После Хелловина или время собирать тыквы

[Николай Александрович]

- Борис Михайлович, выходит, Половцев нас обманул, - прокомментировал я ход своих мыслей и, отбросив куртку на ближайшее кресло, подошёл к шкафу. - Если он действительно был в столовой, я это выясню. А пока, давайте прогуляемся в комнату Любимцева - посмотрим, что за торт он вчера ел. Та-ак... где это? - я стал перебирать многочисленные папки, ища ту, в которой по номерам и фамилиям распределялись комнаты лицеистов. - Вот, нашёл... Эл...эл.. Лю-юбимце-ев... комната 386.

- Идёмте.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Идёмте.

- Да-да, пойдемте, Николай Александрович - сказал Борис Михайлович, выходя из кабинета вслед за директором - Вся эта история становится слишком подозрительной. Мне кажется, что ни один из пойманых лицеистов не сказал ни слова правды.

[Николай Александрович]

- Да-да, пойдемте, Николай Александрович. Вся эта история становится слишком подозрительной. Мне кажется, что ни один из пойманых лицеистов не сказал ни слова правды.

- Да нет, Шпелер точно не врал. Как и Полторацкий, а вот Половцев... Половцев - гусь ещё тот. Но я уже знаю, как до него добраться. По счастью, Артём у нас не единственный, кто боится врать мне в глаза, - я мрачно усмехнулся и, взяв ключ от комнаты Любимцева, направился в сторону мальчишечьего крыла.

- Знаете, Борис Михайлович, я бы не стал наказывать Селянинова слишком строго. Им руководило всего лишь желание поучаствовать в Хэллоуине, хоть в результате и пострадали стены лицея. Ну, вот пусть его основным наказанием будет мытьё этих стен - долгое, нудное и довольно тяжёлое занятие. А уж как закончит, тогда можно всыпать ему 10 хороших розог - чтобы помнилось - и отпустить на все четыре стороны. Меня сейчас гораздо больше волнует другое - на кухне Фёклы Ивановны был намеренно наведён свинарник. И Хэллоуин тут совершенно не при чём! Если Артём ещё как бы играл, то эти паршивцы занимались самым настоящим вредительством!

Тем временем мы дошли до нужной двери, почему-то оказавшейся открытой, и переступили порог. Внутри царил бардак средней степени, что было почти естественно для мальчика-подростка, но мне это не мешало. Первое, на что я взглянул, была раковина. В ней стояла одна чашка с недопитым чаем и рядом лежала одна ложка. Никаких других чашек, даже помытых, нигде видно не было. - Так, Зайцева с ним чай не пила, да и тортом тут явно не пахнет, - констатировал я, наклоняясь к корзине для мусора.

- Никаких коробок нет, на столе тоже ничего нет, хотя мусора полно. Это значит, что Ира с Павлом навешали Татьяне на уши лапшу. Кстати, Вам не кажется, что здесь пахнет огурцами?

[Борис Михайлович Зайцев]

- Никаких коробок нет, на столе тоже ничего нет, хотя мусора полно. Это значит, что Ира с Павлом навешали Татьяне на уши лапшу. Кстати, Вам не кажется, что здесь пахнет огурцами?

- Пахнет? Разит просто! - возмущенно ответил Зайцев - Вот из этого шкафа. - Кстати, вчера на кухне был точно такой же запах от разлитого рассола. Что ж они огурцы полезли на кухню воровать?

[Николай Александрович]

- Пахнет? Разит просто! Вот из этого шкафа. Кстати, вчера на кухне был точно такой же запах от разлитого рассола. Что ж они огурцы полезли на кухню воровать?

- Это мы у них и спросим, - ответил я, продолжая глазами осматривать комнату. - Видно, они разлили что-то на кухне и, как мне кажется, разлили нарочно! Но всё же, думаю, одежду эту лучше не в шкафу хранить, а в корзину для грязного белья бросить - там её скорее найдут и постирают, - с этими словами я открыл шкаф, нашёл испачканную рубашку и кинул её в высокую корзину у двери туалета.

- Всё, Борис Михайлович, здесь нам больше делать нечего - всё, что я хотел узнать, я узнал. A теперь можно и в медпункт пойти.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Всё, Борис Михайлович, здесь нам больше делать нечего - всё, что я хотел узнать, я узнал. A теперь можно и в медпункт пойти.

- Ну пойдем-те - Зайцев, поспевая за директором, торопливо покинул комнату Любимцева, и они вместе зашагали в медпункт. Борис Михайлович шел молча, по дороге размышляя: все что выяснил директор, было очевидным. И как он сам до всего этого не дошел? Устал просто наверное. Точно. От недосыпания острота мышления теряется. Вот сейчас они закончат с ночными нарушителями, и он сразу же отправится спать.

[Николай Александрович]

В медпункт я тоже спускался в полном молчании. Думать о том, что Тане обо всё известно, мне очень не хотелось. Но с другой стороны, как она могла не догадаться, что дети притворяются? Всё же, я не стал пока делать никаких выводов, решив сначала посмотреть на больных.

- Танечка, разрешите? - постучавшись, я вместе с учителем вошёл в кабинет и улыбнулся. - Доброе утро! Как жизнь? Надеюсь, мы Вам не помешали? - мой взгляд упал на чашку кофе в руках медсестры.

[Татьяна]

- Танечка, разрешите? - постучавшись, я вместе с учителем вошёл в кабинет и улыбнулся. - Доброе утро! Как жизнь? Надеюсь, мы Вам не помешали? - мой взгляд упал на чашку кофе в руках медсестры.

- Доброе утро, - чашку опять пришлось отставлять в сторону, хорошо хоть кофе в этот раз почти кончился, - Ничего, я уже почти закончила, а то с утра столько работы, что присесть некогда было, - пожаловалась она.

[Николай Александрович]

- Доброе утро, - чашку опять пришлось отставлять в сторону, хорошо хоть кофе в этот раз почти кончился, - Ничего, я уже почти закончила, а то с утра столько работы, что присесть некогда было, - пожаловалась она.

- Работы было много? Слышал, слышал...

Я повернулся к Борису Михайловичу. Тот выглядел сильно уставшим и я прекрасно понимал почему. Но так как у меня сегодня была запланирована важная встреча, к которой из-за всех этих безобразий я даже не начал готовиться, то сейчас помощь Зайцева мне была необходима.

- Ну а как себя чувствуют лицеисты на данный момент? Им уже получше?

[Татьяна]

- Ну а как себя чувствуют лицеисты на данный момент? Им уже получше?

- Кленски спит, у него температура большая была и я дала ему лекарство, а Зайцева с Любимцевым, - Танька встала и пошла к двери в изолятор, - вроде как получше, а то с утра совсем бледные пришли, - подойдя к кроватям, она проверила капельницы и отошла в сторонку, не мешая директору.

[Николай Александрович]

- Кленски спит, у него температура большая была и я дала ему лекарство, а Зайцева с Любимцевым, - Танька встала и пошла к двери в изолятор, - вроде как получше, а то с утра совсем бледные пришли, - подойдя к кроватям, она проверила капельницы и отошла в сторонку, не мешая директору.

Увидев Иру и Пашу с висящими над ними капельницами, моё возмущение стало только расти. Вот бессовестные! Идут на всё, лишь бы увильнуть от наказания! Не сказав пока ни слова, я приблизился к кровати Серёжи, который действительно спал, и потрогал его лоб - горячий. Все сомнения насчёт его болезни у меня отпали. Тогда я повернулся к двум притворщикам.

- Ну что, больные, как ваши дела?

[Ира Зайцева]

Неожиданное появление директора привело Ирку в состояние полнейшего безмолвия. Вот чего она боялась всё это время... - "Ну зачем он пришёл, ведь Борька же, наверняка, ему всё рассказал..."

- Ну что, больные, как ваши дела?

Ничего не отвечая, девочка покосилась на Пашку, потом на Таню, за ней на Бориса Михайловича и наконец опустила глаза на одеяло, стараясь придать своему лицу самое несчастное-разнесчастное выражение, на какое только была способна. Мол, болею - разве не видно?

[Пашка]

- Ну что, больные, как ваши дела?

- Уже лучше, - улыбнувшись ответил Пашка, чувствуя себя в изоляторе в полной безопасности.
Прям как в бункере во время бомбёжки.

[Татьяна]

- Капельница очень хорошо действует, - решила сказать Танька, - ещё минут 20 и можно будет снимать, надеюсь больше не понадобиться. Но понаблюдать за ними несомненно ещё нужно.

[Николай Александрович]

Ничего не отвечая, девочка покосилась на Пашку, потом на Таню, за ней на Бориса Михайловича и наконец опустила глаза на одеяло, стараясь придать своему лицу самое несчастное-разнесчастное выражение, на какое только была способна. Мол, болею - разве не видно?

- Капельница очень хорошо действует, - решила сказать Танька, - ещё минут 20 и можно будет снимать, надеюсь больше не понадобиться. Но понаблюдать за ними несомненно ещё нужно.

- Мм-хмм...

- Уже лучше, - улыбнувшись ответил Пашка, чувствуя себя в изоляторе в полной безопасности.

- Я очень рад за тебя, Павел. Значит и разлёживаться тут долго не за чем, - после чего мрачно взглянул на Зайцеву и обратился к медсестре: - Таня, можно Вас на минутку?

Выйдя из изолятора, я подождал, пока Татьяна закроет за собой дверь и, решив не ходить вокруг да около, спросил:

- Что у них в капельницах?