Вот как бывает...

[Антон]

- Я бы не советовал делать тебе таких заявлений, а то пока деру-то тебе конечно вообще всё всё равно, а вот потом задумаешься, что наговорил, но может оказаться поздн.

Антону стало еще горше, от обиды и какого-то странного и колкого стыда вдруг свело, сжало внутри - и на губах зависли уже почти сказанные обидные слова в адрес дуры, из-за которой это все...
- Не буду!!... - еще раз упрямо и невпопад сказал Антон, ворочаясь на лавке - хотелось, безумно хотелось почесать, потереть, сжать распухшие и иссеченные половинки - и в то же время это было нельзя. И не только потому что вообще нельзя потому что заслужил но еще и потому что отец еще не разрешил встать...
- Отец... Па, я не буду больше...

[Ильич]

- Отец... Па, я не буду больше...

Я немного помолчал, но всё же кивнул и сказал:

- Хорошо, я тебе верю, - я несколько отошёл от лавки, но встать сыну не разрешил, потому что у меня был ещё один вопрос к нему. - Перейдём к другому пункту. Ты понимаешь о чём я?

[Антон]

- Хорошо, я тебе верю. Перейдём к другому пункту. Ты понимаешь о чём я?

Антон облегченно выдохнул, а когда отец шагнул в сторону пользуясь моментом быстро потер ставшее очень рельефным заднее место, отдернул ладонь и громко сопя в знак жалости к себе вновь уцепился за лавку, демонстрируя послушание и подчинение. Правда вот, демонстрировал он его только делами, ни на секунду не прекращая уговаривать отца:
- Папа, хватит.... Я все понял, я больше никогда не буду... Не буду так... Ну пааап...

[Ильич]

- Папа, хватит.... Я все понял, я больше никогда не буду... Не буду так... Ну пааап...

- Ан-тон, - по слогам произнёс я, - сейчас же прекрати истерику, тебя пока никто не лупит, а всё что получил, ты более чем заслужил. Вопрос с опозданиями мы закрыли, я надеюсь навсегда, и я предложил тебе перейти ко второму вопросу. На фоне первого он конечно незначительный, но я так не считаю и хочу послушать что ты мне скажешь, - про что речь, я так и не произнёс, но сын должен был догадаться сам.

[Антон]

Звенящий сталью папин голос отрезвлял, на самом деле отрезвлял, и подросток довольно быстро взял себя в руки... Настолько, насколько это возможно. Слезы из глаз еще текли, но в горле уже не дрожало.. Зато дрожало все остальное - руки, плечи, напряженные, поджатые коленки..
Антон очень хотел понять, про что говорит отец, что ему нужно вспомнить... (хотя б потому, что за это отпустяят! ), но у Тохи это никак не получалось - мысли крутились дымным колесом, во рту было сухо и в то же время - дофига слюней, а время текло... Секунда, две, десять... Мальчишка поднял голову и посмотрел на отца, разлепил губы:
- П-п... Про что, п-пап?

[Ильич]

Секунда, две, десять... Мальчишка поднял голову и посмотрел на отца, разлепил губы:
- П-п... Про что, п-пап?

Взгляд сына стал более-менее осмысленным, но вот похоже вспомнить он дейчствительно не мог о чём речь.

- Хорошо, я тебе немного подскажу, - я взял второй прут и провёл его кончиком сначала по одной ступне, а потом и по второй, - мы начали с этого вопроса, но ты предпочёл уйти от ответа.

[Антон]

Увидев папу с новой розгой Антон глубоко вздохнул, как будто набирая воздуха перед прыжком в воду, опустил голову вниз, чтоб не видеть (И чтоб отец не видел что он снова ревет как маленький, теперь уже прсто от постыдного и позорного страха). Ничего удивительного в том что было не было - Тохе доставалось и намного больше, чем в этот раз - количество заслуженных звиздюлей (а точнее их перевод в конвертируемые розги) был отцовой привелегией а Тохе как ребенку оставалиь лишь непосредственно порченая шкура и педагогическая боль...
От прикосновения прута к стопе, да еще не там где твердые и закаменевшие пятки а к самой мякоти Тоха испугался (ногами мешал папе продолжать ) - и поспешил принять наиболее удобную для папы позу, сжал пальцами торец лавки и даже чуть выпятил настеганную попу. Правда вот только оказалось что дело в другом:

...мы начали с этого вопроса, но ты предпочёл уйти от ответа.

Тоха, устыдившись мгновенно и своего липкого страха (не перед отцом - родителей все боятся... и любят! - перед поркой) наугад выпалил, на всякий случай сжимаясь:
- Что работу не сделал?

[Ильич]

Намёк Антон явно не понял, видимо решил, что я прямо сейчас продолжу и мне мешают ноги. Конечно, так уже бывало и ни раз, но сегодня ситуация была другая и я ждал от него ответ.

Наугад выпалил, на всякий случай сжимаясь:
- Что работу не сделал?

- Антон, я же сказал, мы закрыли вопрос с опозданием и со всем вытекающим из него. Но видимо больше ты за собой никакой вины не чувствуешь?

[Антон]

- Антон, я же сказал, мы закрыли вопрос с опозданием и со всем вытекающим из него. Но видимо больше ты за собой никакой вины не чувствуешь?

Единственные две возможные провинности, которые кроме этой приходили в Тохину гудящую от избытка мыслей голову были про курево и почему-то - про вчерашнюю нечаянную кражу. Но тут Антон был уверен что он категорически не виноват - не выбрасывать же, раз уж случайно?..
- Пап... Ну я же случайно, а? Извини, я больше... Так не буду!

[Ильич]

же, раз уж случайно?..
- Пап... Ну я же случайно, а? Извини, я больше... Так не буду!

- Что случайно? - несколько нарягся я, сын явно говорил про что-то другое, потому что не помыть ноги случайно невозможно.

[Антон]

- Что случайно?

Антон уже открыл рот, чтобы объяснить, что все-все-все случайно, что он ничего не тырил (и не курил!), что случайно опоздал и случайно позабыл про папино задание, и уж конечно самой главной случайностью было его сегодняшнее свидание с проклятой лавочкой, но тут же его со всей поспешностью и закрыл, аж зубы щелкнули!
На самом деле ему впору было выть а не зубами щелкать! Не от боли - хотя еще как больно, и еще больнее будет щас... Он попался в свою собственную ловушку! Сам себе ее и поставил своим длинным языком! Дурак несчастный! Молчал бы лучше!
*Признаться, нет? Знает? Или он про что-то другое? * - скрипнул зубами мальчишка, горестно вздохнув.

[Ильич]

- Антон, ты там заснул? - поинтересовался я, слегка помахивая прутом, даже скорее покачивая, в непосредственной близости от сына. - Так я ведь могу помочь проснуться.

[Антон]

- Антон, ты там заснул? - поинтересовался я, слегка помахивая прутом, даже скорее покачивая, в непосредственной близости от сына. - Так я ведь могу помочь проснуться.

- Не надо! - быстро сказал мальчишка, напряженно дернувшись, сжал плечи и вздохнув, решил что Кац прально предлагал - нужно сдаться. Стал лихорадочно думать, во что бы ему обернуть рассказ, чтоб сразу не поколотили, вздохнул - и увидав в опасной близости от себя белый кончик толсотого прута, затараторил - признание было выше его сил:
- Ну, опаздываьть больше... Никогда не буду! И рпботу теперь только сразу, чесное слово, па! Только хватит, пожжалуйста!

[Ильич]

- Ну, опаздываьть больше... Никогда не буду! И рпботу теперь только сразу, чесное слово, па! Только хватит, пожжалуйста!

- Слова ты я вижу не понимаешь... - ещё один шаг к лавке и рука с прутом медленно пошла вверх, - что ж, значит придётся действовать - ВЖИК! - хорошо так впечаталось, не жалея. Больше всего я не любил когда Антон врал и выкручивался, а именно этим он сейчас и занимался. Если по-началу я верил в то, что сын не понимал про что я веду речь, то сейчас он уже юлил, только бы не переходить на другую тему.

[Антон]

- Слова ты я вижу не понимаешь... - ещё один шаг к лавке и рука с прутом медленно пошла вверх, - что ж, значит придётся действовать - ВЖИК! - хорошо так впечаталось, не жалея. Больше всего я не любил когда Антон врал и выкручивался, а именно этим он сейчас и занимался.

Лишь в последнюю секунду после удара Тоха, поняв что значит фраза про действие успел сгруппироваться, сжался и зажмурился, но с губ все равно сорвался громкий вскрик, голова дернулась а мышцы на мокрой спине судорожно напряглись:
- А-а-ауууййймм!
Этого маленького напоминания мальчишке как раз хватило чтоб вспомнить что он пока что сам себе не хозяин и правила тоже задаетне он. Короче, несчастно всхлипнув, Тоха сдался и выпалил:
- П-па, не нужно, я скажу все! Ты только дослушай! Я в магазине вчера... Случайно забыл заплатить... Я же не знал что она тебе нажалуется! Не возвращаться же было? Я не крал честное слово!