Должник(приват)

[Вера Петровна]

Я сняла со стены плётку. 9 хвостов, мягкая кожа, не плетёная, в общем, не страшная, хотя, в умелых руках весьма болезненная, да и Ярику она явно не покажется чем-то безобидным. Я подошла ближе и пропустила хвосты через ладонь второй руки, после чего позволила им повиснуть. Сама же взяла его пальцами за подбородок и повернула его так, чтобы мальчишка посмотрел мне в глаза.

- Я разве сказала какое-то непонятное слово? - медленно и чётко выговаривая, спросила я. Глаза наверняка сверкали и взгляд был хищным. А как же - жертва вот она, рядом, боится...

[Ярослав Рипский]

От ее прикосновения Ярослав вздрогнул, как будто ее рука была раскаленной. Так с ним точно еще никто не говорил никогда.

- Н...нет. Простите... - пролепетал он, и стал трясущимися от страха руками расстегивать рубашку. Пуговицы были тугими и никак не поддавались, хотя желания тянуть время у него не осталось вовсе. Ему вообще было страшно чем-то ее разозлить - таких глаз он больше предпочитал не видеть.

Пока он пытался снять рубашку, он осознал то, что увидел: плётка. Происходящее напоминало кошмарный сон, по сравнению с которым сон перед прошлой поркой казался "Смешариками", он перестал соображать в принципе и только продолжал стягивать рубашку.

[Вера Петровна]

То-то же! Я снисходительно кивнула и сделала пару шагов назад, продолжая пристально наблюдать за Ярославом. Конечно от меня не укрылась ни дрожь в руках, ни напряжение во всём теле. Страх овладевал им и это было именно то, что нужно. Если в первый раз было такое отеческое наказание, точнее материнское, то в этот раз всё будет по-другому и он сам это уже точно почувствовал.

[Ярослав Рипский]

Рубашка, наконец-то, была побеждена, он огляделся и бросил ее на банкетку, которая стояла рядом, и принялся за брюки. С ними было проще в плане механики, но сложнее в плане психики. Не то, чтобы ему было впервой, но и на этот раз снимать штаны перед ней было стыдно, тем более, что полностью, и он стоял. Краснея, как девушка на смотринах, Ярослав стянул штаны вместе с носками, сложил поверх рубашки и, всё-таки, замер, не в силах снять трусы.

Хозяйка смотрела на него своим хищным взглядом не отрываясь, помахивая машинально плёткой, которую она держала свернутой в одной руке. Другая рука у нее была уперта в бок, поза была одновременно непринужденной и пугающей.

[Вера Петровна]

Я стояла и получала удовольствия от каждой секунды его страха и смущения. Конечно я могла его поторопить, но зачем? Даже представлять какая у него сейчас внутри идёт борьба с самим собой, было приятно. Трусы - последний рубеж, казалось бы чего там эта тряпочка значит, а по факту он сейчас цепляется за неё как за соломинку, прекрасно понимая, что деваться некуда и всё равно придётся снимать, показывая мне всё самое сокровенное.

Взгляд я не отводила, пусть почувствует себя как на сцене, когда он - центр вселенной и центр притяжения.

[Ярослав Рипский]

Опасаясь разозлить хозяйку своим промедлением, Ярослав всё-таки стянул с себя боксеры, положил их рядом с остальной одеждой и встал перед ней, прикрывая рукой свои интимные части. Зубы отчётливо стучали, он даже не мог на нее посмотреть: перед глазами все расплывалось.

[Вера Петровна]

Я хмыкнула, глядя на этот детский жест с ладошкой - понимает ведь, что это не поможет, но ладно хоть не так долго решался снять трусы. Я медленно обошла Ярика вокруг, разглядывая его ладное тело. Да, я уже имела возможность видеть его зад месяц назад, но сейчас он предстал во всей своей красе - хорош! Вон как жопку поджал от страха. Да, она чует, что ей точно достанется.

Я вернулась на предыдущее место и сказала всего одно слово:

- Руки! - надеясь на то, что в этот раз он переспрашивать не будет.

[Ярослав Рипский]

"Что - руки?" - пронеслось у него в голове. Но тут же до него дошло: она имеет в виду убрать ладонь. Он не стал сопротивляться, просто вытянул руки вдоль тела. Сейчас ему казалось, что она вообще может делать с ним все, что захочет, хоть съесть, и он даже не пикнет: воли у него не было, и он мог только тупо делать то, что она скажет. Надо как-то вернуть себя, пусть так будет даже труднее, но, всё-таки, это не дело быть какой-то безвольной куклой. "Так, Ярослав, вызывает Байконур, прием. Давай-ка отомри, не нужно нам этих диссоциаций. Да, тебе страшно и стыдно, а скоро станет ещё и больно. Но ты выдержишь и все станет снова нормально," - на этот раз внутренний голос был неожиданно поддерживающим, и это немного привело Ярика в чувство. Дрожать он, конечно, не перестал, но появилась возможность думать, уже неплохо. Он посмотрел вниз: бледные, довольно сильные ноги, над которыми маленький, сморщенный, как у греческих скульптур, писюн. Он сразу залился краской: вернувшаяся способность думать принесла зачем-то с собой ещё и способность гораздо шире испытывать гамму чувств.

Он беспомощно посмотрел на хозяйку.

[Вера Петровна]

- Отлично! - это была первая маленькая победа - и моя над ним и его над самим собой. Я подошла ближе, откровенно разглядывая его достоинство. Правда, от страха, там разглядывать было особо нечего, особенно в таких зарослях. Я накрутила прядку на указательный палец и дёрнула!

- Что за олдскул? - впрочем, ответ на этот вопрос я не ждала. Убрав руку, я взмахнула плёткой в воздухе - раздался характерный звук. - Иди, устраивайся, - кивнула я на козлы.

[Ярослав Рипский]

Ярослав тоже посмотрел на козлы. Это было что-то похожее на скамейку в тренажёрном зале, или как очень узкий садовый столик и две короткие скамеечки, тоже предельно узкие. Сверху конструкция была обита бордовой кожей и на вид была мягкой, но как на этом располагаться? Очевидно, что как-то так, чтобы ей было удобно пороть - то есть попа должна быть выставлена на обозрение... Он встал коленками на нижнюю "полку" и лег животом на верхнюю, руками уперевшись во вторую нижнюю. Как-то не очень удобно, но зад таким образом оказался выпяченным, вроде бы то, что нужно, но он решил уточнить:

- Так?

[Вера Петровна]

- Нет! - никакой негативной реакции у меня такое расположение не вызвало - ясно же, что Ярослав с такой конструкцией дела раньше не имел, тем более, что он явно старался и слушался. Что ж, придётся подсказать. - Животом нужно лечь сверху вдоль, а не поперёк, а ноги спустить вниз с разных сторон, - по факту всё было предельно просто, а главное, достаточно удобно даже наказуемому, а не только наказывающему.

[Ярослав Рипский]

Оу... Неловко вышло, если можно, конечно, в такой ситуации так сказать. Ярославу было бы смешно, если бы ситуация не была такой стрёмной: как он, действительно, не догадался, это же очевидно. Но поменять позу было несложно: он просто перекинул ногу через верхнюю скамеечку и повернул корпус параллельно ей. Далее он лег всем телом: под руки и ноги удобно и легли нижние мягкие подушки, прям лежал бы так и лежал, только вот было два "но": во-первых, теперь его ноги были довольно широко раздвинуты, и он чувствовал, что лег так, что его скукоженные до плотности грецкого ореха яички торчали сзади, а олдскульно-волосатая промежность была открыта всем ветрам. А во-вторых, его собрались бить по заднице чертовой плёткой.

[Вера Петровна]

Подойдя к нему сзади, я оценила вид и удовлетворённо кивнула - думала придётся двигать, но Ярик умудрился лечь абсолютно верно, чтобы попа была на самом краю и ничего не мешало мне её хорошенечко отстегать. Возможно, кого-то бы смутили яица, но я филигранно владела всеми девайсами, так что ничего случайно по ним не прилетит, а уж если я захочу добавить острых ощущений, то можно будет и задеть легонечко, так сказать пощекотать нервишки, вот так вот - я вытянула руку и провела ремешками плётки снизу вверх по промежности и между разошедшихся в сторону булок. Не больно конечно, но напряжение явно вызывает.

[Ярослав Рипский]

Попа Ярослава рефлекторно сжалась от прикосновения холодной кожи к анусу. "Ну, что ж она из меня жилы тянет, пусть уже начинает! Мне ещё в раковине сидеть, а спать уже скоро..." - Ярик пытался себя взбодрить, но было ему сильно не по себе от такой "душевной" открытости. Эта сцена вообще была уже ни на что не похожа, если прошлую порку можно было сопоставить хотя бы с воспитательными моментами проклятого царского прошлого, то ЭТО уже напоминало какие-то сцены не то из порнофильмов, не то из фильмов ужаса. Он лежит такой весь... голой задницей, а сзади ходит гарпия с плетью - просто красота. Но стараемся мы за что? За искусство... в конечном счёте.

"Умру, но найду работу," - подумал Ярослав. - "Если, конечно, прямо сейчас не умру..."

[Вера Петровна]

Я полюбовалась ещё с десяток секунд на сжавшийся задик, а потом без всякого предупреждения, хорошенечко хлестнула поперёк обеих ягодиц. Множество узких ремешков впились в правую половинку, доставляя своему хозяину целую гамму ощущений. Это вам не ремень. Не то чтобы намного больнее, но ощущения совсем-совсем другие...