Наказание кончилось, из злополучной комнаты он ушел, и даже с Лидией Сергеевной распрощался. Чего теперь-то переживать? Но гадкий комок в горле не исчезал, сколько его Тим не сглатывал.
И там боль хоть и не была катастрофической, но противной. Стыдной какой-то.
Его движения были немного осторожными, и, поймав себя на этом, Астафьев постарался сделать вид что ничего не произошло.
Он вышел из административного корпуса, обогнул здание и отправился к своему домику.
Играть не хотелось. Думать тоже. Ни про завуча, ни про наказание, пауков и угрозы на столовой… Про Настю. Но мысли все равно крутились. И даже не про ее глупое признание, а как накануне девчонка дала ему крем для маскарада в одно лицо. Ее смущенный смешок, ее пальцы…
Отстой, отстой, отстой.
А лагерь жил своей беззаботной летней жизнью…
И вот Майка неслась уже за утешительной вкусняшкой для Насти. 
