Нахимичили

[Галина Николаевна]

- Просто… я не собирался ничего делать с Саши… с Сашей. Только воду на него вылил…, а он даже не заметил. Я должен был ему объяснить, что драться в лицее полагается только за бойлерной.

Я молчала и внимательно смотрела на Горелина, ожидая, что же еще тот скажет умного в свое оправдание. По затянувшейся паузе я поняла что на этом все умные мысли у него закончились.

- Ну и ? Ты опечален тем, что Саша не заметил, как ты вылил на него воду? Или чем-то еще?

[Ваня]

Я молчала и внимательно смотрела на Горелина, ожидая, что же еще тот скажет умного в свое оправдание. По затянувшейся паузе я поняла что на этом все умные мысли у него закончились.
- Ну и ? Ты опечален тем, что Саша не заметил, как ты вылил на него воду? Или чем-то еще?

- Я опечален, - грустно заметил Ваня, настолько грустно, что следовало понимать: он опечален всей ситуцией, а не тем, что у Саши за шивором оказалась колба воды. После этого Ваня окончательно уставился в пол, будто воды в рот набрал.

[Галина Николаевна]

В комнате опять воцарилась тишина. Я посмотрела на стоявших в центре комнаты мальчишек, встала и подвела итог.

- Одним словом, каждый из вас в той или иной мере виноват в том, что произошло на уроке химии. Поэтому, голубчики, продолжение нашего разговора мы перенесем в известное вам место, где каждый из вас и получит свою долю наказания.

[Алехандро]

Ваня писал:
Ваня замялся и его замешательство было вполне объяснимо – даже уж слишком веселый финал исторического семинара, не заставил его забыть первую порку в лицее . Тем более, и на этот раз вмешался он по глупому: никому пользы не принес, а только может и раззадорил новичка .
- Просто… я не собирался ничего делать с Саши… с Сашей. Только воду на него вылил…, а он даже не заметил. Я должен был ему объяснить, что драться в лицее полагается только за бойлерной.

- Так вот, значит, отчего у меня вся рубашка мокрая... - недовольно пробурчал Алехандро. - Тоже мне, миротворец нашелся!

[Галина Николаевна]

«Цирк устроили. Ну, что же, устроим и мы им цирк.» - закрывая кабинет, думала я.

- Все трое - в комнату для наказаний. Если там заперто, сидим в коридоре и размышляем над своим поведением. - мне было еще нужно кое-что для них подготовить. - И не вздумайте опять устроить свалку!

Отправив бузотеров самим добираться до места назначения, я спустилась вниз, к подсобным помещеним и кухне.

[Илья Шпелер]

Мрачный Илья уселся на подоконник возле рыдальни и угрюмо посмотрел на рыхлого новичка. Даже сейчас он что-то жевал.

- Х-х-химик, блин... Жвачнокопытный.

[Ваня]

Мрачный Илья уселся на подоконник возле рыдальни и угрюмо посмотрел на рыхлого новичка. Даже сейчас он что-то жевал.

- Х-х-химик, блин... Жвачнокопытный.

Еще более мрачный Ваня, уже осознавший, что накликал проблем на одно место одним благородным порывом, да неудачным его объяснением, сказал Илье.
- Ну чего ты, зачем напрашиваешься ? Хочешь, чтобы он тебя еще раз повалил ? Понравилось под ним лежать?

[Илья Шпелер]

- Ну чего ты, зачем напрашиваешься ? Хочешь, чтобы он тебя еще раз повалил ? Понравилось под ним лежать?

- Не догонит, жирдяй! Здесь не на уроке - фьють и был таков, - но Илья, на всякий случай, отодвинулся от толстяка на безопасное расстояние и в любую секунду был готов соскочить с подоконника и взмыть вверх по лестнице.

[Ваня]

- Не догонит, жирдяй! Здесь не на уроке - фьють и был таков, - но Илья, на всякий случай, отодвинулся от толстяка на безопасное расстояние и в любую секунду был готов соскочить с подоконника и взмыть вверх по лестнице.

- Здорово! - искренне восхитился Ваня, - На нашей арене два молодца: шустрый бегун против борца!
И уселся на подоконнике поудобней, будто сам был в цирке. На секунду забыл даже, что сейчас самое время насидеться впрок: кто его знает, какого будет присесть в ближайшее время.

[Алехандро]

Илья Шпелер писал:
Мрачный Илья уселся на подоконник возле рыдальни и угрюмо посмотрел на рыхлого новичка. Даже сейчас он что-то жевал.
- Х-х-химик, блин... Жвачнокопытный.

Вот уж рыхлым Алехандро никак не был. Полным - да, но, всяком случае, жир у него при движении не трясся, да и мускулы кое-какие имелись. Подколки рыжего нахала он гордо проигнорировал, а вот с другим товарищем по несчастью решил наладить взаимоотношения и, покопавшись в кармане, извлек оттуда нераспечатанную пластинку жевательной резинки и протянул ее Ване:

- Хочешь? На, бери, она нервы успокаивает...

[Ваня]

Подколки рыжего нахала он гордо проигнорировал, а вот с другим товарищем по несчастью решил наладить взаимоотношения и, покопавшись в кармане, извлек оттуда нераспечатанную пластинку жевательной резинки и протянул ее Ване:

- Хочешь? На, бери, она нервы успокаивает...

Намек на расшатанные нервы Ваня проигнорировал тоже. Пластинку взял.
- Ага. А еще обладает продолжительным ментолово-мятным эффектом и замораживает задницу на время воспитательной процедуры . Спасибо, Сашка!

[Галина Николаевна]

Пока я ходила, мне не давала покоя мысль о Саше, точнее о его наказании. То, что он(она?) должен был быть наказан, было понятно. Но как? Первый раз я была в недоумении. Вроде бы как мальчик, а с другой стороны, как бы и нет. Но на кухне, куда я зашла поговорить с Любой, нашей поварихой, меня осенило. К нарушителям дисциплины я уже вернулась с продуктовым непрозрачным пакетом. Отперев дверь «рыдальни», я пропустила сорванцов вовнутрь.

- Ну, судари мои, проходите и располагайтесь на стульях. А вот Илья - пусть постоит.

Я прошлась по комнате, положила пакет на столик и развернулась, чтобы убедиться, что все произошло именно так как я сказала.

[Илья Шпелер]

К нарушителям дисциплины я уже вернулась с продуктовым непрозрачным пакетом. Отперев дверь «рыдальни», я пропустила сорванцов вовнутрь.

Завуч, наконец-то, пришла (судя по всему - из магазина ).

- Ну, судари мои, проходите и располагайтесь на стульях. А вот Илья - пусть постоит.

Илья скривился, пожал плечами и остался стоять. Трудно что ль!

[Галина Николаевна]

Я выдвинула стул, и села напротив провинившихся, отгороженая от них скамейкой, как барьером.

- Значит, Илья, тебе что-то не понравилось в ... Саше, и ты начал обзываться... Так? Жаль, я не слышала. Ну, что же, мне тоже хочется послушать. А уж Саша ну просто горит желанием! Так, что Илья, у тебя сейчас появится возможность повторить это еще раз.

Я указала на скамейку.

- Спускай с себя брюки и ложись. Вот сюда. Вот на этот вот валик. Чтобы я и другие могли хорошенько рассмотреть твою голую попу. Устраивайся поудобнее!

[Илья Шпелер]

Я выдвинула стул, и села напротив провинившихся, отгороженая от них скамейкой, как барьером.
- Значит, Илья, тебе что-то не понравилось в ... Саше, и ты начал обзываться... Так? Жаль, я не слышала. Ну, что же, мне тоже хочется послушать. А уж Саша ну просто горит желанием! Так, что Илья, у тебя сейчас появится возможность повторить это еще раз.
Я указала на скамейку.
- Спускай с себя брюки и ложись. Вот сюда. Вот на этот вот валик. Чтобы я и другие могли хорошенько рассмотреть твою голую попу. Устраивайся поудобнее!

Илья, совершенно переставший что-либо понимать (как это "повторить еще раз"? При ней, че ли?), молча подчинился. Уши его горели. Но не столько от стыда, сколько просто от прилива крови - внутри, под старательно удерживаемой маской холодного безразличия, он кипел! Впервые в Лицее его собирались наказать ни за что! Илья совершенно не считал себя виноватым и потому голову держал высоко, смотрел зло и глаз не прятал.

Еще бы! На него напали, повалили, чуть не задушили - и он же виноват? В чем? В том, что резанул правду-матку в лицо этого изврата природы, считающего, что раз отрастил себе сиськи, то можно хоть кислотой людям в глаза брызгать, хоть с ног сбивать почем зря? Не-е-ет!!! Не выйдет! Вы, конечно, сильнее, за вами - власть... Хотите сечь - секите, но хренушки дождетесь от меня, чтоб я в ногах у вас ползал и прощения просил!

На него накатило подзабытое ощущение мачехиных порок и наполнило его бешеной решимостью. Назло не пикну! И не такое терпели!

Шпелер расстегнул и спустил до колен джинсы, потом рывком - трусы, повернулся задом поочередно к каждому из присутствующих, начиная с Галины Николаевны и каждому, картинно наклоняясь вперед, продемонстрировал свою попку во всех подробностях, подставляя ее чуть ли под самый нос. После этого, не торопясь (ах, как непросто давалась эта неторопливость!), улегся на скамью, подпер руками голову и отвернулся. И даже попробовал насвистывать что-то вроде "Интернационала". Правда, во рту пересохло, он быстро сбился и замолк.