Час Х, рыдальня.

[Галина Николаевна]

- Сознаю...

- Мда… хорошую ты кашу заварил, нечего сказать. Опозорил всех. И все из-за камер, которые просто обеспечивали вашу безопасность… Ну, уж если они вам так мешали, неужели было трудно подойти поговорить, да хоть к своей классной руководительнице, Алле Александровне… А сейчас, каково педагогам? Особенно преподавателям начального звена, в какое неловкое положение они попали… Эх, Быстров, ведь умный парень, а так дурно поступил. Уж от кого-кого, но от тебя я такого не ожидала.

[Денька]

Денька поднял взгляд:
- Галина Николаевна! Ну почему "опозорил". Я же не в раздевалках камеры ставил.. И ничего такого ужасного на снимках не было... Смешные некоторые были очень... Я понимаю, конечно, нужно было просто подойти и поговорить . Не подумал как-то...

[Галина Николаевна]

- Да, действительно, зачем об этом думать?! Голова человеку вообще дана, чтобы в нее есть, а думать, напрягать мозги это не к чему! Так? … А преподаватели, по-твоему - ничего потерпят! Подумаешь, вся школа посмеется над ними …

[Денька]

- Да, действительно, зачем об этом думать?! Голова человеку вообще дана, чтобы в нее есть, а думать, напрягать мозги это не к чему! Так? … А преподаватели, по-твоему - ничего потерпят! Подумаешь, вся школа посмеется над ними …

Денька потупившись молчал.

[Галина Николаевна]

- А сказать-то и нечего… Так, штаны вниз и на скамью.

[Денька]

- А сказать-то и нечего… Так, штаны вниз и на скамью.

При этих словах Денька вздохнул почти с облегчением. "Быстрее бы все это кончилось".
Парень подошел к скамье, повернулся к завучу спиной, спустил брюки вместе с трусами и быстро брякнулся на скамью. Все это Денька проделал с такой скоростью, что будь на его месте Вико, а на месте ГН - Савчук, тот обязательно бы подумал, что Вико совсем изголодался по розгам.
Однако Денька - не Вико и юноша знал, что сейчас будет больно. Очень больно. Но он рассчитывал что жгучая боль заглушит не менее жгучий стыд, который он сейчас испытывал.

[Галина Николаевна]

Сердито взглянув на Быстрова я встала и, прихватив пакет с эластичными бинтами, подошла к лавке.

- Приподнимись, - аккуратно подложив под живот твердый валик, я зафиксировала поясницу. Осторожно, обхватив бинтом несколько раз запястья, я закрепила их под скамейкой, обвязала и притянула к скамейке ноги. Критически оглядев парня, глянув на стыдливую, оголенную, предательски выпирающую попу, я задрала повыше футболку. Ну, сорванец, теперь держись! Получишь за все содеянное!

Завершив приготовления, я подошла к ведру с розгами и стала неторопливо их перебирать. Розги были отличные, березовые. Вынув несколько, и скрепив скотчем в двух местах, я взмахнула рукой, проверяя их на гибкость. Вжик, пропело в воздухе.

Встав сбоку и приложив на несколько секунд «букетик» к попе, я примерилась. Розги взметнулись вверх и тонко просвистев, звонко приземлились на попе, оставляя за собою красный след.

[Денька]

В воздухе пропели розги. Денька зажмурился и приготовился к первому стежку. Но удара не последовало. "Пробует" - тоскливо подумал мальчик.
Еще свист. Попу обожгло. Денька вздрогнул, но перенес удар молча."Что ж так больно - то?". Мальчишке пришло в голову, что когда сам чувствуешь себя виноватым розги хлещут куда чувствительнее. Как ему не хватало сейчас той злости, которую он испытывал к несправедливо наказывающего его Савчуку, к разгильдяю Фимке, который его подставил. Злиться следовало лишь на самого себя.
"Наверное и Наташа на меня обиделась" .
- Галина Николаевна, сколько? - Денька старался чтобы голос не дрожал, - Сколько будет?

[Илья Шпелер]

Ваня махнул рукой Деньке, заходящему в "рыдальню". Потом сказал ребятам, в первую очередь Маришке:
- Сделали, что могли... Давайте далеко не уходить. Когда Денька выйдет, тогда... ну, просто будем тогда рядом.

-Я вообще никуда не пойду... Я его здесь подожду.
Мариша села на пол напротив двери рыдальни.

Илья вздохнул. Ему было гораздо более стыдно и горько, чем остальным ребятам, но смелости сказать правду ему все же не хватало. Он прекрасно осознавал, что это - трусость, но он радовался тому, что его самого "пронесло". И потому он старался, хотябы, перебороть эту позорную радость. Больше всего ему хотелось уйти, убежать подальше от этого неприятного места, остаться одному, забыть, отвлечься...

- Ага, очень приятно ему будет тебя здесь обнаружить... - Илья вдруг понял, что он разозлился не только и не столько на себя, сколько на других - и даже на Маришку - и ему стало еще стыднее. Он смешался и сказал:

- Ну... То есть... Он еще подумает, что мы подглядыва... э-э-э... подслуши... Ну, короче, это... Короче, после того как... ну, в общем... обычно хочется одному побыть хоть малёк... А давайте Деньку в его комнате подождем?! И это... Вань! У тебя есть еще "запасы"? Наверняка пригодится... В качестве анестезии...

[Галина Николаевна]

- Галина Николаевна, сколько? - Денька старался чтобы голос не дрожал, - Сколько будет?

- Будет столько сколько ты заслуживаешь. Публичному оскорблению были подвергнуты все преподаватели. Ты постарался очень хорошо, никто не остался без внимания. В данном случае ты получишь столько ударов розог, чтобы этот день хорошо запомнился, чтобы уяснил и впредь не повторял такого. Понятно?

И подкрепляя свои слова я занесла розги и сильно, с оттяжкой протянула сверху по ягодицам. Вмиг вспыхнули ярко красные, а кое-где малиновые полосы, хаотично пересекая друг друга и распространяя вокруг себя алое сияние. Вжик! А потом еще, еще и еще. Удары следовали один за другим – сильные, хлесткие, заставляющие сжиматься, вздрагивать раскрасневшие половинки. Комнату заполнил холодящий душу свист розог. Вжик! Вжик! Вжик!

[Маришка]

- Ага, очень приятно ему будет тебя здесь обнаружить... - Илья вдруг понял, что он разозлился не только и не столько на себя, сколько на других - и даже на Маришку - и ему стало еще стыднее. Он смешался и сказал:

- Ну... То есть... Он еще подумает, что мы подглядыва... э-э-э... подслуши... Ну, короче, это... Короче, после того как... ну, в общем... обычно хочется одному побыть хоть малёк... А давайте Деньку в его комнате подождем?! И это... Вань! У тебя есть еще "запасы"? Наверняка пригодится... В качестве анестезии...

-Денька обо мне так _не подумает_. Никогда не подумает. Ладно, давайте его в комнате подождем... И не надо никаких "запасов", Илья. По крайней мере, не сразу.

[Денька]

- Будет столько сколько ты заслуживаешь. Публичному оскорблению были подвергнуты все преподаватели. Ты постарался очень хорошо, никто не остался без внимания. В данном случае ты получишь столько ударов розог, чтобы этот день хорошо запомнился, чтобы уяснил и впредь не повторял такого. Понятно?

Денька кивнул головой "Куда уж понятнее".
Словно огнем обожгло ягодицы. Потом еще и еще. На глазах мальчишки навернулись непрошенные слезы, сквозь сжатые губы прорвался сдавлнный стон.
Денька вцепился зубами в ворот футболки. Каждый удар заставлял его вздрагивать и сдавленно мычать.

[Галина Николаевна]

Дав Быстрову немного отдышаться и прийти в себя, я смочила розги в рассоле и встала на другую сторону. Попа Дениса, после десятка с небольшим, была уже хорошо нарумяненной, а кое-где и вспухшей. Ну, что же, Быстров, сам виноват, вовремя надо включать мозги.
Новый взмах и розги пропев, с силой обрушились на ягодицы, заставляя их сжаться. Я продолжала нахлестывать. Теперь, розги то прилипали, то уходили жестко с протягом. Рисунок, состоящий из красных, малиновых, а кое-где и бурых штрихов, уже сливался в единое целое и как паутина разрастался на глазах.

[Илья Шпелер]

-Денька обо мне так _не подумает_. Никогда не подумает. Ладно, давайте его в комнате подождем... И не надо никаких "запасов", Илья. По крайней мере, не сразу.

- Не сразу, так не сразу... - покладисто согласился Илья, - Пошлите в корпус.

Он спешил поскорее убраться подальше от этого жуткого и неприятного места.

[Денька]

Дав Быстрову немного отдышаться и прийти в себя, я смочила розги в рассоле и встала на другую сторону. Попа Дениса, после десятка с небольшим, была уже хорошо нарумяненной, а кое-где и вспухшей. Ну, что же, Быстров, сам виноват, вовремя надо включать мозги.
Новый взмах и розги пропев, с силой обрушились на ягодицы, заставляя их сжаться. Я продолжала нахлестывать. Теперь, розги то прилипали, то уходили жестко с протягом. Рисунок, состоящий из красных, малиновых, а кое-где и бурых штрихов, уже сливался в единое целое и как паутина разрастался на глазах.

Удары розг, обжигающие попу прекратились. Краем глаза Денька видел как завуч смочила розги и встала с другой стороны...

Деньке хотелось слышать голос завуча. Постараться объяснить ей, что он все понял и вместе с наказанием получить прощение. Прощение не от завуча Лицея, а от оскорбленной его выходкой женщины.
Но Галина Николаевна наказывала молча, с какой-то механической методичностью.

Сквозь чувство вины пробился тоненький родничок обиды: "Ну что она так? Будто я какой-нибудь конченный отморозок Да она просто мстит! Мстит! Ну и пусть!".
Денька крепче сжал зубами край футболки. "Буду молчать. Назло! ".

Новый град ударов снова выдавил из глаз непрошенные слезы. Денька закусил губу и замычал, стараясь не дать крику вырваться наружу. Попа горела пламенем. Денька поймал себя на мысли, что если бы не бинты он наверное бы не выдержал и закрыл руками попу. "Почему же так больно? Савчук наказывал сильнее, но терпеть было легче".

Очередной удар заставил Деньку застонать и сжать зубы. Во рту почуствовался металлический привкус.