Илья стоял бледный и сжавшийся, прижимая к окровавленной ноздре сложенный платок. Но все равно это была победа! Пускай отвертеться от порки и не удалось - впрочем на это, фактически, не было надежды уже с того момента, как на мотодроме за их с Полинкой столик подсел физрук с перепуганным Тёмкой на буксире - но моральная победа была на стороне Шпелера. Теперь за что бы их с Полинкой в итоге не выпороли, всегда можно сказать, что причиной этому было самодурство директора, распсиховавшегося из-за их, может быть, не слишком уместной попытки предотвратить теракт, а не банальный прогул уроков.Николай Александрович писал(а): - Ты забываешься!!! - крикнул я, дрожащим от ярости голосом. - Видимо, ты забыл, где именно сейчас находишься и к кому обращаешься? Какое право имеешь ты, 14-летний молокосос, предъявлять мне столь гнусные обвинения, как-будто я совершил некое преступление, не поверив твоим лживым, неимоверно циничным попыткам оправдаться в том, каким образом вы оказались замешаны в этой мерзкой авантюре??? - я заметил, что из носа Шпелера потекла тонкая струйка крови. Да! Сильно я его ударил, но он это заслужил! Bынув из кармана пиджака чистый носовой платок, я протянул его Илье. - На, возьми! - строго сказал я. Злость накатывала на меня волнами и вот, после секундного затишья, я снова почувствовал, как начинаю закипать.
В частности, это гарантировало ребятам, что их не попрут после этого случая из лицея. Ведь такую причину, в отличие от злостного нарушения дисциплины, коим является прогул, легко оспорить, при этом выставив роль педагогов в самом невыгодном свете.
- Ага, - тихо сказал Шпелер, - а Вам бы хотелось чтоб была?Николай Александрович писал(а): - Всё, что ты мне только что рассказал, лишь говорит о твоей бесчувственности, бессовестности и трусости! И даже тупости! Ольшанская, так стараясь выгородить тебя и Селянинова, давно выдала вас с потрохами! И ее «рассказ», между прочим, очень даже вязался с тем, что сообщил мне начальник милиции. Никакой бомбы не было!!! Не было, Шпелер! Тебе ясно!
Но директор, увлевенный своим криком, его не услышал или предпочел не услышать. Впрочем, эти слова адресовались не ему.
Илья шумно втянул носом кровь и независимо поглядел на директора. У него было что возразить, но слова директора о пострадавших (и особенно о роженицах) мальчика смутили. Он действительно об этом не думал, когда звонил. Ему стало стыдно.Николай Александрович писал(а):И не надо строить из меня черт знает кого! В отличиe от вас, я совесть еще не потерял. И мне было стыдно за лицей, за наше доброе имя, которое вы сегодня опозорили! Cтыдно перед теми людьми, которые по вашей милости пострадали в той или иной степени! Неужели до тебя, Илья, это еще не дошло??? Из-за твоего звонка, возможно, пострадали те, кто сидел в машинах на перекрытых дорогах, не в состоянии поехать ни вперёд, ни назад. А может среди них были женщины, срочно ехавшие в роддом, или дети, нуждающиеся в медицинской помощи!!! Вы об этом думали, когда звонили в милицию??? Ты, Илья, думал об этом в тот момент, когда я вам рассказывал, что случилось, после того, как вы уехали??? Или ты думал только о том, как поудачнее соврать и спасти свою задницу от розог??? - какое-то мгновение я лишь молча переводил взгляд с одного побледневшего лица на другое и тяжело дышал.
Николай Александрович писал(а): - Так, Шпелер, тебя я уже слушал, теперь настал черёд Ольшанской. Полина, - обратился я к девочке уже более спокойным тоном, - ты мне сейчас честно, глядя в глаза, расскажешь о мотодроме. После этого, я и Галина Николаевна будем решать, как с вами поступить. Начни с того, когда именно вы узнали о том, что сегодня будут проходить соревнования. И еще, уточни, наконец, роль Селянинова и его зуба в этой истории.