Нелепица! :)

[Юрий Васильевич]

- ... записка, которая оказалась у Нади на столе, была подброшена после третьего урока - то есть сразу после того, как Вы сделали во всех классах объявление о добровольном признании. Сам я с шестым «А» поговорил ещё с утра. Возможно, подкинули записку именно из шестого «А». Тогда возникает вопрос: кто это сделал и может ли этот «кто-то» иметь отношение к хулиганству?

- Уму не постижимо... - некоторое время я переваривал полученную информацию. Оказалось, что всё намного хуже, чем представлялось до этого. - Как вообще до всего этого можно было додуматься? Будто какой-то злой гений написал детям сценарий...

Наверное я ещё долго мог рассуждать на эту тему, но времени было не так много, поэтому я заставил вернуться свои мысли в нужное русло и перестать распыляться попусту.

- Кто это сделал у меня версий нет, по крайней мере пока, а вот то что "кто-то" имеет отношение к хулиганству очень сомневаюсь. Всё же ситуация ничем хорошим закончиться не может.

[Лидия Сергеевна]

- Кто это сделал у меня версий нет, по крайней мере пока, а вот то что "кто-то" имеет отношение к хулиганству очень сомневаюсь. Всё же ситуация ничем хорошим закончиться не может.

- Ну почему же, - высказала свои сомнения Лидия Сергеевна, - этот "кто-то" может таким способом пытаться отвести о себя подозрение именно из тех же соображений - боится или того, что натворил, или наказания, или и того и другого сразу. Вам не кажется, коллеги?

[Татьяна]

- Ха!, - мрачно прокоментировала Сашка, - Как-будто здесь кого то интересует, сзади он, спереди или на лбу

- Зря ты так думаешь, - конечно. в том состоянии, в котором Саша сейчас находилась, видеть вокруг что-то хорошее было весьма затруднительно, но согласиться с этим Таня не могла. - Несмотря на то, что Николай Александрович в бешенстве от того, что произошло, он всё равно помнит о твоей ноге и беспокоится о том, чтобы не навредить. Именно поэтому ты здесь.

- А что ты мне будешь сейчас делать?

- Сначала осмотрю, определю болезненную зону и немножко полечу тебя, не думаю, что тебя прельщает такое "украшение", надо от него побыстрее избавиться.

[Николай Александрович]

- Ну почему же, этот "кто-то" может таким способом пытаться отвести о себя подозрение именно из тех же соображений - боится или того, что натворил, или наказания, или и того и другого сразу. Вам не кажется, коллеги?

- Стоит отметить, что Саша, не закрывающая сегодня рот, в прямом смысле сдавала всех своих подельников, что говорится, на одном дыхании. Понятное дело, что ни Букашкин, ни Лилов, ни она сама записку писать бы не стали. Любимцева нет. Значит, были свидетели. Потому что я уверен, будь в их компании кто-то ещё - Романова бы не сдержалась.

[Лидия Сергеевна]

- Стоит отметить, что Саша, не закрывающая сегодня рот, в прямом смысле сдавала всех своих подельников, что говорится, на одном дыхании. Понятное дело, что ни Букашкин, ни Лилов, ни она сама записку писать бы не стали. Любимцева нет. Значит, были свидетели. Потому что я уверен, будь в их компании кто-то ещё - Романова бы не сдержалась.

- А почему вы думаете, что Букашкин не мог? - завуч припомнила текст записки и если Лилов и Романова там были упомянуты, то про Букашкина не было ни слова. - Мне кажется, что в его характере устроить такую подлянку.

[Юрий Васильевич]

- А почему вы думаете, что Букашкин не мог? - завуч припомнила текст записки и если Лилов и Романова там были упомянуты, то про Букашкина не было ни слова. - Мне кажется, что в его характере устроить такую подлянку.

- А какой смысл-то в этой записке? Ведь она отражает не просто всех действующих лиц сего происшествия, кто-то хотел, чтобы администрация обратила внимание именно на то, что они были в приёмной одни и имели возможность провернуть операцию с чеком. Хотя... - это было скорее мыслями вслух, чем какими-то выводами, - Букашкину и правда не было смысла, мы вряд ли будем делить их ответственность в общем безобразии, разве что он вообще надеялся выйти сухим из воды.

[Николай Александрович]

- А какой смысл-то в этой записке? Ведь она отражает не просто всех действующих лиц сего происшествия, кто-то хотел, чтобы администрация обратила внимание именно на то, что они были в приёмной одни и имели возможность провернуть операцию с чеком. Хотя... Букашкину и правда не было смысла, мы вряд ли будем делить их ответственность в общем безобразии, разве что он вообще надеялся выйти сухим из воды.

Я ненадолго задумался, после чего покачал головой.

- Букашкин со вчерашнего дня знает, что сухим из воды он не выйдет, - его имя первым всплыло в расследовании. Да, он мог таким образом сдать всю троицу, если бы он вместе с ними воровал чек. Но у меня не сложилось впечатления, что это было так. Когда я выяснял этот вопрос с шестиклассниками, Лилов и Романова признали свою вину, уточнив, что записки Наде и Вадиму писал Любимцев. Романова, как мы все понимаем, имея к Букашкину столько претензий, не стала бы покрывать его соучастие. Точно так же и Букашкин в силу своего характера не стал бы писать никакие записки, а просто назвал бы всех поимённо. Не удивлюсь, если с удовольствием.

Я сделал паузу.

- В общем... взвешивая все детали, я думаю, что сработали утренние объявления в классах: кто-то из свидетелей, скорее всего случайных, нам просто помог.

[Лидия Сергеевна]

- В общем... взвешивая все детали, я думаю, что сработали утренние объявления в классах: кто-то из свидетелей, скорее всего случайных, нам просто помог.

Доводы Николая Александровича были логичными и завуч кивнула, выражая своё согласие с его точкой зрения.

- Если этот свидетель случайный, то думаю нам не стоит тратить время и силы на его поиски, тем более картина с чеком нам ясна. Лучше вернёмся к виновникам происшествия и их наказанию.

[Николай Александрович]

- Если этот свидетель случайный, то думаю нам не стоит тратить время и силы на его поиски, тем более картина с чеком нам ясна. Лучше вернёмся к виновникам происшествия и их наказанию.

Моё мрачное настроение не передавалось никакими словами. Волны гнева катились одна за другой, лишь временно уступая холодному спокойствию, а потом вновь и вновь рассыпая вокруг себя неугасающие искры безграничного возмущения. Последний раз я был так зол на детей, когда несколько лет назад разбирал резонансную выходку лицеистов, не остановившихся ни перед чем, чтобы попасть на мотодром во время уроков. О той истории слышал даже врач МЧС. Безобразное, безответственное отношение к людям... Выходка с коровой попадала под ту же статью.

- Ни о какой стандартной порке речь идти не может, - твёрдо сказал я, не сводя с Лидии Сергеевны взгляда.

[Лидия Сергеевна]

- Ни о какой стандартной порке речь идти не может, - твёрдо сказал я, не сводя с Лидии Сергеевны взгляда.

- Да с учётом того, что она уже будет не первая, она уже конечно ни в какие стандарты не укладывается...

Сказала это Лидия Сергеевна не сразу. Всё же сложно было ей решать такие вопросы, а тут ещё всё так поворачивалось, что дети получат порку два дня подряд. Причём нешуточную порку. Как они это переживут? Ведь они ещё такие маленькие... Букашкина она не имела ввиду, он почти взрослый, к тому же его пока никто не трогал.

Другая часть её сознания понимала и одобряла Николая Александровича, поступок был из ряда вон выходящим и требовал принятия самых суровых мер, только вот каких?

[Юрий Васильевич]

- Ни о какой стандартной порке речь идти не может, - твёрдо сказал я, не сводя с Лидии Сергеевны взгляда.

На меня директор не смотрел, видимо не сомневался, что я его поддержу, а вот Лидия Сергеевна вполне могла дать слабину и встать на защиту детей. приятного мало, тем более дело касалось моего 6-А, но я был двумя руками ЗА серьёзные меры.

- У вас есть какие-то предложения? - спросил я Николая Александровича.

[Надька Трезубова]

...Надька осторожно разливала кипяток по чашкам. Как обычно, для Лидии Сергеевны чай зеленый, для Юрия Васильевича - черный. На поднос секретарша поставила сахарницу и положила на салфетки две ложки. Директору она заварила крепкий кофе и поставила третью чашку рядом с остальными. Надька знала, что Юрий Васильевич любит печенья, и специально для него положила на блюдце несколько штук. Как ей казалось, взрослым нужно было немного остыть, особенно начальнику... Но его-то как раз сладким было не задобрить.

В душе Надька очень переживала. Ей не было жалко всех детей подряд - вернее, она все еще злилась на Ника и Сашку, но сегодняшний день был настолько неординарным, что ей было не по себе. Что вообще могут сделать за такой борзеж? Порвать на части? Непосредственное соседство с кабинетом директора сейчас, как никогда, заставляло ее внутренне подтрехиваться.

Девушка тихо открыла дверь и, бросив на всех смущенный взгляд, поставила поднос на стол.

- У вас есть какие-то предложения?

Понимая, что ее приход прервал дискуссию, она постаралась долго не копаться - раздала всем чашки, привычными движениями переставила сахарницу и печенье на стол, забрала с собой пустой поднос и быстро вышла.

[Николай Александрович]

- Да с учётом того, что она уже будет не первая, она уже конечно ни в какие стандарты не укладывается...

- У вас есть какие-то предложения?

Я поставил перед собой чашку и хмурым взглядом проводил выходящую из кабинета Надю. Затем повернул голову к Юрию Васильевичу, скрестил пальцы в замок и, прижав руки к подбородку, некоторое время задумчиво смотрел на учителя.

То, что я собирался сказать, для меня самого ещё вчера было мерой неприемлемой.

Мой голос выдавал, с каким трудом было мною принято данное решение:

- Я хочу, чтобы наказание было публичным. Проведённым перед всей школой в актовом зале. Я считаю, дети это заслужили.

[Лидия Сергеевна]

- Я хочу, чтобы наказание было публичным. Проведённым перед всей школой в актовом зале. Я считаю, дети это заслужили.

- Нет! Нет! И нет! - Лидия Сергеевна замотала головой раньше, чем успела осознать то, что сказал Николай Александрович. Дети конечно виноваты, но такого безобразия она не допустит. Как это перед всей школой?.. У неё внутри всё сжималось от одной этой мысли, а что же будет с детьми? - Николай Александрович, это слишком, - немного спокойнее добавила она.

[Юрий Васильевич]

В отличие от Лидии Сергеевны я не был столь импульсивен и вполне готов был услышать нечто в таком духе. Не то чтобы в моей голове витал такой вариант, нет, но я смог сдержать свои эмоции и от меня не укрылось насколько трудно Николаю Александровичу было принять такое решение.

- Мне кажется, - спокойно сказал я, - что так мы можем переусердствовать.