Дискотека Авария: “Ты в ритме танца, тебе некуда деваться!” (приват)

[Николай Александрович]

- Я раньше хотел вернуться…

- То есть ты извиняешься за то, что у тебя не получилось вернуться в лагерь незаметно, но не за то, что ты вообще оказался в посёлке?! - этот момент следовало прояснить прямо здесь и сейчас. Не видя Тима за своим креслом, я поднял руку и повернул зеркало так, чтобы видеть хотя бы часть его лица.

[Тимофей Астафьев]

- То есть ты извиняешься за то, что у тебя не получилось вернуться в лагерь незаметно, но не за то, что ты вообще оказался в посёлке?! - я поднял руку и повернул зеркало так, чтобы видеть хотя бы часть его лица.

Тим продолжал изучать окрестности с нахмуренным видом.
- За то, что доставил вам неприятности

Упрямая нотка появилась будто сама собой.
Тим знал, что лучше сделать то, что от него ожидали - да, Николай Александрович, я виноват, нет Николай Александрович, я больше не будуууу.
Это было бы благоразумно. Но Астафьев не хотел извиняться по указке. В поселке он оказался не случайно. Он хотел там оказаться. А вот неприятности и неудобства для директора и Толи - нет, не хотел.

[Николай Александрович]

Тим продолжал изучать окрестности с нахмуренным видом.
- За то, что доставил вам неприятности
Упрямая нотка появилась будто сама собой.

- Астафьев!

Мальчишку спасало только то, что я вёл машину и даже не мог к нему повернуться. Но, видит Бог, моё терпение было на пределе. Я переглянулся с Толей...

- Если у кого-то сейчас и есть право злиться, так это у меня! Это я из-за вашей выходки сегодня с четырёх утра на ногах! Я ездил в полицию забирать Майю и там выслушивал недовольство участкового! И я вместе с Анатолием почти час крутился в этом посёлке, от беспокойства за тебя не находя себе места!

- Если бы ты вчера остался в лагере, ничего бы из этого не было. И ты тоже бы сейчас ПРОСТО СПАЛ!

[Тимофей Астафьев]

- Астафьев!

Астафьев-Астафьев… Ну что?

Я переглянулся с Толей...
- Если у кого-то сейчас и есть право злиться, так это у меня! Это я из-за вашей выходки сегодня с четырёх утра на ногах! Я ездил в полицию забирать Майю и там выслушивал недовольство участкового! И я вместе с Анатолием почти час крутился в этом посёлке, от беспокойства за тебя не находя себе места!

Ну, а Тим о чем. Неприятности и неудобства. Однако Астафьев решил, что еще раз приносить извинения на этот счет будет лишним, директору не понравится.

- Если бы ты вчера остался в лагере, ничего бы из этого не было. И ты тоже бы сейчас ПРОСТО СПАЛ!

Вообще-то было бы, подумал Тим. Майка умотала бы и без него. И в полицию они с ее Полинкой тоже попали бы. Тим во вчерашней истории был прилагательным… Астафьев сумрачно все это слушал, не зная, чем возразить. А с чем-то можно было и согласиться…
- Извините, - буркнул Тим.

[Николай Александрович]

- Извините, - буркнул Тим.

- Нет, не "извините", а "Николай Александрович, я не должен был вчера убегать на дискотеку и мне стыдно, что Вы из-за меня так нервничали!" Ты не понимаешь, что вам запрещено покидать лагерь не просто так?! - мысленно я уже тряс мальчишку, потому что он не понимал! Я ему прямым тестом фактически прокричал, что с ума сходил от переживаний, а в ответ что? НИЧЕГО! Я даже виноватого взгляда не дождался!

Мы летели по пустой трассе в сторону лагеря... Через несколько километров где-то слева должен был быть поворот на просёлочную дорогу, поэтому, чтобы его не пропустить, я перестал отвлекаться на отражение в зеркале, а потом вообще раздражённо вернул его в прежнее положение. Смотреть на ухо ребёнка вместо его глаз мне уже порядком надоело.

[Тимофей Астафьев]

- Нет, не "извините", а "Николай Александрович, я не должен был вчера убегать на дискотеку и мне стыдно, что Вы из-за меня так нервничали!" Ты не понимаешь, что вам запрещено покидать лагерь не просто так?!

На вопрос, риторическим он был или нет, Астафьев шумно вздохнул.
Тим думал, что директор куда больше переживал об участковом. Взрослого, наверное, отчитали как пацана. Об этом странно было думать - всегда на стиле, Николай Александрович чужеродно смотрелся бы в провинциальной ментовке. И даже в столичной.
А об Астафьеве… Злился - да. Переживал? Show me don’t tell me, как пел один тип из канадской группы.

а потом вообще раздражённо вернул его в прежнее положение.

Тим видел это движение. Скользнув взглядом на Куприянова, Астафьев снова уставился куда смотрел. За окно, в одну точку. Какая-то стена вырастала между ним и взрослыми.
Наверное, директор был в своем праве, требовать извинений, да еще определенными словами. Но теперь что делать? Повторять как попугай? Тим молчал.

[Анатолий Куприянов]

Толя старался не лезть и сидеть молча - всё же обязанности у него другие, но уж своё мнение по этому поводу у него точно было и не реагировать совсем никак на происходящее он тоже не мог, хоть и сдерживался. Астафьев не проявлял какого-то раскаяния по поводу своего побега, говорил лишь о неудобствах, а Николая Александровича это вполне закономерно раздражало и это не могло не сказываться на стиле вождения. Более резкие повороты руля, не такое плавное торможение, никаких тебе объездов ям и колдобин по более ровным местам... Нет, подвеска у машины была прекрасная, но даже такие амортизаторы не могли сгладить нервное состояние директора. И это бесило Толю! Не хватало ещё из-за этого поганца улететь в какие-нибудь кусты.

[Николай Александрович]

На вопрос, риторическим он был или нет, Астафьев шумно вздохнул.

Не дождавшись никакого ответа, я на секунду повернул голову назад.



- Я с тобой разговариваю или с кем?!

И тут во мне всё просто взорвалось. Молчание - упрямое, одним махом задевающее во мне все струны молчание истощило моё терпение до точки невозврата... Впереди показалась какая-то дорога, уходящая в лес, и я свернул на неё, понимая, что больше в таком состоянии машину вести не могу. Я собирался отъехать подальше - там, где нас не будет видно, но буквально через сто метров обнаружил, что на дороге лежит дерево. Сломанное у основания, оно полностью перегораживало нам путь и делало дальнейшее продвижение невозможным. Я остановился. Наверное, секунд десять я молча сидел и смотрел на это дерево. Затем выключил мотор, отстегнулся и вышел из машины. Через затемнённое стекло пассажирской двери я разглядел встревоженный взгляд Тимофея и решительно распахнул его дверь.

- Выходи.

[Тимофей Астафьев]

Не дождавшись никакого ответа, я на секунду повернул голову назад.
- Я с тобой разговариваю или с кем?!

Тим ответил испуганным и одновременно обиженным взглядом. Да, директор разговаривал с ним, но у него явно были лучшие реплики для Тима. А его собственные, Астафьева, никуда не годились.

Сломанное у основания, оно полностью перегораживало нам путь и делало дальнейшее продвижение невозможным. Я остановился. Наверное, секунд десять я молча сидел и смотрел на это дерево.

Зачем они здесь? Неужели они заблудились на этом в общем-то не длинном пути? Скорее всего, Николаю Александровичу надо было остыть, чтобы продолжать путь. Хорошо бы он остыл, действительно. Тим постарался не отсвечивать, даже перестал едва слышно щелкать пластиком бутылки. Он бы и дышать перестал, но как-то не получалось…

Затем выключил мотор, отстегнулся и вышел из машины. Через затемнённое стекло пассажирской двери я разглядел встревоженный взгляд Тимофея и решительно распахнул его дверь.
- Выходи.

Что такое?
Тим вышел, оставив бутылку на сидении. Ну что, директор его не повезет, пешком топать?.. Да с удовольствием.
В машине было наэлектризованное замкнутое пространство, однако и снаружи от Николая Александровича чувствовалась угроза. И злость, наверное.
Тим взглянул снизу вверх, понимая, что когда директор сосредоточил все внимание на нем, прикидываться ветошью не получится.

[Николай Александрович]

Тим вышел, оставив бутылку на сидении. Ну что, директор его не повезет, пешком топать?.. Да с удовольствием. Тим взглянул снизу вверх, понимая, что когда директор сосредоточил все внимание на нем, прикидываться ветошью не получится.

В отличие от Беловой, силой вытаскивать Тимофея из машины мне не пришлось - он вышел сам. Я ещё раз оценил, насколько нас может быть видно с трассы. Уходя вглубь леса, дорога немного поворачивала, ну, а дальше обзор в значительной мере закрывала моя большая машина. Никому мы тут были не нужны, даже если занятие наше тихим не будет.

Я перевёл взгляд на мальчишку.

- Вон дерево, - не оборачиваясь, я рукой показал на дерево позади себя. - Подходи к нему и снимай штаны.

Ничего больше я объяснять Тиму не собирался.

[Анатолий Куприянов]

- Я с тобой разговариваю или с кем?!

Похоже ситуация выходила из под контроля... За те пару секунд, что Толя оценивал обстановку, Николай Александрович свернул в лес. Хм... Хотелось верить, что директор решил немного успокоиться или поговорить не за рулём. Далеко уехать они не успели, дорогу преградило дерево.

Куприянов вышел из машины следом, думая о том, возможно ли убрать преграду, но, похоже, мысли об этом были только у него - фраза раздавшаяся сзади недвусмысленно указывала на то, что дерево совсем не мешает.

- Вон дерево, - не оборачиваясь, я рукой показал на дерево позади себя. - Подходи к нему и снимай штаны.

Охранник повернулся и посмотрел на Тимофея - обстоятельства складывались явно не в его пользу.

[Тимофей Астафьев]

Я перевёл взгляд на мальчишку.
- Вон дерево, - не оборачиваясь, я рукой показал на дерево позади себя. - Подходи к нему и снимай штаны.

Тим взглянул на дерево и посмотрел опять на директора. Шутит, что ли? Нет, меньше всего похоже было, чтобы Николай Александрович прикалывался.
- Не буду!
Хотя Астафьев понимал, что директор собирается использовать все возможности для наказания, может быть даже максимальное число ударов - какое-то сумасшедшее число, но вот так, на дороге? Даже не в лагере?! Нет.
Тим затравлено посмотрел и на Толю, потом его взгляд метнулся опять на директора.
- Нет.

[Николай Александрович]

Тим взглянул на дерево и посмотрел опять на директора.
- Не буду!
- Нет.

Я подошёл к растению, очень похожему на молодую рябину, осмотрел ветки и, приложив силу, оторвал ту, что была идеальной для розги длины.

На землю полетели немногочисленные листья...

[Тимофей Астафьев]

Тим остался около машины, прислонился, обтирая некогда белой футболкой запыленные части.
Пока директор занимался листиками, думал Астафьев, он бы легко убежал… Только все равно пришлось бы когда-нибудь вернуться.
Да и Куприянов… Теперь Тим на него не смотрел. Как-то стремно было. И кринжевато.

[Анатолий Куприянов]

Толя продолжал стоять около упавшего дерева не особо понимая что ему теперь делать. Вернуться в машину? Пойти погулять? Проследить, чтобы мальчишка опять не сбежал? Конечно Тимофей сам виноват во всём этом, но Куприянов ему сейчас совсем не завидовал.