Педсовет без галстука (приват*)

[Татьяна]

Таня вытирала руки как раз в тот момент, когда Юрий Васильевич подмигнул ей выходя.

"Вот гад", - подумала она беззлобно вслед физруку, столько было в этом подмигивании всего...

Однако, надо было возвращаться к своим непосредственным обязанностям, Николай Александрович ведь ждёт, а для человека, которому больно, эти секунды кажутся часами. Только вот что-то она робела, что на неё было совсем не похоже.

- Что я должен сделать?

Вот, блин, вопросик... Не могла же она сказать своему начальнику - снимайте штаны, у неё бы язык не повернулся, но ведь как-то это всё равно придётся сказать.

- Надо бы вашу спину посмотреть, хотя вряд ли внешне там что-то изменилось. Потом к врачу пойдёте, он вас явно отправит снимки делать. Впрочем, сначала укол, вам же больно, - ничего конкретного она так и не сказала, просто отошла к столику готовить шприц.

[Николай Александрович]

- Надо бы вашу спину посмотреть, хотя вряд ли внешне там что-то изменилось. Потом к врачу пойдёте, он вас явно отправит снимки делать. Впрочем, сначала укол, вам же больно.

Не получив никаких указаний, я с трудом повернулся и прямо посмотрел на Татьяну. Девушка была смущена - я это видел. Я даже знал причину.

- Я так понимаю, что колоть Вы будете ниже спины? - это было больше утверждением, нежели вопросом. Невзирая на собственный внутренний конфликт, внешне я старался сохранять спокойствие и, будучи старше, ради Тани все самые неловкие моменты стал озвучивать сам.

[Татьяна]

- Я так понимаю, что колоть Вы будете ниже спины?

Девушка как раз мысленно обдумывала вариант укола в другое место, но увы, пришла к выводу, что для этого лекарства нужна большая мышца и кроме ягодицы ничего не подойдёт. Сначала она поймала взгляд Николая Александровича и казалось засмущалась ещё больше, предчувствуя, что он сейчас ещё раз уточнит что ему делать, но директор кажется понял, что ей неловко и сказал всё сам, за что поймал ответный благодарный взгляд и кивок.

- Да, - озвучила она свой ответ, после чего перевела взгляд на баночку с порошком в руках и не глядя на директора добавила: - Лёжа вам наверное неудобно будет, так что придётся стоя, а укол этот весьма чувствительный.

[Николай Александрович]

- Да, - озвучила она свой ответ, после чего перевела взгляд на баночку с порошком в руках и не глядя на директора добавила: - Лёжа вам наверное неудобно будет, так что придётся стоя, а укол этот весьма чувствительный.

- Переживу.

Оптимизма новые подробности не добавили. Я уже и так вёл борьбу с серьёзным психологическим барьером - мысль о том, что инъекция будет болезненной, заставила меня поморщиться. Пока Таня готовила препарат, я вытащил рубашку из брюк и принялся расстёгивать ремень.

[Татьяна]

- Переживу.

- Да в этом я ничуть не сомневаюсь, просто не хочется причинять вам дополнительную боль, - руки выполняли привычные движения - шприц, ампула, разведённый порошок, забор лекарства, смена иглы... Краем глаза Таня заметила, что директор взялся за ремень и почему-то подумала не о других своих пациентах, а поп ей за время работы подставляли ой как много, а о том, что вот так вот перед Николаем Александровичем ребята тоже стоят не решаясь спустить штаны и теребя в руках ремень.

Девушка еле заметно помотала головой, прогоняя нелепые мысли, ведь директор внешне был совершенно спокоен и просто ждал пока она всё подготовит, а так-то наверняка переживал. Или боль была так сильна, что ему не до того?.. Видимо это навсегда останется тайной для неё.

[Юрий Васильевич]

Я не спеша вернулся к машине и вытащив из багажника ящик, пошёл в здание администрации. Алкоголь весил очень прилично, не удивительно, что уже надорванная спина так отреагировала, не бережём мы себя, мышцы-то у большинства не тренированные.

[Николай Александрович]

- Да в этом я ничуть не сомневаюсь, просто не хочется причинять вам дополнительную боль, - руки выполняли привычные движения - шприц, ампула, разведённый порошок, забор лекарства, смена иглы...

Мой слух отчётливо улавливал все звуки, столь характерные для предстоящей процедуры. Я так редко болел, что каждый раз был как первый, и ни возраст, ни умение держать эмоции при себе не помогали мне сейчас полностью отстраниться от неприятного волнения.

Я расстегнул брюки и, поддерживая рубашку, чтобы не мешала сзади, вновь обернулся, давая понять, что почти готов.

[Татьяна]

"Ну вот и всё", - подумала Танька, когда в руке её оказался наполненный шприц, а за спиной раздался звук расстёгиваемой молнии.

Девушка аккуратно повернулась, будто от скорости поворота картина могла хоть как-то измениться, но ничего особенного она не увидела - директор стоял наготове, но штаны пока были на месте. И вот опять он этот момент, когда надо попросить пациента обнажить ягодицы. Никогда он не вызывал у неё никаких вопросов, а сегодня просто беда какая-то. Таня была уверена, что это именно Николай Александрович на неё так влияет, будь на его месте, например, Васильич, она бы ни на секунду не задумалась о том, что что-то не так как всегда, а тут прямо ой.

- Я готова, - сказала она пододвигая столик с лотком ближе к директору, - теперь ваша очередь, - она очень надеялась на понимание со стороны начальника в том плане, что он не станет уточнять что она имеет ввиду.

[Николай Александрович]

- Я готова, - сказала она пододвигая столик с лотком ближе к директору, - теперь ваша очередь.

Я приложил все усилия к тому, чтобы перешагнуть через последнюю преграду, не подав и вида, насколько некомфортно я себя при этом ощущал. Быть может, стоило пошутить, чтобы хоть немного разрядить атмосферу общего смущения, но, как только я спустил брюки и собирался потянуть за резинку трусов, боль в спине снова пронзила меня насквозь - да так, что я даже не смог сдержать стона...

Я вновь ухватился за подоконник, изо всех сил пытаясь молча перетерпеть этот кошмар. Брюки и рубашка всё ещё были зажаты у меня в левой руке и, когда боль немного стихла, я осторожно спустил трусы до середины ягодиц и вернул свободную руку на подоконник - как-никак, стоять, опираясь на что-то, было значительно легче.

- Готов... - выдохнул я, переводя дыхание. Следующий этап тоже не обещал быть сладким.

[Татьяна]

В этот раз Танька не стала отводить взгляд или смотреть "мимо", наоборот, она казалось не могла оторваться от вида спускающихся брюк, завороженно следя за их продвижением как-будто в замедленной съёмке. Однако стон боли вернул её с небес на землю и вдруг её смущение как рукой сняло, она наконец-то ощутила себя просто медиком, от которого ждут помощи и пол, возраст и социальный статус пациента не играют никакой роли.

- Готов... - выдохнул я, переводя дыхание. Следующий этап тоже не обещал быть сладким.

Вообще Николай Александрович держался молодцом, надо отдать ему должное. И сам не пытался "канючить", как она это называла когда дело касалось детей ноющих на тему - "а можно без укооола?" или "а можно не в пооопу?", и ей в паре моментов облегчил жизнь, и терпел не жалуясь, и сейчас, в такой пикантный момент не стал жаться и обнажать 3 квадратных сантиметра кожи, как некоторые.

Медсестра намочила ватку спиртом и привычным движением провела по коже, но тут же нахмурилась и несколько раз надавила верхними фалангами пальцев на мышцы ягодицы в месте предполагаемого укола.

- Так не пойдёт, вы слишком напряжены, - нет ничего хуже, чем колоть в каменную мышцу, - я понимаю, что расслабиться в вашем состоянии проблематично, но попытайтесь хотя бы перенести вес тела на другую ногу, - посоветовала она.

[Николай Александрович]

- Так не пойдёт, вы слишком напряжены, я понимаю, что расслабиться в вашем состоянии проблематично, но попытайтесь хотя бы перенести вес тела на другую ногу.

Я подумал, что Таня вряд ли до конца осознаёт, каково это - держать в напряжении всё тело, боясь минимальным движением спровоцировать очередной приступ боли. Я не мог расслабиться, даже если бы очень этого захотел. Но вес тела перенёс на одну ногу и постарался делать более глубокие вдохи, чувствуя, что мне это немного помогает.

[Татьяна]

Ещё одно прикосновение показало, что помогло это не сильно, но польза всё равно была. Был ещё один способ расслабить мышцу перед самым введением - шлёпнуть по попе, но этого девушка себе позволить никак не могла, всё-таки статус оказался сильнее.

Ещё раз протерев место инъекции, она быстрым и уверенным движением ввела иглу, немного потянула поршень на себя, проверяя не попала ли в сосуд и начала ооочень осторожно вводить лекарство.

- Укол большой и болезненный, придётся немножко потерпеть, - на данный момент для Николая Александровича его болезненость уже должна была быть очевидной, - вводить нужно медленно, но я постараюсь очень аккуратно, - медсестра и сама не заметила, что начала разговаривать с директором как с любым из своих пациентов-детей, пытаясь успокоить и немного приободрить, - зато потом спина не будет так болеть.

[Николай Александрович]

Ещё раз протерев место инъекции, она быстрым и уверенным движением ввела иглу, немного потянула поршень на себя, проверяя не попала ли в сосуд и начала ооочень осторожно вводить лекарство.
- Укол большой и болезненный, придётся немножко потерпеть, вводить нужно медленно, но я постараюсь очень аккуратно, зато потом спина не будет так болеть.

Это что там Юрий Васильевич говорил про «быстро - никто не заметит»?.. Моё дыхание снова сбилось.

Не ожидал я, что с первых же мгновений исчерпаю всю свою выдержку. Я закрыл глаза, сравнивая свои нынешние ощущения с теми, что доставляла мне спина, но эта боль была совершенно другой! В отличие от той, что вспыхивала и затихала, эта - просто росла в геометрической прогрессии...

[Татьяна]

Таня знала как больно колоть препараты разведённые водой для инъекций на собственной шкуре, поэтому сейчас она сочувствовала Николаю Александровичу. Но увы и ах, придётся ему терпеть. Она вводила так медленно, как только могла, но ему всё равно было очень больно, это было заметно и по усиливающемуся напряжению и по слегка дрожащей мышце.

- Половина позади, - возможно это и разочарует директора, в том плане, что введена всего половина, но она была убеждена, что когда знаешь сколько ещё терпеть, становится легче.

[Николай Александрович]

- Половина позади.

Я надеялся на более радужные вести, потому как боль резко перешла в ногу, и теперь у меня жгло всю правую часть от поясницы до стопы. Я непроизвольно затаил дыхание, но на выдохе уже не сдержал тихий стон:

- О-ооох......................... Татьяна, смерти Вы моей возжелали! - процедил я сквозь зубы, низко склонив голову, и шумно втянул в себя воздух, чтобы тут же прерывисто выдохнуть его обратно.

В жизни ни один укол не казался мне таким чудовищным!