Кони привередливые

[Олег Макарович]

- Дань, я понимаю, что тебе было больно и обидно. - Согласился папа. - Но тем более нужно было держать себя в руках, если ты мужчина, а не...ну сам понимаешь.
Олег опять, в который раз за сегоднешний день вздохнул. - Я не понимаю, что именно ты хочешь попробовать. Не косячить, или все же просто не получать? Ведь все так просто - не пакостишь, не получаешь.

[Данька]

Данька чуть не заплакал от обиды. Ну, почему всегда так.

- Да не хочу я получать! - Данька "взорвался". Он тут же понял, что перешел черту, но остановиться уже не мог. - Ты что, просто словами объяснить не можешь!!!

[Олег Макарович]

- А разве я не объясняю? - Папа оставался подчеркнуто спокоен. - На мой взгляд разговоров у нас с тобой даже больше, чем достаточно. Я тебя не понимаю, сын. Чего ты требуешь? Признания твоей взрослости? Ради бога. Как только ты начнешь вести себя по-взрослому, так моментально мы с мамой станем к тебе соответстсвенно относиться. А по-другому просто не бывает.
Большая папина рука опустилась на пушистый Данькин загривок и легонько прошлась вверх-вниз, ероша волосы.
- Не в словах дело. Сто раз можно сказать: я понял. И опять через пару дней на те же грабли наступить.

[Данька]

Данька сердито мотнул головой. Его карта была бита, крыть было нечем.

- Всё равно так нечестно, - он отвернулся к стене, сглатывая слезы. – Ты же тоже что-то не так делаешь... иногда. Тебя же никто не бьёт.

[Олег Макарович]

- Ха! - Папа скептически передернул плечами, глядя на сына, у того даже спина выражала насупленную обиду.
- Да еще как бьют. Тебе и не снилось. Такие получаю удары, что папин ремень поневоле легкой лаской покажется. Так что не питай иллюзий, сын, за ошибки всегда больно бьют. и хорошо еще, если просто ремнем по попе.

[Данька]

И это Данька уже слышал. И не один раз. Кто там папу бьет и как так больно... выдумки одни!

- Нехорошо, если ремнем по попе! - Данька сердито шмыгнул носом. - И нечестно! Не хочу больше, - сказал он в сторону почти шепотом.

[Олег Макарович]

- Ну знаешь. - Папа пожал плечами. - Еще бы ты хотел! Что-то я не помню таких мальчишек, которые хотели бы по попе получать.

Пора было все же Даньку утешать. Конечно, он уже большой и сегодня Олег вроде как эту взрослость Данькину учел, но видимо, недополученное утешение и ласка все же повлияли на Данькино настроение.

Папины руки обхватили Даньку за талию, и подтянули поближе.

[Данька]

Данька почувствовал папины объятия, но сейчас он был совсем не в настроении обниматься. Серьезный разговор не получился. Его снова просто поставили на место железной логикой.

- Не надо, па, - совершенно серьезно сказал Данька. Он упрямо потянулся вперед, рискуя влететь головой в стену. Вырваться было нереально, но можно было хотя бы обозначить нежелание завершать спор таким обычным способом.

[Олег Макарович]

Папа пожал плечами и отпустил Даньку. У него больше не было аргументов, а повторять одно и тоже бог знает в который раз не хотелось совершенно.

Помолчав, Олег решил попробовать в последний раз уладить конфликт:

- Дань, единственное, что я могу тебе предложить, это заключить с тобой соглашение: ты ведешь себя, как взрослый человек, мы обращаемся с тобой соответственно. Давай так: три месяца без серьезных косяков и про ремень мы забудем. Но если раньше чего натворишь - тогда уже без обид, договорились?

[Данька]

- Честно? - в Данькином голосе слышалась отчаянная надежда. Он перестал вырываться. Дышать он тоже перестал.

Казавшийся безрезультатным "бунт" вдруг открыл двери в новую жизнь. Данька повернул голову к папе, пытаясь рассмотреть его лицо в тусклом свете, проникающем через щель неплотно прикрытой двери. Не шутит? Три месяца!? Да запросто! Скоро начнутся каникулы, значит школьных "залётов" не будет. Правда лето - самое косячное время! Но ради такого дела одно лето можно и потерпеть!

- Три месяца и забудем? - Данька с надеждой и легким подозрением посмотрел на папу. - Совсем забудем? Навсегда? И больше не вспомним?

[Олег Макарович]

Папа задумался, продолжая удеживать Даньку, раз уж тот перестал брыкаться. Этот вопрос с кондачка не решить, тут стоит обговорить множество моментов, чтобы потом не было обид и непонимания. Поэтому Олег сразу честно предупредил:

- Дань, давай так. За реально серьезный косяк, к примеру если ты создашь по глупости ситуацию, когда будет под угрозой твоя жизнь...извини, все равно врежу. Но у меня все же есть надежда, что тебе уже хватило. А все остальное будем решать без ремня, если эти три месяца ты сумеешь провести как зрослый, ответственный человек.

[Данька]

- Да уж хватило, - шмыгнул носом Данька. – Не, па, угроза жизни – это понятно, - Данька махнул рукой. Он слегка вздрогнул, вспоминая Австралийские приключения. Тогда ему хватило и страха, и грандиознейшей папиной взбучки.

Данька тоже хотел всё обговорить. И в особенности – что именно считать серьезными проступками, а что - нет. И как именно ведет себя «взрослый ответственный человек». Про угрозу жизни Данька и так уже всё понял – время заплывов с акулами и гимнастики на перилах балкона прошло.

- Погоди-погоди, па, - Данька поерзал, устраиваясь поудобнее – разговор предстоял длинный. – А как взрослый ответственный – это как? Вот что считается большой косяк? – Данька попытался мысленно составить список своих прошлых летних прегрешений. – Ну, вот если я пойду с пацанами на речку и не скажу и вернусь поздно – это большой косяк? Не... – Данькина попка едва заметно сжалась – вернулся он в тот раз скорее рано... утром. – Я всегда теперь говорю... Ну, а... – Данька нахмурился. Ничего путнего в голову не приходило. – Ну, правда, па, что будет большой косяк?

[Олег Макарович]

- Ну знаешь! - Отликнулся папа. - Если ты ТАКИЕ косяки будешь повторять, зная результат, то я не только в твоей взрослости засомневаюсь, а в умственных способностях. А в остальном...
Олег задумался. Действительно, что Данька может такого серьезного натворить за три месяца? Да что угодно, с ним никогда нельзя загадывать!
- Трудно ответить, Дань. - Сказал он. - Сам как думаешь, сегодня был серьезный косяк?

[Данька]

- Ну знаешь! Если ты ТАКИЕ косяки будешь повторять, зная результат, то я не только в твоей взрослости засомневаюсь, а в умственных способностях.

- Не, ну, па, я чё, тупой! – Данька чуть снова не надулся.

-А в остальном...

Данька снова перестал дышать. Ну же!!! Что «в остальном»! Не томи, папка!

- Трудно ответить, Дань. Сам как думаешь, сегодня был серьезный косяк?

Данька хотел было сходу ответить «Нет», но прикусил язык. Сказать «Нет» - это много чего сказать. Косяк был из разряда «смертных грехов» - нагрубить женщине – это по папиным меркам косяк неслабый. Но ведь у него есть эти... смягчающие обстоятельства!!! Данька не торопясь подумал. Если очень-очень честно, он больше думал не о правдивом ответе, а о том, какой ответ больше понравится папе. А вот думать ТАК он не привык. Данька отбросил все попутные мысли.

- Нет, - твердо ответил он. – Точнее не так! – Данька быстро поправился. – На Тамару Семенну орать был серьезный косяк. Но паап, я ж не нарочно! Это ж потому что… - Данька слегка смутился – оправдывать свои действия (и особенно бездействия) недомоганием ему почему-то было не очень удобно, - больно было, паа. – И тут Данька понял, ЧТО надо сказать, а точнее, что надо СДЕЛАТЬ. - Па, я завтра извинюсь. Честно!

[Олег Макарович]

Олег только вздохнул. Опять двадцать пять.
- Дань, ты не задумывался, что тем взрослый от ребенка и отличается? Малыш капризничает и кричит на людей, если у него что-то болит, если он голодный к примеру или спать хочет.

Олег вел разговор обстоятельно и спокойно, не теря терпения от того, что приходится повторять одно и то же не в первый раз. Он прекрасно помнил, как сам в свое время старательно не слышал правильных аргументов родителей, если они его не устраивали.

- Взрослый человек понимает, что люди вокруг не виноваты в том, что у него болит. В этом твоя проблема: ты просишь взрослых привелегий и при этом хочешь детских поблажек.