Пятница...

[Мария Ивановна(медсестра)]

Когда я перепоручила Темку Тамаре Андреевне, оставалось одно - ехать домой. Смена моя закончилась, что еще делать... Но не оставляло меня какое-то смутное беспокойство. И по пути домой не оставляло и дома... Дома даже разрастаться стало. Нет, не надо было мне уезжать! Вдруг у них там случиться чего, а Танюша не справится... Я залпом выпила чашку кофе и, не тратя времени на сборы, направилась обратно в Лицей. Добралась на удивление быстро. И при входе в актовый зал убедилась, что опасения мои были не напрасны! Николай Сергеевич выносил на себе мальчика. Горелин - определла я по фигуре. И направилась за ними.
- Что случилось? Николай Сергеевич, что с ним произошло? - спросила я обеспокоенно.

[Ваня]

А когда Ваня, вытянув вперед руку, словно слепой, пошел к выходу на подгибающихся коленях, я просто не выдержал и, подхватив его обессиленное тело под руки и колени поднял на руки и вынес со сцены, на ходу кивнув Марии Ивановне, приглашая за собой. Я не знаю сопротивлялся он или нет - у него просто не было сил на то, чтобы сделать что-либо, что могло бы мне помешать. К тому же он такой легкий!

«Хорошо бы Илья догадался и взял меня за руку», - подумал Ваня, когда Николай Сергеевич шагнул к нему.
«Нет, не он. Не хочу, чтобы меня трогал тот, кто держал в руке розгу», - подумал Ваня. И даже хотел это сказать. И даже открыл рот.
- Нико…
И вдруг увидел, как в актовом зале, будто в театре, медленно гаснет свет. А пол, вот уж чудная театральная конструкция, выплывает ему навстречу.
И когда рука Савчука ухватила его руку, не позволив упасть, он не стал сопротивляться. Даже хотел сказать «спасибо», но не смог.
Свет погас не до конца. Все еще бурлила боль – странная, огненная боль, которой не было после прежних порок. Ваня видел, как вокруг проплывают лица знакомых и незнакомых учеников, видимо новичков (даже ясная мысль прорезалась: вот урок для бедняжек). Запомнилось лицо той мальчишестой девчонки, которая говорила с Ладой. А где Лада?
Она что, бежит следом?
«Ладка», - прошептал Ваня. – Ладка, солнышко». И отключился.

[Галинка]

Оставив Ладу в актовом зале, Галка со всех ног бросилась в «рыдальню». Но там уже никого не было. «Рыдальня» была пуста.

- Неуспела… Неужели, Тамара Андреевна их уже…

Обратно в актовый зал возвращаться нехотелось. Настроение в конец испортилось, на душе было противно, гадко. Всех подвела. И как я теперь им в глаза буду смотреть?! Уехать что ли… Глаза наполнялись сами собой слезами, и так хотелось во все горло разреветься, уткнуться в мамины колени и плакать, плакать. Уеду, уеду. И Галя со всех ног бросилась в свою комнату.

[Николай Сергеевич Савчук]

- Что случилось? Николай Сергеевич, что с ним произошло? - спросила я обеспокоенно.

- Пятнадцать розог, - объяснил я, помятуя, что Мария Ивановна не присутствовала на оглашении приговора, - Всю порку держался молодцом, а тут...

На последних словах в моем голосе ясно прозвучала серьезная озабоченность. Я вспомнил, что и во время порки кое-что казалось мне странным и тревожащим. Может, мальчик болен?

Я сказал это вслух.

[Мария Ивановна(медсестра)]

- Пятнадцать розог, - объяснил я, помятуя, что Мария Ивановна не присутствовала на оглашении приговора, - Всю порку держался молодцом, а тут...

На последних словах в моем голосе ясно прозвучала серьезная озабоченность. Я вспомнил, что и во время порки кое-что казалось мне странным и тревожащим. Может, мальчик болен?

Я сказал это вслух.

- Вот тебе и раз! Я думала, что проблемы возникнут с Темкой или Фимкой - они чувствительные дети, а тут вдруг Ваня! Вот уж в ком у меня сомнений не было ни капли. Пятнадцать розог - не так уж и много. Хотя что там с Темкой и Фимкой тоже не ясно, но если бы проблемы были - мне бы сказали. Значит так - в комнату его нести не стоит...
- Николай Сергеевич - в медпункт, - произнесла я на бегу, потому что еле успевала за быстроходным физкультурником. Ему нужен присмотр... и моральный тоже! Наверное он переволновался. Это серьезная психологичекая нагрузка для ребенка его возраста.
Болен? Что, какие-то симптомы? Его осматривали до наказания? Смутное беспокойство опять усилилось.


Дальнейшие действия переносятся в ветку "Страсти после Расплаты"
-------------------------------------------------------------------------------------

[Галина Николаевна]

Дальше вмешиваться я не стала. Николай Сергеевич свое дело знает - не новичок. А мальчишки и впрямь всякий страх потеряли. Обмануть, нахамить, притвориться - ничего не стоит! Нет уж голубчики - вы упрямы, да мы упрямей! Не хотите слушаться добром - будем по плохому. Виданное ли дело - чтобы ученик - так открыто издевался над учителями?! Да чтоб в моё время кто-нибудь себе такое позволил...
Всё! Закончим с этим проишестивием - будем ужесточать дисциплину. И начнем с учителей. Чтобы работать плодотворно - должна быть одна сплоченная команда. А не бардак когда этот согласен - этот не согласен... Ладно - об этом потом! Факс этот еще из головы не идет!..
Стоп. Проблемы решаем по мере поступления. Спокойно, Галина Николаевна, сейчас тебе как никогда нужна спокойная голова. Впрочем сидящие в зале вряд ли догадывались о душевных муках, испытываемых завучем. Снаружи казалось, что "железная леди", как всегда, не теряет самообладания ни на долю секунды.
Вот нанесены последние удары. Вот Ваня отвязан. Ему, кажется плохо??? Неужели перестарались? Я дошла с ними до двери, и увидела Марию Ивановну. Я могу быть спокойна. Если наша "добрая фея" тут - все будет в порядке.
А мне надо уделить внимание еще одному "пациенту". Очень БОЛЬШОЕ внимание.
Пусть вы станете ненавидеть меня еще больше, мальчики, - сказала я больше себе самой, - но я научу вас как себя вести! И решительно подошла к ведерку с розгами, кинув на ходу Илье холодное "готовься".

[Илья Шпелер]

Ванин крик хлестнул по нервам не хуже розог, стегающих избитую попу. "Все же не выдержал, сорвался!" - подумал Илья со сложным чувством, в котором одновременно было намешано и злорадство, и сожаление, и сочувствие, и легкое чувство превосходства - мол, слабак!

Впрочем, еще неизвестно, кто окажется большим слабаком. Илье приходилось получать и больше назначенных пятнадцати, и он терпел, не орал - но всякий раз ему казалось, что сейчас ему просто повезло и вытерпеть это в следующий раз будет невозможно. Как невозможно привыкнуть к поркам и боли. Каждый раз - все по-новому, не так, как было раньше, по-другому. Каждый раз - как первый. Ни в чем нельзя быть уверенным.

Но Шпелер знал, что он орать не должен. Ни за что. Умереть под розгами - это можно. Но умереть без звука! Иначе - позор. Иначе - презрение. Иначе - как он сможет жить? Сам себя не уважая, сам себя ненавидя?

Илья все же не выдержал и на последних взмахах розги взглянул на Ваню. Его вид был ужасен: голая попа иссечена прутьями вдоль и поперек, так, что на ней не было видно живого места (Илья по своему опыту отлично представлял, как это больно и тело его похолодело от предчувствия), рукав, зажатый во рту так, что казалось он его вот-вот откусит, лицо искорежено жуткой болью, в глазах - страдание и решимость.

Решимость!

Значит - даже сейчас он не сдается! Кремень! Это придало Шпелеру отваги. Ну, что ж - от меня они даже этого не получат! Я, конечно, не буду, как древние воины-египтяне, петь во время экзекуции, но они увидят, что сломать Илью Шпелера не выйдет! Не та порода!

Ваня встал и сделал пару шагов навстречу Илье, прежде, чем, вдруг покачнувшись, не стал оседать на пол. Если бы не физрук - грохнулся бы, точно. Но Савчук поднял друга на руки и куда-то быстро унес. Мальчик успел заметить, что вслед за ним поспешила и МарьИванна, но тут осознание, что сейчас все начнется уже с ним, обрушилось на Шпелера со всей оглушающей мощью. "Сейчас начнется... Сейчас начнется... Сейчас начнется... " - отдавалось в голове и билось в висках. Не в силах вытерпеть это ожидание еще хоть минуту, смертельно побледневший рыжий пацан сам шагнул на середину сцены. Туда, где стояла скамья и ведерко с розгами, приготовленными для него.

[Маришка]

Больно. Больно. Больно. Ему больно. Ему ужасно больно. - такие мысли? фразы? стучали в висках Мариши.
Уважение к Ване возросло безмерно. А потом завуч приказала гтовиться Илье....

[Галина Николаевна]

Упрямец! Он до сих пор не расскаивается! А бледный какой! Я жестом подозвала медсестричку. Таня, будьте добры - осмотрите этого молодца. (хватит нам на сегодня обмороков)

[Илья Шпелер]

Упрямец! Он до сих пор не расскаивается! А бледный какой! Я жестом подозвала медсестричку. Таня, будьте добры - осмотрите этого молодца. (хватит нам на сегодня обмороков)

- Не хрен меня тут осматривать! - неожиданно сказал Илья и сам удивился. Это Ванин пример, что ли заразным оказался?

- Я здоров. Решили пороть - порите. А осматривать потом будете. Что останется.

Шпелер увернулся от Танечки и подошел вплотную к скамье. Неуверенно посмотрел в зал, повернулся к нему спиной. Уши его горели, хотя лицо оставалось бледным. На нем контрастными пятнами только стал проступать кое-где свекольный румянец. Он не стал, как Ваня прятаться - все равно кто захочет увидеть его попу, тот разглядит ее когда будут драть - а, расстегнув штаны, просто спустил их сзади вместе с трусами.

Потом лег на живот и опустил брюки еще ниже, к коленям, оголив ягодицы и бедра. Чуть подумал и завернул фалды пиджака вверх, чтобы они не закрывали попу. Вытянул руки вдоль лавки. Стиснул зубы.

И так замер, отрешенно глядя прямо перед собой.

[Тошка Лешиков]

Лешиков, который замерев наблюдал действо широко раскрытыми глазами не выдержал:
- А я думал что у рыжих попа конопатая, а у него белая!!
В гулком зале фраза прозвучала неожиданно громко. По рядам пробежал легкий смешок.

[Елена Викторовна]

- А я думал что у рыжих попа конопатая, а у него белая!!

Невыдержав, я тут же влепила пацану подзатыльник.

- Лешиков, прекрати !Быстро закрыл рот и сел смирно!

[Галина Николаевна]

- Не хрен меня тут осматривать! - неожиданно сказал Илья и сам удивился. Это Ванин пример, что ли заразным оказался?

- Я здоров. Решили пороть - порите. А осматривать потом будете. Что останется.

И так замер, отрешенно глядя прямо перед собой.

- Лицеист Шпелер! Ведите себя подобающим образом! Таня, выполняйте свои обязанности. Тихо в зале!

Пока Танечка смотрела зрачки, щупала пульс, мальчишке невольно пришлось несколько раз продемонстрировать залу места, которые он вобщем-то демонстрировать не собирался. Впрочем сам виноват - нечего было в позу вставать.
Я поправила мальчишку на скамейке и наклонилась, чтобы привязать.

[Тошка Лешиков]

- А я думал что у рыжих попа конопатая, а у него белая!!

Невыдержав, я тут же влепила пацану подзатыльник.

- Лешиков, прекрати !Быстро закрыл рот и сел смирно!

Тошка покосился на училку, сделал плаксивое лицо и затянул:
- Аа чтооо яаа такогоо сдеалаал?

[Илья Шпелер]

Пока Танечка смотрела зрачки, щупала пульс, мальчишке невольно пришлось несколько раз продемонстрировать залу места, которые он вобщем-то демонстрировать не собирался. Впрочем сам виноват - нечего было в позу вставать.
Я поправила мальчишку на скамейке и наклонилась, чтобы привязать.

"Интересно, почему это Горелину ничего такого не делали?" - зло думал Шпелер, - "Вот был бы номер, если бы обнаружили у него замороженную задницу!". Он не сотрудничал, но и не сопротивлялся - просто повиновался механически, как кукла. Берег силы.