ШАЙБУ! ШАЙБУ!

[Данька]

- У меня работа интересная. Очень интересная, только не очень легкая. Потому и приходится иногда в выходные работать. Но зато она уж точно не скучная.

Данька принял во внимание папин ответ. По его морденции пробежала тень задумчивости, но пока он не сформулировал для папы суть своих претензий. Он и для себя еще не сформулировал отношение к папиной работе. Круто, конечно, когда всё, что нужно есть. Но... если б еще не надо было столько работать.

- Здрасте, как это не щекотись?!? Мой сын, хочу и щекочу! А то как ездить на папе, как на вьючном верблюде, так он первый, а как щекотиться, так отлынивает! - И в подтверждение своих прав прошелся по Данькиным ребрам, как по клавишам гармошки.

- Аййяй!!! - Данька завертелся на табуретке, пытаясь закрыть ребра и заливаясь истерическим смехом. - Папкаааааа, не щекотиииииись! Я не твой, я свой собственный!!! Пааааааап! Я же защищаться не могуууууу! Так нечестно! Я же раненныыыыыыыыый! Меня седня нельзяяяяяя! – взвизгнул он, когда папа добрался до подмышек.

- Лааадно уж, эксплуататор, иди на ручки... Что там борисыч про следующий год говорит? По-моему ты уже сейчас понабирал...слоненок, а не сын.

- ООООО!!!! Значит, можно не ужинать!? – хитро спросил Данька. – Надо на диету садиться! – Данька, несмотря на шутки и веселье, весь напыжился от гордости. Во как! Он вес набрал! Значит скоро будет большой-пребольшой!!! А ПОКА мы еще поездим на папе - пусть слоненковозом поработает. Все-таки приятно, что пока массогарабаритные показатели позволяют забраться "на ручки". – Поехали ко мне! – он покрепче ухватился за папу. Разогретая под душем спинка неприятно потянула болью. – Болит, - Данька повел плечами и сморщился. – Гадство

[Олег Макарович]

- Аййяй!!! - Данька завертелся на табуретке, пытаясь закрыть ребра и заливаясь истерическим смехом. - Папкаааааа, не щекотиииииись! Я не твой, я свой собственный!!! Пааааааап! Я же защищаться не могуууууу! Так нечестно! Я же раненныыыыыыыыый! Меня седня нельзяяяяяя! – взвизгнул он, когда папа добрался до подмышек.

- Ничего подобного, свой ты просто Данька, а сын ты мой!:D - Смеялся папа, игнорируюя Данькины вопли про "нечестно".

- ООООО!!!! Значит, можно не ужинать!? – хитро спросил Данька. – Надо на диету садиться!

- Да тебя попробуй не накорми, ты ж через час максимум устроишь на кухне татаро-монгольское нашествие. - Хмыкнул папа. - Со взятием холодильника в плен и дальнейшим опустошением оного.

– Поехали ко мне! – он покрепче ухватился за папу. Разогретая под душем спинка неприятно потянула болью. – Болит, - Данька повел плечами и сморщился. – Гадство

- А ты не прыгай козленком. - Вздохнул Олег, и открыл дверь вынной. - Что врач, ничего не выписал, никаких примочек? Или мазей? Маму надо спросить... - Он вошел в Данькино обиталище и сгрузил сына на кровать.

[Данька]

- Ничего подобного, свой ты просто Данька, а сын ты мой!:D - Смеялся папа, игнорируюя Данькины вопли про "нечестно".

- Айййййййяй! Твой я твоооооооооооой! – верещал Данька защищаясь и прикрываясь как мог, но папины пальцы все равно находили уязвимые местечки, исторгая из Даньки веселый визг на самый высоких нотах.

- Да тебя попробуй не накорми, ты ж через час максимум устроишь на кухне татаро-монгольское нашествие. Со взятием холодильника в плен и дальнейшим опустошением оного.

Данька, еще не отошедший после щекотки, продолжал хихикать. А папино замечание повергло его в натуральную истерику.

- Пааааааапк, не смеши меняяяя, - он схватился за живот. – Я больше не могу смеятьсяяя! - он даже осмелился закрыть ладошкой папин рот... осторожненько так... слегка... чтоб не нарушать субординацию. – Ты смешно говоришь слишком! – оправдался он. – У меня уже даже сил нету! Чемпионов кормить надо! А то сначала не кормят, а потом жалуются, что я худой. А я не худоооооооооооой! Я стройный! – Данька широко улыбнулся, демонстрируя две жемчужных нитки зубов.

- А ты не прыгай козленком. - Вздохнул Олег, и открыл дверь вынной. - Что врач, ничего не выписал, никаких примочек? Или мазей? Маму надо спросить... - Он вошел в Данькино обиталище и сгрузил сына на кровать.

- Спроси. Ей доктор дал какую-то бумажку, – признался Данька. Терпеть "примочки" будет наверное не очень приятно, но что поделать – надо бегом восстанавливаться. - У него ТАКОЕ прикольное имя-отчество!!! Я ваще не запомнил.

Данька с удовольствием плюхнулся в "родную" кровать. Он откинулся на кровать и осторожно откинулся назад, медленно опуская пострадавшую спину и проверяя ощущения - не больно ли лежать. Устроившись, он потянул папу за руку.

- Посиди минуточку, а? - попросил он. - Я спросить хочу, - Данька посмотрел на папу серьезно и задумчиво. – Папк, слушай, - было видно, что Данька тщательно подбирает слова. Обижать папу очень не хотелось. Ведь, в конце концов, за два сезона он первый раз пропустил игру. Но "тенденция" Даньке не нравилась. - Пап... а если ты другую работу найдешь... без командировок... мы будем бедные, да?

[Олег Макарович]

- Спроси. Ей доктор дал какую-то бумажку, – признался Данька. Терпеть "примочки" будет наверное не очень приятно, но что поделать – надо бегом восстанавливаться. - У него ТАКОЕ прикольное имя-отчество!!! Я ваще не запомнил.

- Какое это? - Машинально переспросил папа, хотя и слышал прекрасно, что Данька имя не запомнил. Но он спросил именно машинально, его больше интересовало здоровье сына, чем имя-отчество пусть даже самого лучшего врача в мире. - Бумажку дал, говоришь...ладно, с этим еще разберемся.

Данька с удовольствием плюхнулся в "родную" кровать. Он откинулся на кровать и осторожно откинулся назад, медленно опуская пострадавшую спину и проверяя ощущения - не больно ли лежать. Устроившись, он потянул папу за руку.

- Посиди минуточку, а? - попросил он. - Я спросить хочу, - Данька посмотрел на папу серьезно и задумчиво. – Папк, слушай, - было видно, что Данька тщательно подбирает слова. Обижать папу очень не хотелось. Ведь, в конце концов, за два сезона он первый раз пропустил игру. Но "тенденция" Даньке не нравилась. - Пап... а если ты другую работу найдешь... без командировок... мы будем бедные, да?

Олег со скрытой тревогой пронаблюдал Данькины маневры на кровати и только убедившись, что ничего страшного действительно не происходит, сел рядом.
- Дань... - Папа задумался, как бы лучше объяснить сыну существующее положение дел. - Во первых, это трудно, найти другую работу по профессии. Во вторых, конечно, у нас станет меньше денег. Но даже не это главное. Вот представь... - Он опять задумался, потом стал объяснять дальше: - Вот представь, что ты прозанимался хоккем лет...десять-пятнадцать. И теперь играешь в...суперлиге. Ты этого десять лет добивался, тренировался и у тебя получилось - ты сделал в спорте карьеру. И тут вдруг тебе говорят: давай ты найдешь другую работу, ту, где не надо так много тренироваться и играть матчей. Понимаешь?

[Данька]

- Какое это?

- Ой блин... - Данька напрягся вспоминая. – Какой-то Соломонович. Я не помню, пап. Он же маме сказал. Я так... – он пожал плечами, давая понять, что к осмотру не имел ни малейшего отношения.

- Бумажку дал, говоришь...ладно, с этим еще разберемся.

Данька с легкой опаской посмотрел на папу. Ну, не нравилось ему папино "еще разберемся". А вдруг там такие примочки... - Да ладно, па, потом спросишь, - Данька поспешил сменить тему.

- Дань... Во-первых, это трудно, найти другую работу по профессии. Во-вторых, конечно, у нас станет меньше денег. Но даже не это главное. Вот представь... что ты прозанимался хоккем лет...десять-пятнадцать. И теперь играешь в...суперлиге.

Данька аж зарделся он такого предположения! Глаза разгорелись. Он даже забыл, о чем спрашивал! Дааааа, играть в суперлиге - это круто!!! Но лучше в НХЛ! В Анахайме! Вот это было бы по-настоящему кррррррруто!!! Папин голос вернул его с небес на землю.

- Ты этого десять лет добивался, тренировался и у тебя получилось - ты сделал в спорте карьеру. И тут вдруг тебе говорят: давай ты найдешь другую работу, ту, где не надо так много тренироваться и играть матчей. Понимаешь?

- Понимаааааааааю, - Данька вздохнул. Конечно, он всё понимал. Папе надо работать. Работа интересная. На хоккее "свет клином не сошелся", как бабушка говорит. Даже у самого Даньки, помимо хоккея, немало увлечений. - Я понимаю, пап, правда, - Данька преданно посмотрел на папу. – Просто... тебя когда на игре нет, мне вечно не везет, - он еще раз вздохнул. – Мы в следующую субботу с "Русью" играем. Ты сможешь?

[Олег Макарович]

Папа задумчиво поднял глаза к потолку, прикинув свое расписание, но тут же нахмурился:

- Я-то смогу...а вот сможешь ли ты - большой вопрос. У тебя недельный больничный, ты не забыл? Ну-ка... - Он приподнял Даньку над кроватью и уложил того на пузо.

- Ну-ка минутку не трепыхайся. - Велел папа и принялся внимательно изучать Данькины повреждения. Казалось, папа пытается сделать свой взгляд подобным рентгену, чтобы различить под обширным синяком притаившиеся внутренние травмы.

[Данька]

- Я-то смогу...а вот сможешь ли ты - большой вопрос. У тебя недельный больничный, ты не забыл? Ну-ка... - Он приподнял Даньку над кроватью и уложил того на пузо.

- Паап! - Данька даже дар речи потерял... временно. - Ну, какой больничный, ну, ты что!!! - Данька начал привставать на постели. На глаза тут же навернулись слезы. - Как я не играть-то! Ну, паап!

Однако папа не был расположен к дискуссии. Даньку, не обращая внимания на его нытье, перевернули на пузо.

- Ну-ка минутку не трепыхайся.

Данька не смел даже пошевелиться. Всё внутри рвалось и взрывалось. Жутко хотелось кричать и доказывать, что ничего у него не болит, что играть надо, что подводить команду нельзя. Однако мозги, в присутствии папы включавшиеся гораздо быстрее, успевали подсказать, что ни к чему хорошему это не приведет. Данька решил потерпеть и дать папе его осмотреть.

- Там только немножечко совсем болит, пап, - проинформировал папу Данька. – Почти не болит совсем.

[Олег Макарович]

- Паап! - Данька даже дар речи потерял... временно. - Ну, какой больничный, ну, ты что!!! - Данька начал привставать на постели. На глаза тут же навернулись слезы. - Как я не играть-то! Ну, паап!

- дань, ну не начинай сначала. - Вздохнул папа. - Сам подумай головой. Тренироваться тебе не разрешил врач. ВСЕГО недельку, это ты даже не представляешь, как тебе повезло. - Папа сам не зная, повторил слова того самого Соломоновича или как его там. - Ну какая тебе игра в следующую субботу, если ты перед ней неделю не тренировался, ДАЖЕ если к этой самой субботе тебе разрешат выйти на лед.

- Там только немножечко совсем болит, пап, - проинформировал папу Данька. – Почти не болит совсем.

- Ага, я вижу. - Олегу совсем не нравился этот обширный, чуть не в пол спины синяк. Черт,- мелькнула мысль - покалечится ребенок с этим хоккем, может вообще...Олег тут же эту мысль прогнал, представив, КАКОЙ скандал устроит сынуля. Поздно уже...

[Юлия Викторовна]

Я хозяйничала на кухне, прислушиваясь к звукам, доносящимся из ванной. Судя по всему там всё было отлично, по крайней мере визги и смех явно не могли сопровождать неприятный разговор.

Картошка была сварена заранее и я быстро порезала её на противень, сверху положила кусочки курицы, смазала майонезом и посыпала тёртым сыром. Полчаса в духовке и можно ужинать. Я надеялась, что этого времени хватит семейству, чтобы решить все проблемы и явиться на кухню.

[Данька]

Данька, приподнявшийся было, чтобы поспорить с папой, рухнул обратно на кровать, будто пулей сраженный. Неделю не тренироваться... это потом две недели обратно вкатываться. Если не дольше. И хождение на тренировки не спасет - Михал Борисыч нагружаться не даст, а уж папа это проконтролирует. Приехали! Это значит в следующую субботу не играть... и с послеследующую тоже... и прощай первая пятерка! И в список на капитанство тоже уже не попасть. ГАД!!! Данька стиснул зубы так сильно, что заболело за ушами.

- Я его УБЬЮ! – прошипел Данька. – Найду ннннафиг и грохну... гад! - в Данькином голосе было столько злости, что казалось, попадись ему сейчас обидчик и точно – грохнет. Что впрочем было недалеко от истины. От досады он стукнул кулаком по подушке. – Я его в следующий раз ваще покалечу! По борту рррразмажу, - Данька задрожал и сжал кулаки, предвкушая месть.

[Олег Макарович]

- Я тебе убью. - Спокойно сказал папа, без труда угадывая ход Данькиных мыслей. - Мститель нашелся, сицилиец в томате... - Он невесело вздохнул. - Вряд ли ты с ним вообще еще когда-нибудь увидишься. Это ты у нас такой крепкий, а другого этот дебил на льду и покалечить мог. И тебе тоже всего лишь повезло... - Олег содрогнулся, представив, что было бы, если бы Даньке "Не повезло".
- Так что никаких вендетт. Я сам с Борисычем потолкую, этот ухарь с хоккем надолго попрощается, если не навсегда. А ты... - Он опять вздохнул. - Если постараешься, наверняка в первой пятерке останешься. - Данькины надежды и чаянья были папе прекрасно известны.

[Данька]

В другое время Данька здорово бы посмеялся над "сицилийцем", но сейчас было не до смеха. Перед глазами маячила перспектива пропустить две, а то и три игры, откатиться во второй состав, потеря шансов стать капитаном... и масса неприятностей, с этим связанных. Барабас с папой, конечно, вроде как друзья, но...

- Да как же, повезло, - в Данькином голосе послышались слезы. Он шмыгнул носом и быстро вытер глаза. – Нафиг я ему нужен буду! Первая пятерка играть должна, а не на больничном сидеть. Он Саньку Титова возьмет в первую, а меня во вторую. Пап, ну, можно я хоть просто так на треньки ходить буду, а? Кататься? Я ниче делать не буду, честно! – взмолился Данька.

[Олег Макарович]

- Дань, с тренироваками мы позже решим. Посоветуемся с мамой, с Борисычем, с врачом. Успеется. - Твердо сказал папа. Он очень хорошо представлял, как обидно сейчас Даньке, но...здоровье дороже. - И тебе действительно повезло, мог вообще позвоночник сломать, не только о хоккее, обо всем на свете забыл бы.

Решив, что достаточно насмотрелся на грандиозный синяк, папа погладил легонечко Данькину спинку и перевернул его обратно - пузиком вверх.

- Не грусти, рыцарь льда, где наша не пропадала. - ободряюще улыбнулся Олег сыну.

[Данька]

- Нигде наша не пропадала, - Данька вздохнул.

Он положил папину руку себе на голый пузень, положил свою руку поверх папиной. Потом сверху положил папину, а сверх опять свою. Он такого "бутерброда" пузу стало тяжело, но на душе легче. Данька наконец-то слабенько улыбнулся. Ему очень-очень хотелось страшно ругаться и пинать стены. Папины руки будто прижимали его к кровати и не давали заняться глупостями.

- Пап... а ты можешь... – Данька приостановился. Зная, как папа ненавидит всяких "блатных", он, в общем, знал ответ на свой вопрос. Но... тут случай особый. - А ты можешь Михал Борисыча попросить, чтоб он меня из первой пока не выгонял, а? Я только выздоровлю, быстро вкачусь. Честно! Можешь, а? На две недельки всего. Пожалуйста.

[Олег Макарович]

Папа внимательно посмотрел на Даньку. Он не знал, что ему ответить. С обной стороны вполне понятна Данькина просьба, с другой...черте что получится, если он будет, пользуясь знакомством...

- Даньк. - осторожно начал папа. - Я не думаю, что из-за недельного пропуска ты вылетишь из первой пятерки. Борисыч не дурак, он твои возможности знает. Одного из лучших форвардов в команде просто так не задвинут. Ты, главное, сам постарайся выкладываться по полной, чтобы все видели. И все будет хорошо.