Визит вежливости

[Вико]

Николай Сергеевич Савчук писал:
- Вытяни руки! Да, вот так, - я тщательно и крепко привязал запястья парнишки к концу скамьи, - Теперь ножки, пожалуйста...
На всякий случай, я решил закрепить мальчишку покрепче - все же для него это будет серьезное испытание. К тому же - впервые. Поэтому я привязал к скамье не только ноги у лодыжек, но и колени, и пояс. Это гарантировало не только то, что мальчик не соскочит со своего эшафота во время порки, но и позволит мне точнее наносить стежки. Да и "причина" смущения мальчика окажется в большей безопасности. Боюсь, только, Наташа с некоторым недоумением поглядывала на столь тщательные приготовления.

"Класс!" - подумал Вико, когда его жестко зафиксировали на скамье, привязав аж в четырех местах. Его прежние самодеятельные опыты с привязыванием самого себя к табуреткам ни в какое сравнение не шли с этим профессиональным бондажем.

Николай Сергеевич Савчук писал:
Я не стал тянуть.
- Что ж, начнем, уноша. Двадцать розог.
Я вытащил прут из ведра и стряхнул лишнюю влагу с визгом распоров воздух. Подошел к притороченному к скамье телу мальчика и тщательно прицелился, прежде чем нанести первый удар по плотно сжатым розовым шарикам его попки. Я снова использовал технику "Осиный рой" и розга впилась в чуть подрагивающую плоть тысячей маленьких жал, оставляя поперек нежных ягодичек ярко-красную полоску. У меня не было необходимости ждать, когда попа успокоится и будет готова для продолжения - она и так оставалась почти неподвижной - и я наносил удар за ударом, делая паузы лишь на то, чтобы в очередной раз взмахнуть розгой и просчитать про себя: "Три... Четыре... Пять..."

Вико еще до начала порки решил сыграть роль спартанского мальчика.
Одним из его прапрадедов был грек, невесть какими путями попавший в Москву и до революции державший там торговую лавку. По семейной легенде, темные волосы и карие глаза достались Вико в наследство именно от этого предка, поскольку все женщины в их роду были сероглазыми и русоволосыми. Имели ли предки этого прапрадеда хоть какое-нибудь отношение к древней Спарте, выяснить было абсолютно нереально, но мальчику хотелось думать, что имели.
Вжившись в роль, он крепко сжал зубы, для чего-то зажмурился и
прижался к скамье всем телом, рассчитывая перенести порку без криков, благо, небольшой опыт уже имелся.
Вначале задуманное благополучно удавалось Вико, хотя уже после первых ударов у него возникло ощущение, что вся его задница полыхает огнем.

Николай Сергеевич Савчук писал:
Полоса за полосой вспыхивали и вспухали на попе. Я начал с середины и теперь клал удары то выше, то ниже первого рубчика, отступая с каждым разом все дальше и дальше от него. "Семь... Восемь... Девять...". Я нахлестывал маленькую попку старосты, не забывая следить за тем, чтобы розга не задевала ничего жизненно важного и не попадала по уже поврежденным местам. Риск рассечь кожу до крови был невелик даже в этом случае, но все же следовало быть осторожным. Да и парень, кажется, уже имел возможность убедиться, что такое настоящая серьезная порка.

Когда некоторые удары стали опускаться на нижнюю, более
чувствительную часть ягодиц, Вико уже не смог сохранять полную неподвижность и задергался, заелозил по скамье, насколько позволяли путы. Они, впрочем, держали крепко. Напряжение внизу живота мальчика нарастало...

Николай Сергеевич Савчук писал:
"Десять!" - я опустил руку и сделал перерыв. Мне он не требовался, но мальчишке нужен был роздых после той волны боли, в которую я его окунул. Да и прут пора было взять новый.

Вот хуже всего, когда настроился на длительное испытание, а его зачем-то прерывают посередине, и не знаешь, то ли дальше надо поддерживать в себе бойцовский тонус, то ли можно уже расслабиться! Вико позволил себе приоткрыть один глаз и обозреть окрестности.

Цитата:
- Как у Вас хорошо получается! - заметила Наташа, которая, оказывается, все это время пристально наблюдала за происходящим, -У меня вот так не выходит. Поэтому они наверное меня и не слушаются. Может быть, Вы не откажетесь дать мне несколько уроков?
- Разумеется, не откажусь. Желаете начать прямо сейчас?
- А можно? - Наташа с готовностью подошла ко мне и живым интересом принялась рассматривать наказываемого пацана вблизи. И даже провела рукой по его взбитой исчерченной розгами попе.

"А это кто еще такая?! Мы так не договаривались!" - недовольно подумал Вико. "Еще и по попе гладит! Тоже мне, жрица Артемиды нашлась!" (Вико никак не мог отойти от игры в наказываемого спартанского мальчика.)

Николай Сергеевич Савчук писал:
- Ну почему бы нет - я провел пока только половину наказания. Он должен получить еще целых десять ударов. Этого более, чем достаточно.
Наташа тоже вытащила себе новый прут из ведерка с розгами. Ее лицо выражало любопытство и усердное внимание.

Увидев это, Вико расслабился и, несмотря на испытываемую боль, даже позволил себе скорчить недовольную мину.

[Николай Сергеевич Савчук]

- Давайте, Вы сначала покажете, как у Вас получается, а потом мы разберем ошибки, если они будут, хорошо? - сказал я.

Наташа довольно уверенно подошла к скамье, коротко размахнулась и опустила розгу на ягодицы Вико. Прут лег косо, перечеркнув сразу несколько полосок на ближнем полушарии попы парнишки и совсем не задев другое. Удар, как я видел, не был достаточно силен, но за счет того, что был нанесен на уже весьма "подогретую" попу, довольно все же болезнен. Наташа виновато взглянула на меня.

- Ну что ж, неплохо, - подбодрил ее я, - А сейчас я покажу, как это делаю я. Смотрите: встаете свободно, даже несколько расслабленно, Ваша позиция должна быть устойчивой и удобной для размаха и для нанесения удара. Расстояние до объекта должно быть таким, чтобы максимально использовать длину розги. Помните, что кончик имеет наибольшее ускорение и бьет больнее, но он тонкий и имеет тенденцию отваливаться в процессе порки - значит по мере ее продолжения необходимо немного менять стойку. Теперь замах - он должен быть широким насколько позволяет место и свободным, рука должна делать широкий мах - тогда сила удара будет максимальной. Не нужно прижимать руку к телу или опускать раньше времени. Удар должен быть прицельным, но не следует сосредотачивать внимание непосредственно на поверхности попы - нужно найти некую виртуальную точку ниже, так будто вы бьете по пустой скамейке.

Всю эту речь я сопровождал медленной демонстрирацией движений, пока конец розги не коснулся попы мальчика. После этого я сделал все тоже самое, но уже в необходимом для удара темпе. Удар вышел действительно образцово-показательным - прут лег идеально, поперек всей попы, сильно, ровно, с небольшим уклоном, пересекая три старых полоски. "Двенадцать" - отметил я про себя.

- Показываю еще раз. Помните: в начале порки следует бить сильно и ровно, стараясь покрыть всю поверхность попы. Затем нужно немного снизить интенсивность ударов, но при этом необходимо использовать уже нанесенные ранее рубцы - так будет даже больнее.

Тринадцатый удар вышел столь же безукоризненным, как и предыдущий, к тому же был нанесен в нижнюю, особенно нежную часть попы. Вико взвыл и стал брыкаться в своих путах.

Не обращая на него внимания я жестом пригласил Наташу занять мое место. Девушка отнеслась к уроку серьезно: она старательно повстаралсь точно воспроизвести все мои действия. Я помог ей, нежно приобняв сзади за плечи и талию и направив ее руку своей. Наши головы сблизились и я прошептал ей на ушко несколько ободряющих замечаний. Через несколько мгновений нужная позиция была найдена и я отодвинулся от нее, на секунду задержав ее руки в своих. Кажется, она не была этим недовольна.

- Прошу Вас.

Наташа, все также тщательно копируя мои движения, хлестнула розгой попу мальчика. Тот резко вздрогнул и заерзал по скамье. Этот удар был, конечно, гораздо хуже моих, но намного лучше ее первого опыта.

- Вот так, еще раз! Спинку держите, не напрягайтесь, не надо так сильно сжимать розгу! Достаточно просто крепко удерживать ее, чтоб не выпала. И помните - точка прицеливания должна быть ниже попы!

Прут со свистом рассек воздух и вновь впился в исхлестанную плоть. На этот раз удар вышел еще лучше. Даже слишком хорошо - на попе выступило несколько капель крови в местах пересечения получившейся алой полоски со старыми багровыми следами.

- Ой! - испугалась Наташа.

- Ничего-ничего, - успокоил я, - Ничего страшного, это часто бывает во время порки.

"Пятнадцать".

[Вико]

Николай Сергеевич Савчук писал:
Наташа довольно уверенно подошла к скамье, коротко размахнулась и опустила розгу на ягодицы Вико. Прут лег косо, перечеркнув сразу несколько полосок на ближнем полушарии попы парнишки и совсем не задев другое. Удар, как я видел, не был достаточно силен, но за счет того, что был нанесен на уже весьма "подогретую" попу, довольно все же болезнен.

Ну, для кого, может, и болезнен, но Вико так легко не проймешь, ему, бывало, и больнее доставалось, и ничего, не орал! Мальчик скосил глаз на учительницу и скептически хмыкнул.

Николай Сергеевич Савчук писал:
Наташа виновато взглянула на меня.
- Ну что ж, неплохо, - подбодрил ее я, - А сейчас я покажу, как это делаю я. Смотрите: встаете свободно, даже несколько расслабленно, Ваша позиция должна быть устойчивой и удобной для размаха и для нанесения удара. Расстояние до объекта должно быть таким, чтобы максимально использовать длину розги. Помните, что кончик имеет наибольшее ускорение и бьет больнее, но он тонкий и имеет тенденцию отваливаться в процессе порки - значит по мере ее продолжения необходимо немного менять стойку. Теперь замах - он должен быть широким насколько позволяет место и свободным, рука должна делать широкий мах - тогда сила удара будет максимальной. Не нужно прижимать руку к телу или опускать раньше времени. Удар должен быть прицельным, но не следует сосредотачивать внимание непосредственно на поверхности попы - нужно найти некую виртуальную точку ниже, так будто вы бьете по пустой скамейке.
Всю эту речь я сопровождал медленной демонстрирацией движений, пока конец розги не коснулся попы мальчика. После этого я сделал все тоже самое, но уже в необходимом для удара темпе. Удар вышел действительно образцово-показательным - прут лег идеально, поперек всей попы, сильно, ровно, с небольшим уклоном, пересекая три старых полоски. "Двенадцать" - отметил я про себя.

Вот тут Вико понял, что рано расслабился! Боль оказалась куда сильнее, чем при предыдущем ударе, мальчик не удержался и коротко
вскрикнул. Еще обиднее было осознавать, Савчук попросту перехитрил его - он на самом деле и не собирался перепоручать свои
обязанности этой неопытной училке!

Николай Сергеевич Савчук писал:
- Показываю еще раз. Помните: в начале порки следует бить сильно и ровно, стараясь покрыть всю поверхность попы. Затем нужно немного снизить интенсивность ударов, но при этом необходимо использовать уже нанесенные ранее рубцы - так будет даже больнее.
Тринадцатый удар вышел столь же безукоризненным, как и предыдущий, к тому же был нанесен в нижнюю, особенно нежную часть попы. Вико взвыл и стал брыкаться в своих путах.

- Да, такого Вико еще испытывать не приходилось! Фантазии продержаться без криков, подобно спартанскому мальчику, вмиг вылетели из его головы, на какой-то миг он даже перестал себя
контролировать, а когда понял, что все-таки заорал, ему вдруг стало
безразлично, как вести себя дальше.

Николай Сергеевич Савчук писал:
Наташа, все также тщательно копируя мои движения, хлестнула розгой попу мальчика. Тот резко вздрогнул и заерзал по скамье. Этот удар был, конечно, гораздо хуже моих, но намного лучше ее первого опыта.

Не так больно, но что теперь терпеть-то?

Николай Сергеевич Савчук писал:
- Вот так, еще раз! Спинку держите, не напрягайтесь, не надо так сильно сжимать розгу! Достаточно просто крепко удерживать ее, чтоб не выпала. И помните - точка прицеливания должна быть ниже попы!
Прут со свистом рассек воздух и вновь впился в исхлестанную плоть. На этот раз удар вышел еще лучше. Даже слишком хорошо - на попе выступило несколько капель крови в местах пересечения получившейся алой полоски со старыми багровыми следами.

Вико опять взвизгнул. В заднице его нарастала боль, уже не тупая, а
резкая, саднящая. Странно, но хотелось, чтобы удары продолжались, чтобы эта боль достигла крещендо.

[Катя]

Вико взвыл и стал брыкаться в своих путах.
Вико опять взвизгнул.

Ой, какие жуткие крики доносятся из рыдальни! Мамочка, мама, забери меня отсюда… я буду хорошей девочкой… Только пусть меня отпустят!!!

[Николай Сергеевич Савчук]

- Нужно только поточнее класть розгу и соизмерять, так сказать, силу ее приложения. Это придет с опытом, - многозначительно закончил я и почему-то взглянул в угол, где все еще маячила попа мальчишки, наказанного Наташей перед Вико. Тот стоял, полуповернувшись и застыв, словно соляной столб, глядя на нас расширенными от ужаса глазами. Видимо представлял себе свое будущее когда Наташа окончательно освоит науку сечь. Наташа тоже видимо машинально взглянула на своего подшефного, потому что тут же прикрикнула на него:

- А ну-ка! Что захотел попробовать? Успеешь еще...

Мальчишка вздрогнул и забился поглубже в спасительный угол. Уши его полыхали почти также, как попа. Впрочем, отстояться в углу ему не дали.

- Кстати, тебе пора уже выходить, - сказала Наташа, - Давай, одевайся. И имей в виду: еще раз увижу - высеку розгами и не так как сегодня!

Я не стал дожидаться окончания выволочки, которую Наташа стала устраивать своему несчастному питомцу, который вынужден был выслушивать ее нотацию, стоя голышом и наблюдая, как я изготавливаюсь для очередного хлесткого удара. Мне следовало закончить начатое. Я снова занял исходную позицию около попы Вико. Оставалось пять розог - и я был намерен сделать эти пять розог самым запоминающимся впечатлением для Вико от этого Нового года. Правда, следовало быть аккуратным, чтобы не усугубить порез, нанесенный его многострадальной заднице Наташей. Он располагался в верхней части попы и все более и более набухал кровью.

Я тщательно прицелился и всадил прут прямо в складку под ягодицами паренька - туда, где уже, фактически, начинаются ноги. Там уже алели две полоски от предыдущих ударов, но я постарался и на этот раз попал исключительно точно - так, что новая линия легла в узкое пространство между предыдущими, образуя широкую тройную полосу. Семнадцатый лег практически туда же, но чуть-чуть выше, а восемнадцатый - почти без паузы - наоборот, в самый центр попы, так что максимально оттопыренные в этом месте ягодичные мышцы заметно вмялась, образуя два глубоких оврага на каждой из некогда ровных и гладких полукруглых половин, разделенных впадиной уже естественного происхождения. Теперь от этой гладкости и бархатистости не осталось и следа - вся попа была исполосована багрово-синими вспухшими рубцами, большинство из которых пересекали ее поперек по всей ширине, но частью и лежащие под различными углами к продольной оси тела, образуемой на спине тонкой линией хребта и продолжаемой далее междуягодичной впадиной. Кажется, наконец, и этого мальчика проняло. Впрочем, я и раньше заметил, что нижняя часть попы у него, как и у большинства - самое нежное и податливое место. Теперь он уже не мог лежать спокойно, ожидая каждого нового хищного свиста розги так, словно это вовсе не его молодое нежнокожее тело является его нещадно кусаемой "добычей", а крупно вздрагивал и извивался на скамье, насколько позволяли крепкие путы.

Однако, последние два удара я также не собирался тратить впустую. Но для них требовалась особая точность и потому я дал себе маленький отдых. Краем глаза я заметил, что Наташа закончила разборку со своим мальчуганом (которой снова ронял одну за другой слезинки), позволила ему одеться и собралась уходить. Я кивнул ей, прощаясь. Это хорошо - можно будет закончить и поговорить без свидетелей.

[Вико]

Николай Сергеевич Савчук писал:
Я тщательно прицелился и всадил прут прямо в складку под ягодицами паренька - туда, где уже, фактически, начинаются ноги. Там уже алели две полоски от предыдущих ударов, но я постарался и на этот раз попал исключительно точно - так, что новая линия легла в узкое пространство между предыдущими, образуя широкую тройную полосу. Семнадцатый лег практически туда же, но чуть-чуть выше, а восемнадцатый - почти без паузы - наоборот, в самый центр попы, так что максимально оттопыренные в этом месте ягодичные мышцы заметно вмялась, образуя два глубоких оврага на каждой из некогда ровных и гладких полукруглых половин, разделенных впадиной уже естественного происхождения. Теперь от этой гладкости и бархатистости не осталось и следа - вся попа была исполосована багрово-синими вспухшими рубцами, большинство из которых пересекали ее поперек по всей ширине, но частью и лежащие под различными углами к продольной оси тела, образуемой на спине тонкой линией хребта и продолжаемой далее междуягодичной впадиной. Кажется, наконец, и этого мальчика проняло. Впрочем, я и раньше заметил, что нижняя часть попы у него, как и у большинства - самое нежное и податливое место. Теперь он уже не мог лежать спокойно, ожидая каждого нового хищного свиста розги так, словно это вовсе не его молодое нежнокожее тело является его нещадно кусаемой "добычей", а крупно вздрагивал и извивался на скамье, насколько позволяли крепкие путы.

Вико окончательно утратил контроль над собой. Он корчился и что-то бессвязно выкрикивал при ударах. В ответ на особо чувствительный удар он почему-то выкрикнул: "Да!" - хотя спроси его, он и себе самому не смог бы ответить, к чему это "да" относится. Тело мальчика словно начинало жить своей особой, независимой от сознания жизнью, в нем нарастал непонятный мощный тонус, и каждый поступающий удар только увеличивал его, как каждая новая порция воздуха из кузнечных мехов усиливает огонь в жаровне.

[Николай Сергеевич Савчук]

Я видел, что парень уже не в состоянии сдерживать боль, но, похоже, это не доставляло ему тех неудобств, которые обычно испытывают мальчики на его месте. В конце концов он сам этого хотел. Ну а раз так - то я собирался устроить ему "концерт" по полной программе. Два последних удара должны были стать завершающим и запоминающимся аккордом, который, если не заставит его пересмотреть свое отношение к порке как к удовольствию, то, принесет ему столь вожделенное наслаждение.

Но для начала я распутал ремни, стягивающие колени мальчика и прижимающие их к лавке.

- Не бойся - это еще не все, - успокоил я заерзавшего было пацана, и чуть отпустил ремни на лодыжках, - Еще целых два удара осталось... Опусти коленки по бокам скамьи... Вот так, молодец.

Я снова затянул перевязь у щиколоток, закрепляя парня почти в той же самой позе. Только теперь его ноги были раздвинуты - он словно оседлал скамью. Теперь он был похож на внезапно замершею во время плаванья лягушку - со своими вытянутыми вдоль скамьи стянутыми вместе руками и пятками, подтянутыми к пунцовым ягодицам. Попа раскрылась словно книга и между двух помидорных половинок обнаружилась потаенная беленькая полосочка со сжавшейся розовой дырочкой посередине. До этого розга никак не могда добраться сюда из-за плотно сжатых полушарий, но сейчас это нежное пространство оказалось открыто и так и просило пощекотать его прутиком.

Впрочем, я не собирался Вико щекотать. Совсем нет! Я просто подготовил место для последних двух приложений розги. И я собирался сделать их столь же сильными, как и все предыдущие.

Я встал над Вико и предупредил:

- Теперь - держись. Сейчас будет больно.

После чего взмахнул своим уже заметно измочаленным орудием и со свистом обрушил его вдоль тела мальчика точно в промежуток между ягодицами. Узенькая белая полоска немедленно украсилась красным рубцом, на который словно кольцо на палку оказалась нанизана и особенно нежная дырочка подростка.

Понаблюдав за реакцией старосты с полминуты и дав ему немного успокоиться, я снова не торопясь занял место над распластанным телом парнишки. Последний удар был столь же точно рассчитан и лег практически в то же самое место, что и предыдущий, так, что алые полосы, оставленные ими слились в одну пульсирующую болью линию.

Порка была окончена. Оставалось только немного поработать над последствиями Наташиной неосторожности и мальчика можно было отпускать.

Я взял из шкафчика йод и вату и вернулся к все еще привязанному Вико.

- Ну, как, молодой человек? Вас устраивает, такой способ держать уговор? Или может быть Вы желаете его пересмотреть?

[Вико]

Николай Сергеевич Савчук писал:
Два последних удара должны были стать завершающим и запоминающимся аккордом, который, если не заставит его пересмотреть свое отношение к порке как к удовольствию, то, принесет ему столь вожделенное наслаждение.
Но для начала я распутал ремни, стягивающие колени мальчика и прижимающие их к лавке.
- Не бойся - это еще не все, - успокоил я заерзавшего было пацана, и чуть отпустил ремни на лодыжках, - Еще целых два удара осталось... Опусти коленки по бокам скамьи... Вот так, молодец.
Я снова затянул перевязь у щиколоток, закрепляя парня почти в той же самой позе. Только теперь его ноги были раздвинуты - он словно оседлал скамью. Теперь он был похож на внезапно замершею во время плаванья лягушку - со своими вытянутыми вдоль скамьи стянутыми вместе руками и пятками, подтянутыми к пунцовым ягодицам. Попа раскрылась словно книга и между двух помидорных половинок обнаружилась потаенная беленькая полосочка со сжавшейся розовой дырочкой посередине. До этого розга никак не могда добраться сюда из-за плотно сжатых полушарий, но сейчас это нежное пространство оказалось открыто и так и просило пощекотать его прутиком.
Впрочем, я не собирался Вико щекотать. Совсем нет! Я просто подготовил место для последних двух приложений розги. И я собирался сделать их столь же сильными, как и все предыдущие.
Я встал над Вико и предупредил:
- Теперь - держись. Сейчас будет больно.
После чего взмахнул своим уже заметно измочаленным орудием и со свистом обрушил его вдоль тела мальчика точно в промежуток между ягодицами. Узенькая белая полоска немедленно украсилась красным рубцом, на который словно кольцо на палку оказалась нанизана и особенно нежная дырочка подростка.

Новая поза оказалась как нельзя "кстати". Вико и так уже был на взводе, и когда ему пришлось обхватить ногами скамейку, он стиснул ее до боли в бедрах. Удар, пришедшийся прямо по анусу, оказался настолько силен, что сработал в роли стартового выстрела: тело мальчика внезапно охватила настоящая конвульсия. Вико с полминуты извивался на скамейке, а когда к нему вернулась способность соображать, он с удивлением обнаружил, что ощущает
животом какую-то горячую клейкую жидкость. Боль куда-то отошла. То есть она, конечно, была, задницу и промежность жгло, как никогда,
но почему-то не воспринималась сознанием. Взамен пришло ощущение
непонятного блаженства. Напряжение в теле враз исчезло.

Николай Сергеевич Савчук писал:
Понаблюдав за реакцией старосты с полминуты и дав ему немного успокоиться, я снова не торопясь занял место над распластанным телом парнишки. Последний удар был столь же точно рассчитан и лег практически в то же самое место, что и предыдущий, так, что алые полосы, оставленные ими, слились в одну пульсирующую болью линию.

Последний удар заставил Вико взвизгнуть и вернул его к реальноcти.
К счастью, на этом порка была окончена. Да, но что это за жидкость под ним оказалась и как теперь вставать?

Порка была окончена. Оставалось только немного поработать над последствиями Наташиной неосторожности и мальчика можно было отпускать.
Я взял из шкафчика йод и вату и вернулся к все еще привязанному Вико.
- Ну, как, молодой человек? Вас устраивает, такой способ держать уговор? Или может быть Вы желаете его пересмотреть?

Разом вспыхнувший Вико поднял глаза на учителя:
- В общем, устраивает, только... только я не знаю, что сейчас со мной было...

[Николай Сергеевич Савчук]

- А что с тобой было? - удивился я, заканчивая обрабатывать йодом раны на попе мальчика и распуская путы, привязывающие его к скамье. Только когда юноша встал, я понял, что он имел в виду. Ни фига себе! Теперь понятно, почему Вико так стремился получить порку. Да он просто-напросто кончил! Далеко пойдет мальчик...

- Ах это! - мне стоило некоторого труда не выказать истинного размера моего удивления, - Ничего страшного. Это бывает. Особенно у подростков твоего возраста. Возьми вон там, у раковины, тряпочку и подотри здесь... Но сначала вымой свою... Свой... Ну, короче, ты понял. Там есть ванная.

Я смотрел как голый мальчик возиться у крана и все еще не мог побороть свое удивление. Акселерация, однако! Впрочем, я вспоминаю, что и в наше время были отдельные гиганты... Но тогда я не очень верил их хвастовству. Выходит, напрасно?

А теперь мне еще нужно как-то объяснить ему, что с ним произошло!

- Э-э-э, Вико, послушай... Да заканчивай ты там возиться и одевайся, наконец! ("Боже, что я говорю! На какой еще...") То, что с тобой произошло, называется эякуляция. Выброс семени. Это переживают все мальчики рано или поздно... Да, вытри-вытри скамейку... Так что - с тобой все нормально, но рассказывать об этом другим - не обязательно... Не потому, что это плохо, просто это очень интимная вещь... А давно это у тебя?

[Вико]

Николай Сергеевич Савчук писал:
- А что с тобой было? - удивился я, заканчивая обрабатывать йодом раны на попе мальчика и распуская путы, привязывающие его к скамье. Только когда юноша встал, я понял, что он имел в виду. Ни фига себе! Теперь понятно, почему Вико так стремился получить порку. Да он просто-напросто кончил! Далеко пойдет мальчик...

- А вот... - произнес Вико, с трудом подымаясь со скамьи и демонстрируя учителю ладонь, измазанную в жидкости, которую он
перед этим стер со своего живота. - Липкая и вроде, - тут Вико понюхал ладонь, - ничем не пахнет... Мне почему-то вдруг так хорошо стало, даже боль перестал ощущать, а потом чувствую - подо мной это...

Николай Сергеевич Савчук писал:
- Ах это! - мне стоило некоторого труда не выказать истинного размера моего удивления, - Ничего страшного. Это бывает. Особенно у подростков твоего возраста. Возьми вон там, у раковины, тряпочку и подотри здесь... Но сначала вымой свою... Свой... Ну, короче, ты понял. Там есть ванная.

Вико кивает и, прихрамывая и морщась от боли, топает в ванную, моет себе живот, возвращается, намачивает тряпку и суетливо затирает следы своего пребывания на скамье.

Николай Сергеевич Савчук писал:
Я смотрел как голый мальчик возиться у крана и все еще не мог побороть свое удивление. Акселерация, однако! Впрочем, я вспоминаю, что и в наше время были отдельные гиганты... Но тогда я не очень верил их хвастовству. Выходит, напрасно?
А теперь мне еще нужно как-то объяснить ему, что с ним произошло!
- Э-э-э, Вико, послушай... Да заканчивай ты там возиться и одевайся, наконец! ("Боже, что я говорю! На какой еще...") То, что с тобой произошло, называется эякуляция. Выброс семени. Это переживают все мальчики рано или поздно... Да, вытри-вытри скамейку... Так что - с тобой все нормально, но рассказывать об этом другим - не обязательно... Не потому, что это плохо, просто это очень интимная вещь... А давно это у тебя?

Вико отрицательно мотает головой.
- Сегодня в первый раз. Хотя... Несколько раз у меня на простыне какие-то пятна появлялись, когда мне перед этим ночью порка снилась, но я сперва на них почему-то внимания не обращал. Вроде не воняет - и ладно... Потом, когда интересоваться стал, что такое со мной происходит, в Интернет залез и узнал, что у мальчиков ночью поллюции бывают. И у меня, наверное, это самое и было. Но так то ночью... А чтобы днем... Не, днем со мною такого ни разу не случалось, ни когда ремнем драли, ни когда я сам себя магнитофонным шнуром хлестал.
Мальчик на некоторое время замолкает, потом подымает восхищенные глаза на учителя, губы его при этом растягиваются в улыбке:
- Спасибо! Выходит, я теперь вроде как мужчиной стал? Да, таких подарков на Новый год мне еще никогда не дарили!

Улыбнувшись еще раз напоследок, Вико осторожно натягивает трусы, стараясь лишний раз не потревожить иссеченную попу, затем остальную свою одежду и, попрощавшись с Савчуком и пожелав ему счастливого Нового года, выходит из рыдальни. Хотя идти после порки больно, у мальчика такое ощущение, словно он не идет в свою комнату, а летит на крыльях.

[Николай Сергеевич Савчук]

- Спасибо! Выходит, я теперь вроде как мужчиной стал? Да, таких подарков на Новый год мне еще никогда не дарили!

- Ну, вроде того... - эта сторона происшедшего стала для меня неожиданным открытием - Ладно, мужчина, оделся? Не слишком болит? До комнаты доберешься? А то мне тут надо задержаться, помочь Ангелине Валериановне... Спасибо, тебя также с наступающим. Я бы пожелал тебе больше сюда не попадать, но, кажется, тебе больше по душе обратное. Ну, иди-иди. И помни о нашем договоре!

Улыбнувшись еще раз напоследок, Вико осторожно натягивает трусы, стараясь лишний раз не потревожить иссеченную попу, затем остальную свою одежду и, попрощавшись с Савчуком и пожелав ему счастливого Нового года, выходит из рыдальни. Хотя идти после порки больно, у мальчика такое ощущение, словно он не идет в свою комнату, а летит на крыльях.

- Ангелина Валериановна! Да-да, можете запускать свою ораву двоечников. Извините, что заставил Вас ждать так долго.

________________________________
Далее см. ветку "Двоечница".