Урок химии (первый урок после каникул)

[Тамара Андреевна]

Фимка еще раз пожал плечами и на этот раз посмотрел на химичку, как на полную дуру . - Ну какая стадия... Когда снег мокрый, так бери да лепи сколько душе угодно!

- Что ж. Все шансы, которые вам были дадены, вы использовали. Так что теперь пеняйте на себя и пощады не ждите.

Мне жутко не понравилась хитрющая физиономия лицеиста Сорокина. Мальчишка далеко не глуп, про камеры знает. Значит уверен, что замел все следы. Я взяла свою сумочку, открыла шкаф, вынула оттуда небольшой сверток - запись Фимкиных безобразий - мне сразу записали копию охранники, чтобы потом не искать.
- Пойдемте, лицеист Сорокин.

Начальник охраны лицея встретил нас растерянной улыбкой.
- Привели преступника? Знаете, Тамара Андреевна, должен вас огорчить. Мы смотрели некоторые записи - они оказались безнадежно испорчены. Кто-то подложил в ящик с кассетами большой магнит. Вы свою копию сохранили?
- Подозреваю, что этот кто-то стоит сейчас перед нами. Если вы узнаете этого юношу, то копия не понабится. Впрочем, я обещала молодому человеку показать фильм "Лицейский Вор или приключения Ефима Сорокина".
Я развернула сверток и вставила кассету в видеомагнитофон. Прямо камень с души упал. Больше всего я боялась, что директору попадет на глаза запись пьяного Шпелера и его прогулок по Лицею в одной "набедренной повязке" в моем сопровождении. Я была Фимке почти благодарна.
По экрану побежали кадры лицейского коридора напротив моего кабинета. Вот и Фимка. Что-то делает с замком, заходит в класс, прикрывает за собой дверь. Эх, жаль внутри камеры нет! Выходит, что-то пряча под одеждой. Вот! Закрывая замок выронил знакомую склянку темного стекла. Воровато оглянулся, засунул склянку под пиджак и потрусил из поля зрения.
Фильм мне был знаком, поэтому я наблюдала за моим "юным зрителем" его слегка оттопыренные уши сначала порозовели, потом покраснели, потом стали алыми. Щеки и нос напротив бледнели с каждой секундой.
- Ну как фильм?
- Магнит - твоя работа, паршивец? - не выдержал начальник охраны.

[Охрана]

- Привели преступника? Знаете, Тамара Андреевна, должен вас огорчить. Мы смотрели некоторые записи - они оказались безнадежно испорчены. Кто-то подложил в ящик с кассетами большой магнит. Вы свою копию сохранили?
...
- Магнит - твоя работа, паршивец? - не выдержал начальник охраны.

Вошел зам. директора по технической части, он же по совместительству один из охранников.

- О чем это вы?

- Господа, вы в каком веке живете? Видеокассеты – это так, для понта… С самого начала у нас цифровые камеры стоят, информация с них пишется на отдельный сервак, который стоит за железной дверью и не имеет никаких выходов в сеть. А кассеты так – резерв. Потом все равно перезаписываются.

- Что там потерто? Могу сходить, вытащить, если надо. Кстати, кто сунул магнит, тоже установить можно, если есть желание… Эта комната тоже под наблюдением.

- А вот в комнатах лицеистов у нас камер нет, это враки. Что мы, банда педофилов из первой серии, что ли?

[Фимка]

Фильм мне был знаком, поэтому я наблюдала за моим "юным зрителем" его слегка оттопыренные уши сначала порозовели, потом покраснели, потом стали алыми. Щеки и нос напротив бледнели с каждой секундой.
- Ну как фильм?

Глаза Фимки медленно, но верно стали наполняться слезами. От обиды, что вот так вот глупо и нелепо начался первый учебный день третьей четверти. «Ничего себе, начал новую жизнь! А так все хорошо начиналось!»

- Магнит - твоя работа, паршивец? - не выдержал начальник охраны.

Фимка молча кивнул. Он не знал, куда ему деваться от стыда.

- Я больше не буду. Я же ничего такого сделал, мне пиротехнику в магазине не продали, - протянул мальчик.

[Денька]

Вошел зам. директора по технической части, он же по совместительству один из охранников.

- О чем это вы?

- Господа, вы в каком веке живете? Видеокассеты – это так, для понта… С самого начала у нас цифровые камеры стоят, информация с них пишется на отдельный сервак, который стоит за железной дверью и не имеет никаких выходов в сеть.

(Подслушивая под дверью и переглядываясь со Шпелером)
- Самоуверенный ламер! Сразу видно - совместитель . Выходов нет. Ха! А мы через вход...
//***
От автора
Alkary, миленький, не надо только меня за флейм и за "ламера" банить. Я больше не буду. Я только разок.

[Тамара Андреевна]

- Магнит - твоя работа, паршивец? - не выдержал начальник охраны.

Фимка молча кивнул. Он не знал, куда ему деваться от стыда.
- Я больше не буду. Я же ничего такого сделал, мне пиротехнику в магазине не продали, - протянул мальчик.

- Если я правильно поняла, то ничего непоправимого мальчик не натворил. Что касается его проступков, думаю нам будет о чем с ним поговорить в другом месте. Так что если у доблестных мушкетеров вопросов нет, мы пойдем.
Я слегка кокетливо улыбнулась охранникам. Выходя из комнаты, я обратилась к Фимке.
- Ну чего вы добились, молодой человек? Теперь ваша "пятая точка" пострадает гораздо сильнее, чем могла бы. И думаю, что щеки от стыда будут у вас гореть не хуже, чем попа.
Отчитывая Фимку мы подошли к классу Натальи Владимировны. Еще шла перемена и Наташка заполняла журнал, сидя за учительским столом.
- Привет!
- Привет! Ой, кого я вижу! Ефим Сорокин. Опять набедокурил?
- Да, причем серьезно, - и я кратко рассказала Наталье о Фимкиных злодействах, - И что с ним делать? Всыпать - само собой. Но по-моему просто всыпать мало.
- Ему в тот раз не удалось перед моими девчонками напоротым задом покрасоваться. Давай-ка исправим это упущение...
Фимка слушая этот разговор менялся в лице.

[Фимка]

По коридору, рядом с химичкой шел Фимка, на ходу вытирая предательские слезы, которые волей-неволей выступали у него на глазах. "Было бы из-за чего... Какие-то дурацкие реактивы... То же мне дурацкий Лицей, камеры у них цифровые... Кодовые замки в комнатах поставить не могут, а еще туда же... Лучше бы со Шпелером посоветовался... Че теперь будет???" Ему еще было обидно, из-за того, что он хотел сегодня также блестнуть знаниями на уроке истории, и вот подготовленная тема пропала зря.

- Ну чего вы добились, молодой человек? Теперь ваша "пятая точка" пострадает гораздо сильнее, чем могла бы. И думаю, что щеки от стыда будут у вас гореть не хуже, чем попа.

- Тамара Андреевна, не надо меня в класс к малышам, я уже большой, надо мной потом вся школа смеятся будет, - вполголоса шептал Фимка, дергая учительницу за рукав.

Отчитывая Фимку мы подошли к классу Натальи Владимировны. Еще шла перемена и Наташка заполняла журнал, сидя за учительским столом.
- Привет!
- Привет! Ой, кого я вижу! Ефим Сорокин. Опять набедокурил?
- Да, причем серьезно, - и я кратко рассказала Наталье о Фимкиных злодействах, - И что с ним делать? Всыпать - само собой. Но по-моему просто всыпать мало.
- Ему в тот раз не удалось перед моими девчонками напоротым задом покрасоваться. Давай-ка исправим это упущение...
Фимка слушая этот разговор менялся в лице.

"Еще этой не хватало..." Фимка еще не забыл, как пребольно она стегнула его в комнате для наказаний, "химичку" то пожалуй было можно чем-нибудь разжалобить, а эту Фимка уже просто боялся.

После последней фразы Натальи Владимировны Фимка густо покраснел. "Только пусть попробуют - не за что не дамся!" От этой мысли Фимка вообще озлобился: "Да и вообще не дамся - пусть лучше выгоняют!"

[Тамара Андреевна]

У бедного Фимки был настолько жалобный вид, особенно после последней фразы Наташки, что мне стало его жалко. Тем более интерес мальчишки к химии мне очень нравился.
- Я сама, честно говоря, хотела после рыдальни выставить этого юношу на позор в твоем классе. И, пожалуй, вполне заслуженно. Но Ефим так блестяще отвечал на уроке, что после поставленных ему двух пятерок у меня просто рука не поднимается.
- Ну, решать тебе. С розгой справишься?
- Научилась .
Я повернулась к Фимке, который, похоже мучился пытаясь понять, чем же закончилась дискуссия молоденьких училок для него.
- Ефим! Ты здорово провинился, но я не хочу, чтобы над тобой смеялась вся школа. Поэтому поступим так. После наказания в углу стоять тебе придется. Но так как получаса тебе явно мало, а мне караулить тебя некогда - обдумывать свое поведение будешь у меня в лаборантской. Посетителей у меня вроде не предвидится. Пошли в рыдальню.
Я кивнула Наташке и мы вышли из класса.
Рыдальня была свободна. Я заперла дверь, достала журнал и начала заносить туда Фимкины провинности.
- Ефим, раздевайся. Только быстро, а то я могу и передумать. Тогда прямо отсюда пойдешь в класс к Наталье Владимировне!

[Фимка]

Фимка потащился за училкой в рыдальню. С одной стороны слова химички, что ему не придется «краснеть попой» перед третьекласниками успокоили его, а с другой стороны это ее «Научилась» повергло его в панический страх. «На ком же она тренировалась!!!» То, что Тамара Андреевна подруга Натальи Владимировны, Фимка понял еще в первый раз, и сейчас эта уверенность оптимизма ему не прибавляла...

Не смотря на это, с тоской взглянув на запертую дверь, Фимка разделся достаточно быстро, подстегиваемый угрозой отправится обратно, одновременно пытаясь подсмотреть и по движением руки понять, сколько же ему все-таки полагается...

[Тамара Андреевна]

- Так, Фимка! Давай-ка вспомним твои провинности.
Я перешла "на ты", так как не поворачивался язык называть Ефимом голенького испуганного мальчишку с блестками слезинок в больших глазах.
- Кража реактивов - раз. Диверсия с магнитом - два. И самое страшное, то что ты мне наврал. Причем наврал нагло. Думаю по десять стежков розгой за каждый пункт будет вполне справедливо. Затем мы вернемся в кабинет химии, там ты простоишь часок в углу. Затем расскажешь мне о своих планах на будущее и отправишься к себе учить уроки. Другие предложения есть? Если нет, ложись на скамейку - держать тебя некому, поэтому я тебя привяжу.

[Фимка]

«Ага... Кража... Она схватила ему за руку и неоднократно спросила, где ты девал реактивы... »

- Ну, наврал, - вслух сказал Фимка, шмыгнул носом и отвел глаза в сторону.

«Ой, блиин... Тридцать розог... Это же как в прошлый раз».

Тут глаза его окончательно наполнились слезами, только вот застряли где-то на полпути, чему сам Фимка был несказанно рад. А вот встречные предложения у него были, и может даже гораздо больше, чем ожидала Тамара Андреевна, да только доступно сформулировать их Фимке пока никак не получалось. Единственно, что...

- Тамара Андреевна, а можно я сам прутик выберу? - вспомнив что-то и пытаясь оттянуть момент самым жалобным голосом произнес мальчишка.

[Тамара Андреевна]

- Тамара Андреевна, а можно я сам прутик выберу? - вспомнив что-то и пытаясь оттянуть момент самым жалобным голосом произнес мальчишка.

- Нет, Фимка. Я сама выберу. А то с твоим прутиком только Наталья Владимировна в прошлый раз смогла справиться. Может ее позовем? Она правила поведения доходчиво умеет объяснять.
Я достала эластичный бинт и закрепила спину и ноги мальчика на скамье. На глазах мальчишки наворачивались слезы, готовые в любую минуту разразиться целым водопадом.
- Да не переживай ты так! До крови тебя никто сечь не собирается! Думаешь мне хочется делать тебе больно? Сам же этого добился. В следующий раз вообще пороть не буду. Либо к Алле отправлю, либо сразу штаны долой и к третьеклассникам!
Я подошла к ведеркам с розгами. Немного поколебавшись, решила все-таки взять тоненькие, "девчоночьи". Вытащила пять более менее одинаковых прутиков, стряхнула воду. Свистеть розгой, пугая и без того расстроенного мальчика я не стала. Но наносить удар без предупреждения не хотела.
- Ну, теперь терпи, казак!
Я встала сбоку, слегка коснулась розгой напряженной и покрытой мурашками попки мальчика, примериваясь для удара. Несильно размахнувшись, стегнула пучком прутьев по ягодицам Фимки.
Вжик!
На попе появлись слабые розовые полосочки. Я размахнулась сильнее.
Вжик! Следуюящая порция полосочек получилась поярче.
Вжик! Вжик! Я размеренно наносила удары, стараясь равномерно "окрашивать" попу бедняги.
Вжик!
После пятого стежка, я перешла на другую сторону.

[Фимка]

Фимка сдался и поплелся к скамье. Хотя сердце его и сильно колотилось, а коленки дрожали, но голова работала на удивление трезво и ясно. "Ну не убьет же она меня...","Подумаешь, высекут, одного тебя что-ли...", "Ну и пусть...", - успокаивал себя мальчик. Тем более подсознательно, к химичке Фимка чувствовал некое расположение, какое-то чувство доверия и, даже в эту минуту, чувство благодарности за выставленные пятерки и избавление от позора перед малышней. И уж она была точно не похожа на нудного Аркадия Викторовича! Мальчишка улегся на скамью, устраиваясь поудобнее, нет, скорее примериваясь, и замер, немного напряженно следя за манипуляциями педагога. Впрочем, лежать так было неудобно, и он положил голову на скрещенные ладони, моргая глазами и поерзывая подрагивающей голой попой по покрытой простыней скамейке. Затем он почувствовал, как Тамара Андреевна несколько раз перетянула его щиколотки, крепко притянула к скамейке и несколько раз подергала вверх, видимо проверяя на надежность. Потом эти же мягкие руки привязали его за спину. "Не переживай" - на глаза Фимки опять навернулись слезы, - "Легко говорить!". И опять же ласковый голос Тамары Андреевны, в интонациях которой он совершенно ясно слышал сочувственные нотки, подействовал на него успокаивающе. Затем Фимка услышал шаги педагога за спиной, недолгий плеск воды и легкие шаги обратно. Сначала Фимка сжался, вздрогнув от холодного прикосновения мокрых веток, но потом вдруг вспомнил, как в каком-то старом фильме, одному мальчику, оказавшемуся в положении Фимки, говорили : "А ты расслабся, кисилем лежи, так легче..." Он и попытался - расслабился и зажмурил глаза. Свистнуло. Попу обожгло, но это было вполне терпимо, так как к этому времени мальчишка подготовился к гораздо худшему. Все же Фимка взвизгнул, но это скорее от испуга, чем от боли, и на всякий случай вцепился покрепче руками в скамейку. Взвизгнул Фимка и во-второй раз, правда после этого он замолчал, больше хныкал, но после каждого стежка, которые постепенно обжигали все больше, он чувствовал, как его попа сама по себе, насколько позволяло его положение, самопроизвольно дергалась вверх, замирала там на секунду и возвращалась на свое место.

[Тамара Андреевна]

До Наташки и тем более, до ее "гуру" Савчука в мастерстве владения розгой мне было конечно далеко. Но после "тренировки" со Шпелером стежки ложились ровно, причиняя чувствительную боль.
Мой "герой" сначала для порядка пару раз взвизгнул, но затем переносил наказание молча, только иногда издавая звуки, которые по его разумению должны были меня разжалобить. Впрочем я и не собиралась сечь мальчишку слишком сильно. Но твердо решила довести начатое дело до конца.
Следующие пять стежков я нанесла с другой стороны. Вряд ли удары были сильнее, но попадая по уже высеченной, а потому чувствительной попе, приносили куда более острые ощущения.
Вжик!
Переходя каждые пять стежков на другую сторону "алхимика", я нанесла в общей сложности 20 стежков. Попка мальчишки напоминала диванную подушку - на ярко красном фоне выделялись алые параллельные полоски.
Тут во мне заговорил художник, и я решила разнообразить узор. Перешагнув через Фимку (хорошо, что одела свободные брюки!) я стала наносить удары вдоль ягодиц, постепенно усиливая удар и подбираясь прутиками к "черте" разделяющей две уже здорово нарумяненные половинки.
Вжик!
Вжик!
Полосатая попа постепенно становилась клетчатой.

[Фимка]

- Ой-ёй! - Фимка внезапно почувствовал, как на его попе вдруг занялся и начал разгораться небольшой костерок, все чаще и чаще полизывая его кожу красным языком. Хныканье не прекратилось, но теперь оно уже было совсем непритворным и постепенно перешло в самый настоящий рев.
- Геее, - белугой ревел мальчишка, безуспешно пытаясь увильнуть попой от горячих поцелуев посвистывающих розог. Как не пытался Фимка сдерживать накопившиеся слезы, они все-таки нашли себе выход и уже в три ручья текли у него из глаз. Все же руки от скамейки он пока не отнимал, вцепившись и крепко прижимая ее к себе, будто в этом то и заключалось все его спасение. А костер постепенно разгорался, медленно и неуклонно завоевывая себе всю большую и большую площадь.
И тут Фимка не то, чтобы почувствовал, ощутил, что Тамара Андреевна стоит над его головой и не успев толком ничего понять, завопил во весь голос, потому что уж очень горячий язык пламени начал здорово жечь, и не только и так уже огненную попу, но и часть бедер мальчика.
- Тамааааа... - не выдержал мальчик, вертя головой. Руки его отцепились от скамейки, и потянулись к назад, пытаясь хоть немного притушить пламя, но вот только теперь это уже было сделать невозможно, так как этому мешали ноги преподавательницы.
- Ааай... Не буууду... - завизжал Фимка.

[Тамара Андреевна]

- Ааай... Не буууду... - завизжал Фимка.

Оставалось еще шесть ударов. "Пациента" наконец-то проняло. Я испытывала чуть ли не гордость. Попа Фимки сияла как стоп-сигнал, но никаких повреждений кожи не наблюдалось. Мальчишку было очень жалко. Но я скрепив сердце, все-таки решила выдать ему обещанную порцию сполна. И так я отнеслась к нему довольно снисходительно.
Все-же силу я немного сбавила. Но нахлестанной попе было достаточно даже просто прикосновений.
Выдержав паузу, я дала Фимке немного передохнуть.
- Терпи, солнышко. Еще чуть-чуть.
- Вжик! - Вжик! - Вжик! - Вжик! - Вжик! - Вжик!
Оставшиеся шесть ударов я выдала как пулемет. Уж очень хотелось все это быстрее прекратить.
- Ну вот и все. Одевай брюки. Сильно не одевайся, все равно в лаборантской придется раздеться. Не смотри на меня так жалобно. От позора перед малышней я тебя избавила, так хоть в лаборантской задом посверкаешь. Может быть тебе повезет - и никто за этот час нас не побеспокоит.