркадий Викторович. Об одном жалею: почему не зачлось на три раза вперед.
Или четыре. Ладно, это шутка.»"Спасибо, передам. И сам жду встречи."Ты передавай, пожалуйста, привет всем ребятам, и знай, что я очень по тебе скучаю и жду встречи.
«Индульгенция кончилась». Кто же будет инквизитором? Савчука, вроде, не злю. Да и поджогов, вроде, не планирую, хотя, спичками запасся, на туристские надобности.Вань, только в лагере поосторожнее, в том числе и в противопожарном смысле. Подсказывает мне интуиция, что срок действия твоей индульгенции подошел к концу. Ты нам нужен живым и здоровым.
«Постараюсь (зачеркнуто «обещаю») Аркадий Викторович. Всего Вам хорошего.
До свидания!»
Ну вот, написано. Впереди первая серьезная вылазка за территорию – на почту.
Конверт с каким-то дурацким рисунком на тему «а мы весело спиваем» и напечатанной типографским способом маркой: «Пошта Україны». Внутри – открытка, на которой гора и море. И листок бумаги с текстом.
---------------------------------------------------------
Привет, Ванюша!
Пишу тебе из Крыма, куда все-таки выбрался этим летом. Не самые туристические места, но оно и лучше - народу меньше, цены дешевле, зато море и тут есть, и горы невысокие. Я в окрестностях Севастополя, есть у меня там один дальний родственник, чудак-археолог – он помог найти это жилье. Море в этом году холодное, лето дождливое, но это местные так говорят, а для нас – вполне годится.
Как тебе там отдыхается? Что нового? Как Лада? Уверен, вы отлично проводите время.
Перед самым отъездом созванивался с некоторыми нашими лицейско-лагерными педагогами, узнавал новости. В том числе и о тебе, Вань. Как я понял, концерт продолжается – флейта умолкла, но партия дурдома звучит все громче. Эх, Ванюша ты мой дорогой, я сейчас в отпуске, поэтому могу себе позволить вести себя непедагогично. Так вот что я тебе скажу: педагоги далеко не всегда бывают правы. Это страшный секрет, его педагоги прячут от детей, а дети и так это знают, но никому не говорят. Так что тут я тебе нового ничего не сказал. А новое скажу вот что (да и оно не ново): одной глупостью другую не исправишь, только усугубишь. Капуста на совершенно чужих ушах не способствует заживлению следов от розог на дорогой тебе попе. Зато существенно повышает градус дурдомности, а дурдомность – подходящая среда для размножения розог.
Ну, а с остальным ты и сам разберешься.
Желаю тебе, дорогой мой человек, всего самого-самого-самого, и те же пожелания с огромными приветами передавй от меня Ладе, да и всему нашему классу.
Твой А.В.
---------------------------------------------------------
Привет, Ванюша!
Пишу тебе из Крыма, куда все-таки выбрался этим летом. Не самые туристические места, но оно и лучше - народу меньше, цены дешевле, зато море и тут есть, и горы невысокие. Я в окрестностях Севастополя, есть у меня там один дальний родственник, чудак-археолог – он помог найти это жилье. Море в этом году холодное, лето дождливое, но это местные так говорят, а для нас – вполне годится.
Как тебе там отдыхается? Что нового? Как Лада? Уверен, вы отлично проводите время.
Перед самым отъездом созванивался с некоторыми нашими лицейско-лагерными педагогами, узнавал новости. В том числе и о тебе, Вань. Как я понял, концерт продолжается – флейта умолкла, но партия дурдома звучит все громче. Эх, Ванюша ты мой дорогой, я сейчас в отпуске, поэтому могу себе позволить вести себя непедагогично. Так вот что я тебе скажу: педагоги далеко не всегда бывают правы. Это страшный секрет, его педагоги прячут от детей, а дети и так это знают, но никому не говорят. Так что тут я тебе нового ничего не сказал. А новое скажу вот что (да и оно не ново): одной глупостью другую не исправишь, только усугубишь. Капуста на совершенно чужих ушах не способствует заживлению следов от розог на дорогой тебе попе. Зато существенно повышает градус дурдомности, а дурдомность – подходящая среда для размножения розог.
Ну, а с остальным ты и сам разберешься.
Желаю тебе, дорогой мой человек, всего самого-самого-самого, и те же пожелания с огромными приветами передавй от меня Ладе, да и всему нашему классу.
Твой А.В.
Ванька просто замучил работницу почты. Но, он был так вежлив и настырен, что она, ворча, все же нашла в своем хозяйстве конверт, с изображением яхты. В этот конверт Ваня и вложил свое письмо.Аркадий писал(а):Конверт с каким-то дурацким рисунком на тему «а мы весело спиваем» и напечатанной типографским способом маркой: «Пошта Україны». Внутри – открытка, на которой гора и море. И листок бумаги с текстом.
---------------------------------------------------------
Привет, Ванюша!
Пишу тебе из Крыма, куда все-таки выбрался этим летом. Не самые туристические места, но оно и лучше - народу меньше, цены дешевле, зато море и тут есть, и горы невысокие. Я в окрестностях Севастополя, есть у меня там один дальний родственник, чудак-археолог – он помог найти это жилье. Море в этом году холодное, лето дождливое, но это местные так говорят, а для нас – вполне годится.
Как тебе там отдыхается? Что нового? Как Лада? Уверен, вы отлично проводите время.
Перед самым отъездом созванивался с некоторыми нашими лицейско-лагерными педагогами, узнавал новости. В том числе и о тебе, Вань. Как я понял, концерт продолжается – флейта умолкла, но партия дурдома звучит все громче. Эх, Ванюша ты мой дорогой, я сейчас в отпуске, поэтому могу себе позволить вести себя непедагогично. Так вот что я тебе скажу: педагоги далеко не всегда бывают правы. Это страшный секрет, его педагоги прячут от детей, а дети и так это знают, но никому не говорят. Так что тут я тебе нового ничего не сказал. А новое скажу вот что (да и оно не ново): одной глупостью другую не исправишь, только усугубишь. Капуста на совершенно чужих ушах не способствует заживлению следов от розог на дорогой тебе попе. Зато существенно повышает градус дурдомности, а дурдомность – подходящая среда для размножения розог.
Ну, а с остальным ты и сам разберешься.
Желаю тебе, дорогой мой человек, всего самого-самого-самого, и те же пожелания с огромными приветами передавй от меня Ладе, да и всему нашему классу.
Твой А.В.
«Здравствуйте Аркадий Викторович!
У меня и у почти всех ребят, все хорошо. Много новых друзей. К примеру, Пашка Любимец, он, вроде еще в Вас из арбалета стрелял. Мы друг дружку чуть в реке не утопили (ох, врешь, Ванька), а все равно, водой не разольешь.
Давайте я сразу к «дурдому» перейду. Понимаете, Аркадий Викторович, можно я буду не только откровенно говорить, но и имена называть? Александр Петрович, наверное, все же хороший человек. Он говорит злые и смешные вещи, вроде того, что я стул испортил и поэтому террорист, а также говорит, что не надо делать разницу между мальчиками и девочками. Но в самом главном он поступил умно и сказал, что больше никого стыдом не накажет! Не знаю, зависело ли это от моего (зачеркнуто «поступка») выходки, но вроде бы он теперь не будет наказывать голых девочек у всех на глазах.
Как меня накажут за то, что я сделал – не знаю. Я готов ко всему.
Аркадий Викторович, хорошо, что Вы меня не забыли. Пишите мне.
Хорошего отдыха!
Ванька Горелин
Ваня Горелин: мальчик с огоньком в душе.
Это письмо пришло в самом конце лета. На конверте был красивый морской пейзаж - гора, волны у ее подножия, и маленький парус вдали, прямо по Лермонтову.
------------------------------------
Привет, Ваня!
Спасибо, что отвечаешь. Интересно узнать не только о ваших событиях, но и о том, как ты их оцениваешь. Тот “дурдом”, о котором ты писал - дело прошлое, луше всего о нем поскорее забыть, но напоследок скжу тебе только одно: я с тобой согласен.
А я чудесно отдохнул этим летом. Побывал в разных местах, удалось и на Волгу съездить, и в Питер, и в горячо любимый мной Крым. Повидал друзей и разные красивые места.
А заодно принял одно достаточно важное для себя решение. Наверное, оно тебя не обрадует, но я уверен, что ты меня поймешь и не будешь сердиться. Я окончтельно понял, что работа в Лицее - все-таки дело не мое. Не говорю, что Лицей плох, или что я на кого-то обижен, просто у каждого из нас есть своё. И важно не перепутать это своё - с чужим.
Так что ухожу во фрилансеры - есть в нашем языке теперь и такой англицизм. То есть буду сам по себе заниматься переводами, частными уроками и прочими англо-русскими делами.
А у вас наверняка будет другой учитель. Не хуже и не лучше - другой.
Очень надеюсь, что мы сохраним не только добрую память друг о друге, но и ту дружбу (можно так сказать?), которая у нас возникла. Наверняка я еще навещу вас в Лицее, и ты звони, пиши, заходи. Мой московский адрес и телефон: ...
Огромный привет всем ребятам, в особенности Ладе. Очень буду рад всех вас увидеть!
Обнимаю и помню -
Твой А.В.
------------------------------------
Привет, Ваня!
Спасибо, что отвечаешь. Интересно узнать не только о ваших событиях, но и о том, как ты их оцениваешь. Тот “дурдом”, о котором ты писал - дело прошлое, луше всего о нем поскорее забыть, но напоследок скжу тебе только одно: я с тобой согласен.
А я чудесно отдохнул этим летом. Побывал в разных местах, удалось и на Волгу съездить, и в Питер, и в горячо любимый мной Крым. Повидал друзей и разные красивые места.
А заодно принял одно достаточно важное для себя решение. Наверное, оно тебя не обрадует, но я уверен, что ты меня поймешь и не будешь сердиться. Я окончтельно понял, что работа в Лицее - все-таки дело не мое. Не говорю, что Лицей плох, или что я на кого-то обижен, просто у каждого из нас есть своё. И важно не перепутать это своё - с чужим.
Так что ухожу во фрилансеры - есть в нашем языке теперь и такой англицизм. То есть буду сам по себе заниматься переводами, частными уроками и прочими англо-русскими делами.
А у вас наверняка будет другой учитель. Не хуже и не лучше - другой.
Очень надеюсь, что мы сохраним не только добрую память друг о друге, но и ту дружбу (можно так сказать?), которая у нас возникла. Наверняка я еще навещу вас в Лицее, и ты звони, пиши, заходи. Мой московский адрес и телефон: ...
Огромный привет всем ребятам, в особенности Ладе. Очень буду рад всех вас увидеть!
Обнимаю и помню -
Твой А.В.