Агнесса Лещинская писала
Тут она не выдержала, и ночь разорвал громкий отчаянный девичий визг, переходящий в ультразвук.
Ваня проснулся от странного сна. Он только что выудил окуня, снял с крючка, а окунь вдруг возопил как поросенок, которого начали жарить, забыв зарезать. Тотчас же мальчик понял, что это не сон – орут наяву.
Потом крик прервался. «Грабят, насилуют, ведут в рыдальню», - перебирал в мозгу варианты Ваня, при этом, лихорадочно одеваясь.
Так как звук донесся со стороны спален девочек, Ваня отправился в том же направлении. Пусть крик прекратился, но ему почему-то казалось, что история не кончилась. Обуваться Ваня не стал – предстояло идти мимо учительских комнат.
Матюшин писал
Было уже минут пятнадцать первого, когда процессия из двух понурых девушек и грозного физика достигла-таки "рыдальни".
«Вот оно что! Кто по ночам окуней ловит, а кто – учениц. Но я – во сне, а этот – наяву. Придется выяснить.
Ваня пошел следом за понурой процессией, на цыпочках, босиком. Куда она идет, он догадался сразу.
Подойдя к «рыдальне», Ваня прильнул ухом к замочной скважине. В ночной тишине голос физика за дверью был вполне различим.
Матюшин писал
Первоначально, едва разобравшись, что. собственно, случилось, я был склонен отнестись к этому как к неудачной шутке, вы упустили прекрасную возможность получить по десятку честно заслуженных розог и отправиться спать, но вы сбежали, и тогда я решил, что накажу вас основательно, учитывая все аспекты вами сделанного, десять минут назад в коридоре вы заработали еще пять дополнительных розог, только что - еще пять, так как солгали мне: я знаю правила и вообщеочень тщательно готовлюсь и к урокам и исполнению иных обязанностей учителя - в правилах нет разделения на серьезное и несерьезное, зато сказано, что учитель сам решает, надо ли раздевать наказуемых или нет.
Ночью, когда так бьется сердце, когда так восприимчива душа…
Ваню охватил озноб. Прямо так… Среди ночи… И двадцать розог.
Да ведь он сам, за ночное хулиганство получил лишь пятнадцать! И новый физик может и не знать, что розги делятся на девичьи и мальчишечьи!
Нет разницы, какие! Главное, что сечь будут Ладу!
И, кстати, добрую Галку.
Ваня даже не задумался, в чем же провинились девчонки. Не подумал он и о том, что ночное наказание – не так постыдно, как дневная порка. Ваня действовал.
Не прошло и двух минут, как он уже вернулся к «рыдальне», зайдя перед этим в свою комнату. В руках была флейта, с прошлого ноября пролежавшая в сумке. Вот и дело для нее!
Ваня поднес флейту к губам, и ночной лицей огласили звуки, нечто среднее между боевым ритмом атакующей спартанской фаланги и партией флейты из песни «Терпсихора» группы «Сплин».
Производя эти, может и далекие от совершенства, зато очень громкие звуки, босоногий наглец отступал вглубь коридора, продолжая будить лицей всеми ресурсами своих легких.
Лада покосилась на Галку. Придется идти теперь... Толстый физик по прежнему не вызывал страха, скорее досаду. Такая была чудненькая задумка! Сейчас бы спать завалиться с чувством глубокого удовлетворения, а не идти непонятно куда. Хотя, как раз куда понятно... 
