Страшилки для взрослых: одной чёрной, чёрной ночью...

[Тимофей Астафьев]

В ответ на "доброе утро" Астафьева секретарша тяжко вздохнула. Поднялась, одернула юбку и постучалась к завучу.

Кто-то сегодня явно был не в духе...

- Лидия Сергеевна, пришли Тим с Настей, - она распахнула перед ними дверь пошире.

- Да, пусть заходят, - завуч как раз допивала свой кофе.

Они и зашли. Сначала Тим, потом Настя. "Все равно у Лидии никаких улик нет", подумал Тим, хотя и неприятно было вновь встречаться с завучем. Вдруг что-то они с девчонками пропустили...
- Доброе утро, - поздоровался Астафьев теперь уже с Лидией Сергеевной. Он постарался состряпать нужное выражение лица: немного удивленное, что их вызвали, немного заинтересованное. Но не испуганное.

[Настя Голубева]

—Доброе утро,—повторила Настя за Тимом.
В отличие от одноклассника, девчонка даже не попыталась придать своему лицу какое-нибудь невинное выражение. Это было слишком сложно. Сейчас перед ней стояли лишь две задачи:
Первая: не разреветься в голос.
Вторая: не сказать прямым текстом, что в этой наскальной живописи были виноваты она, Тим и Майка.
И эти-то задачи не казались ей простыми. О «безупречной технике вранья» даже говорить нечего.
Глазки девочки бегали по кабинету, останавливаясь то на одном, то на другом предмете. Единственное, на что Настя так и не решилась взглянуть—сама Лидия Сергеевна. Слишком страшно и стыдно было поднимать на неё глаза. Казалось, что биологичка заглянет в них, а там все написано чёрным по белому.

[Лидия Сергеевна]

- Присаживайтесь, - завуч кивнула на стулья напротив своего стола. - У меня вот утро совсем не доброе, - говоря это, она внимательно смотрела на детей. Тимофей, казалось, был таким как всегда, а вот Настя... Настя - нет. Глаза бегают, на неё не смотрит. Наверное, лучшим вариантом было бы выставить Астафьева в коридор и задать Насте один прямой вопрос. На этом, скорее всего, всё бы и закончилось, но пока она не стала, а просто поинтересовалась: - Догадываетесь почему?

[Тимофей Астафьев]

- Присаживайтесь, - завуч кивнула на стулья напротив своего стола. - У меня вот утро совсем не доброе, - говоря это, она внимательно смотрела на детей. - Догадываетесь почему?

Тимофей прошел поближе, дотронулся до спинки стула и уселся. Конечно он предпочел бы не располагаться, а сказать "мы ничего не делали" и уйти прямо в новое солнечное утро. В административном корпусе как будто даже солнышко светило тусклее. Наверное, поэтому у Надьки плохое настроение. Она, может, купаться хочет, а не просиживать юбку за столом.
Погадав о судьбе Нади, Тим отозвался с растерянной ноткой:
- Из-за электричества, да? Не все восстановили?
Хотя у него были и другие предположения. Однако, не все сразу.

[Настя Голубева]

-У меня вот утро совсем не доброе. Догадываетесь почему?

Настя догадывалась. Но, конечно, вслух свои догадки озвучивать не стала, предоставив Тиму отвечать на вопрос завуча. У него актерские данные лучше развиты. Ведёт себя как ни в чем не бывало. Эх, ей бы так!
«Просто сиди молча!»—приказала она себе, уставившись в пол.

[Надька Трезубова]

Надька убедилась, что Лидии Сергеевне ничего больше не нужно и тихо закрыла дверь. Пока завуч была занята шестиклашками, она решила быстренько слинять в столовую за булочками. Как же кофе и без булочки - ради такого она себе еще чашку нальет!

Подхватив кошелек и, стараясь не слишком цокать каблуками, секретарша засеменила к выходу.

[Лидия Сергеевна]

- Из-за электричества, да? Не все восстановили?

- Нет, - ответила завуч после непродолжительной паузы. - Хотя электричество в этой истории сыграло не последнюю роль. - Прозвучало многозначительно, но пояснять она ничего не стала, вместо этого перевела взгляд на Голубеву и задала прямо вопрос: - А ты, Настя, как думаешь?

[Тимофей Астафьев]

- Нет, - ответила завуч после непродолжительной паузы. - Хотя электричество в этой истории сыграло не последнюю роль. А ты, Настя, как думаешь?

Тим предпочел бы не играть в угадайку. Так все затягивалось, а это наверняка плохо влияло на Настьку. Как бы она не заревела тут же...
Астафьев тоже взглянул на девочку. Ну же, держись, Настасья!

[Настя Голубева]

Настька изо всех сил постаралась взять себя в руки и посмотреть в глаза завучу. Посмотреть-то посмотрела, но вот взгляда не выдержала и поскорее отвела глаза в сторону. Перед биологичкой реально было стыдно. Впрочем, страшно все ещё было больше, чем стыдно, поэтому Голубева призвала все своё самообладание и постаралась произнести спокойным голосом:
—А я не знаю...

[Лидия Сергеевна]

—А я не знаю...

- Ну хорошо, - девочка тоже ничего вразумительного не сказала, но, наверное, не стоило ждать от детей признаний с порога. - А что вы думаете по поводу изменившегося вида столовой? - завуч ненадолго посмотрела на Тима, но потом опять перевела взгляд на Настю. Дети наверняка уже были в столовой, так что вряд ли станут отрицать, что видели "художества".

[Тимофей Астафьев]

- Ну хорошо, - девочка тоже ничего вразумительного не сказала, но, наверное, не стоило ждать от детей признаний с порога. - А что вы думаете по поводу изменившегося вида столовой? - завуч ненадолго посмотрела на Тима, но потом опять перевела взгляд на Настю.

Тим тихонько качнулся на стуле. Наверное, кто-то более прямолинейный уже обвинил бы их с Настькой. Но Лидия Сергеевна выжидала. Интересно, каких ответов она ждала - что они признаются как миленькие? Или чем-то выдадут себя? И тогда завуч нанесет сокрушительный удар. Все это было неуютно... Тим постарался ответить небрежно:
- Я думаю, слабоватое граффити...

[Настя Голубева]

- Ну хорошо. А что вы думаете по поводу изменившегося вида столовой? - завуч ненадолго посмотрела на Тима, но потом опять перевела взгляд на Настю.

—А это я столовку расписала.

Нет, конечно, Настя не сказала этого вслух. Хотя эти слова прямо-таки вырывались из губ. Признаться—и все закончится. И не придётся сидеть под пронзительным взглядом Лидии. Только Тима не впутывать. Принять весь удар на себя. Голубева немножко помечтала, как было бы здорово стать героиней, мужественно спасшей одноклассника. И с гордым видом идти на... Но она такой не была. И вряд ли когда-нибудь будет.
Поэтому на вопрос протянула что-то вроде:
—Нууу...эээ...не очень...

[Лидия Сергеевна]

- Я думаю, слабоватое граффити...

—Нууу...эээ...не очень...

Похоже дети попытались оценить художественную ценность этого безобразия, но вопрос был не про это и, конечно же, они понимали о чём речь, другое дело, что не в их интересах это было. Но выбора у них не будет. Завуч вздохнула и повторила вопрос несколько в другом ключе.

- А как вы оцениваете поступок тех, кто разрисовал столовую? - наверное, в другое время она бы сильнее сердилась и не стала бы так подводить к тому, что случилось, но сегодня сказывалась усталость после длинной беспокойной ночи.

[Тимофей Астафьев]

Завуч вздохнула и повторила вопрос несколько в другом ключе.
- А как вы оцениваете поступок тех, кто разрисовал столовую?

Лидия Сергеевна открывать карты не спешила. А может, и не было их никаких? Только догадки и предположения. Тим почувствовал себя немного увереннее.
- Так это наверное мелкие разрисовали… - все, кто был хоть на год-два младше, у Тима были мелкотой. - Там же ошибки.
Тим пожал плечами и глянул на Настю. Как и у него, у Насти больших проблем с гуманитарными предметами не намечалось.

[Настя Голубева]

Тим держался молодцом. А Настя... Настя чувствовала, что ее окончательно съедает совесть. Ну, вот почему дежурным учителем в эту ночь была Лидия Сергеевна с ее пронзительным взглядом? Ей же совершенно невозможно врать! И признаться ужасно страшно!
Вот нафига они пошли столовку расписывать? Вчера это казалось отличной идеей, а сегодня, когда биологичка смотрит на тебя, выспрашивает и, скорее всего, уже знает, кому за такое надо намылить шею... Бррр!
—Наверно мелкие,—грустно повторила за Тимом Настя.