Я знаю, что безнадежно старомоден. Далеко еще не стар, но именно старомоден. Практически все однокурсники давно в бизнесе, на худой конец – работают переводчиками в солидных фирмах. Один даже в кремлевской администрации, представьте себе… Меня тоже звали в бизнес, звал и администратор референтом, но невозможно ведь делать то, что тебе не по сердцу. Девушки наши – замужем за богатыми господами, многие за границей. Не даром говорили: «филфак – факультет невест». На встречах курса – сплошные менеджеры по рекламе и продажам, владельцы фирм. Иномарки, коньяк по сотне долларов за бутылку. А тут – банальный учитель, приехал на метро, принес бутылочку массандровского бастардо, по случаю привезенную приятелем. Смешно.
Конечно, школа считалась самым последним местом в нашей табели о рангах. Туда шли только те, кого больше уже никуда не брали… и такие, как я. Кому так важно входить в класс и видеть юные глаза – часто горящие и ждущие чуда, но еще чаще – потухшие в нашем развращенном и развращающем мире. И делать что-то, чтобы эти глаза снова загорелись!
Реформы, реформы… Нет, я ничего не скажу против свободы слова и предпринимательской деятельности, это необходимо. Партократы времен моего детства мне еще более отвратительны, чем нынешние нувориши. С нуворишами приходится уживаться. Но почему обязательно надо было пустить в рыночное плавание лучшее, что породила советская система – школу? Приезжают наши девушки из Сан-Франциско, вздыхают: не знаем, куда отдавать ребенка, там таких школ нет, как были в свое время у нас.
У нас их тоже уже нет. Все изменилось. Талантливые, перспективные из государственной школы ушли. Я держался до последнего… Но материя берет свое. Прожить на бюджетную зарплату невозможно, переводы находить все труднее. Я, наконец, принял это предложение.
С первого сентября я – учитель частной школы-интерната для детей Очень Важных Личностей. Не только богачей, но и людей искусства. Моя стажировка в Оксфорде сыграла свою роль, и взяли именно меня. Нет, не эту накрашенную красотку, и не племенника префекта. Эта школа – настоящее царство англофилов, оксфордский опыт здесь высоко ценится. Наши дети поедут потом поступать туда, в Оксфорд, Кембридж, или в Сорбонну… Впрочем, и там уже изрядно повыветрился благородный дух Старой Доброй Англии. Что же, возможно, праправнуки этих детей станут нашей новой аристократией, и никто не вспомнит, какими путями стяжали свое богатство их родители. А пока надо подстригать газон. Триста лет.
Иду по коридорам нашего подмосковного коттеджного комплекса, по его просторному парку… Нет, все это не похоже на готические оксфордские стены, на изумительный парк с оленями, что возле Magdalene College, даже на приличную boarding school. Но здесь все только начинается. Триста лет? Может быть, и скорее. Все зависит от нас. Ко многому надо привыкать, здесь такие необычные правила… У богатых свои причуды. Моя старомодность здесь даже играет мне на руку.
Может быть, на этом форуме найдутся коллеги-педагоги, которые помогут добрым советом? Поддержат?
Впрочем, как бы мне не нарваться здесь на учеников этой школы. Они наверняка разбираются в сетевых технологиях куда лучше меня.
Пишите…
Записки старомодного учителя
Re: Записки старомодного учителя
Родители – странные существа. Серьезно. Интересно, я буду таким же, когда у меня будут дети? Впрочем, после расставания с Ларисой даже не могу всерьез об этом думать. Кто еще польститься на такого старомодного чудака?
Так вот, родители… Клара Семеновна из старой моей школы как-то высказала пожелание, чтобы дети появлялись сразу в инкубаторах. У всех учителей бывают такие настроения.
Помню, как в самом начале сентября мы беседовали с родителями моего класса – «малый родительский день». Присутствовал и директор.
Явление первое. Раскрывается дверь кабинета, впархивает чудо в бантиках и белых гольфиках, что-то такое воздушное, кудрявое, тихое… А за этим чудом – центнера полтора в дорогом пиджаке, бычья шея, золотой перстень. Прямо «Улица разбитых фонарей».
– Папочка, это Аркадий Викторович, наш классный наставник!
– Ага… Доча, ты это… поиграй пока… нам побазарить надо. (ничего себе «поиграй»! Осознает ли он, что «доча» – уже барышня?).
Сует мне свою лапищу:
– Анатолий.
– Аркадий.
– Слышь…те, Аркадий Виктыч, ну, в общем, вы ж понимаете, кто я по жизни? Рос в общаге заводской, армия, зона, все дела… Раскрутился вот теперь. Вот, доча одна у меня, еще наследник есть, малой. Им ничё не пожалею. Пусть хоть они людями вырастут, ты ж понимаешь. В общем, главное, чтоб все нормально было. Бабла надо будет, или чё там еще – звони.
(интересно, если я ему скажу в его стиле – «Толян, все будет по-пацански!» – он как среагирует? Нет, не надо, он же как раз и ищет много стиля, иного языка…)
– Конечно, Анатолий. Не волнуйтесь. Все будет в порядке. У вас замечательная девочка.
– И еще… Мамка у нее, понимашь, фотомоделька. Она сама вся в мамку. А вот с родительскими чувствами там напряг. Ну, а у меня по жизни другой базар идет. В общем, вы ее там отогрейте малёхо…
– Конечно, конечно, это очень распространенная проблема в семьях деловых людей. Мы обязательно стремимся воссоздать для детей домашнюю атмосферу, относиться к ним по-родительски…
– И этта… я ее пальцем не трогал, знаешь, я если трону, зашибу. Я знаю, у вас тут строго, но справедливо. Так что вы тут сами смотрите, как и чё. Я вам доверяю. Вон, в нашем совете директоров тут у одного пацана сын учится, он доволен. Так что доверяю.
– Вы не волнуйтесь, дисциплина у нас – не главная, но существенная часть воспитания.
– Ну этта, я типа пошел.
– Всего доброго, Анатолий!
А ведь хороший человек, кажется. Можно договорится. Если не договоримся, зашибет, это точно, но нас уважает и даже, похоже, побаивается. А девочка у него чудо.
Так вот, родители… Клара Семеновна из старой моей школы как-то высказала пожелание, чтобы дети появлялись сразу в инкубаторах. У всех учителей бывают такие настроения.
Помню, как в самом начале сентября мы беседовали с родителями моего класса – «малый родительский день». Присутствовал и директор.
Явление первое. Раскрывается дверь кабинета, впархивает чудо в бантиках и белых гольфиках, что-то такое воздушное, кудрявое, тихое… А за этим чудом – центнера полтора в дорогом пиджаке, бычья шея, золотой перстень. Прямо «Улица разбитых фонарей».
– Папочка, это Аркадий Викторович, наш классный наставник!
– Ага… Доча, ты это… поиграй пока… нам побазарить надо. (ничего себе «поиграй»! Осознает ли он, что «доча» – уже барышня?).
Сует мне свою лапищу:
– Анатолий.
– Аркадий.
– Слышь…те, Аркадий Виктыч, ну, в общем, вы ж понимаете, кто я по жизни? Рос в общаге заводской, армия, зона, все дела… Раскрутился вот теперь. Вот, доча одна у меня, еще наследник есть, малой. Им ничё не пожалею. Пусть хоть они людями вырастут, ты ж понимаешь. В общем, главное, чтоб все нормально было. Бабла надо будет, или чё там еще – звони.
(интересно, если я ему скажу в его стиле – «Толян, все будет по-пацански!» – он как среагирует? Нет, не надо, он же как раз и ищет много стиля, иного языка…)
– Конечно, Анатолий. Не волнуйтесь. Все будет в порядке. У вас замечательная девочка.
– И еще… Мамка у нее, понимашь, фотомоделька. Она сама вся в мамку. А вот с родительскими чувствами там напряг. Ну, а у меня по жизни другой базар идет. В общем, вы ее там отогрейте малёхо…
– Конечно, конечно, это очень распространенная проблема в семьях деловых людей. Мы обязательно стремимся воссоздать для детей домашнюю атмосферу, относиться к ним по-родительски…
– И этта… я ее пальцем не трогал, знаешь, я если трону, зашибу. Я знаю, у вас тут строго, но справедливо. Так что вы тут сами смотрите, как и чё. Я вам доверяю. Вон, в нашем совете директоров тут у одного пацана сын учится, он доволен. Так что доверяю.
– Вы не волнуйтесь, дисциплина у нас – не главная, но существенная часть воспитания.
– Ну этта, я типа пошел.
– Всего доброго, Анатолий!
А ведь хороший человек, кажется. Можно договорится. Если не договоримся, зашибет, это точно, но нас уважает и даже, похоже, побаивается. А девочка у него чудо.
Re: Записки старомодного учителя
Явление второе. Нервическая дамочка, из тех, что мелькает по телевизору, при ней – тихий мальчик в костюмчике, белокурый, скромный (не такие ли скромники потом отчебучивают невесть что?), смотрит в пол. И шевелит ушами. Вот так мол, говорить вы мне не даете, я ушами общаться буду.
Ох, отогревать их и отогревать… Особенно при таких мамашах.
– Скажите, а Вы стажировались в Оксфорде? Я там была проездом на съемки клипа, там был такой замок… И Вы научите Кирюшу оксфордскому заиканию? Да? Как в приличном обществе?
(Ну что, объяснить ей, что заиканием этим я и сам не вполне владею, и считаю его снобизмом, и общаться оно мешает, и что на самом деле будет достаточно поставить мальчику хорошее британское произношение, без всех этих ужасных американских жвачек во рту и узкого Э? А заикаться потом научится, если захочет, конечно).
– Вы знаете, мы ставим стандартное британское произношение. Оксфордскому можно научиться только в Оксфорде, и то не менее, чем за год.
– Ах, как я обожаю все английское! И Вы знаете, мне особенно импонирует, что здесь Кирюшу будут (тут она делает глубокий вдох, складывает губки и выговаривает это слово, как будто пирожное ест) СЕЧЬ! Вы знаете, я считаю, что мальчишек обязательно нужно сечь!
– Что Вы, у вас такой славный мальчик…
– Да, но я его секу! Обязательно! Раз в неделю! Я считаю, мальчику полезно. Я высекла его вчера, да, Кирилл? Хотите, я попрошу его показать Вам следы, здесь же нет женщин или девочек?
– Что Вы, что вы, не надо! («хотите, я его стукну, и тогда он станет фиолетовый» – как в старом мультфильме. Ну и мамаша!).
Тут вмешивается и директор:
– Мы прибегаем к телесным наказаниям только в самом крайнем случае. Вполне можно рассчитывать, что такой воспитанный и славный мальчик познакомиться с розгой очень и очень нескоро, а может быть, и вообще не узнает, что это такое (интересно, почему мальчишка на этих словах так колюче посмотрел на директора?)
– Ах, Вы меня расстроили… Ну ничего, ничего, я должна лететь сниматься на Карибские острова, и вообще с моим режимом мне не до ребенка, пусть он побудет у Вас, нам тоже надо отдохнуть друг от друга…
(ему от такой мамаши – действительно, надо).
Наконец, уходят и они. Директор грустно оглядывает дверь…
– Знаете, Аркадий, я бы сам ее высек! Вот прямо здесь, спустил бы эти дорогущие брючки, и так, как детей никогда себе не позволяю – со всей силы! Пусть сама попробует.
– Согласен с Вами. Наказывать ребенка просто так, без повода – преступление.
– Кажется, у дамы серьезные психологические проблемы. А на мальчика обратите особое внимание. Прежде всего ему надо показать, что наша дисциплина основана не на розгах, а на сознательном стремлении к идеалу.
– Хорошо Вас понимаю.
– И что любые наказания – средство, причем крайнее и часто нежелательное. Но, увы, необходимое.
– Да, к сожалению, сегодня об этом забывают слишком часто.
– И вообще, почему у них у всех такое внимание именно к этому аспекту нашей педагогической практики? У нас же столько всяких нестандартных решений. А они про розги да про розги…
Действительно, почему? Странные люди – родители.
Ох, отогревать их и отогревать… Особенно при таких мамашах.
– Скажите, а Вы стажировались в Оксфорде? Я там была проездом на съемки клипа, там был такой замок… И Вы научите Кирюшу оксфордскому заиканию? Да? Как в приличном обществе?
(Ну что, объяснить ей, что заиканием этим я и сам не вполне владею, и считаю его снобизмом, и общаться оно мешает, и что на самом деле будет достаточно поставить мальчику хорошее британское произношение, без всех этих ужасных американских жвачек во рту и узкого Э? А заикаться потом научится, если захочет, конечно).
– Вы знаете, мы ставим стандартное британское произношение. Оксфордскому можно научиться только в Оксфорде, и то не менее, чем за год.
– Ах, как я обожаю все английское! И Вы знаете, мне особенно импонирует, что здесь Кирюшу будут (тут она делает глубокий вдох, складывает губки и выговаривает это слово, как будто пирожное ест) СЕЧЬ! Вы знаете, я считаю, что мальчишек обязательно нужно сечь!
– Что Вы, у вас такой славный мальчик…
– Да, но я его секу! Обязательно! Раз в неделю! Я считаю, мальчику полезно. Я высекла его вчера, да, Кирилл? Хотите, я попрошу его показать Вам следы, здесь же нет женщин или девочек?
– Что Вы, что вы, не надо! («хотите, я его стукну, и тогда он станет фиолетовый» – как в старом мультфильме. Ну и мамаша!).
Тут вмешивается и директор:
– Мы прибегаем к телесным наказаниям только в самом крайнем случае. Вполне можно рассчитывать, что такой воспитанный и славный мальчик познакомиться с розгой очень и очень нескоро, а может быть, и вообще не узнает, что это такое (интересно, почему мальчишка на этих словах так колюче посмотрел на директора?)
– Ах, Вы меня расстроили… Ну ничего, ничего, я должна лететь сниматься на Карибские острова, и вообще с моим режимом мне не до ребенка, пусть он побудет у Вас, нам тоже надо отдохнуть друг от друга…
(ему от такой мамаши – действительно, надо).
Наконец, уходят и они. Директор грустно оглядывает дверь…
– Знаете, Аркадий, я бы сам ее высек! Вот прямо здесь, спустил бы эти дорогущие брючки, и так, как детей никогда себе не позволяю – со всей силы! Пусть сама попробует.
– Согласен с Вами. Наказывать ребенка просто так, без повода – преступление.
– Кажется, у дамы серьезные психологические проблемы. А на мальчика обратите особое внимание. Прежде всего ему надо показать, что наша дисциплина основана не на розгах, а на сознательном стремлении к идеалу.
– Хорошо Вас понимаю.
– И что любые наказания – средство, причем крайнее и часто нежелательное. Но, увы, необходимое.
– Да, к сожалению, сегодня об этом забывают слишком часто.
– И вообще, почему у них у всех такое внимание именно к этому аспекту нашей педагогической практики? У нас же столько всяких нестандартных решений. А они про розги да про розги…
Действительно, почему? Странные люди – родители.
-
Анна Аркадьевна
- Сообщения:3
- Зарегистрирован:Чт окт 02, 2003 12:18 pm
- Откуда:Москва
Странные бывают встречи...
Вот уж не чаяла встретить коллегу на этом форуме. Но - рада, рада Вам, Аркадий Викторович, безусловно рада.
Иной раз вот так вот, заочно (не люблю это новомодное "виртуально") - обсуждать какие-то проблемы легче, чем глаза в глаза.
Директор нашего достославного учебного заведения, конечно, старался и старается сплотить коллектив в единую команду, познакомить. Говорят, даже собирается на каникулах устроить совместный тренинг педагогов.
Возможно, там мы познакомимся с Вами поближе, коллега!
А пока, я полагаю, вы напряженно вспоминаете, кто же я такая. Да, на первом педсовете, когда нас представляли друг другу, вы больше были заняты чтением. Я все пыталась разглядеть, что у вас за книга (мне показалось, это черный томик Набокова из собрания сочинений, вышедшего годах эдак в 90-х? Я не права? Судя по Вашему отстраненному выражению глаз - Вы читали "Другие берега").
Если сможете вспомнить, то я сидела у дальнего окна.
Впрочем, так или иначе, мы будем общаться - положение обязывает. Я преподаю у Ваших ребят отечественную словесность, вы - английский язык, проблемы в чем -то схожие.
Вам, конечно, как классному наставнику, уже удалось познакомиться с детьми поближе. Расскажите о них и об их родителях еще - это очень интересно, да и полезно мне. Ведь я провожу с ребятами гораздо меньше времени.
С уважением , Ваша новая коллега.
Вот уж не чаяла встретить коллегу на этом форуме. Но - рада, рада Вам, Аркадий Викторович, безусловно рада.
Иной раз вот так вот, заочно (не люблю это новомодное "виртуально") - обсуждать какие-то проблемы легче, чем глаза в глаза.
Директор нашего достославного учебного заведения, конечно, старался и старается сплотить коллектив в единую команду, познакомить. Говорят, даже собирается на каникулах устроить совместный тренинг педагогов.
Возможно, там мы познакомимся с Вами поближе, коллега!
А пока, я полагаю, вы напряженно вспоминаете, кто же я такая. Да, на первом педсовете, когда нас представляли друг другу, вы больше были заняты чтением. Я все пыталась разглядеть, что у вас за книга (мне показалось, это черный томик Набокова из собрания сочинений, вышедшего годах эдак в 90-х? Я не права? Судя по Вашему отстраненному выражению глаз - Вы читали "Другие берега").
Если сможете вспомнить, то я сидела у дальнего окна.
Впрочем, так или иначе, мы будем общаться - положение обязывает. Я преподаю у Ваших ребят отечественную словесность, вы - английский язык, проблемы в чем -то схожие.
Вам, конечно, как классному наставнику, уже удалось познакомиться с детьми поближе. Расскажите о них и об их родителях еще - это очень интересно, да и полезно мне. Ведь я провожу с ребятами гораздо меньше времени.
С уважением , Ваша новая коллега.
Как же, как же Вас не вспомнить, Анна Аркадьевна! И наблюдательностью Вашей можно только восхититься. Действительно, Набоков, но в тот раз это была «Весна в Фиальте». С трудом выношу эти общие собрания, знаете, еще с прежней школы. Уединяюсь с книгой. А вот автора этого люблю нежнейшей любовью… Знаю, знаю, что современный мир заходится от «Лолиты», но он не видит в ней самого главного – поэзии. Видит лишь скандальненький сюжет, как в желтой прессе. Но не в сюжете же там главное дело! Да и «Лолита» не лучшая его вещь. «Защита Лужина» куда сильнее, не говорю уже о рассказах.
Впрочем, не буду утомлять Вас своим брюзжанием.
Отрадно видеть такой интерес к моим скромным запискам. Отрадно в особенности встретить коллегу-филолога. Как Вы сказали: отечественная словесность… Прекрасно! Не «русичка», не «литераторша», а учитель отечественной словесности.
Да и я, впрочем, дерзну назвать себя не просто «англичанином». Вы же знаете эту нашу методику: погружение в материал, стратегия «проживания»… Хорошо еще, что английская литература входит в курс всемирной. Хотя есть задумки устроить со временем спецкурс по русским переводам английской поэзии. Может быть, тогда поработаем вместе? Я так люблю Киплинга, и есть совершенно удивительные русские его переводы.
Начал вести спецкурс по истории средневековой и почему-то античной культуры, но, раз настоящего античника не нашли, придется мне. Средневековье, конечно, знакомо мне лучше. Но и античность прекрасна. Если Вы тоже заканчивали филфак, вероятно, помните блистательные лекции Николая Алексеевича? И то, как он резал тишайших и нежнейших барышень на экзамене, заставляя их пересказывать сюжеты из «Сатирикона» Петрония? В подробностях… А на малейшую заминку: «как, Вы не читали? если читали, рассказывайте!» И как потом ревели от двойки по «античке» наши бедные скромницы… А потом под огромным секретом мне рассказали, что нежнейшую нашу Сонечку дома за любую двойку, а то и тройку ждал мамин ремень, и так до самого конца учебы. Вот тебе и «Сатирикон».
Не знаете, кому достанется Возрождение?
Ваш,
В.А.
--------------------------------------------------
(имя Сонечки изменено, имя Николая Алексеевича – нет, равно как и фактическая точность самих эпизодов)
Впрочем, не буду утомлять Вас своим брюзжанием.
Отрадно видеть такой интерес к моим скромным запискам. Отрадно в особенности встретить коллегу-филолога. Как Вы сказали: отечественная словесность… Прекрасно! Не «русичка», не «литераторша», а учитель отечественной словесности.
Да и я, впрочем, дерзну назвать себя не просто «англичанином». Вы же знаете эту нашу методику: погружение в материал, стратегия «проживания»… Хорошо еще, что английская литература входит в курс всемирной. Хотя есть задумки устроить со временем спецкурс по русским переводам английской поэзии. Может быть, тогда поработаем вместе? Я так люблю Киплинга, и есть совершенно удивительные русские его переводы.
Начал вести спецкурс по истории средневековой и почему-то античной культуры, но, раз настоящего античника не нашли, придется мне. Средневековье, конечно, знакомо мне лучше. Но и античность прекрасна. Если Вы тоже заканчивали филфак, вероятно, помните блистательные лекции Николая Алексеевича? И то, как он резал тишайших и нежнейших барышень на экзамене, заставляя их пересказывать сюжеты из «Сатирикона» Петрония? В подробностях… А на малейшую заминку: «как, Вы не читали? если читали, рассказывайте!» И как потом ревели от двойки по «античке» наши бедные скромницы… А потом под огромным секретом мне рассказали, что нежнейшую нашу Сонечку дома за любую двойку, а то и тройку ждал мамин ремень, и так до самого конца учебы. Вот тебе и «Сатирикон».
Не знаете, кому достанется Возрождение?
Ваш,
В.А.
--------------------------------------------------
(имя Сонечки изменено, имя Николая Алексеевича – нет, равно как и фактическая точность самих эпизодов)
С праздником, Анна Аркадьевна!
А у меня завтра, в самый наш с Вами день – первая «постановка». Как раз по курсу античной культуры. Конечно, у нас не театральное училище, но, как Вы знаете, курсы по истории культуры ориентированы на «проживание». А главный метод – творческие задания. Вот и готовит мой класс постановку «античная школа». Мальчишки, конечно, хотели гладиаторов, а одна девочка решила поиграть в гетер, но все-таки большинство остановилось на школе. Контролируемая демократия в действии, так сказать. Посмотрим, посмотрим, что они подготовят…
Один маленький секрет уже знаю и могу раскрыть: трое будут «представлять» римских школьников. Девчонки с Ренатой Леонардовной уже сшили костюмы… И Вы знаете, так совпало, что двое из наших прим – как раз те, о ком рассказывал Вам в предыдущем письме, Кирюша и Лада. А третьей будет Галинка.
Ее я тоже запомнил сразу. С ней пришла сестра, сама ненамного старше. Я даже удивился: как так? в нашу (никак не привыкну называть ее нашей!) элитную школу такое симпатичное, но такое провинциальное создание? Да, Ноев ковчег, не иначе, всякой твари… нет, всего лишь по одному экземпляру.
Вы представьте себе: вплывает в кабинет гарна чорнобрiва дивчина, явно нешкольного возраста, и с милым мягким Г, нараспев так произносит:
– Ой! Та Вы ж Галинкин учитель будете!
– Да, здравствуйте, проходите, а Вы…
– Та я ж сестра ее, Олеся. Мама с батей заняты у министерстве, вот меня и отправили ее до школы проводить.
(да понимает ли эта милая дивчина, что не в школу проводить, а побеседовать с классным наставником?) А из-за спины Олеси – уже вылетают вразлет косички, как у маленькой, и глаза-маслинки. Ладненькая, кругленькая вся (не скажу, что слишком полная), но видно, что очень подвижная. Я бы даже сказал, озорная.
– Рад познакомиться, садитесь.
– Она у нас хорошая, только трохи балованная. Зато поет как! У нас в семье все поют. Хотите, покажем?
(Ну, как тут откажешься?) И на два голоса:
– Чом ты не прiйшов,
як мiсяц взiйшов,
я ж тебе чекала…
Чи коня не мав,
чи стежки не знав,
мати не пускала?
Ах, Анна Аркадьевна, как я люблю малороссийские, извините, украинские песни! Ах, что за чудо! Трудно было завоевать мое сердце вернее. Вот такое знакомство. Родители, крупные киевские промышленники, переехали по делам своим нефтегазовым в Москву, а девчата скучают по Андреевскому спуску, каштанам в цвету, днепровским просторам… Поболтали запросто, словно и не учительская, словно просто за чаем. Повезло Галинке с сестрой.
А на прощанье обнимает ее Оксана, шлепает легонько пониже спины, да и мне так, кстати:
– А если забалует – вы ее на лавку, да хворостиной. Та вы не смущайтесь, мы ж привычные. Батя ж с малых лет так. Яка ж дитина без хворостины…
Вот и она о том же.
Впрочем, на сем желаю Вам доброй ночи.
А у меня завтра, в самый наш с Вами день – первая «постановка». Как раз по курсу античной культуры. Конечно, у нас не театральное училище, но, как Вы знаете, курсы по истории культуры ориентированы на «проживание». А главный метод – творческие задания. Вот и готовит мой класс постановку «античная школа». Мальчишки, конечно, хотели гладиаторов, а одна девочка решила поиграть в гетер, но все-таки большинство остановилось на школе. Контролируемая демократия в действии, так сказать. Посмотрим, посмотрим, что они подготовят…
Один маленький секрет уже знаю и могу раскрыть: трое будут «представлять» римских школьников. Девчонки с Ренатой Леонардовной уже сшили костюмы… И Вы знаете, так совпало, что двое из наших прим – как раз те, о ком рассказывал Вам в предыдущем письме, Кирюша и Лада. А третьей будет Галинка.
Ее я тоже запомнил сразу. С ней пришла сестра, сама ненамного старше. Я даже удивился: как так? в нашу (никак не привыкну называть ее нашей!) элитную школу такое симпатичное, но такое провинциальное создание? Да, Ноев ковчег, не иначе, всякой твари… нет, всего лишь по одному экземпляру.
Вы представьте себе: вплывает в кабинет гарна чорнобрiва дивчина, явно нешкольного возраста, и с милым мягким Г, нараспев так произносит:
– Ой! Та Вы ж Галинкин учитель будете!
– Да, здравствуйте, проходите, а Вы…
– Та я ж сестра ее, Олеся. Мама с батей заняты у министерстве, вот меня и отправили ее до школы проводить.
(да понимает ли эта милая дивчина, что не в школу проводить, а побеседовать с классным наставником?) А из-за спины Олеси – уже вылетают вразлет косички, как у маленькой, и глаза-маслинки. Ладненькая, кругленькая вся (не скажу, что слишком полная), но видно, что очень подвижная. Я бы даже сказал, озорная.
– Рад познакомиться, садитесь.
– Она у нас хорошая, только трохи балованная. Зато поет как! У нас в семье все поют. Хотите, покажем?
(Ну, как тут откажешься?) И на два голоса:
– Чом ты не прiйшов,
як мiсяц взiйшов,
я ж тебе чекала…
Чи коня не мав,
чи стежки не знав,
мати не пускала?
Ах, Анна Аркадьевна, как я люблю малороссийские, извините, украинские песни! Ах, что за чудо! Трудно было завоевать мое сердце вернее. Вот такое знакомство. Родители, крупные киевские промышленники, переехали по делам своим нефтегазовым в Москву, а девчата скучают по Андреевскому спуску, каштанам в цвету, днепровским просторам… Поболтали запросто, словно и не учительская, словно просто за чаем. Повезло Галинке с сестрой.
А на прощанье обнимает ее Оксана, шлепает легонько пониже спины, да и мне так, кстати:
– А если забалует – вы ее на лавку, да хворостиной. Та вы не смущайтесь, мы ж привычные. Батя ж с малых лет так. Яка ж дитина без хворостины…
Вот и она о том же.
Впрочем, на сем желаю Вам доброй ночи.
Последний раз редактировалось Аркадий Пт окт 03, 2003 1:37 pm, всего редактировалось 1 раз.
Дааа... "Поздравили" ребята мои меня сегодня с праздником... Вот уж не ожидал! Даже и не знаю, что теперь делать. Придется советоваться с директором. Нет, но Лада-то, Лада хороша! Уж от кого, а от нее не ожидал. Да...
Так волнуюсь, что не могу ничего толком записать. Ладно. Может быть, вечером удастся успокоиться.
Зато сегодня познакомился с милой женщиной, из тех, кто живет здесь неподалеку... Нет, нет, ничего романтического, просто приятное знакомство. Надо, надо общаться с простыми людьми, это ими Россия держится. Как им сейчас трудно! Особенно когда одна, да уже с большой дочкой... И я с ума сойду, если замкну свой круг общения стенами нашего элитного лицея.
Так волнуюсь, что не могу ничего толком записать. Ладно. Может быть, вечером удастся успокоиться.
Зато сегодня познакомился с милой женщиной, из тех, кто живет здесь неподалеку... Нет, нет, ничего романтического, просто приятное знакомство. Надо, надо общаться с простыми людьми, это ими Россия держится. Как им сейчас трудно! Особенно когда одна, да уже с большой дочкой... И я с ума сойду, если замкну свой круг общения стенами нашего элитного лицея.
-
Анна Аркадьевна
- Сообщения:3
- Зарегистрирован:Чт окт 02, 2003 12:18 pm
- Откуда:Москва
Пятничное происшествие (1)
Итак, сегодняшнее происшествие… Легкая вечеринка в Москве дала возможность расслабиться, да и подвезли почти до дома, теперь можно говорить об этом спокойно.
Урок античной культуры начинался великолепно – ученики сразу четырех классов, выбравшие этот предмет, подготовили его на совесть, да и не без помощи педагогов. Лозунг подобных курсов – «проживание». Дети должны очутиться «внутри» того отрезка человеческой культуры, который они изучают. В этот раз – римская школа.
Трое из моего класса, Галинка, Кирюша и Ладочка, готовились играть главные роли – учеников этой школы. Девчонки в мастерской сшили им замечательные туники, Ладе, может быть, уж слишком короткую, ну да ладно. Завили волосы на римский манер. Даже сандалии нашли где-то совершенно в античном стиле: грубые подошвы и множество ремешков. И все, все это было показано, проговорено, а до того – сделано или отобрано своими руками. Как много узнается полезных деталей! Что у них было вместо пуговиц, например. А? Кто знает? А мальчики и девочки учились в римской школе вместе? В вашем возрасте? Ну, Маша, в твоем еще учились, а вот Людмилу уже вполне бы выдали замуж. Да и Люда с Галинкой уже слегка переросли возраст римских школьниц. А в Греции девочки вообще сидели дома. Ладно, сделаем допущение.
И класс наш немного преобразился. Появились картонки с изображением ваз (вот и о керамике античной поговорили) и колонн (значит, об архитектуре). Достали карту Рима и поместили на ней школу, а потом обсуждали, кто где живет и как добирается до школы. У кого какой педагог (увы, в те времена так звали рабов, приставленных наблюдать за детьми, но… многое ли изменилось?). Наконец, поговорили о семьях. Лада стала знатной патрицианкой, с Галинки хватило и всаднического сословия, а Кирюшка решил твердо: раз не гладиатор, тогда центурион его папаша. Ну, пусть центурион. Ветеран галльской войны, преданный Цезарю (вот и обсудили тонкости военного дела, социального строя и политических бурь периода конца Республики).
А как считали (римские цифры)? А как писали (стило и восковая дощечка)? Тривиум, квадривиум… Четыре академических часа, две сдвоенные пары – и столько успели сказать о древнем Риме. Такое запомнится надолго!
Урок античной культуры начинался великолепно – ученики сразу четырех классов, выбравшие этот предмет, подготовили его на совесть, да и не без помощи педагогов. Лозунг подобных курсов – «проживание». Дети должны очутиться «внутри» того отрезка человеческой культуры, который они изучают. В этот раз – римская школа.
Трое из моего класса, Галинка, Кирюша и Ладочка, готовились играть главные роли – учеников этой школы. Девчонки в мастерской сшили им замечательные туники, Ладе, может быть, уж слишком короткую, ну да ладно. Завили волосы на римский манер. Даже сандалии нашли где-то совершенно в античном стиле: грубые подошвы и множество ремешков. И все, все это было показано, проговорено, а до того – сделано или отобрано своими руками. Как много узнается полезных деталей! Что у них было вместо пуговиц, например. А? Кто знает? А мальчики и девочки учились в римской школе вместе? В вашем возрасте? Ну, Маша, в твоем еще учились, а вот Людмилу уже вполне бы выдали замуж. Да и Люда с Галинкой уже слегка переросли возраст римских школьниц. А в Греции девочки вообще сидели дома. Ладно, сделаем допущение.
И класс наш немного преобразился. Появились картонки с изображением ваз (вот и о керамике античной поговорили) и колонн (значит, об архитектуре). Достали карту Рима и поместили на ней школу, а потом обсуждали, кто где живет и как добирается до школы. У кого какой педагог (увы, в те времена так звали рабов, приставленных наблюдать за детьми, но… многое ли изменилось?). Наконец, поговорили о семьях. Лада стала знатной патрицианкой, с Галинки хватило и всаднического сословия, а Кирюшка решил твердо: раз не гладиатор, тогда центурион его папаша. Ну, пусть центурион. Ветеран галльской войны, преданный Цезарю (вот и обсудили тонкости военного дела, социального строя и политических бурь периода конца Республики).
А как считали (римские цифры)? А как писали (стило и восковая дощечка)? Тривиум, квадривиум… Четыре академических часа, две сдвоенные пары – и столько успели сказать о древнем Риме. Такое запомнится надолго!
Пятничное происшествие (2)
Два только предмета были вполне настоящими, не изменившими своего назначения и внешнего вида за века существования школ, педагогов и детей: скамья и розги. Вот уж это не моя была инициатива, ничего об этих приготовлениях не знал заранее! Розги дело серьезное, в игру их вовлекать не следует. А Лада с Кирюшей притащили целый пучок от завхоза, сунули в бадейку с водой, и на середину… Лада встала в позу и продекламировала отрывок из древней комедии (и ведь, паршивка, заменила имя персонажа):
Прохожу я мимо школы,
Аркадий там учителем:
вижу, как ученикам он
полирует задницы!
И не придерешься. Слово «задница» так стоит в хрестоматии. А что Аркадий, так и вправду могли звать образованного вольноотпущенника-учителя Аркадием. Ладно. Сделал вид, что все идет по плану:
– Ребята, а чем отличается порка в нашей школе от порки в римской школе? Кого уже успели за месяц выпороть? Только тебя? И тебя? Ну, видите, а там бы вас драли за любое нарушение, за ошибки в работе. А еще? Нет, девочек тогда тоже пороли. Да. представьте себе, на глазах у мальчиков, и наоборот. Там ведь не было такого количества комнат, как у нас. Один класс, обычно открытый всей улице. Так что неизвестный нам сегодня автор комедии действительно мог наблюдать, и уж во всяком случае, хорошо слышал процесс порки. Представления о стыдливости и гуманизме, если можно это так назвать, тогда были совсем иными, чем сегодня, и девочки, повторяю, были не старше лет 11-ти… Гораций называл своего учителя plagiosus, «щедрым на удары, а первым стал возражать против публичной порки в школе Квинтилиан, который считал, что негоже свободных детей сечь как рабов… Что там такое?!
Пока я распинаюсь, за моей спиной происходит НЕЧТО. Кирюша и Галинка, которые должны были изображать прилежных учеников и решать арифметические примеры римскими цифрами (никаких тебе калькуляторов), вовсю тузят друг друга. Только Лада восседает кудрявой королевой и, поджав губки, говорит:
– Аркадий Викторович, что полагается в римской школе за такое поведение?
Так, это уже явная провокация. Ну ладно.
– Лада, мы как раз эту тему и проходим. Ответь нам.
– Порка?
– Правильно.
– Будем «проживать»?
И тут Кирюша послушно встает со скамьи, подходит к дурацкой этой бадейке, ни слова ни говоря берет пучок розог и протягивает мне. И Галинка, как-то странно побледнев, тоже встала. Класс замер. Ну что же ребята, думаете, духу у меня не хватит? Ничего. На пяток горячих по трусикам сами напросились. Конечно, не принято у нас сечь мальчиков и девочек вместе. прямо на уроке, но раз сами хотите проживать… Думаете, сдрейфлю? Эх, Кирилл-Кирилл, уж тебя-то я бы в последнюю очередь под розги отправил.
– Оба на скамью, поперек.
Кирилл привычным жестом задирает свою тунику. Девчонки слегка похихикивают, а что особенного? Тощая мальчишечья попка в синих трусиках. Ложится на скамью. А Галинка… что-то она странная… побледнела вся… но тоже ложится поперек, решительным жестом откидывает край туники, и… на класс глядят две крепеньких, беленьких булочки. Трусиков нет.
– Аркадий Викторович, а почему Кирилл в трусах? Тогда трусов не было. Нечестно! Надо же «проживать».
(И это мне заявляет девчонка, которая вот сейчас выставила свою задницу на обозрение всего класса? А класс уже стонет от счастья. Еще бы, такое зрелище! Так, главное, ничего, не обсуждаем.)
– По пять каждому. (вполсилы, как сперва хотел, не будет, не надейтесь!) Лада, считай.
– Аа? – Галинка поворачивает удивленное лицо, словно не верит, что и вправду будут сечь, а Кирюшка вцепился в лавку…
Слева направо – ее, и справа налево – его. Двойной вопль. Спокойное ладино «раз». Ребята, вы сами подставились. На слабо берете. Так вот, не слабо.
– Два.
(Розги – это не игрушки.)
– Три.
(Лада по собственной инициативе прижимает сверху плечи Галинки, она дергается вовсю, вопит, как будто не понимает, что происходит, а Кирюшка сопит отчаянно и держится. Класс… ребята смотрят, как завороженные, особенно мальчишки: секут девочку! да по голой! да по такой аппетитной!).
– Четыре.
(Ну, как проживается?)
– Пять. Вставайте.
Хорошо, что время урока подошло к концу…
Прохожу я мимо школы,
Аркадий там учителем:
вижу, как ученикам он
полирует задницы!
И не придерешься. Слово «задница» так стоит в хрестоматии. А что Аркадий, так и вправду могли звать образованного вольноотпущенника-учителя Аркадием. Ладно. Сделал вид, что все идет по плану:
– Ребята, а чем отличается порка в нашей школе от порки в римской школе? Кого уже успели за месяц выпороть? Только тебя? И тебя? Ну, видите, а там бы вас драли за любое нарушение, за ошибки в работе. А еще? Нет, девочек тогда тоже пороли. Да. представьте себе, на глазах у мальчиков, и наоборот. Там ведь не было такого количества комнат, как у нас. Один класс, обычно открытый всей улице. Так что неизвестный нам сегодня автор комедии действительно мог наблюдать, и уж во всяком случае, хорошо слышал процесс порки. Представления о стыдливости и гуманизме, если можно это так назвать, тогда были совсем иными, чем сегодня, и девочки, повторяю, были не старше лет 11-ти… Гораций называл своего учителя plagiosus, «щедрым на удары, а первым стал возражать против публичной порки в школе Квинтилиан, который считал, что негоже свободных детей сечь как рабов… Что там такое?!
Пока я распинаюсь, за моей спиной происходит НЕЧТО. Кирюша и Галинка, которые должны были изображать прилежных учеников и решать арифметические примеры римскими цифрами (никаких тебе калькуляторов), вовсю тузят друг друга. Только Лада восседает кудрявой королевой и, поджав губки, говорит:
– Аркадий Викторович, что полагается в римской школе за такое поведение?
Так, это уже явная провокация. Ну ладно.
– Лада, мы как раз эту тему и проходим. Ответь нам.
– Порка?
– Правильно.
– Будем «проживать»?
И тут Кирюша послушно встает со скамьи, подходит к дурацкой этой бадейке, ни слова ни говоря берет пучок розог и протягивает мне. И Галинка, как-то странно побледнев, тоже встала. Класс замер. Ну что же ребята, думаете, духу у меня не хватит? Ничего. На пяток горячих по трусикам сами напросились. Конечно, не принято у нас сечь мальчиков и девочек вместе. прямо на уроке, но раз сами хотите проживать… Думаете, сдрейфлю? Эх, Кирилл-Кирилл, уж тебя-то я бы в последнюю очередь под розги отправил.
– Оба на скамью, поперек.
Кирилл привычным жестом задирает свою тунику. Девчонки слегка похихикивают, а что особенного? Тощая мальчишечья попка в синих трусиках. Ложится на скамью. А Галинка… что-то она странная… побледнела вся… но тоже ложится поперек, решительным жестом откидывает край туники, и… на класс глядят две крепеньких, беленьких булочки. Трусиков нет.
– Аркадий Викторович, а почему Кирилл в трусах? Тогда трусов не было. Нечестно! Надо же «проживать».
(И это мне заявляет девчонка, которая вот сейчас выставила свою задницу на обозрение всего класса? А класс уже стонет от счастья. Еще бы, такое зрелище! Так, главное, ничего, не обсуждаем.)
– По пять каждому. (вполсилы, как сперва хотел, не будет, не надейтесь!) Лада, считай.
– Аа? – Галинка поворачивает удивленное лицо, словно не верит, что и вправду будут сечь, а Кирюшка вцепился в лавку…
Слева направо – ее, и справа налево – его. Двойной вопль. Спокойное ладино «раз». Ребята, вы сами подставились. На слабо берете. Так вот, не слабо.
– Два.
(Розги – это не игрушки.)
– Три.
(Лада по собственной инициативе прижимает сверху плечи Галинки, она дергается вовсю, вопит, как будто не понимает, что происходит, а Кирюшка сопит отчаянно и держится. Класс… ребята смотрят, как завороженные, особенно мальчишки: секут девочку! да по голой! да по такой аппетитной!).
– Четыре.
(Ну, как проживается?)
– Пять. Вставайте.
Хорошо, что время урока подошло к концу…
Разбор залетов
Уж и не помню, как закончил я это занятие. Все было как в тумане.
На перемене – краткий «разбор залетов» в пустом кабинете по соседству. Все трое так и остались в своих туниках. Галка ревет тихонечко, Кирюша носом хлюпает, у Лады глаза бегают.
– Ребята, что произошло, объясните мне.
– А почемуууу, – это Глака, – Кирюшка в трусаааах!
– Потому, что у нас тут не стриптиз-бар, Галина. Почему ты была без?
– А мне Лаааадка сказаааала не одевать. Анхаронизм.
– Анахронизм. Лада, это правда?
– Да (тихонечко так, и кулак Галке показала).
– Тааак. Становится интересно. Кирилл, ты что скажешь?
Ничего не говорит.
– Лада. тогда ты мне ответь: а не подговорила ли ты Кирилла начать драку с Галиной?
– Ну… (эх, вопрос был слишком прямым, не успела приготовиться, а теперь врать уже поздно!)… я ж не знала, что Вы за розги возьметесь!
– Не знала? Ты мне сама это и предложила, Лада!
– Я… я думала пошутить… Типа Галка всем попу покажет… Посмеемся… а сечь не будете…
– Ах вот как ты, Ладочка (у Галки от возмущения аж слезы высохли)? Так это ты нас под розги при всем классе подвела? Ах так, да?! (быстрый рывок рукой, края Ладиной туники задираются и на всеобщее обозрение выставляются ажурные черные трусики, какие школьницам вообще-то носить не положено) А сама в трусах, да?!
– Галя, не волнуйся, Лада не останется ненаказанной. К этому мы вернемся завтра, в субботу. Ну, а вы с Кириллом свое уже получили. Ребят, с розгами не шутят. Вы захотели пошутить. Вот что получилось. Но я думаю, что это будет уроком на будущее. Не слишком болезненным, да, Кирилл? Но полезным.
(и уже когда выходили они из класса, на самом пороге):
– И я надеюсь, что мы все-таки станем с вами друзьями.
На перемене – краткий «разбор залетов» в пустом кабинете по соседству. Все трое так и остались в своих туниках. Галка ревет тихонечко, Кирюша носом хлюпает, у Лады глаза бегают.
– Ребята, что произошло, объясните мне.
– А почемуууу, – это Глака, – Кирюшка в трусаааах!
– Потому, что у нас тут не стриптиз-бар, Галина. Почему ты была без?
– А мне Лаааадка сказаааала не одевать. Анхаронизм.
– Анахронизм. Лада, это правда?
– Да (тихонечко так, и кулак Галке показала).
– Тааак. Становится интересно. Кирилл, ты что скажешь?
Ничего не говорит.
– Лада. тогда ты мне ответь: а не подговорила ли ты Кирилла начать драку с Галиной?
– Ну… (эх, вопрос был слишком прямым, не успела приготовиться, а теперь врать уже поздно!)… я ж не знала, что Вы за розги возьметесь!
– Не знала? Ты мне сама это и предложила, Лада!
– Я… я думала пошутить… Типа Галка всем попу покажет… Посмеемся… а сечь не будете…
– Ах вот как ты, Ладочка (у Галки от возмущения аж слезы высохли)? Так это ты нас под розги при всем классе подвела? Ах так, да?! (быстрый рывок рукой, края Ладиной туники задираются и на всеобщее обозрение выставляются ажурные черные трусики, какие школьницам вообще-то носить не положено) А сама в трусах, да?!
– Галя, не волнуйся, Лада не останется ненаказанной. К этому мы вернемся завтра, в субботу. Ну, а вы с Кириллом свое уже получили. Ребят, с розгами не шутят. Вы захотели пошутить. Вот что получилось. Но я думаю, что это будет уроком на будущее. Не слишком болезненным, да, Кирилл? Но полезным.
(и уже когда выходили они из класса, на самом пороге):
– И я надеюсь, что мы все-таки станем с вами друзьями.
"Разбор залетов" - 2
Сегодня с утра, как водится по субботам, пара не слишком сложных уроков и подведение итогов по классам. Мои сидят… нет, не как мышки, а скорее как коты перед мышиной норкой. Что скажешь после вчерашнего?
– Ребята, я не буду говорить долго и подробно. В классе у нас на этой неделе несколько неудовлетворительных оценок, это понятно, учебный год продолжается, материал все сложнее и сложнее. Их обсуждать не будем – кто их получил, уже обо всем знает, в том числе и на примере собственной попы. За вчерашний урок по античной культуре Галина, Кирилл и Лада получают десятку (в классе ахнули – это же высший, практически недосягаемый балл в нашей школе!) за прекрасную подготовку материала, и вместе с тем «неуд» по поведению. Галя и Кирилл получили наказание за свой «неуд» уже вчера, и вы все это видели, хотя, должен признаться, и в несколько необычной форме. Я искренне надеюсь, что больше такое не повторится. Лада будет наказана сегодня вечером (голос из класса: «за что?») Ну, я думаю, если она захочет с вами поделиться, она сама это сделает. На нашем совещании с директором была высказана мысль, что наказать ее следует точно таким же образом, как Галю и Кирилла, но не будем устраивать спектакль, тем более, что для Лады это будет первое наказание в нашей школе, да, Ладочка? Пожалуйста, не забывайте подниматься, когда к вам обращается учитель. Староста, если есть объявления… Нет? Прекрасно. Те, кого забирают родители, могут отметиться в канцелярии, как обычно, ждем вас не позже 10 вечера в воскресенье. Нет, Алеша, утром в понедельник уже надо будет учиться. У остальных – час свободного времени, далее, как вы знаете, обед и автобусная экскурсия в Звенигород плюс прогулка по осеннему лесу. Маша, да, ты говорила, что будешь готовить реферат, я бы все-таки советовал тебе поехать, но если хочешь остаться, пожалуйста. Не забудьте переодеться! Дежурный воспитатель на выходные, как вы знаете – Анна Аркадьевна. Ну, не грустите тут без меня! До свидания.
– До свиданья, Аркадий Викторович!
– Лада, а вот ты задержись, пожалуйста.
Стоит. Упрямая, красивая, немного злая. Класс потихоньку опустел… Многие, многие кидали на нее взгляды – сочувственные, заинтересованные…
– Что?
– Порядок ты знаешь. У нас есть час до обеда.
– А если я…
– Если ты что?
– Не дамся!
– Ну что же, ты думаешь, что тебя кто-то будет насильно тащить в «розговую»? Отнюдь нет. Принцип нашей школы – осознанная дисциплина. осознанная, па не палочная. Я не буду настаивать.
(удивленный распах ресинц)
– Да, не буду. Занятия возобновятся в понедельник. До тех пор ты должна быть высечена за свою безобразную провокацию на уроке. Если ты отказываешься принимать правила нашего лицея – никто не будет тебя заставлять. Но и к занятиям ты допущена не будешь. Мы свяжемся с твоими родителями, пусть они решают этот вопрос. Что сказал твой папа, ты помнишь. И еще одно. Я хочу заранее рассказать тебе о твоем наказании. Как ты знаешь, обычно учеников и учениц секут в комнате, которую вы называете «розговой» или «рыдальней». Но, по предложению директора, я накажу тебя прямо в классе. На тебе будет та самая туника, но не будет трусиков. Класса тут тоже не будет, не волнуйся. Буду только Галя и Кирилл, которых ты подставила (Кирилла мы посадим так, чтобы защитить твою стыдливость, он не увидит твоей попы). А вот Галя поможет тебя подержать.
– Сколько… мне дадут…?
– Столько же, Лада, пять плюс пять. Всего десять. Принцип «проживания», помнишь? Испытай то, что сама заставила испытать своих товарищей.
– Десять… нечестно… им по пять…
– По пять за тебя, Лада. Нечестно, что я ни одного шлепка ладонью не добавляю от себя. Итак, твое решение? Сейчас – и свободные выходные.
– Нет!
– Лада, подумай. Ожидание порки страшнее порки. Правда, это я знаю по себе.
(удивленный взгляд)
– Да. я не всегда был взрослым. Поверь, не как учитель, а как бывший мальчишка советую – лучше будет прямо сейчас.
– Я… я не знаю…
– Хорошо, не буду заставлять. Я зайду сюда в воскресенье вечером.
– Ой, подождите… я… можно после экскурсии?
– Лада, у меня выходной в конце концов. Ты считаешь, что я живу здесь?
– Я не могу…
– Хорошо, иди. Я буду здесь еще полчаса. Если за это время ты приведешь ко мне Галю и Кирилла, принесешь пучок розог и оденешь тунику – у нас будет время покончить со всем до обеда. Туника, кстати, здесь. А вот розги понадобятся свежие. Ну, или тогда уже в воскресенье вечером.
– Я… подумаю…
– Иди, Лада. Я в тебя верю, девочка.
Интересно, придет ли? Сложный возраст… Возраст принятия решений.
– Ребята, я не буду говорить долго и подробно. В классе у нас на этой неделе несколько неудовлетворительных оценок, это понятно, учебный год продолжается, материал все сложнее и сложнее. Их обсуждать не будем – кто их получил, уже обо всем знает, в том числе и на примере собственной попы. За вчерашний урок по античной культуре Галина, Кирилл и Лада получают десятку (в классе ахнули – это же высший, практически недосягаемый балл в нашей школе!) за прекрасную подготовку материала, и вместе с тем «неуд» по поведению. Галя и Кирилл получили наказание за свой «неуд» уже вчера, и вы все это видели, хотя, должен признаться, и в несколько необычной форме. Я искренне надеюсь, что больше такое не повторится. Лада будет наказана сегодня вечером (голос из класса: «за что?») Ну, я думаю, если она захочет с вами поделиться, она сама это сделает. На нашем совещании с директором была высказана мысль, что наказать ее следует точно таким же образом, как Галю и Кирилла, но не будем устраивать спектакль, тем более, что для Лады это будет первое наказание в нашей школе, да, Ладочка? Пожалуйста, не забывайте подниматься, когда к вам обращается учитель. Староста, если есть объявления… Нет? Прекрасно. Те, кого забирают родители, могут отметиться в канцелярии, как обычно, ждем вас не позже 10 вечера в воскресенье. Нет, Алеша, утром в понедельник уже надо будет учиться. У остальных – час свободного времени, далее, как вы знаете, обед и автобусная экскурсия в Звенигород плюс прогулка по осеннему лесу. Маша, да, ты говорила, что будешь готовить реферат, я бы все-таки советовал тебе поехать, но если хочешь остаться, пожалуйста. Не забудьте переодеться! Дежурный воспитатель на выходные, как вы знаете – Анна Аркадьевна. Ну, не грустите тут без меня! До свидания.
– До свиданья, Аркадий Викторович!
– Лада, а вот ты задержись, пожалуйста.
Стоит. Упрямая, красивая, немного злая. Класс потихоньку опустел… Многие, многие кидали на нее взгляды – сочувственные, заинтересованные…
– Что?
– Порядок ты знаешь. У нас есть час до обеда.
– А если я…
– Если ты что?
– Не дамся!
– Ну что же, ты думаешь, что тебя кто-то будет насильно тащить в «розговую»? Отнюдь нет. Принцип нашей школы – осознанная дисциплина. осознанная, па не палочная. Я не буду настаивать.
(удивленный распах ресинц)
– Да, не буду. Занятия возобновятся в понедельник. До тех пор ты должна быть высечена за свою безобразную провокацию на уроке. Если ты отказываешься принимать правила нашего лицея – никто не будет тебя заставлять. Но и к занятиям ты допущена не будешь. Мы свяжемся с твоими родителями, пусть они решают этот вопрос. Что сказал твой папа, ты помнишь. И еще одно. Я хочу заранее рассказать тебе о твоем наказании. Как ты знаешь, обычно учеников и учениц секут в комнате, которую вы называете «розговой» или «рыдальней». Но, по предложению директора, я накажу тебя прямо в классе. На тебе будет та самая туника, но не будет трусиков. Класса тут тоже не будет, не волнуйся. Буду только Галя и Кирилл, которых ты подставила (Кирилла мы посадим так, чтобы защитить твою стыдливость, он не увидит твоей попы). А вот Галя поможет тебя подержать.
– Сколько… мне дадут…?
– Столько же, Лада, пять плюс пять. Всего десять. Принцип «проживания», помнишь? Испытай то, что сама заставила испытать своих товарищей.
– Десять… нечестно… им по пять…
– По пять за тебя, Лада. Нечестно, что я ни одного шлепка ладонью не добавляю от себя. Итак, твое решение? Сейчас – и свободные выходные.
– Нет!
– Лада, подумай. Ожидание порки страшнее порки. Правда, это я знаю по себе.
(удивленный взгляд)
– Да. я не всегда был взрослым. Поверь, не как учитель, а как бывший мальчишка советую – лучше будет прямо сейчас.
– Я… я не знаю…
– Хорошо, не буду заставлять. Я зайду сюда в воскресенье вечером.
– Ой, подождите… я… можно после экскурсии?
– Лада, у меня выходной в конце концов. Ты считаешь, что я живу здесь?
– Я не могу…
– Хорошо, иди. Я буду здесь еще полчаса. Если за это время ты приведешь ко мне Галю и Кирилла, принесешь пучок розог и оденешь тунику – у нас будет время покончить со всем до обеда. Туника, кстати, здесь. А вот розги понадобятся свежие. Ну, или тогда уже в воскресенье вечером.
– Я… подумаю…
– Иди, Лада. Я в тебя верю, девочка.
Интересно, придет ли? Сложный возраст… Возраст принятия решений.
Новая ученица
Лада не пришла. Собрал книги, пошел домой. Наконец-то week-end...
Анна Аркадьевна, удачного Вам дежурства. Если что с моими случится, Вы, конечно, расскажите?
А сегодня вечером ко мне как раз должна зайти Аня, новая ученица... не из лицея. Странное знакомство, но очень приятное.
Ба, да она уже открыла тут свою тему! Ну, вот в этой теме и расскажу о ее визите...
А.В.
Анна Аркадьевна, удачного Вам дежурства. Если что с моими случится, Вы, конечно, расскажите?
А сегодня вечером ко мне как раз должна зайти Аня, новая ученица... не из лицея. Странное знакомство, но очень приятное.
Ба, да она уже открыла тут свою тему! Ну, вот в этой теме и расскажу о ее визите...
А.В.
Лада (1)
В девятом часу вечера мне позвонили. Телефона в маленьком домике. который пришлось тут снять, нет, но с первой зарплаты я раскошелился на мобильный. Мне сообщили, что одна девочка обязательно хочет переговорить со мной этим вечером.
Значит, все-таки Лада.
Когда я пришел в лицей (благо, тут пешком четверть часа), Лада уже ждала меня в том самом классе. За первой партой резались в морской бой Галя и Кирюша.
– Ну что, вся компания в сборе? Что скажете?
– Аркадий Викторович, – начала Лада, – Вы… вы были правы. Ожидание хуже!
– Ты же еще не знаешь – хуже чего.
– Догадываюсь. Я звонила родителям. В общем, я остаюсь в лицее. Если для этого меня нужно… высечь, можете начинать.
– Спасибо за разрешение, Лада. Но так эти дела не делаются. Командуешь здесь не ты. Сейчас мы с Кирюшей выйдем на пять минут, ты переоденешься, как требуется, и я зайду снова. Скамья и розги должны быть готовы. Ты должна вежливо и спокойно объяснить, в чем ты провинилась. Затем ты должна попросить тебя наказать. Причем ты объяснишь мне, как именно. Ты согласна?
– У меня есть другой выбор?
– Выбор у человека всегда есть. В данном случае – оставить лицей.
– Я согласна. (маленькая принцесса… посмотрим, посмотрим!).
– Хорошо. Пошли, Кирюша.
Стоим за дверью.
– Кирилл, пока мы ждем, скажи: а ты-то зачем ввязался? Не верил, что достанется?
Молчит.
– Что, Ладка понравилась?
Молчит. Но уши покраснели.
– И не страшно за такую и под розги, да?
– Не страшно…
– Понимаешь, Кирюш, она же тобой просто воспользовалась в этой ситуации. Если б, скажем, как Том Сойер – помнишь, его высекли за Бекки? – это я понимаю. А так… Зрая, по-моему. А впрочем, я тоже влюблялся. Всегда глупости в таком состоянии делаешь.
Смотрит на меня тихо и понимающе.
Стучим, входим в кабинет. Лада стоит в тунике. Сандалии решила для простоты не обувать – так и стоит босая девочка, теребит руками края своей коротенькой туники.
– Я слушаю.
– Господин учитель… Я виновата…
– В чем?
– Я подговорила Галю снять трусики… Кирюшку начать драку…
– Еще что-нибудь?
– Я… ну, намекнула, чтобы Вы их наказали.
– Проще говоря, подставила на пустом месте своих одноклассников под розги и сорвала конец урока. Согласна?
– Согласна. Сорвала.
– Далее?
– Прошу меня наказать.
– Конкретнее?
– Пожалуйста, побейте меня.
– Сковородкой по голове?
– Нет… прутиками… по… попе.
– Для этого есть русское слово «высечь».
– Ну да.
– Итак?
– Пожалуйста, высеките меня по попе! Я заслужила.
– Молодец, Лада.
– Только можно… не поперек, а вдоль?
(ага, наверное, рассказали ей, какой вид открывается, когда девочка без трусиков лежит животом поперек скамьи! На Глакином примере).
– Хорошо. Подай мне розги.
Медленно, глядя в пол, почти неживая подходит к тому самому ведерку. Берет свежий пучок прутиков. Подходит. Протягивает.
– Пожалуйста.
– Кирюша, садишься вот туда и смотришь в окно. Понял? Лада, на лавку. Галя, встань со стороны головы, будешь держать за плечи и считать. Как Лада, когда я сек тебя.
Галка кивает головой. Что ж тут непонятного?
Значит, все-таки Лада.
Когда я пришел в лицей (благо, тут пешком четверть часа), Лада уже ждала меня в том самом классе. За первой партой резались в морской бой Галя и Кирюша.
– Ну что, вся компания в сборе? Что скажете?
– Аркадий Викторович, – начала Лада, – Вы… вы были правы. Ожидание хуже!
– Ты же еще не знаешь – хуже чего.
– Догадываюсь. Я звонила родителям. В общем, я остаюсь в лицее. Если для этого меня нужно… высечь, можете начинать.
– Спасибо за разрешение, Лада. Но так эти дела не делаются. Командуешь здесь не ты. Сейчас мы с Кирюшей выйдем на пять минут, ты переоденешься, как требуется, и я зайду снова. Скамья и розги должны быть готовы. Ты должна вежливо и спокойно объяснить, в чем ты провинилась. Затем ты должна попросить тебя наказать. Причем ты объяснишь мне, как именно. Ты согласна?
– У меня есть другой выбор?
– Выбор у человека всегда есть. В данном случае – оставить лицей.
– Я согласна. (маленькая принцесса… посмотрим, посмотрим!).
– Хорошо. Пошли, Кирюша.
Стоим за дверью.
– Кирилл, пока мы ждем, скажи: а ты-то зачем ввязался? Не верил, что достанется?
Молчит.
– Что, Ладка понравилась?
Молчит. Но уши покраснели.
– И не страшно за такую и под розги, да?
– Не страшно…
– Понимаешь, Кирюш, она же тобой просто воспользовалась в этой ситуации. Если б, скажем, как Том Сойер – помнишь, его высекли за Бекки? – это я понимаю. А так… Зрая, по-моему. А впрочем, я тоже влюблялся. Всегда глупости в таком состоянии делаешь.
Смотрит на меня тихо и понимающе.
Стучим, входим в кабинет. Лада стоит в тунике. Сандалии решила для простоты не обувать – так и стоит босая девочка, теребит руками края своей коротенькой туники.
– Я слушаю.
– Господин учитель… Я виновата…
– В чем?
– Я подговорила Галю снять трусики… Кирюшку начать драку…
– Еще что-нибудь?
– Я… ну, намекнула, чтобы Вы их наказали.
– Проще говоря, подставила на пустом месте своих одноклассников под розги и сорвала конец урока. Согласна?
– Согласна. Сорвала.
– Далее?
– Прошу меня наказать.
– Конкретнее?
– Пожалуйста, побейте меня.
– Сковородкой по голове?
– Нет… прутиками… по… попе.
– Для этого есть русское слово «высечь».
– Ну да.
– Итак?
– Пожалуйста, высеките меня по попе! Я заслужила.
– Молодец, Лада.
– Только можно… не поперек, а вдоль?
(ага, наверное, рассказали ей, какой вид открывается, когда девочка без трусиков лежит животом поперек скамьи! На Глакином примере).
– Хорошо. Подай мне розги.
Медленно, глядя в пол, почти неживая подходит к тому самому ведерку. Берет свежий пучок прутиков. Подходит. Протягивает.
– Пожалуйста.
– Кирюша, садишься вот туда и смотришь в окно. Понял? Лада, на лавку. Галя, встань со стороны головы, будешь держать за плечи и считать. Как Лада, когда я сек тебя.
Галка кивает головой. Что ж тут непонятного?
Лада (2)
Лада вытягивается на скамейке. Тонкие ступни с розовыми пяточками и тонкими пальчиками. «Барбешные», как они говорят, ножки – точеные, загорелые. Край туники. Белая ткань. Россыпь каштановых кудряшек поверх нее..
– Лада, сечь тебя будут по голой попе.
Неловко протягивает руку, задирает тунику. Приходится поправить, поддернув повыше. Открывается крепенькая круглая попка. Два яблочка «белый налив». А у Галки были – две пампушки.
– Готова? Ну, поехали.
Розги стегнули поперек, брызнув в белый налив румян, и заколотили в отчаянии ножки по скамейке. Дышит тяжело. Но не вопит. «Раз» – Галинкин голос полон сочувствия.
И еще раз! «уййй – Два!» И еще! «аммм – три!» И еще! «аааааа – четыре». Румянятся, румянятся яблочки, только не по-яблочному прочерчены они ярко-розовыми полосками. А ножки-то какую дробь выбивают по скамейке!
Кирюшка про все забыл – привстал и смотрит, глаза как у совенка. Ладно, не буду одергивать. Как мужчина мужчину – понимаю. Ладка все равно не знает, что ему видно.
«айненадо! – пять» «айнебуду! – шесть» «миленькийпростите – семь!» Ого, принцесса заговорила по-иному. «пуститепжалллста – семь!» «буду хороооооо – восемь!» И девять, и десять уже под вой. Как будто всыпали с полсотни. Впрочем, она же в первый раз… Реву-то, реву.
А Галинка склонилась над кудряшками, полушепотом в пылающее ушко: «Ну Ладо, дивонько моя, ну ничОго, вже все…» Доброе сердце у девчонки. Никакой мести. Молодчина.
– Лада, осталась одна деталь: встать и сказать спасибо.
Морщась, ни о какой стыдливости не думая. поднимается со скамейки (Кирюшка ныряет на место), обе руки – на напоротой попе, интенсивный массаж. Ножки приплясывают, ротик кривится… Эх, принцесса, принцесса, где твоя надменность? Нашлепанная малышка.
– Спа… спасиииибо! Больше не буду.
– Ну, вот и умница. Лада, ты тут пожалуйста, убери – ты же не хочешь, чтобы завтра подробности твоей порки знал весь класс.
– Мы поможем! – подлетает Кирюшка.
– А знаете, ребята, вы у меня просто замечательные.
– Почему? – растерянно хлопают глазами Галинка с Кирюшкой, ладе не до этого.
– Вы смогли простить и пожалеть подругу, когда ей было плохо. А Лада смогла победить свою упрямство. Это немалая победа! Ну, и с первой поркой можно поздравить. С первой. Лада?
– Неееет… Маааама раньше… но не рооозгами…
– Ну, так с первыми розгами тебя! Боевое крещение. Ладно, не так уж и больно, бывает куда хуже. В общем, Галинка тебе подскажет, чем попку смазать, как успокоиться. Опыт есть, да, Галь (серьезно кивает) Советую душ, не слишком теплый. А у меня все-таки выходной не кончился. Пойду я. Ребята, еще раз: вы молодцы! И спокойной Вам ночи. До завтра!
– Спокойной ночи!
Выхожу на вечерние улицы нашего городка… Да, странный класс. Славный и странный. Завтра новая неделя начинается…
– Лада, сечь тебя будут по голой попе.
Неловко протягивает руку, задирает тунику. Приходится поправить, поддернув повыше. Открывается крепенькая круглая попка. Два яблочка «белый налив». А у Галки были – две пампушки.
– Готова? Ну, поехали.
Розги стегнули поперек, брызнув в белый налив румян, и заколотили в отчаянии ножки по скамейке. Дышит тяжело. Но не вопит. «Раз» – Галинкин голос полон сочувствия.
И еще раз! «уййй – Два!» И еще! «аммм – три!» И еще! «аааааа – четыре». Румянятся, румянятся яблочки, только не по-яблочному прочерчены они ярко-розовыми полосками. А ножки-то какую дробь выбивают по скамейке!
Кирюшка про все забыл – привстал и смотрит, глаза как у совенка. Ладно, не буду одергивать. Как мужчина мужчину – понимаю. Ладка все равно не знает, что ему видно.
«айненадо! – пять» «айнебуду! – шесть» «миленькийпростите – семь!» Ого, принцесса заговорила по-иному. «пуститепжалллста – семь!» «буду хороооооо – восемь!» И девять, и десять уже под вой. Как будто всыпали с полсотни. Впрочем, она же в первый раз… Реву-то, реву.
А Галинка склонилась над кудряшками, полушепотом в пылающее ушко: «Ну Ладо, дивонько моя, ну ничОго, вже все…» Доброе сердце у девчонки. Никакой мести. Молодчина.
– Лада, осталась одна деталь: встать и сказать спасибо.
Морщась, ни о какой стыдливости не думая. поднимается со скамейки (Кирюшка ныряет на место), обе руки – на напоротой попе, интенсивный массаж. Ножки приплясывают, ротик кривится… Эх, принцесса, принцесса, где твоя надменность? Нашлепанная малышка.
– Спа… спасиииибо! Больше не буду.
– Ну, вот и умница. Лада, ты тут пожалуйста, убери – ты же не хочешь, чтобы завтра подробности твоей порки знал весь класс.
– Мы поможем! – подлетает Кирюшка.
– А знаете, ребята, вы у меня просто замечательные.
– Почему? – растерянно хлопают глазами Галинка с Кирюшкой, ладе не до этого.
– Вы смогли простить и пожалеть подругу, когда ей было плохо. А Лада смогла победить свою упрямство. Это немалая победа! Ну, и с первой поркой можно поздравить. С первой. Лада?
– Неееет… Маааама раньше… но не рооозгами…
– Ну, так с первыми розгами тебя! Боевое крещение. Ладно, не так уж и больно, бывает куда хуже. В общем, Галинка тебе подскажет, чем попку смазать, как успокоиться. Опыт есть, да, Галь (серьезно кивает) Советую душ, не слишком теплый. А у меня все-таки выходной не кончился. Пойду я. Ребята, еще раз: вы молодцы! И спокойной Вам ночи. До завтра!
– Спокойной ночи!
Выхожу на вечерние улицы нашего городка… Да, странный класс. Славный и странный. Завтра новая неделя начинается…