В понедельник.

[Илья Шпелер]

- Ага, - поддакнул Ване Илья, заискивающе глядя в глаза училке. Надежды на то, что она отпустит их двоих (или даже кого-то одного!) в медпункт сопровождать новенькую было, честно говоря, мало, но, во всяком случае, Беатрис из рыдальни уберется. Надо будет ей потом спасибо сказать - здорово сыграно, молодец! Впрочем, эта мысль была мимолетной - обычно Илья быстро забывал подобные намерения...

[Беатрис]

Потом Ваня достал носовой платок (конечно же, чистый) смочил, опять нагнулся к новенькой и стал бережно обтирать ей лицо. Провел по лбу, чуть коснулся носа, обтер щеки, дотронувшись до них пальцем . Девочка тихо дышала, ее подбородок вздрагивал и вместе с ним, вздрагивала капелька воды, упавшая с платка, когда Ваня вынимал его из ведра.

Прикосновение холодного мокрого платка было настолько неожиданным, что Беат чуть было не открыла глаза.
К счастью, ей удалось сдержаться.
Но возникла другая проблема - в носу предательски засвербило, и возникшее желание чихнуть нарастало с каждым мнгновением....
"Скорее же ... Сейчас чихну, обман раскроется ... конец ... достанется всем ... "

Собрав все силы, Беат мужественно сдерживалась ...

[Тамара Андреевна]

С тихим стоном Беатрис крепко зажмурилась и осела на пол ...

Первая мысль, которая меня посетила, это то, что не стоило так пугать новенькую. Хотя особо беспокоится было не о чем. Приводить в чувство потерявших сознание мне приходилось не однажды. Перед глазами встала картина посещения "анатомички" на четвертом курсе. Здоровые парни валились в обморок при виде расчлененного тела. Честно говоря меня тоже мутило, но мысль, что чьи-нибудь потные руки будут расстегивать мне блузку, помогала выдержать.
Я подошла к девчонке и пощупала пульс. Сердце колотилось как мотор. Что-то не похоже, чтобы у потерявших сознание так часто работало сердечко. Я отодвинула Беате нижнее веко и девчонка рефлекторно зажмурилась.
Притворяется, засранка! У меня у самой чесались руки расстегнуть красавице воротничок - думаю обморок прошел бы мгновенно.
Сразу вспомнилось, что Илья что-то шептал девчонке - его идея. Боятся, что при ней высеку. Честно говоря, я не собиралась делать ничего подобного. Ваню и Беатрис хотела после внушения отпустить. А Илюху слегка отшлепать, записав в журнал солидную порцию розог. В конце концов, мальчишка действительно был очень обижен, и совершенно не виноват, что нарвался на Директора.
- Беатрис! Встань немедленно! Как не стыдно только! Вот что, дорогие мои. Сколько раз уже вы, а ты, Илья особенно, имели возможность убедиться, что я стараюсь избегать наказаний. Но чего я терпеть не могу, так это вранья. За ваше гадкое поведение получите все трое, хотя мог получить один Шпелер и тот символически. И не смотрите на меня так жалобно. Позорить вас друг перед другом не буду. Беатрис - носом в угол, а вы, молодые люди, знаете что нужно делать!
Я всерьез разозлилась. Несколько неприятных секунд, когда я испугалась за Беатку, теперь могли вылиться в красные полоски на чьих-то попах!

[Беатрис]

- Беатрис! Встань немедленно! Как не стыдно только! ... Беатрис - носом в угол, а вы, молодые люди, знаете что нужно делать!

"Боже мой! Ну почему всегда случается именно то, чего больше всего боишься..."
Приворяться дальше не было смысла. И Беатрис громко чихнула ...
"Ну хоть что-то положительное в есть Можно чихать теперь не сдерживаясь ..."
Слова извинения готовы были сорваться с губ, но Беат сообразила, что они в данной ситуации ничем не помогут... Да притом ненароком она может выдать Илью, а так может быть Тамара Анндреевна подумает что эта была ее идея с обмороком...А то Илье, похоже, и так придется несладко, в общемто отчасти из-за нее ...

Заливаясь краской стыда и ни на кого не глядя, Беатрис ушла и уткнулась носом в указанный угол ...

[Илья Шпелер]

- Беатрис! Встань немедленно! Как не стыдно только! Вот что, дорогие мои. Сколько раз уже вы, а ты, Илья особенно, имели возможность убедиться, что я стараюсь избегать наказаний. Но чего я терпеть не могу, так это вранья. За ваше гадкое поведение получите все трое, хотя мог получить один Шпелер и тот символически. И не смотрите на меня так жалобно. Позорить вас друг перед другом не буду. Беатрис - носом в угол, а вы, молодые люди, знаете что нужно делать!

От недавнего чувства благодарности новенькой не осталось и следа. "Клуша, блин, не могла нормально притвориться!" - девчонка удостоилась свирепого взгляда.

"Ну, почему, почему мне так не везет!" - думал Шпелер, - "Всегда все против меня, что ни сделаешь, все только хуже получается!"

Однако чувство справедливости мальчика было задето:

- А Ваня-то тут причем? - буркнул он недовольно.

[Тамара Андреевна]

- А Ваня-то тут причем? - буркнул он недовольно.

- Ну если так разобраться, то виноваты все. Ваня написал и сдал мне свою дразнилку. Кстати, он довольно точно напророчил твое будущее. Беатрис зачитала ее перед всем классом, после чего один мальчик (не подскажешь, кто?) выбежал из класса, нагрубил директору. А теперь я должна не только написать объяснение, но и отчитаться, насколько строго ты наказан. Что прикажешь с тобой делать?
Я снова подошла к ведерку и в ожидании ответа мальчика стала перебирать розги. Прутики были как на подбор. Вспомнив, какой выбор сделал однажды хитрец Фимка, я невольно улыбнулась. Отставив ведерко в сторону, я открыла шкаф и выбрала узенький, но доботно сплетенный из сыромятной кожи плетеный ремешок и резко взмахнула им. Раздался свист не хуже чем от розги. С этим орудием в руках я подошла к Ване и Илюхе.
- Хватит рассуждать, скидывайте штаны и укладывайтесь поперек лавки. По десять ударов за хамские и обидные стишки. После чего, Илья, тебе еще десять ударов за грубость директору. Если выдержите наказание с достоинством, оденетесь и отправитесь по своим комнатам, учить уроки и думать о своем поведении, и чтобы до ужина вас никто вне комнат не видел! Беата, получит пять раз за притворный обморок. Естественно после того, как я выставлю вас за дверь. Если же под ремнем будете визжать и прикрываться, то традиционного краснения задами вам уже не избежать!

[Илья Шпелер]

- Ну если так разобраться, то виноваты все. Ваня написал и сдал мне свою дразнилку. Кстати, он довольно точно напророчил твое будущее. Беатрис зачитала ее перед всем классом, после чего один мальчик (не подскажешь, кто?) выбежал из класса, нагрубил директору. А теперь я должна не только написать объяснение, но и отчитаться, насколько строго ты наказан. Что прикажешь с тобой делать?
Я снова подошла к ведерку и в ожидании ответа мальчика стала перебирать розги.

Никогда еще Шпелеру не доводилось видеть химичку такой злющей. Но он и сам был отнюдь не в благодушном расположении духа и тоже решил идти на принцип. Поэтому он не удостоил Тамару Андреевну никаким ответом вообще.

- Хватит рассуждать, скидывайте штаны и укладывайтесь поперек лавки. По десять ударов за хамские и обидные стишки. После чего, Илья, тебе еще десять ударов за грубость директору. Если выдержите наказание с достоинством, оденетесь и отправитесь по своим комнатам, учить уроки и думать о своем поведении, и чтобы до ужина вас никто вне комнат не видел! Беата, получит пять раз за притворный обморок. Естественно после того, как я выставлю вас за дверь. Если же под ремнем будете визжать и прикрываться, то традиционного краснения задами вам уже не избежать!

"Хрен тебе "визжать и прикрываться", - зло подумал Илья, - "Не дождетесь!". Химичка вдруг стала очень живо и ярко напоминать ему его мачеху и сердце мальчика наполнилось холодной ненавистью. Ненависть вытеснила страх боли, укрепила решимость и волю. Он высоко поднял голову, бесстрастно и спокойно расстегнул брюки, молча опустил их вниз до щиколоток, обнажая мускулистые, стройные, атлетично развитые ноги. Даже встать на колени возле лавки он умудрился с тем же гордым и непреклонным видом. Сдернув с попы на бедра трусы, он лихо тряхнул рыжими кудрями и улегся животом на жесткое дерево широкой скамьи. Рубаха и пиджак чуть съехали вниз по спине, а круглые крепкие ягодицы парня, такие же белые, как и все его тело, к которому, кажется, загар не пристает вообще, торчали вверх и были готовы расплачиваться за глупость их обладателя.

При этом, выдерживая характер, пацан не издал ни одного звука, а в глазах не появилось ни слезинки. Он не стал даже выяснять за какие именно "хамские и обидные" стишки предстоит получить лично ему. Вроде, кроме Ваниных, Тамаре в руки других "бестселлеров" не попадало...

[Ваня]

Отставив ведерко в сторону, я открыла шкаф и выбрала узенький, но доботно сплетенный из сыромятной кожи плетеный ремешок и резко взмахнула им. Раздался свист не хуже чем от розги. С этим орудием в руках я подошла к Ване и Илюхе.
- Хватит рассуждать, скидывайте штаны и укладывайтесь поперек лавки. По десять ударов за хамские и обидные стишки. После чего, Илья, тебе еще десять ударов за грубость директору. Если выдержите наказание с достоинством, оденетесь и отправитесь по своим комнатам, учить уроки и думать о своем поведении, и чтобы до ужина вас никто вне комнат не видел! Беата, получит пять раз за притворный обморок. Естественно после того, как я выставлю вас за дверь. Если же под ремнем будете визжать и прикрываться, то традиционного краснения задами вам уже не избежать!

Ваню на секунду поразил глубинный озноб – холодок промчался по всему организму. А еще стало очень обидно. Ведь могло же все обернуться хорошо, не будь этой истории с обмороком. Ну почему, так бывает что все, вроде наладилось, а потом…
Впрочем, Ваня тут же подумал, что все может быть не так плохо, как сейчас, а еще хуже. «Если выдержите наказание с достоинством…» Значит, главное не ухудшить свое печальное положение: голой попой кверху, перед девочками.
Мужественный Илья уже обнажился и лег первым, а Ваня все еще возился с пуговицами. При этом он быстро сказал новенькой:
- Бет, если бы меня оставили смотреть как тебя… Чес слово, я ничегошеньки не увидел бы..
С этими словами, он, наконец, обнажил, что положено заголять в такой ситуации и перегнулся через скамью рядом с Ильей, но, конечно, чуть подальше от девочки. С расчетом, что если она и будет подглядывать, то пусть ее внимание сосредоточится, на злоключениях задницы Ильи .
И тут же Ваня подумал, что и его попа может представлять определенный интерес. После грустного окончания исторического семинара, он дня четыре подряд рассматривал в зеркало свою попу. Потом прекратил наблюдения и сейчас не был уверен: остались следы или все же нет.
По своей прежней привычке, он стал примеряться зубами к рукаву рубашки. Перед глазами был выметенный пол «рыдальни». А попке было холодно. Ваня понимал, что пока .

[Беатрис]

Беата, получит пять раз за притворный обморок. Естественно после того, как я выставлю вас за дверь. Если же под ремнем будете визжать и прикрываться, то традиционного
краснения задами вам уже не избежать!

Услышав приговор, Беатрис поникла головой и стал ждать своей очереди.
"Хорошо хоть мальчишек не будет при наказании... А друг они не выдержат ... и их оставят в углу ... Какой ужас !"
Поглощенная своими невеселыми мыслями Беат не обратила внимания ни на свирепый взгляд Ильи ни на Ванино обещание ...

[Тамара Андреевна]

Он высоко поднял голову, бесстрастно и спокойно расстегнул брюки, молча опустил их вниз до щиколоток, обнажая мускулистые, стройные, атлетично развитые ноги. Даже встать на колени возле лавки он умудрился с тем же гордым и непреклонным видом. Сдернув с попы на бедра трусы, он лихо тряхнул рыжими кудрями и улегся животом на жесткое дерево широкой скамьи. Рубаха и пиджак чуть съехали вниз по спине, а круглые крепкие ягодицы парня, такие же белые, как и все его тело, к которому, кажется, загар не пристает вообще, торчали вверх и были готовы расплачиваться за глупость их обладателя.

Пока я набирала воздуха для очередной гневной тирады, во время возникшей паузы вдруг увидела весь антураж как бы со стороны. Представьте себе, молодая учительница, ходит взад-вперед как тигр в клетке и размахивает ремнем. Поперек лавки, выставив обнаженные попки лежат двое расстроенных мальчишек, а в углу дрожит от страха и стыда девочка.
Я набрала воздуха, сделала несколько вздохов и выдохов, мысленно досчитала до десяти. Немного успокоившись, я вновь обратилась к Шпелеру, только уже другим тоном.
- Илья, с произведением Горелина я уже знакома. Ты не хочешь познакомить меня с содержанием "бестселлера" про который он упоминал в своем опусе? Или мне лучше его не слышать.
Шпелер молчал как партизан на допросе. Гордое, и даже, я бы сказала высокомерное выражение его лица, так "гармонировало" с выпяченным навстречу наказанию голым незагорелым задом, что меня вновь начал разбирать смех. Продолжать нотацию в таком состоянии не было никакой возможности и я пожалела, что не застала на месте Аллу Александровну.
Я подошла к "стихоплетам", ожидавшим наказания, размахнулась и изо всех сил влепила сложенным вдвое ремнем поперек ягодиц сначала Горелину, а затем и Шпелеру.
Вжик! Вжик! Ягодицы прочертила ровная поперечная полоска.
Отбросив ремень в сторону, я влепила обоим разгильдяям по хорошему шлепку, так, что моя ладонь загорелась огнем со словами:
- Быстро оделись и вон с глаз моих долой все трое!!! Шпелер, не вздумай в ближайшее время попадаться на глаза директору. Я запишу в журнал тридцать ударов ремнем. Если кого сегодня драть, так весь класс, что я, наверное устрою в следующий раз. А сейчас, брысь по комнатам!

[Ваня]

- Илья, с произведением Горелина я уже знакома. Ты не хочешь познакомить меня с содержанием "бестселлера" про который он упоминал в своем опусе? Или мне лучше его не слышать.

«Илья написал вдвое больше, чем я,
И вдвое за это получит ремня! »
Продолжал сочинять Ваня. А что еще делать, если ты лежишь башкой вниз и голой попой кверху? И знаешь, что сейчас по этой голой попе пойдет гулять ремень! От которого попа станет такой же красной, как уши и щеки. Рифмы так и лезут в голову!
К тому же, Ване было немного стыдно перед Ильей. Оба набедокурили, а тому и правда достанется вдвое . Может, попросить химичку, чтобы простила Илью? Или… Или разделила эту лишнюю десятку: Илье пятнадцать и ему пятнадцать. Ох, не хочется. Ремень-то, издали видно, что тяжелый !
Ваня все же приготовился обратиться к химичке с просьбой, как вдруг...

Я подошла к "стихоплетам", ожидавшим наказания, размахнулась и изо всех сил влепила сложенным вдвое ремнем поперек ягодиц сначала Горелину, а затем и Шпелеру.
Вжик! Вжик! Ягодицы прочертила ровная поперечная полоска.
Отбросив ремень в сторону, я влепила обоим разгильдяям по хорошему шлепку, так, что моя ладонь загорелась огнем со словами:

ВЖИК!
«Ух ты, правда тяжелый! Больно!»
ШЛЕП
«А это что? Рукой?»

- Быстро оделись и вон с глаз моих долой все трое!!! Шпелер, не вздумай в ближайшее время попадаться на глаза директору. Я запишу в журнал тридцать ударов ремнем. Если кого сегодня драть, так весь класс, что я, наверное устрою в следующий раз. А сейчас, брысь по комнатам!

- Спасибо, Тамара Андреевна, - сказал Ваня, почти мгновенно натянувший трусики и брюки. – Чес слово, больше вас не подведу.
Потом обернулся к Беатрис.
- Пошли, Бет. Видишь, как у нас здесь весело!

[Илья Шпелер]

Илья одевался не торопясь, стараясь сохранить гордый и независимый вид и стараясь скрыть то ликующее чувство радостного облегчения, которое его охватило. Он физически ощущал, что выражение "гора с плеч" отнюдь не так фигурально, как кажется. Во всяком случае ему казалось, что только что, склонившись над лавкой и торча голой задницей вверх, он, словно атлант, держал на себе как минимум Монблан.

Только оказавшись за попрогом мрачной комнаты, он смог вздохнуть совершенно свободно. Его вдруг захватила бешеная жажда жеятельности, о том, что следует "не попадаться на глаза" директору, а уж тем более о "сидеть в своих комнатах и носа не показывать" не могло быть и речи. Злость на новенькую под воздействием этого радостного возбуждения прошла также быстро, как и вспыхнула.

- Беатрис! А хочешь увидеть настоящее привидение?