Рейнальдо заговорил! (1996 год)

[Папа]

Верка вырвала из Сашкиных лап свое платье. Еле сдержав себя, чтобы не пнуть сестрицу ногой, она подошла к стулу и сняла со спинки прыгалки.
- Вот этим пятнадцать раз, - она отдала папе страшное орудие, прикинула в уме всю выгоду Сашкиного предложения и повелительным тоном добавила: - И неделю будешь мне прислуживать!

Что ж... Могло бы быть и хуже.

Я принял выбор дочери. Пятнадцать раз будет очень больно, но число и правда осталось в пределах разумного. Вторая часть наказания, предложенная самой Сашей, меня не касалась, хотя я снова отметил, насколько мой младший ребёнок из чувства вины готов был жертвовать своей гордостью и даже накопленными деньгами. Я решил, что от себя за случившееся добавлять ничего не буду. Попугая мы отдадим и поставим на этом точку. Сложив скакалку в руке, я обратился к Вере:

- После этого ты сумеешь Сашу простить?

[Александра]

Еле сдержав себя, чтобы не пнуть сестрицу ногой, она подошла к стулу и сняла со спинки прыгалки.
- Вот этим пятнадцать раз, - она отдала папе страшное орудие. - И неделю будешь мне прислуживать!

Сашка уселась на пол, начав громко и жалобно реветь, зная, что спорить бесполезно и ее все равно заставят. Прыгалками??? Это при том, сколько всего Сашка сказала и предложила Верке от чистого сердца??? Но это же не честно!!! Захотелось на сестру страшно обидеться, убежать, спрятаться за мамину юбку... Сашка знала, что сегодня настанет ее последний день...

- После этого ты сумеешь Сашу простить?

- После этого некого уже будет прощааааааать!!! - не выдержала она, умоляюще глядя на сестру снизу вверх. В таких обстоятельствах она готова была прислуживать Верке два месяца, только не прыгалками!!!

[Верочка]

- После этого ты сумеешь Сашу простить?

- После этого некого уже будет прощааааааать!!! - не выдержала она, умоляюще глядя на сестру снизу вверх.

Упрямо сжав губы, Верка отвернулась, пока эта крыска не разжалобила ее своими соплями. На вопрос папы она кивнула - на него смотреть тоже не хотелось. Когда все решится, когда дело будет сделано, она прислушается к своим чувствам. А пока и папа еще свою вину перед ней не загладил! И мама тоже!

[Папа]

- После этого некого уже будет прощааааааать!!! - не выдержала она, умоляюще глядя на сестру снизу вверх. В таких обстоятельствах она готова была прислуживать Верке два месяца, только не прыгалками!!!

Получив молчаливый, но утвердительный ответ, я посмотрел на Сашу - на свою не умеющую жить по совести дочку. В то время, как я думал, что она исправилась, старается вести себя хорошо, взялась за ум, начала учиться, по дому стала помогать, каждый раз, когда я её хвалил и обнимал, она за моей спиной готовила сестре изощрённую пакость и ведь рассчитывала же, засранка, что нашими руками она Веру заставит плакать. Да что и говорить, у неё это получилось на "отлично"!

Я решал в голове последний вопрос: остаться здесь и выпороть её перед Верой или всё-таки уйти в другую комнату.

- Вставай, - наклонившись, я поднял ребёнка с пола, решив, что мы уйдём. Незачем кому-то на это смотреть, будет достаточно того, что все будут всё прекрасно слышать. Не внимая слабым протестам, я вывел Сашу в коридор. - Иди к себе и готовься. Я сейчас приду.

[Александра]

- Вставай, - наклонившись, я поднял ребёнка с пола. Не внимая слабым протестам, я вывел Сашу в коридор. - Иди к себе и готовься. Я сейчас приду.

Уйти к себе после общения с Веркой - это было пожалуйста! Но уйти к себе, чтобы готовиться?? Размазывая по лицу слезы, Сашка дошла до кровати и села, не собираясь ничего делать заранее. Верка не только решила ее отлупить, она выбрала самый кошмарный предмет, какой только можно было придумать. Зараза!!! А папа просто согласился!!!
Из Сашкиной комнаты послышался душераздирающий рев...

[Верочка]

- Вставай, - наклонившись, я поднял ребёнка с пола, решив, что мы уйдём. Незачем кому-то на это смотреть, будет достаточно того, что все будут всё прекрасно слышать. Не внимая слабым протестам, я вывел Сашу в коридор.

- Слава богу... - с облегчением прошептала Верка, до последнего беспокоясь, что Сашку будут убивать прямо тут. Верка себя знала... она бы не выдержала и попросила папу отпустить эту козу после второго удара. Смотреть на такое невозможно! А так она послушает... И если возникнет у нее жалость или наоборот злорадство - никто этого не поймет. Усевшись на кровать, она подобрала к груди ноги, одернула вниз уже мятое платье и, все еще немного всхлипывая, мрачно уставилась в стенку. За стенкой надрывалась что есть мочи ее младшая сестра...
"Плачь, плачь... Я из-за тебя уже нарыдалась!"

[Папа]

Из Сашкиной комнаты послышался душераздирающий рев...

Я зашёл на кухню. Лиза сидела за столом и, казалось, она опять поддалась настроению, которое я с таким трудом всю прошлую неделю осторожно менял в лучшую сторону. У меня не получалось навести в семье порядок. Дети ненавидели друг друга. У Лизы не выдерживали нервы. Я разрывался между собственными принципами, справедливостью и желанием угодить жене. Мне тоже покоя не было. Но мне и перекладывать ответственность за семью было не на кого. Это была моя семья и мои проблемы.

- Лиза... - нарушил я молчание. - Вера попросила меня Сашу наказать, - я продемонстрировал жене, что держу в руке. - Я не буду с этим тянуть. Но после... когда все успокоятся, нам нужно будет серьёзно с ними поговорить. Обещаю тебе, что всё улажу раз и навсегда.

[Maмa]

- Лиза... - нарушил я молчание. - Вера попросила меня Сашу наказать, - я продемонстрировал жене, что держу в руке. - Я не буду с этим тянуть. Но после... когда все успокоятся, нам нужно будет серьёзно с ними поговорить. Обещаю тебе, что всё улажу раз и навсегда.

Увидев в руке мужа скакалку, Лиза наконец догадалась, отчего Саша так истерично плачет. До чего глупая растет у них дочь! Каждые две недели она неизменно наступает на одни и те же грабли. То за дневник получила, то неделю взаперти отсидела, теперь вон... докатились до того, что сестра запросила отстегать ее как следует скакалкой. Может, и правда... стегать ее до тех пор, пока не поймет, что с нее хватит? Сейчас по ней не скажешь, что жить иначе ей хоть сколько-нибудь интересно!

- С ними такое обещать бесполезно, - Лиза посмотрела на мужа. - Если мы хотя бы месяц проживем в спокойствии, я уже буду рада, - она кивнула на петли шнура с покачивающимися ручками. - Всыпь ей и от меня пару раз.

[Папа]

- С ними такое обещать бесполезно. Если мы хотя бы месяц проживем в спокойствии, я уже буду рада, - она кивнула на петли шнура с покачивающимися ручками. - Всыпь ей и от меня пару раз.

Даже так?.. Я с трудом поверил в то, что услышал... До какой степени дети должны были довести мать, чтобы она попросила увеличивать наказание? За почти семнадцать лет брака это было впервые.

- Хорошо... - я немного растерянно кивнул, задерживая на жене взгляд. Она точно не хотела сказать своё привычное "не переусердствуй"?

Сделав глубокий вдох, я развернулся и пошёл к Саше.

[Александра]

Те несколько минут, что Сашка была предоставлена самой себе, она провела в горестных и безнадежных мечтах о том, как бы выкрутиться, чтобы Верка ее простила без всего остального. Но папа вернулся слишком быстро... И опять перед Сашкой замаячили прыгалки, которых она так боялась.

- Папа, можно не этим? Ну, пожалуйста... - она даже готова была сразу улечься, если папа возьмет свой ремень. Девочка подняла глаза на отца и сразу их опустила. Ей было стыдно...

[Папа]

- Папа, можно не этим? Ну, пожалуйста... - Девочка подняла глаза на отца и сразу их опустила. Ей было стыдно...

Я размотал резиновый шнур, сложил скакалку в две не слишком длинные петли и снова намотал на руку так, чтобы пластмассовые ручки оказались у меня в кулаке.

- Это было не моё решение, ты это знаешь. И когда ты затевала своё безобразие, Саша, ты должна была понимать, что поступаешь очень плохо, - я подошёл к дочке. - Как всегда, ты думаешь только о желаемом результате. О том, что попугай - это живое существо, которому потом не прикажешь всё забыть, ты не подумала. О том, что мы с мамой расстроимся, ты тоже не подумала. Как не подумала и о том, будем ли мы чувствовать себя виноватыми перед Верой, если раскроется, что наказали её на ровном месте. Почему сейчас кто-то должен думать о тебе? Я должен думать о тебе, да? Вера должна?.. Мама?

- Снимай штаны.

[Александра]

Я размотал резиновый шнур, сложил скакалку в две не слишком длинные петли и снова намотал на руку так, чтобы пластмассовые ручки оказались у меня в кулаке.
- Это было не моё решение, ты это знаешь. И когда ты затевала своё безобразие, Саша, ты должна была понимать, что поступаешь очень плохо, - я подошёл к дочке. - ... Почему сейчас кто-то должен думать о тебе? Я должен думать о тебе, да? Вера должна?.. Мама?
- Снимай штаны.

Сашка впервые в жизни была согласна с папиными доводами ДО наказания, но даже это понимание не отменяло ее страха перед тем, что сейчас будет. Понимание не позволяло ей спорить и злить папу, особенно при том, что сейчас он каким-то чудом почти не злился. Если уж она уступила уговорам совести и во всем призналась, когда у нее были ВСЕ шансы выйти сухой из воды, то идти теперь надо было до конца. Хоть так она папе покажет, что все две с половиной недели до этого она правда старалась вести себя по-людски, а не притворялась, зарабатывая его похвалу. Сашке это было важно...

Страшный, ненавистный момент - снимать штаны... Каждый раз, делая это, она переступала через жуткий страх и, конечно же, ей приходилось нехило топтать свою гордость. Совсем не то же самое, что в общем душе перед девчонками раздеться... Перед папой это было нереально стыдно... и для чего? Чтобы потом еще перед ним вертеться и верещать раненым поросенком? Встав с кровати, трясущимися руками Сашка расстегнула джинсы и спустила их вниз - ровно на столько, чтобы открылась попа и ни миллиметром ниже. Туда же отправились и трусы. Вроде бы в комнате было тепло, но голая попа всегда чувствовала смену климата. От страха Сашка никак не могла перестать трястись. Она улеглась, зарывшись лицом в подушку, и пустила сопли и слезы в чистую наволочку. Можно было больше не сдерживаться... терпеть тут по-любому никто не собирался.

[Папа]

Встав с кровати, трясущимися руками Сашка расстегнула джинсы и спустила их вниз - ровно на столько, чтобы открылась попа и ни миллиметром ниже. Туда же отправились и трусы. От страха Сашка никак не могла перестать трястись. Она улеглась, зарывшись лицом в подушку, и пустила сопли и слезы в чистую наволочку. Можно было больше не сдерживаться... терпеть тут по-любому никто не собирался.

Ну, и день сегодня... С одной стороны, всё плохо. С другой... Александра словно не мой ребёнок: совестливая, честная, послушная... Неужели Бог помиловал и я действительно дожил до сего светлого дня?

Я понимал, что ей страшно. Совесть совестью, а получать придётся, как обычно. Саша спустила джинсы не достаточно низко, видимо, решив, что чем меньше будет площадь, тем легче она это перенесёт. Но я не любил попадать по одежде, поэтому наклонился и уверенными движениями спустил ей штаны до самых колен. Короткая футболка мне не мешала. Я подумал о том, что всего две недели назад... мы точно так же выясняли, как получается, что именно Саша постоянно вынуждает меня браться за ремень. Помнится, я ей даже пообещал, что в следующий раз принесу домой розги. Прошла неделя - и дочь снова принялась за своё... Розги я не принёс, но теперь в руке держал предмет ещё хуже. Скакалкой я с одного удара доведу её до визга...

- Будет пятнадцать раз, - напомнил я, давая ей пару секунд приготовиться. После чего размахнулся, и сложенный вчетверо шнур с тихим свистом опустился на сжавшуюся попу. А попа ведь только-только у неё зажила. Вот опять... Две нарисовавшиеся красные петли моментально вздулись.

[Александра]

Саша спустила джинсы не достаточно низко, видимо, решив, что чем меньше будет площадь, тем легче она это перенесёт. Но я не любил попадать по одежде, поэтому наклонился и уверенными движениями спустил ей штаны до самых колен.
- Будет пятнадцать раз, - напомнил я, давая ей пару секунд приготовиться. После чего размахнулся, и сложенный вчетверо шнур с тихим свистом опустился на сжавшуюся попу.

Сашка усилила громкость рева, когда папа взялся за штаны и так далеко их сдвинул, что последняя надежда на то, что удастся отделаться малой кровью, улетучилась без следа. Папа вечно лупил побольнее там, где нужно было потом сидеть. Он это делал специааааально!!!

- НЕТ!!! Ай.. А-АА!! А-ААААААААААААА!!!! - жопу обожгло в миллиард раз хуже, чем ремнем... Вцепившись в подушку, Сашка три секунды боролась с собой, но потом ее руки полетели назад - закрываться и спасаться. Дикая боль, которая кажется прожгла насквозь, держалась на своем пике слишком долго, отчего рев в самом деле превратился в визг, раздававшийся глухо только потому, что физиономией Сашка вжалась в подушку. Но она начала задыхаться... - ПАПА!!! Все! - выдала она в приказном тоне, повернув к нему голову.

[Папа]

- НЕТ!!! Ай.. А-АА!! А-ААААААААААААА!!!! - Вцепившись в подушку, Сашка три секунды боролась с собой, но потом ее руки полетели назад - закрываться и спасаться. ...рев в самом деле превратился в визг, раздававшийся глухо только потому, что физиономией Сашка вжалась в подушку. Но она начала задыхаться... - ПАПА!!! Все! - выдала она в приказном тоне, повернув к нему голову.

- Руки убирай, - сказал я избитую фразу, которую произносил, стоя у этой кровати, каждый раз. Каждый раз, едва начиналась порка, мне выдвигались похожие условия. После этого шли просьбы и уговоры, но когда и они не помогали, на меня затаивалась гигантская обида, провоцирующая в дочери злость. И каждый раз я всё равно добивался своего. Да, я знал весь этот сценарий, как свои пять пальцев. Ничего нового. Саша не умела стойко переносить заслуженную кару. Пускай обижается...

- Раз! - начал я счёт, видя, что руки где были, там и остались.