Ваня брел по коридору. Его мысли немного успокоились, от чего легче не стало. Напротив, гораздо хуже.
Вот чего было жалко в последнюю очередь, так это дня рождения, столь весело начавшегося (несмотря на историю с Мустом) и внезапно накрывшегося тазом из цветного металла. Не жалко было ни замечательного вишневого «сока», которым он так и не успел угостить ребят (впрочем, кто знает, может, в этом случае, драка все же состоялась бы по полной программе). Ни свечей и бумаги с карандашами для записей стихов, приготовленных для продолжения в бассейне. Вообще, ничего не жалко.
«Ладно, еще что-нибудь придумаю», - подумал он, ловким пинком отшвырнув злую мысль, подкравшуюся со стороны: «Придумаешь. Если захочешь после такого».
Нет, даже это не так и важно. Важно другое.
Приглядевшись к этим ребятам, Ваня только сейчас насколько они отличаются от своих сверстников, к которым он привык за последние четыре года своего экстерната («какое я словечко знаю!» – подумал он) в Усадьбе. Нет, у пацанят и пацанок из Синичкино, тоже были свои проблемы, но все как-то обходилось проще. К примеру, обтрясти соседскую яблоню, разве это воровство? И уж если кто украл, хотя и не припомнить, так никогда не будет хвастаться украденым.
Ваня вспоминал лица Лады, Маришки, Ильи, Фимки. Вот, что значит быть почти взрослым.
А он. Неужели он тоже скоро станет таким же взрослым? «Всей его боли было – пчелиное жало в ладони, всего позора – мокрая простыня в раннем детстве», - вспомнил он фразу из какой-то современной книги. Нет, не Стругацкие точно. Значит, будет и взрослая боль, и взрослый позор. Все так, как он увидел совсем недавно.
Из всех лиц, чаще всего он видел лицо Лады. Нет, он не может поверить, что эта девочка – воровка. Не может и не хочет.
А вдруг, как сказала Маришка, она и вправду, «злая и…».
Ваня не заметил, как по его лицу покатилась слеза. Он удержал себя от того, чтобы не зашмыгать носом. «Нет, только не она. Как бы взять ее вину на себя? Не просто назвать себя виноватым, сделать так, чтобы она действительно был бы я виноват. Она не могла».
Найти бы Ладу. Нет, даже не повторять того самого вопроса, заданного в комнате, а просто, посмотреть в глаза и понять: правда или нет. Если ему хватит взрослости, чтобы понять.
Он сделал еще несколько шагов и увидел дверь без таблички. Рядом на стене было написано мелом, тоненько, не сразу и разглядишь: «Комната смеха»
![Evil or Very Mad :evil:](./images/smilies/icon_evil.gif)
.
Ваня осторожно подошел к загадочной двери, ударил по ней кулаком. Звук был глухой.
«Да уж, распустил слезы, - подумал он, - побереги их для «комнаты смеха»
![Smile :)](./images/smilies/icon_smile.gif)
.
Эта мысль настолько развеселила его, что он даже рассмеялся. Пожалуй, первый ученик лицея, рассмеявшийся в этом месте.
Ваня пошел по коридору дальше. Слезы растворились в смехе, и в его свербящую душу опять возвращалась бесцветная грусть.