Добрый доктор

[Юлия Викторовна]

- Ну так это же не магазин, - передразнила я Даньку. Сама я, слава богу, не ощутила "аромат", но легко могла себе представить. - Сильно воняет? Или может её помыть можно? - не очень уверенно спросила я. - Не факт, что мы ещё такую найдём.

[Данька]

- Да уж, - Данька старался держать ракушку подальше от носа. - Помыть... - он осторожно и с отвращением заглянул в нее. - Я не буду! - твердо заявил он. На лице читалось отвращение и разочарование - такой подлости от океана он не ожидал. - Я такие в магазине видел. Может, купим помытую, а? - с надеждой спросил Данька.

[Юлия Викторовна]

- Ты не романтик, - сказала я, но как только я приблизилась к ракушке и в полной мере смогла ощутить этот "чудный аромат" мой энтузиазм поугас. - А они дорогие? - спросила я, уже мысленно принимая любую цену, лишь бы не мыть это.

[Данька]

- Ты не романтик

- А че, романтикам надо такую вонищу мыть? - с сомнением спросил Данька, уже решая, что романтиком он тогда, пожалуй, не будет. - Нааааааафиг...

- А они дорогие?

- Не знаю, - пожал плечами Данька. Он потер лоб, вспоминая, что было написано на ценниках. - Там, короче, на бумажках цифры были только двузначные... точно, уверенно кивнул он. - Может, выкинем? - с надеждой спросил он. - Или оставить... пусть романтики моют, а?

[Юлия Викторовна]

Двузначные числа меня не очень-то успокоили. Одно дело если это 10 долларов, а другое - 90, тоже ведь двузначное число. И пусть это не американский доллар, а австралийский, всё равно выходило дороговато.

- Пожалуй мы её всё-таки мыть не будем, оставь её тут, вдруг кому пригодится, а если в магазине такую дорого, то просто возьмём поменьше.

Я встала с песка и посмотрела в торону нашего отеля:

- А не пора ли нам обратно? - без особого энтузиазма спросила я.

[Данька]

- Пожалуй мы её всё-таки мыть не будем, оставь её тут, вдруг кому пригодится, а если в магазине такую дорого, то просто возьмём поменьше.

- Давай! - уверенно кивнул Данька. Большая ракушка - это, конечно, круто, но не такая же! - Их вообще не моют. Их как-то там варят, а потом как-то сушат. Помнишь, мы в Евпатории видели. Короче, бээ, - Данька бросил ракушку обратно на песок.

- А не пора ли нам обратно?

Данька погрустнел и вздохнул. Он уж и забыл, что впереди ждет еще несколько неприятных процедур. Гулять было так здорово. Но вместе с воспоминанием о медицине Данька вспомнил и про крокодилов.

- Пошлииии, - вздохнул он и взял маму за руку. - А может, я уже выздоровел, а? - с надеждой спросил он. - Ты потрогай лоб, может не горячий уже?

[Юлия Викторовна]

- Пошлииии, - вздохнул он и взял маму за руку. - А может, я уже выздоровел, а? - с надеждой спросил он. - Ты потрогай лоб, может не горячий уже?

- Да лоб-то вроде нормальный, - сказала я, прикасаясь к нему губами, - только мы же с тобой вроде решили, что несмотря на результаты, доделаем всё до конца. Это как с антибиотиками, несколько таблеток выпьешь, все симптомы исчезают и человек на радостях перестаёт лечиться, а через некоторое время всё возвращается. а мы ведь не хотим так, правда?

[Данька]

- Да я пооооооомню, - Данька загребал босыми ногами песок. - А если можно так лечиться за один день, почему тогда все по две недели болеют? У нас вон в классе иногда вообще полкласса болеет. Так бы за день - раз и всё!

[Юлия Викторовна]

- Ну так обычно никто не стремится вернуться в школу через день, - замеялась я. - разве нет? Думаю ты и сам не отказался бы повалять дурака недельку, вместо того, чтобы учить уроки, да ещё когда предлагают такое интенсивное и малоприятное лечение.

[Данька]

- Этт точно! - кивнул Данька. При отсутствии особых проблем с учебой, школу он открыто ненавидел. А ранние подъемы вызывали особую неприязнь, несмотря на давно установившийся режим. - Вот блин! Не мог я лучше в школе заболеть! Лечение вообще зверское... - он снова вздохнул. - Все врачи блин садисты... особенно эти... как она называется, к которой ты меня возишь?

[Юлия Викторовна]

- Уролог он называется, - подсказала я сыну и тут же спросила: - А почему садисты-то? - к сегодняшнему лечению я этот термин легко примерила, а вот Ирине Анатольевне оно не подходило.

[Данька]

- Да нууууу, - Данька чуть смутился - вдаваться в подробности ему не очень хотелось. Тем более не хотелось объяснять, что ее садизм не в причинении боли, а в чудовищно унизительных процедурах. - Садисты и всё, - "отрезал" он.

[Юлия Викторовна]

- Ну, я конечно понимаю, что походы к ней тебе не доставляют удовольствия, но думаю всё же Ирина Анатольенва не настолько садистка, чтобы не потерпеть её раз в год.

[Данька]

- Да ну ее, - сморщился Данька. - Чё от нее толку. Хожу-хожу, а смысл? Везде посмотрит и скажет, что всё в порядке. Чё тогда ходить-то! Она и по телефону может сказать, что всё в порядке.

[Юлия Викторовна]

- Ты не прав, - покачала я головой. Мы потихоньку шли в сторону отеля, торопиться назад не хотелось и мы не особо напрягали себя в скорости. - Это ведь хорошо, что она ничего не находит у тебя и всё в порядке, но не дай бог что-то, то она сразу тебе это скажет, а чем раньше начнёшь лечить, тем лучше результаты. Да и, кроме того, в тот раз, помнится, у тебя тоже был вопрос к ней.