Во, дела!

[Борис Михайлович Зайцев]

Дальше раздеваться было уже очень стыдно и она умоляюще посмотрела на Бориса Михайловича, может позволит это оставить?

Я подумал что девочка стесняется и отвернулся, при этом не забыл добавить
- Поторопись

[Виктория]

Я подумал что девочка стесняется и отвернулся, при этом не забыл добавить
- Поторопись

Ну хоть отвернулся. Вика быстренько стянула с себя всё что осталось и легла на скамейку, первый раз в жизни.

- Что сейчас будет, - думала она, - как же это вытерпеть? Тогда Матюшин всего 6 раз розгой для мальчиков ударил, она и то кричала, а что же теперь, - страх заполнил её изнутри и она вся сжалась, ожиждая начала наказания.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Что сейчас будет, - думала она, - как же это вытерпеть? Тогда Матюшин всего 6 раз розгой для мальчиков ударил, она и то кричала, а что же теперь, - страх заполнил её изнутри и она вся сжалась, ожиждая начала наказания.

Когда я услышал скрип скамьи, я обернулся, Вика уже лежала, такая робкая покорная девочка, и как же ее в самом деле угораздило? Мне стало совсем не по себе, как же я смогу сейчас собственноручно исполосовать эту попку, такую славную, просто залюбуешься, вот взять так и исполосовать?
Я нехотя подошел к ведрам с розгами, вытащил несколько для мальчиков, повертел их в руках и со злостью опустил обратно.
"Да пошли они со своими правилами - решил я - кто в конце концов будет знать для мальчиков или для девочек?" я подошел к другому ведру и стал перебирать прутья в поисках наиболее тонкого, а на душе творилось черт знает что. В конце концов я бросил это занятие и уселся на стул, тут же рядом.
- Вика - попросил я - накинь на себя что-нибудь и подойди ко мне...

[Виктория]

Учитель тянул. А когда ждёшь чего-то неприятного хочется, чтобы всё побыстрее закончилось.

- Как же он медленно, роги что ли так тщательно выбирает? - Вика лежала с закрытыми глазами и не хотела смотреть на эти страшные приготовления.

- Вика - попросил я - накинь на себя что-нибудь и подойди ко мне...

- Что? - машинально переспросила она, потому что ожидала услышать что-нибудь типа "приступим". Она обернулась и увидела, что Борис Михайлович сел на стул и в руках у него почему-то ничего нет.

- Неужели ещё лекцию перед поркой читать будет? - мало ему того, что я уже голая на скамейке лежу. - Хотя что он там сказал? Можно одеться? - Вика пулей вскочила и натянула на себя пижаму, оставив на стуле трусики, майку и носки. Приняв приличный вид, она подошла к учителю.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Неужели ещё лекцию перед поркой читать будет? - мало ему того, что я уже голая на скамейке лежу. - Хотя что он там сказал? Можно одеться? - Вика пулей вскочила и натянула на себя пижаму, оставив на стуле трусики, майку и носки. Приняв приличный вид, она подошла к учителю.

Я взял девочку за руку, притянул к себе и усадил на колено.
- Понимаешь, Вик, я должен наказать тебя... - начал я, тупо уставившись в пол - так оно для тебя будет лучше. Ну, я понимаю, глупо звучит, что будет лучше если я тебя накажу, но если я сейчас этого не сделаю, завтра этим займется дирекция и тогда... ну ты знаешь... - я замолчал и стал нервно теребить поговицу на ее пижаме - Ну зачем, зачем ты сделала это? - в голосе моем звучала досада - Ты ведь понимаешь, что даже если я захочу, то не смогу ничего скрыть. Сами виноваты, разбросали по всему Лицею, не догадались только директору в кабинет подбросить, или догадались?

[Козьма Полупесня]

- Подняться, конечно, можно, - замялся Женин, - но теперь едва ли уже я смогу добавить что-нибудь полезное...
- Вы, кажется, уже ходить хотели? Чего вам подниматься?... Я один найду Зайцева и все ему расскажу...

От Полупесни не укрылось желание Женина отказаться от его услуг. Не решаясь пока однозначно оценить это либо, как заботу о нем - о своем учителе, либо напротив, как желание избавиться от свидетеля в разговоре с Борисом Михайловичем, Козьма Архипович не стал отвечать, а просто пошел рядом с Жениным, пока они не добрались до следующего этажа, где был сразу примечен озабоченный физик.
- Ночи доброй, Александр Петрович, - улыбнулся Козьма Архипович, - не спится - все заботы о подрастающем поколении? А где дежурный Борис Михайлович, а то Женин хочет побеседовать с ним.

[Матюшин]

- Ночи доброй, Александр Петрович, - улыбнулся Козьма Архипович, - не спится - все заботы о подрастающем поколении? А где дежурный Борис Михайлович, а то Женин хочет побеседовать с ним.

- Здравствуйте! Да какой же он добрый? Совершенно сумасшедший вечер выдался. Точнее даже ночь уже. А Борис Михайлович решил побеседовать с нашими героями по одному, - физику не хотелось вдаваться в подробности: Козьму Архиповича он едва знал, а дело пахло взысканием по службе, - он через некоторое время сюда подойдет, а я вот вызвался ему немного помочь.

[Козьма Полупесня]

- Здравствуйте! Да какой же он добрый? Совершенно сумасшедший вечер выдался. Точнее даже ночь уже. А Борис Михайлович решил побеседовать с нашими героями по одному, - физику не хотелось вдаваться в подробности: Козьму Архиповича он едва знал, а дело пахло взысканием по службе, - он через некоторое время сюда подойдет, а я вот вызвался ему немного помочь.

- Да уж, да уж, - согласился Козьма Архипович и сделал Женину знак отойти на пару шагов. - Дело, признаюсь, прискверное и, как бы это сказать поточнее, Александр Петрович, щепетильное: руководство затронуто, я сказал бы, лицо педагигического корпуса Лицея...
Полупесня взадумчивости посмотрел на физика.
- Здесь ведь и недоусердствовать нельзя, а переусердствовать тоже не следует. Все зависит, как Галина Николаевна историйку эту воспримет... Да...
- Так, где говорите, Зайцев?

[Матюшин]

- Да уж, да уж, - согласился Козьма Архипович и сделал Женину знак отойти на пару шагов. - Дело, признаюсь, прискверное и, как бы это сказать поточнее, Александр Петрович, щепетильное: руководство затронуто, я сказал бы, лицо педагигического корпуса Лицея...
Полупесня взадумчивости посмотрел на физика.
- Здесь ведь и недоусердствовать нельзя, а переусердствовать тоже не следует. Все зависит, как Галина Николаевна историйку эту воспримет... Да...
- Так, где говорите, Зайцев?

- Насколько я знаю Галину Николаевну, поскольку дело касается ее лично, да еще таким неприятным образом, она постарается никак не показать, что расстроена или возмущена и не вмешиваться, насколько это позволяет ее должность, - получилось довольно сухо, Матюшин почувствовал это и постарался подсластить пилюлю, а заодно избавиться от этого этика-эстетика, - Вы знаете, раз уж я сам вызваля дежурному помочь и все равно буду тут стоять, вы может мне Женина оставить. Я присмотрю и передам с рук на руки. Вы же с утра на ногах, спать, наверное хотите...

[Козьма Полупесня]

- Насколько я знаю Галину Николаевну, поскольку дело касается ее лично, да еще таким неприятным образом, она постарается никак не показать, что расстроена или возмущена и не вмешиваться, насколько это позволяет ее должность, - получилось довольно сухо, Матюшин почувствовал это и постарался подсластить пилюлю, а заодно избавиться от этого этика-эстетика, - Вы знаете, раз уж я сам вызваля дежурному помочь и все равно буду тут стоять, вы может мне Женина оставить. Я присмотрю и передам с рук на руки. Вы же с утра на ногах, спать, наверное хотите...

- Вот и славно, вот и хорошо! И спасибо, - поблагодарил Козьма Архипович Матюшина, - а то я и так задержался!
- Передаю вам с рук на руки Женина, Александр Петрович, а заодно и листок пасквильный, который, как он говорит, у себя под дверью нашел.
Полупесня огляделся, кивнул физику и, воспользовавшись его согласием направился вниз по направлению своей комнаты.
- Счастливо оставаться, Александр Петрович!

[Матюшин]

- Вот и славно, вот и хорошо! И спасибо, - поблагодарил Козьма Архипович Матюшина, - а то я и так задержался!
- Передаю вам с рук на руки Женина, Александр Петрович, а заодно и листок пасквильный, который, как он говорит, у себя под дверью нашел.
Полупесня огляделся, кивнул физику и, воспользовавшись его согласием направился вниз по направлению своей комнаты.
- Счастливо оставаться, Александр Петрович!

- Спокойной ночи, Козьма Архипович!

Он оглянулся на Женина.

- Уффф... Идите сюда, господин подпольщик. - Он указал на подоконник рядом с собой, - рассказывайте вашу грустную повесть.

[Виктория]

Я взял девочку за руку, притянул к себе и усадил на колено.

Совсем как папа, подумалось Вике. Он тоже всегда сажал её на коленки, когда хотел поговорить о чём-то. Правда от учителя она такого не ожидала.

- Понимаешь, Вик, я должен наказать тебя... - начал я, тупо уставившись в пол - так оно для тебя будет лучше. Ну, я понимаю, глупо звучит, что будет лучше если я тебя накажу, но если я сейчас этого не сделаю, завтра этим займется дирекция и тогда... ну ты знаешь... - я замолчал и стал нервно теребить поговицу на ее пижаме - Ну зачем, зачем ты сделала это? - в голосе моем звучала досада - Ты ведь понимаешь, что даже если я захочу, то не смогу ничего скрыть. Сами виноваты, разбросали по всему Лицею, не догадались только директору в кабинет подбросить, или догадались?

- Борис Михайлович..., - Вика совсем растерялась от таких слов. Получается, что он не хочет её наказывать, а его вынуждают обстоятельства? Как всё сложно..., - Вы...я понимаю, то есть пытаюсь понять Вас, но не очень понимаю, - она сама запуталась в словах, - кому от этого будет лучше? Мне? - Вика с сомнением покачала головой, - Я никогда не получала столько много, но не думаю, что кому-нибудь может стать от этого лучше. Мы ведь ничего такого страшного не сделали. Подумаешь пошутили. Неужели Вы когда ребёнком были никогда так не развлекались?

[Борис Михайлович Зайцев]

...Мы ведь ничего такого страшного не сделали. Подумаешь пошутили. Неужели Вы когда ребёнком были никогда так не развлекались?

- Причем тут я? Александр Петрович говорит (а я ему верю), что если сегодня с этим делом не разобраться, завтра вас ждет педсовет, потом наказание гораздо более суровое, чем сейчас и возможно позорный столб. Я не хочу, чтобы с тобой это произошло, лучше потерпишь сейчас

Я наконец убедил себя сам, что это необходимо и что там дальше говорила Вика меня уже не волновало. Я встал, одновременно приподнимая девочку с колен и спокойно произнес.

- Попытайся понять меня и не злись, а теперь раздевайся и ложись. Придется немного потерпеть.

[Виктория]

- Попытайся понять меня и не злись, а теперь раздевайся и ложись. Придется немного потерпеть.

Ну вот, и с ним нельзя нормально поговорить, хотя надежда была, - Вика спустила пижамные брюки и легла на лавку, так ничего и не поняв. Порол бы уж сразу, а то всё равно ничего толком не объяснил, только зря дал повод для надежды.

[Euge]

- Спокойной ночи, Козьма Архипович!

Он оглянулся на Женина.

- Уффф... Идите сюда, господин подпольщик. - Он указал на подоконник рядом с собой, - рассказывайте вашу грустную повесть.

Женя с заметным удовольствием разместился на подоконнике рядом с Александром Петровичем - не каждый день удается так запросто и дружески пообщаться с учителем. Хотя обращение "господин подпольщик" и заставило его быть осмотрительным.
- Сижу я стало быть, читаю книгу - вы же знаете, как я люблю стремиться к знаниям. И вдруг - о! ужас, - ко мне под дверь с устрашающим шуршанием змеей протискивается листочек. Выхожу в коридор - никого нет, лишь в неверном свете луны вихри опускающейся пыли. Вспоминаю, кто у нас дежурный. Борис Михайлович Зайцев, молодой друг и последователь Александра Петровича Матюшина - вас то есть. Думаю, что могу довериться ему, спешу, бегу... и собственно все.
- И вот я здесь! Готов служить и помогать.