Дорога Домой

[Ник]

- Смелость!

Мальчишку тряхнуло, как будто его только что торжественно уличили в трусости. Он слушал про смелость, про умение видеть перед собой вершину, которую нужно покорить, а не яму, в которую всенепременно свалишься, про то, как у него должны даже найтись правильные качества для этого, но почему-то не верил. Как он ни старался, проживание в этой школе не походило в его глазах ни на путешествие, ни на интересный жизненный опыт, ни вообще на какую-либо возможность. Казалось, все это у него только отнимали. Однако в чем-то Николай Александрович был прав. То, что у него не получалось еще не означало, что это неверный путь. Сидеть и дуться, страдать и постоянно мечтать о доме было глупо, Ник понимал это даже в свои 12 лет. Нужно было видеть в этом цели, плюсы... Но на словах все было гораздо проще, чем на деле и все-таки у него не получалось.

- Я понимаю,- наконец отозвался он,- Так нужно быть сильным и позитивным. И тогда все будет хорошо, что бы ни случилось.

[Николай Александрович]

- Я понимаю. Так нужно быть сильным и позитивным. И тогда все будет хорошо, что бы ни случилось.

- Нужно развивать в себе умение приспосабливаться - это ключ к успешному существованию. Ты пока ещё маленький, и на многое смотришь через призму своего детского восприятия. Но постепенно ты поймёшь, что жизнь - серьёзная штука. И чем больше она треплет тебя в начале пути - тем сильнее закаляет твою волю.

- Ещё ты должен помнить, что ты не один. Я, Лидия Сергеевна и все остальные учителя... мы здесь, чтобы помогать вам. Ты всегда можешь прийти ко мне поговорить.

[Ник]

- Но я так не хочу!..- они только проснулись, а Ник уже почувствовал себя уставшим, как будто перетаскал кучу камней, а не на пледе под солнцем валялся. Хотелось лечь, хотя он и так уже лежал, хотелось, чтобы обо всем этом не нужно было думать, чтобы не было всей этой ситуации, чтобы вообще он просто жил в обычной семье и не знал этих проблем!- Я хочу домой, в свою школу, и гулять!

Почувствовав, что теряет контроль, мальчишка с трудом отцепил руки от пледа и травы, сел спиной к директору и обхватил свои колени. Он наговорил вдруг лишнего и теперь не знал как исправить ситуацию.

[Николай Александрович]

- Но я так не хочу!.. Я хочу домой, в свою школу, и гулять!
Почувствовав, что теряет контроль, мальчишка с трудом отцепил руки от пледа и травы, сел спиной к директору и обхватил свои колени.

Я немного полежал. Потом поднялся и, оправив на себе одежду, не спеша обошёл плед. Сейчас я стоял перед ребёнком, сверху вниз глядя на его расстроенное лицо.

Что мне следовало делать? Продолжать в том же духе взывать к разуму и воле, давно уступившим отчаянию?..

Я наклонился и помог Коле встать.

- Пойдём к реке.

[Ник]

Я наклонился и помог Коле встать.

- Пойдём к реке.

Ник не возражал. Он был рад возможности идти бок о бок, а не сидеть здесь, пряча взгляд и не зная куда себя деть. Легкий ветер у самого берега тоже помог вздохнуть спокойнее и взять себя в руки.

- Я понимаю...

[Николай Александрович]

- Я понимаю...

- Я знаю. Дело в том, что между пониманием и дальнейшими поступками может лежать огромная пропасть.

Мы остановились у черты, отделяющей мокрый песок от сухого, и я некоторое время в задумчивости созерцал далёкую линию горизонта.

- Никто не может заставить тебя хотеть здесь учиться. Только ты сам. То, что свобода ваша ограничена, - это неоспоримый факт, и я хорошо представляю себе твоё нежелание зависеть от посторонних людей. Сам я никогда не учился в закрытой школе, но я служил в армии, где у солдат свободы вообще не было. Не было ни личного пространства, ни отдельных душевых, ни вкусной еды. По сути, мы не имели даже права возмущаться. Зато у нас была масса обязанностей, ежедневное выполнение которых обсуждению не подлежало. Из развлечений существовала гитара. После ужина нам выделялся один час на отдых, и мы обычно собирались компанией и пели. Кто-то писал своим девушкам письма, кто-то читал. Далее мы ложились спать, а с шести утра начинался новый день. Хочешь не хочешь приспосабливаться к таким условиям приходилось, ибо выбора не было. И, должен сказать, никакая тоска по дому в расчёт не принималась.

Я перевёл взгляд на мальчишку.

- У вас же, кроме запрета без разрешения уходить с территории гимназии, а также обязательного посещения уроков, всё не так плохо. Вы можете в любое время звонить своим друзьям и родителям, даже общаться с ними по скайпу, включая камеры. Посылать друг другу фотографии, играть на компьютере... Мы предоставили вам возможность заниматься многими видами спорта. У нас богатая библиотека. Видеотека тоже всегда в вашем распоряжении, стоит только попросить...

- Неужели при всём при этом тебе настолько скучно здесь и тоскливо, что кажется, дороги дальше нет?

[Ник]

- Неужели при всём при этом тебе настолько скучно здесь и тоскливо, что кажется, дороги дальше нет?

- Но ведь армия - это другое. Это же закон. Я бы может даже сам пошел, только дома, а не здесь,- Ник пожал плечами,- Мне в Гимназии не плохо. Я здесь со всеми подружился, и учителя здесь не такие уж плохие, хотя дома были лучше,- мальчишка на секунду задумался и внезапно улыбнулся,- Хотя была одна почти как Эвелина Яковлевна, нервная и никого не любила,- предавшийся было воспоминаниям мальчишка поспешил вернуться к тому, что изначально хотел сказать: - Просто обидно... и по скайпу не погуляешь и в бейсбол со своими друзьями не поиграешь. А что если я здесь до конца школы буду? Мы вообще перестанем дружить... И мне кажется, что все, про что вы говорите, у меня бы лучше получалось дома. Ну там... пробовать всякое разное, трудности преодолевать.
Ник вздохнул.

[Николай Александрович]

Поставив руки на пояс, я опустил голову, глубоко погрузившись в свои мысли.

Ей-богу, я сделал всё, что мог. И на откровенность пошёл, и попытался говорить с Лиловым как мужчина с мужчиной и как отец с ребёнком. И к смелости его взывал, и приводил жизненные примеры... Всё напрасно. Создавалось впечатление, что Коля поставил перед собой установку: ничего не воспринимать, взгляды не менять, на компромиссы не идти. Ни единого раза я не услышал от него «да, я попробую». Что ж, оставался последний вариант:

- Раз ты отказываешься верить в свои силы и считаешь, что только дома тебе будет хорошо, мы вернёмся в лагерь и позвоним твоим родителям. Я папе всё объясню. И даже если он со мной не согласится, ты всё равно поедешь домой.

Я с горечью подумал о том, что не успел объявить мальчику о приятных новостях. Я был уверен, что моё предложение не оставило бы его равнодушным и, быть может, даже подкупило бы его дать себе самому ещё один шанс. Но настаивать дальше я не хотел.

[Ник]

- Раз ты отказываешься верить в свои силы и считаешь, что только дома тебе будет хорошо, мы вернёмся в лагерь и позвоним твоим родителям. Я папе всё объясню. И даже если он со мной не согласится, ты всё равно поедешь домой.

- Не надо,- не задумываясь, но спокойно отозвался Ник и пнул ногой камушек.- Не надо никому звонить,- повторил он,- Я сам справлюсь.

Хоть он и остался при своем мнении, вмешивать родителей было самым последним чего бы он хотел.

[Николай Александрович]

- Не надо,- не задумываясь, но спокойно отозвался Ник и пнул ногой камушек.- Не надо никому звонить,- повторил он,- Я сам справлюсь.

- То есть наперекор всем чувствам ты будешь просто отбывать здесь срок?

Я взял мальчишку за плечи, всматриваясь ему в глаза.

- Я даю тебе возможность вернуться домой - ко всему, что тебе близко и желанно. Так в чём дело, ты можешь мне наконец объяснить?!! Мы второй день ходим изматывающими кругами, и, что бы ни предлагалось, тебе всё не так! То одно не достаточно хорошо, то другое не достаточно интересно! Я ведь стараюсь тебя понять... Я ищу выход, потому что хочу, чтобы ты был счастлив! Здесь или в Канаде - не важно. Однако стоит разговору подойти к тому, чтобы я позвонил твоим родителям - тебя и этот вариант, последний из всех возможных, тоже не устраивает!!!

Отпустив ребёнка, я пару секунд молчал, пытаясь вернуть своему голосу спокойствие. Затем задал интересующий меня вопрос:

- Гхм... Почему вчера ты был готов втихаря уехать домой, зная, что перед папой рано или поздно всё равно придётся предстать, но ты совершенно не готов то же самое сделать сегодня, не доставляя при этом хлопот ни себе, ни другим?

[Ник]

Пока Николай Александрович выражал свои чувства, Ник стоял задрав голову, смотрел ему в глаза, и почти ни о чем полезном не думал, только следил. Наконец тишина продлилась достаточно долго и он заговорил в ответ.

- Но вы же мне сами только что говорили, что надо... как это там? Бороться, находить плюсы, преодолевать,- мальчишка пожал плечами,- Вот я и буду! Раз уж все так вышло. Не хочу я, чтобы родители меня забирали. Они же не хотят меня забирать? Не хотят. Так зачем тогда их заставлять? Я сам!! Я сам поеду! А если не получилось, значит я сам буду здесь, как смогу! - решимости в Лилове было выше крыши.

[Николай Александрович]

- Но вы же мне сами только что говорили, что надо... как это там? Бороться, находить плюсы, преодолевать,- мальчишка пожал плечами,- Вот я и буду! Раз уж все так вышло. Не хочу я, чтобы родители меня забирали. Они же не хотят меня забирать? Не хотят. Так зачем тогда их заставлять? Я сам!! Я сам поеду! А если не получилось, значит я сам буду здесь, как смогу! - решимости в Лилове было выше крыши.

Первой мой реакцией было спросить: «Кому ты это делаешь назло? И что будет, когда делать это ты больше не сможешь?»

Но я сдержался. Неверная мотивация в данном случае была лучше, чем её отсутствие. Главное, я понял, что Коля на ус себе что-то да намотал. А остальное приложится.

Я наклонился и поднял с земли небольшую, в форме раскрытого веера жёлто-коричневую ракушку - редкое явление, ибо обычно здесь валялись только осколки. Немного повертев её в руках, я посмотрел на ребёнка.

- Лидия Сергеевна и я... мы можем тебе доверять?

[Ник]

Я наклонился и поднял с земли небольшую, в форме раскрытого веера жёлто-коричневую ракушку - редкое явление, ибо обычно здесь валялись только осколки. Немного повертев её в руках, я посмотрел на ребёнка.

- Лидия Сергеевна и я... мы можем тебе доверять?

- Я больше не буду убегать,- Ник оторвал глаза от ракушки и глянул на директора. Он по-прежнему не был до конца уверен в том что говорил, но именно сейчас, в эту минуту, ему казалось что он все сможет. Наверное... Если конечно его не собираются оставить здесь навсегда. Но можно ведь подождать класса до девятого? А потом уже... потом будет потом.
Он еще немного постоял, разглядывая Николая Александровича. Даааа... Он же ведь ни в чем не виноват. Не виноват, что живет, работает и учит в Москве, что на его руки спихивают всяких ненужных детей, с которыми вечно какие-то проблемы. И при этом еще говорит, что это его место и что ему нравится...
- Давайте переведем всю Гимназию в Англию? - время для шуточек было не самое лучшее, но Ник за собой не уследил.

[Николай Александрович]

- Я больше не буду убегать. Давайте переведем всю Гимназию в Англию?

Я насмешливо поднял брови.

- Как только доучу ваш класс до конца одиннадцатого - так сразу этим и займусь! - я взял руку Лилова и вложил ему в ладонь свою находку. - Держи. Это будет залогом твоего обещания и моего доверия.

[Ник]

- Как только доучу ваш класс до конца одиннадцатого - так сразу этим и займусь! - я взял руку Лилова и вложил ему в ладонь свою находку. - Держи. Это будет залогом твоего обещания и моего доверия.

- Это несправедливо! Но я согласен, если школьный двор будет называться именем святого Ника и всех учеников будут просвещать, что это благодаря моей идее они теперь в Англии .

Мальчишка сжал ракушку в руке - достаточно сильно, чтобы она оставила следы на его ладони, но недостаточно, чтобы ее сломать, а потом снова разжал кулак и посмотрел на нее.

- А у меня когда-то была целая коллекция. Такой правда не было... было много розовых. Мне нравятся морские, которые большие и закрученные. Ну, в которых кто-то там живет, кого потом жарят.