По стопам Робина Гуда

[Дима Соловьев]

Теперь Юрка взвился, требуя немедленно начать, а Дима его притормозил:
- Погоди, давай сначала очки для плавания принесу. Все равно никто не увидит, а глаза защитишь.

Дима обрадовался, что Юрка согласился, и сейчас испытывал душевный подъем и азарт, мечтая поскорее осуществить задуманное.

[Юрка]

- Погоди, давай сначала очки для плавания принесу. Все равно никто не увидит, а глаза защитишь.

Юрка задумался на минутку. В очках и с яблоком на голове он, наверное, будет выглядеть нелепо. И не важно, что никто не увидит, сам-то он будет знать... С другой стороны, глаза... Храбрость - это важно, но и разумная осторожность разведчику нужна. А одноглазых точно в разведчики не берут.
- Ладно, давай в очках. Но с яблоком все равно я первый стою. А у тебя очки-то есть, или придется просить у кого-нибудь?

[Дима Соловьев]

- Есть! - Димка обрадовался, что Юра не стал отказываться. - Ща, минуту подожди, я мигом!

Соловей усвистал к своему домик так, что пятки засверкали. Возбуждение требовало выхода, и бег оказался отличным вариантом. Как же круто! Они как настоящие вильгельмы телли!

Дима рылся в рюкзаке всего с полминуты и вскоре уже мчал обратно к Юрке.
- Держи! - шумно дыша, Соловей протянул темно-синие очки для плавания. Уперевшись руками в колени, он восстанавливал дыхание после быстрого бега и морально готовился к предстоящему. Бег и правда помог сбросить излишек радостной энергии, а теперь предстояла ответственная задача.

[Юрка]

Юрка оглянуться не успел, как Дима уже вернулся с очками. Времени толком обдумать их затею не было, первоначальный порыв еще не угас, так что Половцев без малейших колебаний схватил очки, напялил их (пока сдвинув на лоб) и отошел к дереву, на котором обычно висела их мишень.
- Целься как следует, отец, - важно произнес он, - И да будет верна твоя рука.
Ни в каких легендах не упоминалось, говорил ли сын Вильгельма Телля что-нибудь перед выстрелом, но Юрка полагал, что если и говорил, то что-то подобное.
Потом он благоразумно добавил:
- Только ты это... Отдышись сперва как следует, дыхание должно быть ровным.

[Дима Соловьев]

Дима не сразу понял, причём тут "отец", а потом прыснул.
- Спокойно, сын мой, - детским баском отозвался он и снова засмеялся. Кивнул на умные Юркины слова. - Угу. Ща. И отдышаться и чтоб рука твёрдой была.

Юрка уже стоял у дерева наготове, похожий на лётчика времен Первой мировой с очками на лбу. Ну или Диме так показалось. Дима попытался представить, как Юра выглядел бы во времена Робина Гуда. Воображение сразу нарисовало киношный прикид вольного стрелка: зелёную мятую рубаху и шаперон с фестонами. Интересно, а Вильгельм Телль того же времени или позже? Вроде у него была шапочка набекрень с пером. Или это не у него?

Дима успел отдышаться, натянул и ослабил тетиву без стрелы. Сердце забилось чаще. Надо сосредоточиться. Он делал это уже много раз. Вот сейчас наложит стрелу и выстрелит.

Почувствовав, что готов, Дима спокойно и серьёзно обратился к Юре:
- Надевай очки, ставь яблоко и стой смирно. Я готов.

Прозвучало даже торжественно. Всё же яблоко с головы человека Дима ещё никогда не сбивал.

[Юрка]

По мере того, как приближался решительный момент, решимости у Юрки немножко поубавилось. Нет, конечно, и стрела без наконечника, и лук не такой уж сильный... Но все же, стоять лицом к лицу с человеком, который целится в тебя из лука, было как-то неуютно. Особенно, когда Дима вскинул лук, пусть пока и без стрелы. Теперь их идея уже казалась... Не очень умной. Впрочем, отступать он не собирался, еще чего не хватало. Он старался сохранять вид спокойный и непринужденный.

Почувствовав, что готов, Дима спокойно и серьёзно обратился к Юре:
- Надевай очки, ставь яблоко и стой смирно. Я готов.

Юрка молча надвинул очки на глаза, водрузил на голову яблоко. Главное - не дергаться в момент выстрела. Фигура Соловьева сквозь очки казалась слегка размытой.
- Готов, - так же серьезно отозвался Половцев и замер, стараясь изо всех сил растопырить глаза, которые так и пытались зажмуриться.

[Дима Соловьев]

Наступал самый ответственный момент. Дима вскинул лук чуть в сторону, чтобы если что стрела не улетела Юрке в грудь. Потом навел на цель. Яблоко. Яблоко, в которое он уже попадал не один десяток раз. И расстояние небольшое.

Дима слышал свое дыхание, звук натянувшейся тетивы, стук сердца. Всё прочие звуки будто выключили. Юрка в очках для плавания не казался ему смешным, наоборот, ситуация была очень серьёзной.

Медлить было нельзя, иначе рука устанет и стрела сорвётся в неподходящий момент. Дима тщательно прицелился и отпустил тетиву.

Тетива пропела, стрела свистнула, устремляясь в полет к яблоку. Все же от волнения он забрал чуть выше, чем надо было, но она шла чётко в верхушку яблока.

[Даниил Андреевич]

У мальчишек шла какая-то игра, Даниил не сильно прислушивался, занятый своими мыслями и поиском растений для натюрморта. Хорошо бы провести мастер-класс с эпоксидкой, взять формы для брелков или украшений, составить миниатюрные композиции из цветов и мха, из листьев. Это, конечно, для детей постарше.
Дети поблизости, казалось, тоже резвились в свое удовольствие. Что-то придумали… Может, это для постановки, для самодеятельности. Любопытство пересилило и, оставив в покое очередной стебель, Троицкий вышел к ребятам.
А дальше все было как в кино, с раскадровкой: вот он смотрит на Соловьева, Соловьев отпускает тетиву, стрела летит, быстро, почти невидимо. Он поворачивает голову. Какой-то несуразный мелкий…
Тщательно подобранный букет полетел на землю.
- Соловьев!
Слов не было, одни маты.

[Юрка]

Юрка вытянулся как струна и замер. Он изо всех сил старался не зажмуриться и смотреть прямо на Диму, хотя через очки видно было так себе. Сейчас, вот сейчас... Все произошло в долю секунды, Половцев видел, как Дима оттянул тетиву, отчаянно растопырил глаза, надеясь увидеть стрелу в полете, видел, как разжались пальцы Соловьева и тут раздался чей-то громкий вопль. Этого неожиданного крика напряженные Юркины нервы не выдержали, он вздрогнул, дернулся, яблоко слетело с головы, кажется, не задетое стрелой, а сам мальчик завертел головой, пытаясь сообразить, что, собственно, произошло. И увидел...
Вот блииин... В голове всплыла знаменитая фраза: "Это провал".

[Дима Соловьев]

Тетива была натянута как Димкины нервы. Он, наверное, был способен услышать, как растёт трава, если б это имело отношение к выстрелу, и не заметить слона, который проходил бы мимо. Все помыслы были вокруг полёта стрелы и когда он, на взгляд стрелка, завершился удачно - яблоко упало - Дима выкрикнул "Да!", победно вскидывая правую руку над головой.

Только его выкрик оказался чуть позже, чем "Соловьёв!" Просто остановиться Димка уже не мог. Даниил Андреевич стоял как на картине "Не ждали". Дима с Юрой с успехом изображали детей с той же картины: круглые глаза, вытянувшиеся лица.
- А мы... Ну... Это... Я попал!

[Даниил Андреевич]

- Что с тобой не так?! - Даниил ухватил мальчишку за плечо и как следует тряхнул. - У тебя мозгов нет? Ты не понимаешь, что калекой его мог сделать? КАЛЕКОЙ.

Троицкий усомнился, что Соловьев понимает человеческую речь. Ни черта не понимает. Взрослый вырвал у мальчишки лук. Мозгов ноль, понимания ноль, даже фантазии нет, чтобы представить, чем могут такие игры обернуться. А вот Троицкий хорошо представлял. Он сжал зубы, так что желваки заходили, и уставился на Соловьева, размышляя, как можно быть таким тупицей.

[Юрка]

- Что с тобой не так?! - Даниил ухватил мальчишку за плечо и как следует тряхнул. - У тебя мозгов нет? Ты не понимаешь, что калекой его мог сделать? КАЛЕКОЙ.

Секунду-другую стоящий в отдалении Юрка боролся со жгучим желанием нырнуть в кусты. Конечно, Даниил Андреевич все равно найдет, если захочет, но найдет-то потом, когда успокоится. Не без труда задавив в себе столь недостойный порыв, он сдвинул на лоб очки (но совсем снимать не стал), сделал пару шагов в сторону Димы и учителя и крикнул:
- Он бы не покалечил, стрела же легкая, без наконечника!
Потом спохватился и несколько запоздало добавил:
- Здрасьте.

[Дима Соловьев]

Дима растерялся. Только что он был так счастлив, когда напряжённое прицеливание закончилось падением яблока, и вот в миг ликования его трясут, на него кричат. Когда учитель отобрал лук, мальчишка сделал слабое, почти инстинктивное движение рукой, чтобы вернуть, и произнес:
- Отдайте! - но вышло тихо и неуверенно.

Даниил Андреевич говорил страшные слова про калеку и "что с тобой не так", а когда Димка увидел играющие желваки на побелевших скулах, то он просто остолбенел как кролик перед удавом. В таком тихом бешенстве Дима ещё не видел преподавателя, даже тогда, когда испугался, что тот засечет его розгой.

На секунду мальчику показалось, что сейчас мужчина ударит его, но он даже не отшатнулся, только глаза распахнул ещё шире. Интеллигентный молодой художник был готов, кажется, пришибить его на месте.

Хорошо, что Юрка не растерялся. Его слова сбили Димино оцепенение, и тот стал соображать быстрее.
- Я бы не стал, там нет острия! И у него очки для защиты! И я метко стреляю, честное слово!

[Даниил Андреевич]

Даниил Андреевич повернул голову и взглянул на второго мальчишку. Вежливый, блин! Взрослый распознал в нем Юру Половцева, когда тот сдвинул очки. По крайней мере, ровесники, Соловьев не мучает детей классом младше. Однако это мало что меняло.
Троицкий пошел к живой мишени, ухватив Соловьева за плечо и увлекая за собой.
- Ты думаешь, это китайское дерьмо - хорошая защита?

Поглядев на яблоко, Троицкий поискал взглядом стрелу. Как раз на высоте мальчишеского роста, чуть повыше Юры, стрела вонзилась в дерево за Половцевым. Ствол был весь в отметинах от игр шестиклассников. Дети, вы больные? - вопрос вертелся на языке у Троицкого. Он поочередно взглянул на мальчиков и остановился тяжелым взглядом на Диме.

[Юрка]

Троицкий пошел к живой мишени, ухватив Соловьева за плечо и увлекая за собой.
- Ты думаешь, это китайское дерьмо - хорошая защита?

Примерно так Юрка и думал. Ну никак легкая стрела не пробьет эти очки, в этом он был совершенно уверен. Но у него хватило ума сообразить, что такой ответ сейчас лишь разозлит учителя ещё больше, хоть и кажется, что больше ему уже некуда, поэтому Юрка дипломатично промолчал.

Поглядев на яблоко, Троицкий поискал взглядом стрелу. Как раз на высоте мальчишеского роста, чуть повыше Юры, стрела вонзилась в дерево за Половцевым. Ствол был весь в отметинах от игр шестиклассников. Дети, вы больные? - вопрос вертелся на языке у Троицкого. Он поочередно взглянул на мальчиков и остановился тяжелым взглядом на Диме.

Учитель явно злился больше на Димку, чем на Юрку. Это, конечно, было некоторым утешением, но слабым. Да и бросать Соловьева в беде тоже не годилось. Собравшись с мыслями, Половцев решился, все же, заговорить.
- И вовсе они не...Не это самое, - хотя слово "дерьмо" сказал сам Даниил Андреевич, повторять его в присутствии учителя Юрка не стал, - Хорошие очки, хоть и китайские. И вообще, мы их перед этим на прочность испытывали, - вдохновенно соврал он.