Кто ищет, тот всегда найдет (о приключениях)

[Николай Сергеевич Савчук]

Запомнить окно, выяснить номер комнаты и уточнить фамилию обитательницы не составило труда. Зайцева... окно... карниз... пожарная лестница - что-то было знакомое во всем этом сочетании. Почему-то в этой связи вертелась на уме фамилия Любимцева и контурные карты. Они-то тут причем? Впрочем... контурные карты, контурные карты... география! Точно! Александр Абрамович Шварц, учитель географии, недавно выражал опасения в связи с каким-то случаем, когда девочка вылезла через окно на карниз и упала. Точно, тогда тоже речь шла о Зайцевой.

С этим нужно что-то делать. Какая-то очень уж шустрая девочка. :-k В третий раз такая гиперактивность добром может не кончиться.

Ведомый этой мыслью, я направился к директору.

- Можно, Николай Александрович? У нас проблема. Я насчет Зайцевой Иры из 6-го класса.

Вкратце рассказав историю о ночном происшествии (см. ветку "Поиск приключений"), напомнив о случае, упоянутом А.А. Шварцем и присовокупив свои соображения, я закончил так:

- Я думаю, надо серьезно поговорить с девочкой. Может быть, не наказывать, но поговорить - точно надо. И, наверное, перевести ее на первый этаж, подальше от соблазна... Не решетки же, право, на окна детских комнат навешивать?

[Николай Александрович]

- Можно, Николай Александрович? У нас проблема. Я насчет Зайцевой Иры из 6-го класса.

- Да, конечно! Проходите, Николай Сергеевич, садитесь! - встав из-за стола, я присел на диван рядом с Савчуком. - Выходит, Зайцева опять что-то натворила? - в моём голосе не было ни тени удивления. Скорее досада.

- Я думаю, надо серьезно поговорить с девочкой. Может быть, не наказывать, но поговорить - точно надо. И, наверное, перевести ее на первый этаж, подальше от соблазна... Не решетки же, право, на окна детских комнат навешивать?

Я очень внимательно выслушал рассказ Савчука и задумался. Как раз на той неделе мы с Галиной Николаевной вели разговор насчёт педсовета, на котором следовало бы серьёзно обсудить поведение Ирины. Слушать каждый Божий день от разных учителей, что: «Зайцева испортила журнал!», «Зайцевой не спалось после отбоя!», «Зайцева чуть не спалила весь лицей!», «Зайцева почти сорвала урок математики!», «Зайцева устроила драку в туалете!», теперь Зайцева решила акробатикой заняться! Зайцева, Зайцева, Зайцева... Как же мне это надоело! Сколько можно ей издеваться над учителями, прогуливать уроки, врать, безобразничать и рассчитывать на снисхождение? Никакие наказания на неё долго не действуют, правила лицея её не касаются! Все учителя просто стонут и жалуются. Я глубоко вздохнул, пытаясь заставить своё сердце биться в нормальном ритме.

- Николай Сергеевич, знаете, Вы последний из учителей, кто ещё никогда, до сегодняшнего дня, мне не жаловался на Зайцеву. Я вот слушаю Вас, а перед глазами стоит Шпелер. Помните педсовет в том году, на котором присутствовал его отец? Мне кажется, что пора созывать новый, только на повестке дня в этот раз будет Ирина Зайцева. Что Вы об этом думаете?

[Николай Сергеевич Савчук]

- Николай Сергеевич, знаете, Вы последний из учителей, кто ещё никогда, до сегодняшнего дня, мне не жаловался на Зайцеву. Я вот слушаю Вас, а перед глазами стоит Шпелер. Помните педсовет в том году, на котором присутствовал его отец? Мне кажется, что пора созывать новый, только на повестке дня в этот раз будет Ирина Зайцева. Что Вы об этом думаете?

До сего дня у меня к Зайцевой претензий не было. По моему предмету - физкультуре - она вполне успевала, все зачеты сдавала вовремя... Да и сегодня у меня была не претензия, а, скорее, обеспокоенность. Но слова директора заставили меня взглянуть на проблему с иной точки зрения. Я вспомнил, что в последнее время имя Ирины часто всплывало в разговорах коллег в самом неблагоприятном свете. Очевидно, все эти сведения стекались к директору и он был в курсе дела, как никто. Я смутился.

- Ну, понимаете, Николай Александрович, может быть это мы где-то не дорабатываем? У девочки переходный возраст, она переживает трудное время, период взросления... Может быть поговорить с ней по душам? Вызов родителей и разбор на педсовете - это достаточно крайняя мера... Вы же помните, чем тогда все закончилось для Шпелера? А стало ли от этого лучше? Как бы дров не наломать, Николай Александрович, - закончил я, выразив в конце свои опасения.

[Николай Александрович]

- Ну, понимаете, Николай Александрович, может быть это мы где-то не дорабатываем? У девочки переходный возраст, она переживает трудное время, период взросления... Может быть поговорить с ней по душам? Вызов родителей и разбор на педсовете - это достаточно крайняя мера... Вы же помните, чем тогда все закончилось для Шпелера? А стало ли от этого лучше? Как бы дров не наломать, Николай Александрович.

- Ну-уу... Шпелер всё же изменился, что ни говори. По крайней мере, после отцовского ремня его имя уже не режет слух, как раньше. А вот Зайцева... с Зайцевой всё просто выходит из-под контроля. К тому же, родителей у неё нет - есть только тётка, которая совсем не хочет ею заниматься. Поэтому, из Лицея исключать Ирину я не собираюсь, но и говорить с ней уже бесполезно. Я лучше поговорю с её куратором - Борисом Михайловичем. Возможно, мы с ним придём к единому решению, а там видно будет.

Пройдясь по кабинету, я достал из ящика стола сигару и закурил.

- Не желаете, Николай Сергеевич? - предложил я, протягивая коробку Савчуку.

- А насчёт решётки на окне... Так это не выход. Как, впрочем, и первый этаж. Зная Иру, я могу с уверенностью сказать, что тогда она постоянно будет ошиваться на улице после отбоя, - подумав полминуты, я добавил: - В её комнате я велю сделать окно таким, чтобы оно вообще не открывалось. Оставим ей только форточку - для проветривания.

[Николай Сергеевич Савчук]

- Да, возможно Вы правы, так будет лучше... Спасибо, я не курю... Хотя... Я не думаю, что Борис Михалыч мало ей занимается. Боюсь, что еще одно, даже более суровое, чем обычно, наказание с его стороны, не окажет такого же благотворного воздействия, как родительский ремень Шпелера. Честно говоря, я не знаю, что следует сделать в данном случае. Здесь нужен кто-то реально авторитетный для нее... Возможно, выслушав на педсовете мнение всех учителей о своем поведении она задумается? В то время как обычное наказание может оказаться неэффективным...

[Николай Александрович]

- Хм... я думаю, что надо выяснить, есть ли среди преподавателей хоть один человек, которого Зайцева уважает и любит настолько, чтобы прислушaться к его мнению. Ведь не может же ребёнок совсем никого не любить!

Мне было жаль девочку. Её родители погибли год назад - несомненно, это была большая психологическая травма для детской души. Её тётя, сестра отца, была слишком занята, чтобы воспитывать её и вникать в эти проблемы. Скорее всего Ирина, сама того не осознавая, просто ищет внимания. Злит и выводит из себя учителей, зная, что тогда её наверняка заметят. Я вновь посмотрел на Савчука.

- Да, Николай Сергеевич, педсовет будет наилучшим вариантом. Но мы пока обойдёмся без присутствия Зайцевой. Для начала я хотел бы услышать мнения всех преподавателей.

[Николай Сергеевич Савчук]

- Хм... я думаю, что надо выяснить, есть ли среди преподавателей хоть один человек, которого Зайцева уважает и любит настолько, чтобы прислушаться к его мнению. Ведь не может же ребёнок совсем никого не любить!

- Да, Николай Сергеевич, педсовет будет наилучшим вариантом. Но мы пока обойдёмся без присутствия Зайцевой. Для начала я хотел бы услышать мнения всех преподавателей.

- Что ж, это разумно. О дате педсовета Вы сообщите как обычно?

[Николай Александрович]

- Что ж, это разумно. О дате педсовета Вы сообщите как обычно?

- Разумеется, - я проводил Савчука до двери и подошёл к секретарше. - Людмила, будьте добры, попросите Галину Николаевну зайти ко мне.

[Галина Николаевна]

- Людмила, будьте добры, попросите Галину Николаевну зайти ко мне.

- Да, Николай Александрович, - войдя в кабинет, я села в кресло напротив. – Поступили новые указания из районо?

[Николай Александрович]

- Да, Николай Александрович, - войдя в кабинет, я села в кресло напротив. – Поступили новые указания из районо?

- Нет, Галина Николаевна. Мне Bаш совет нужен. - я сидел в кресле и постукивал ручкой по столу. - Ко мне только что Савчук заходил, на Зайцеву жаловался, говорил, что она ночью по карнизам ходит, а комната у неё на втором этаже. В общем, беспокоился за неё и просил принять меры. Он, разумеется, прав - принять меры нужно и срочно. Но меня волнует и другой вопрос. Зайцева ещё и года не проучилась в нашем лицее, но за это время успела натворить столько, сколько себе не позволял ещё ни один лицеист! Я, честно говоря, возмущён, однако, мне бы хотелось послушать, что думают по этому поводу другие учителя, - я пристально посмотрел завучу в глаза. - Вот Bы, Галина Николаевна, что думаете об Ирине? Как нам с ней поступать? Какие меры принимать?

[Галина Николаевна]

- Да, Зайцева себя показала за это время в полной красе… - покачав недовольно головой, я продолжила, - А насчет карниза, да и всего остального, в частности вранья, могу отметить, что у ней притуплено чувство самосохранения, она везде и во всем лезет на рожон. Знает, что за это последует наказание и все равно лезет. И порка ее ничему в отличие от других, самое удивительное, не учит. Сколько ее не наказывают, все бестолку. А сколько ее за вранье наказывали… ужас.

- А насчет карниза…. раз ни наказание, ни разговоры не помогают, может, Николай Александрович, поселим Зайцеву в воспитательных целях, пока на неделю, а там посмотрим к начальным классам? Выходить из положения надо, не так ли?

[Николай Александрович]

- А насчет карниза…. раз ни наказание, ни разговоры не помогают, может, Николай Александрович, поселим Зайцеву в воспитательных целях, пока на неделю, а там посмотрим к начальным классам? Выходить из положения надо, не так ли?

- Да, конечно, Галина Николаевна, - машинально согласился я с завучем, усиленно размышляя, что же изменит перевод Зайцевой в младшие классы. - То есть, Вы имеете в виду, что находясь среди малышей, у нее отпадёт желание влезать в различные передряги? Или тот факт, что ее комната будет на первом этаже - заставит ее сидеть дома и не соваться в окно? Извините, я не совсем уловил ход Ваших мыслей.

[Галина Николаевна]

- Николай Александрович, живя в комнате с младшеклассниками, а они живут, как Вы помните в комнате по четверо в отличие от среднего и старшего звена, Ирина, во-первых, вряд ли наберется наглости при них вылезти в окно. И потом, само психологическое состояние – жить с второклашками, двенадцатилетняя в комнате с восьмилетками.

[Николай Александрович]

- Николай Александрович, живя в комнате с младшеклассниками, а они живут, как Вы помните в комнате по четверо в отличие от среднего и старшего звена, Ирина, во-первых, вряд ли наберется наглости при них вылезти в окно. И потом, само психологическое состояние – жить с второклашками, двенадцатилетняя в комнате с восьмилетками.

- Хм... Как наказание, это будет совсем неплохо! - действительно, как это я забыл, что малыши живут по четверо? - Галина Николаевна, я хочу пригласить сюда Бориса Михайловича, как-никак он её куратор и должен быть в курсе дела, - я взял сотовый и набрал номер Зайцева. - Борис Михайлович, это Николай Александрович Вас беспокоит. Зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. Мы с Галиной Николаевной хотим с Вами кое-что обсудить.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Борис Михайлович, это Николай Александрович вас беспокоит. Зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. Мы с Галиной Николаевной хотим с вами кое-что обсудить.

- Хорошо, Николай Александрович, сейчас буду.
Через три минуты я вошел в кабинет.