Крючок попался на крючок

[Витька]

- ЧТО ХВАТИТ?! - *Хлесть* - ТЫ РАЗВЕ СДЕЛАЛ, ЧТО ТЕБЕ БЫЛО ВЕЛЕНО?! - отбросив ремень к ногам Крючкова, я подошёл к шкафу и вынул из него трость, длинную и гибкую. Отличный инструмент для таких вот поганцев, как он! *ВЖИК* - через пару секунд плач и всхлипы перекрыл холодный свист...

- А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!! - был ознаменован новый эпизод бесконечного сериала. Плакать Витька уже почти не плакал. Слёзы закончились, только сухие рыдания сдавливали горло.

- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А........ - был ознаменован и последующий, и, окончательно сорвав голос, Крючок долго и надрывно кашлял. Он тут же понял, как глубоко заблуждался. Хуже быть МОЖЕТ!!! Хуже - это когда лезешь на стену. Что выражалось в беспорядочных, неконтролируемых движениях конечностей, которые со стороны походили на плохую имитацию гребков пловца-брассиста.

- Витя, - уперев трость в пол прямо перед его носом, я наклонился к нему и сказал довольно громко: - Если ты сейчас же не снимешь штаны, мне придётся продолжить. Опять у тебя есть выбор: либо ты подчиняешься, получаешь ещё двадцать ударов ремнём и я тебя отпускаю в твою новую комнату, либо вот этим, - я постучал по трости пальцем, - я буду пороть тебя, пока сам не устану. Выбирай.

Боже, неужели он ещё не устал?! Витька в панике поднял на директора багровое лицо - ни капельки! Даже не запыхался!
"НЕ-ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!! "
- Не-ееееееееееееет!!!! Я сниму-уууууууу! - просипел он и непослушными пальцами начал расстёгивать ширинку... - Убери-иииииииииите!!! - брюки сползли сантиметров на двадцать, даже так открывая перед директором... ммм... весьма просторное поле для его благодарной воспитательной деятельности.

[Николай Александрович]

- Не-ееееееееееееет!!!! Я сниму-уууууууу! Убери-иииииииииите!!! - брюки сползли сантиметров на двадцать, даже так открывая перед директором... ммм... весьма просторное поле для его благодарной воспитательной деятельности.

- Ниже, - потребовал я, всё ещё держа трость перед глазами подростка. Прогресс был налицо, и про себя я облегчённо вздохнул. - Так, не только брюки снимай, но и трусы. И поживее.

[Витька]

- Ниже, - потребовал я, всё ещё держа трость перед глазами подростка. Прогресс был налицо, и про себя я облегчённо вдохнул. - Так, не только брюки снимай, но и трусы. И поживее.

- Зачем трусы-ыыы? Это неприли-иииииично... - провыл Витёк, извиваясь всем телом и оттягивая пояс ещё на пядь. - Мне и так бо-ооооольно...

[Николай Александрович]

- Зачем трусы-ыыы? Это неприли-иииииично... - провыл Витёк, извиваясь всем телом и оттягивая пояс ещё на пядь. - Мне и так бо-ооооольно...

Вместо ответа я приложил трость к ягодицами подростка, давая ему понять, что сейчас он снова получит по заду именно ей.

[Витька]

Вместо ответа я приложил трость к ягодицами подростка, давая ему понять, что сейчас он снова получит по заду именно ей.

И это подействовало моментально. Трусы оказались на одном уровне с брюками, раньше чем директор успел моргнуть.
- ПОЖА-ААААЛУЙСТА!!!! - Витька оросил кулаки частично восполненной за короткую передышку слёзной жидкостью.

[Николай Александрович]

- ПОЖА-ААААЛУЙСТА!!!!

- Хорошо, - я положил трость на стол, взял с дивана ремень и, прежде чем начать порку по голой заднице, оголил её всю, двумя резкими движениями сдёрнув с Вити штаны до самых колен. Картина под трусами предстала живописной и впечатляющей: посреди порядочно отхлёстанной красной попы пролегала синяя, сильно вспухшая, с внутренними кровоподтёками полоса от трости. Ох, и не весело сейчас будет мальчишке от моего ремня!..

- Постарайся лежать смирно, - всё же предупредил я его и на всякий случай пояснил: - Я не хочу попасть тебе по рукам...

[Витька]

- Хорошо, - я положил трость на стол, взял с дивана ремень и, прежде чем начать порку по голой заднице, оголил её всю, двумя резкими движениями сдёрнув с Вити штаны до самых колен.

- НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!
Пока штаны были относительно близко, Витька как бы ощущал исходящую от них защитную ауру, теперь же он стал самым беспомощным человеком на всём белом свете. Его "пожалуйста" относилось, конечно, не только к трости, а ко всему адскому действу в целом, но верещал он по инерции, ни на что более не надеясь.

- Постарайся лежать смирно. Я не хочу попасть тебе по рукам...

- И я не хочу-ууууууууууу.....

[Николай Александрович]

- И я не хочу-ууууууууууу.....

- Мы друг дуга поняли, - застегнув на ремне пряжку - чтобы удобнее было за неё держать, я немного помедлил, наслаждаясь последними мгновениями тишины, и приступил к делу, начав обрабатывать Витин широкий зад сверху.

*ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* - пять увесистых ударов, лесенкой опускающихся на многострадальную попу, быстро подобрались к следу от трости, и шестой удар наложился на него. Я в ту же секунду наклонился и левой рукой прижал подростка к подушкам.

- Я знаю, что больно! Но так оно и должно быть! - и, не делая никаких перерывов, продолжил, доводя счёт до десяти.

*ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ*

[Витька]

- Мы друг дуга поняли...

*ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* - пять увесистых ударов, лесенкой опускающихся на многострадальную попу, быстро подобрались к следу от трости, и шестой удар наложился на него.

- НЕ ПОНЯ-АААААААААААААААААААА...

Поначалу кричать так громко, как того требовала истерзанная задница, Витька не мог, но шестой взрыв оказался особенно вдохновляющим, и у него открылось второе дыхание - голос прорезался вновь, хоть и ненадолго.

- ААААААААААААААААААААААА........

Боль пронеслась, как торнадо, сметая с пути осколки трезвого сознания. Если бы Витька сейчас хоть что-то соображал, он бы наверняка задался вопросом: за что?! За что - он родился?! За что - именно ему попался папаша идиот?! За что - на него свалилась грёбаная, будь она три тысячи раз проклята, машина?! За что - он столкнулся с малахольной Гордеевой?! За что, наконец, он повстречал этого типа?! И ещё много других "за что?!", на фоне которых, будь они собраны воедино, принц датский выглядел бы счастливчиком.

Я в ту же секунду наклонился и левой рукой прижал подростка к подушкам.

- Я знаю, что больно! Но так оно и должно быть! - и, не делая никаких перерывов, продолжил, доводя счёт до десяти.

*ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ* *ХЛЕСТЬ*

- ВСЁ-ООООООО!!!!!!!!!! ПОМОГИ-ИИИИИИИИИТЕ..... - мальчишка дёргался насколько позволяла удерживающая его лапа, скинул одну ногу на пол, а другой и руками молотил по массивным диванным валикам, расшатывая их.

[Николай Александрович]

- ВСЁ-ООООООО!!!!!!!!!! ПОМОГИ-ИИИИИИИИИТЕ..... - мальчишка дёргался насколько позволяла удерживающая его лапа, скинул одну ногу на пол, а другой и руками молотил по массивным диванным валикам, расшатывая их.

Я выпрямился, отпуская бьющегося в нешуточной истерике детину, и некоторое время с тревогой на него смотрел.

- Витя... Я больше не буду, всё... - справившись с пряжкой, я вдел ремень обратно в брюки и присел перед мальчиком. - Ты меня слышишь?.. Мы закончили... Мы закончили. Всё! - я чувствовал, что слова мои до него не доходят... Тогда я подошёл к столу и плеснул в стакан немного воды. - На, попей... Возьми стакан и попей! - пришлось вернуть голосу строгость, поскольку по-другому ничего на него не действовало.

Я не считал, что переборщил с наказанием, но я знал, что продолжи я дальше - я бы сделал ошибку. Конец этой порки Вите был уже не нужен.

[Витька]

- Витя... Я больше не буду, всё... - справившись с пряжкой, я вдел ремень обратно в брюки и присел перед мальчиком. - Ты меня слышишь?.. Мы закончили... Мы закончили. Всё! - я чувствовал, что слова мои до него не доходят... Тогда я подошёл к столу и плеснул в стакан немного воды. - На, попей... Возьми стакан и попей!

- ПОМОГИ-ИИИИИИИИИТЕ!!!!! СПАСИ-ИИИИИИИИИТЕ..... - на одном дыхании тянул Витька, смирившись с мыслью, что кошмар не закончится никогда. Но вскоре он осознал, что что-то изменилось. Больнее не становилось. Ощущения достигли определённой степени интенсивности и дальше не усиливались. Вроде даже начали немного притупляться. К тому же, тип что-то говорил. Что именно, Крючков так и не понял. Сжалившись над диваном, он перестал его мутузить и открыл заволоченные пеленой слёз глаза, но ухватился не за стакан, а за полыхающий зад.
- А-аааааааай!

[Николай Александрович]

- А-аааааааай!

Я терпеливо ждал, когда он успокоится...

[Витька]

Я терпеливо ждал, когда он успокоится...

С минуту Витька, охая и ахая, завывая и стеная, исследовал нанесённые ему увечья. Куски мяса, вопреки его ожиданиям, не отваливались. Он на всякий случай посмотрел на ковёр, но и на нём кровавых следов не наблюдалось. Всхлипнув трубно и горько, он взял стакан и с замиранием сердца, не веря своему счастью, шёпотом спросил:
- Всё?

[Николай Александрович]

С минуту Витька, охая и ахая, завывая и стеная, исследовал нанесённые ему увечья. Всхлипнув трубно и горько, он взял стакан и с замиранием сердца, не веря своему счастью, шёпотом спросил:
- Всё?

- Всё... - почти таким же шёпотом ответил я и чуть громче добавил: - Ты можешь одеваться, - вернувшись к столу, я снял трубку и набрал номер приёмной.

[Надька Трезубова]

Надька сидела, уткнувшись в игру Free cell, и не замечала ничего вокруг. Последний раз она проверяла обстановку в кабинете начальника - оттуда все еще неслись стоны и охи. Было очевидным, что гениральная уборка пыльного "Тайсона" шла полным ходом. Секретарша передернулась и мышкой подвинула короля червей в правый столбик.

Вернувшись к столу, я снял трубку и набрал номер приёмной.

Звонок раздался неожиданно, аккурат между песнями, и девица его услышала. - "Директор?" - она схватила телефон, одним махом выдергивая из ушей наушники.

- Николай Александрович?