Ой-ой-ой! Давно не виделись...

[Ира Зайцева]

- Это ты меня прости... За то, что раздолбала этот улей. Если бы не он - мы бы не выбежали на дорогу, а значит, избежали бы встречи с директором. А ты ни в чем не виновата, да и я тоже. Тут никто не виноват.

Как же ей захотелось в это верить! Иркины глаза заблестели от проснувшейся надежды. - "Не виноваты мы! Именно!" - осталось только убедить в этом директора... Мда, надежда мгновенно испарилась и взгляд девочки снова помрачнел.

- Давай скажем, что мы хотели прогуляться по лесу, заблудились. И случайно попали в деревню.

- А потом случайно купили пиво и случайнее некуда напились в доску, - девчонка хмыкнула и тут же, вспомнив про одно важное дело, полезла в чемодан. Вытащив что попало, она скинула свой испачканный топик и напялила на себя синюю футболку. - "Теперь хоть пахнуть не будет."

- Сонька, он же не дурак! Выходить за пределы Лагеря без взрослого нельзя и все про это знают. Так что можешь не стараться что-то придумывать... Я лично вообще предпочту молчать. А за враньё, между прочим, он нам может запросто добавить...

Ирка, несмотря на переживания и страх, ужасно хотела спать. Алкоголь еще не выветрился из ее мозгов и немного притуплял эмоции. Было какое-то беспокойно-спокойное ожидание неизбежного. Она легла на кровать и не моргая уставилась в потолок. Наверное вот так ждут смертной казни - вроде и страшно, но зная, что этого не миновать, люди перестают дергаться. Ну... не все конечно. Была бы Ира совершенно трезвой, она бы сейчас металась по комнате, как тигр в клетке. Но пиво ее разморило. Страх никуда не делся, а метаться было просто в лом.

- Слышь, Со-онь! - вспомнив, как они придуривались в лесу, широкая улыбка расплылась на ее лице. Ну, как же? Вот она - Иркина натура - плакать и смеяться одновременно. Причем, если она сейчас начнёт смеяться, остановиться уже не сможет. - Чё ты там про мемуары гнала, не повторишь? - беззвучный смех скрутил девчонку и она схватилась за живот.

[Соня]

- А потом случайно купили пиво и случайнее некуда напились в доску, - девчонка хмыкнула и тут же, вспомнив про одно важное дело, полезла в чемодан. Вытащив что попало, она скинула свой испачканный топик и напялила на себя синюю футболку. - "Теперь хоть пахнуть не будет."

- Сонька, он же не дурак! Выходить за пределы Лагеря без взрослого нельзя и все про это знают. Так что можешь не стараться что-то придумывать... Я лично вообще предпочту молчать. А за враньё, между прочим, он нам может запросто добавить...

- А что? Ну, может мы и вышли за пределы Лагеря, но потом заблудились. Нашли непонятно какую деревню. Было жарко и нам хотелось пить, но мы же не виноваты, что там, кроме пива, ничего нет. А потом мы начали искать дорогу домой и случайно наступили на улей. Весьма правдоподобная версия, и мы остались виноваты только в том, что вышли за пределы лагеря. Тем более выбежали мы почти не пьяные и значит невозможно доказать, что мы пили пиво. Хотя... он кажется заметил у тебя бутылку? Если бы не она, можно было бы вообще про пиво не заикаться, а так..., - Соня с досадой махнула рукой. - Только сомневаюсь, что молчание поможет. Ты будешь сидеть и молчать, вот он и выстроит ситуацию, как ему хочется. А так можно будет все таки немножко улучшить положение.

Закончив говорить, девочка вопросительно посмотрела на Ирку: мол, убедила я тебя?

Настроение было паршивым, но теперь Соне стало казаться, что надо что-то делать, придумывать и вообще искать способы спасения, вместо того, чтобы смотреть в потолок.
Соне вспомнилось, что однажды папа ей сказал: "Доченька, надо всегда бороться за справедливость."
Теперь Соня твердо решила доказать директору, что ничего очень уж плохого они не сделали. Девочка уже собралась сообщить об этом Ирке, но неожиданно, с немалым удивлением заметила, что подружка улыбается.

- Слышь, Со-онь! - вспомнив, как они придуривались в лесу, широкая улыбка расплылась на ее лице. Ну, как же? Вот она - Иркина натура - плакать и смеяться одновременно. Причем, если она сейчас начнёт смеяться, остановиться уже не сможет. - Чё ты там про мемуары гнала, не повторишь? - беззвучный смех скрутил девчонку и она схватилась за живот.

Сонька, вспомнив о своем решение писать мемуары, тоже невольно улыбнулась.
- У меня от алкоголя началась мания величия, - с улыбкой проговорила она. - Вот я и возомнила себя великой мудрой, а раз великие пишут мемуары, то чем я хуже?
Вспомнив об этом, Соня не выдержала и расхохоталась. Страх, подавляемый смехом, постепенно уходил. Потом девочка представила себе, как бы дико выглядело, если бы сейчас пришел директор и снова зашлась в приступе хохота.
Смех помогал Соне снять все напряжение, что накопилось после того, как они с Иркой выбежали на дорогу.
- Ирка, а ты представляешь..., - Соне было так смешно, что она с трудом могла говорить, - если бы директор сейчас зашел и застал нас в таком веселом расположении духа.

[Ира Зайцева]

Сонька, вспомнив о своем решение писать мемуары, тоже невольно улыбнулась.
- У меня от алкоголя началась мания величия, - с улыбкой проговорила она. - Вот я и возомнила себя великой мудрой, а раз великие пишут мемуары, то чем я хуже?

- Ты не Великая Мудра - ты великая ДурА! - от собственой шутки Ирка залилась диким хохотом. Она смотрела на Соньку и смеялась, смеялась... пока не начала задыхаться.

- Ирка, а ты представляешь..., - Соне было так смешно, что она с трудом могла говорить, - если бы директор сейчас зашел и застал нас в таком веселом расположении духа.

Ничего не ответив, девчонка села, и, набрав в лёгкие побольше воздуха, завыла: *Сонька, жми сюда и по-од-пе-е-вай!*

За рекой заливные луга-a-a, где ничья не ступала нога-a-a.
ДиректрА, поскорей прилета-a-aй, отнеси меня в солнечный кра-a-й.

Я сижу-у-у на поляне, я ДурА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!
Я сижу-у-у на поляне, я ДурА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!

Может быть ДиректрЫ нет на свете-e-e. Может быть на другой я планете-e-e.
Может быть, это я - ДиректрА-A-A. И тогда прилечу я сама-a-a.

Я сижу-у-у на поляне, я ДурА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!
Я сижу-у-у на поляне, я ДурА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. Дирек........



Ирка снова не выдержала и загоготала. Желание, чтобы всё это оказалось кошмарным сном, не проходило. Не проходил и этот дурацкий, безудержный смех. В душе она знала, что он недолго продлится и потому не спешила себя останавливать. Лучше уж смеяться, чем тупо ждать неприятностей.

[Соня]

Соня, уже было переставшая смеяться, снова свалилась на кровать в новом приступе смеха.
А потом тоже заголосила во все горло:

Высоко протекает река-а-а, по которой плывут облака-а-а.
Каждый вечер отходит паро-ом, но ДиректрЫ не вижу на не-ем.

Я сижу-у-у на поляне, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!
Я сижу-у-у на поляне, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!

За забором заливные поля-я-я, а вокруг вся в ульях земля-я-я.
ДиректрА, поскорей прилета-a-aй, отнеси меня в солнечный кра-a-й.

Я сижу-у-у на кровати, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!
Я сижу-у-у на кровати, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!

Но ДиректрА есть на свете-е-е, и совсем не на другой планете-е-е
Только ты – не ДиректрА-А-А, ты у нас – круглая ДурА-А-А.

Я сижу-у-у на кровати, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!
Я сижу-у-у на кровати, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!

[Ира Зайцева]

Слушая Соньку, Ира чуть ли не в ладоши хлопала в такт мотиву, воспроизводимому подругой. А веселье, столь внезапно охватившее ее, настолько помогало снимать напряжение, которое с каждой прожитой секундой неотвратимо приближалось к красной отметке "предел", что девочка даже не задумывалась о том, что их могут услышать. Или увидеть. Она просто отключила все ненужные в данный момент чувства и наслаждалась последними минутами перед встречей с директором. Но всё же, где-то глубоко в ее неразумной душе жил червячок панического страха. Он подрастал, извивался и грыз ее - медленно и неотступно, не желая понимать, что она безумно хочет о нем забыть. Хоть на 10 минут.

Но ДиректрА есть на свете-е-е, и совсем не на другой планете-е-е
Только ты – не ДиректрА-А-А, ты у нас – круглая ДурА-А-А.

От того, как Соня переиначила слова песни и как заунывно она тянула "ДиректрУ-У", можно было просто с кровати свалиться от смеха, но услышав последние строчки, Ирка кинулась на Соньку с подушкой и принялась ей размахивать, целясь попасть по башке.

- Сама ты дурА! Круглая-прекруглая!

[Николай Александрович]

Я зашёл к себе в дом и обвёл взглядом своё новое жилище: внутри всё просто сверкало чистотой и даже цветы в глиняных горшках стояли на подоконнике, придавая комнате уютный и гостеприимный вид. Кресло у входа заманчиво притягивало в нём посидеть, что я и сделал. Честно говоря, дорога в лагерь показалась мне на редкость долгой, а под конец и напряжённой. Девочки-девочки... Я покачал головой, вспоминая, как напугала меня Зайцева, выбежав под колёса моего автомобиля. Чем только она думала, спрашивается? Не головой - это уж точно! Конечно, жалко их - сначала творят, что вздумается, а потом, когда уже пойманы, начинают жалобно плакать, боясь наказания. Но лучше бы сначала его боялись - тогда и проблем бы не было!

Немного отдохнув, я вышел на улицу. Их домик, как оказалось, находился неподалёку от моего. Окна в нём были раскрыты настежь и тоненький детский голосок, с примесью еле контролируемого смеха, тянул:

За рекой заливные луга-a-a, где ничья не ступала нога-a-a.
ДиректрА, поскорей прилета-a-aй, отнеси меня в солнечный кра-a-й.

Я сижу-у-у на поляне, я ДурА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!

- Что??? - не узнать голос Зайцевой я не мог. Значит в машине у меня она ревёт белугой, а сейчас ей, видите ли, весело! Я резко свернул к крыльцу, невольно продолжая слушать её высокое сопрано в сольном исполнении, и злость на паршивку начала разгораться с прежней силой. Меня они ждут! Сейчас дождутся! Я уже взялся за ручку двери, как услышал звонкий смех и голос второй девочки подхватил брошенную мелодию:

Высоко протекает река-а-а, по которой плывут облака-а-а.
Каждый вечер отходит паро-ом, но ДиректрЫ не вижу на не-ем.

Я сижу-у-у на поляне, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!..

Но ДиректрА есть на свете-е-е, и совсем не на другой планете-е-е
Только ты – не ДиректрА-А-А, ты у нас – круглая ДурА-А-А.

Я сижу-у-у на кровати, я МудрА среди белых акаций, я жду ДиректрУ-У. ДиректрУ-У!

Конец этой идиотской песни я дослушивал, стоя уже в дверях их комнаты. Они, видимо, так увлеклись своим занятием, им было так смешно и весело, что мой приход остался абсолютно незамеченным, хотя я дважды постучал, прежде чем зайти. Искажённая лирика песни, в которой фигурировал мой образ, меня совершенно не волновала, а вот их отношение к произошедшему сегодня нарушению порядка, возмутило донельзя! Я просто кипел праведным гневом!

Ирка кинулась на Соньку с подушкой и принялась ей размахивать, целясь попасть по башке.

- Сама ты дурА! Круглая-прекруглая!

- Зайцева! Соболева! Я вам случайно не помешал? - мой грозный окрик создал в комнате гнетущую атмосферу.

[Соня]

- Сама ты дурА! Круглая-прекруглая!

- Ну ладно, а ты тогда квадратная. Или треугольная, на выбор, - хохотала Соня, пытаясь защититься от разбушевавшейся Ирке, нападающей на нее с подушкой.
Как же ей было весело!
Девочка совершенно забыла, что директор должен появиться с минуты на минуты. В этом и заключалась ее ошибка.

- Зайцева! Соболева! Я вам случайно не помешал? - мой грозный окрик создал в комнате гнетущую атмосферу.

- Не-а, - сказала Соня, уже буквально рыдая от смеха над песней и совершенно не осознования, кому и что говорит.
Она приготовилась исполнить еще один куплет песни о ДиректрЕ, но тут неожиданно заметила, что в комнате стало подозрительно тихо.
Соня оглянулась и веселая улыбка медленно сползла с ее лица. На пороге стоял директор.

- Ой, здрасьте. , - растеряно проговорила девочка. Веселое настроение, как рукой сняло. Сразу стало тоскливо и страшно.
- А мы вас... ждали.
На этом запас ее слов иссяк и Соня замолчала.

[Ира Зайцева]

- Зайцева! Соболева! Я вам случайно не помешал? - мой грозный окрик создал в комнате гнетущую атмосферу.

- О, Боже!!! - взвизгнула Ирка. Прижимая к себе подушку, она мгновенно отлетела на свою кровать и со священным ужасом посмотрела на появившегося в их комнате директора. "Как долго он здесь?", "Что он слышал?" - крутились в голове вопросы, а в горле вдруг стало так сухо, что протолкнуть какое-либо слово оказалось просто непосильной задачей. Смех предательски ее оставил, уступив место жирному, отъевшемуся червяку по имени "Страх".

[Николай Александрович]

- Ой, здрасьте. , - растеряно проговорила девочка. - А мы вас... ждали.

- Неужели?! - строго произнёс я, проходя на середину комнаты. - А, по-моему, вы вообще забыли, что я должен был придти! Забыли, что в настоящий момент вам следовало бы тихо сидеть и размышлять над своим поведением, а не смеяться, распевая на весь лагерь ахинею, уровень которой достоин лишь дебилов! - скрестив руки на груди, я поочерёдно взирал то одну девочку, то на другую. Обе тихо сидели, не смея поднять глаз. Зайцева вообще вцепилась в подушку, словно боялась, что я её сейчас отниму. Но нет - это скорее от волнения... Я видел, что они сейчас переживают, но почему именно сейчас, когда я уже здесь и мечу громы и молнии? Почему нельзя было заранее подумать, что их задорный, но совершенно неуместный смех, может быть услышан за версту?

- Так. Каким образом вы оказались сегодня в лесу? - я резко перешёл к главной теме разговора, не желая тратить времени на нотации, которые ещё успею произнести позже.

[Ира Зайцева]

- Неужели?! - строго произнёс я, проходя на середину комнаты. - А, по-моему, вы вообще забыли, что я должен был придти! Забыли, что в настоящий момент вам следовало бы тихо сидеть и размышлять над своим поведением, а не смеяться, распевая на весь лагерь ахинею, уровень которой достоин лишь дебилов!

Ирка представила, что подумал о них Директор и ей стало стыдно. Все эти ДиректрЫ, МудрЫ, ДурЫ... и правда чушь какая-то! Девочка вжалась в кровать, желая исчезнуть отсюда хоть на Луну, лишь бы не чувствовать на себе строгий взгляд Николая Александровича, не видеть его рук, которые скоро будут сжимать розги и не слышать его голоса, произносящего приговор... Но, как пели "Манго-манго": "Таких не берут в космонавты!". А значит все "прелести" земной жизни придется испытать на себе в полном объёме - хочешь ты этого или нет.

- Так. Каким образом вы оказались сегодня в лесу?

Посмотрев на Соньку, Ира снова уставилась в пол. - "Она, кажется, горела желанием ему что-то доказывать - вот пусть и действует. А я помолчу..."

[Соня]

- Так. Каким образом вы оказались сегодня в лесу? - я резко перешёл к главной теме разговора, не желая тратить времени на нотации, которые ещё успею произнести позже.

Услышав вопрос директора, Соня на мгновение задумалась, а потом сообщила с самым честным видом:
- Заблудились.
Девочка решила, что лучше будет отвечать лаконично. "Так гораздо легче и безопасней. Глядишь, и про деревню не придется упоминать, - рассуждала она. - На любой вопрос можно найти подходящий ответ, а вот связно рассказать... это тяжелее."
- Там легко заблудиться: лес большой, тропинок - десятки, - сочла нужным добавить Соня и неожиданно для себя самой добавила. - Мы вообще не виноваты.

[Николай Александрович]

- Заблудились. Там легко заблудиться: лес большой, тропинок - десятки, - сочла нужным добавить Соня и неожиданно для себя самой добавила. - Мы вообще не виноваты.

- Ну, разумеется! - взорвался я. - Вы никогда и ни в чём не виноваты! Это всё мы, приставучие и ничего не понимающие взрослые, постоянно придумываем вам провинности! Да?! Соболева, имей совесть! Для кого, я тебя спрашиваю, «Правила» создавали? Для Петьки Иванова из соседней деревни? Или для вас - гимназистов тупоголовых?! - я посмотрел на Иру.

- Зайцева! А что скажешь ты в своё оправдание? Может и ты у нас не виновата?

[Ира Зайцева]

- Заблудились. Там легко заблудиться: лес большой, тропинок - десятки, - сочла нужным добавить Соня и неожиданно для себя самой добавила. - Мы вообще не виноваты.

Ирка хмуро выслушала объяснение Сони и засопела. - "Балда несчастная! Мне, типа в нашу защиту, такую речь выдала - прям прокурорша какая... или адвокатша?" - на долю секунды, девочка задумалась над разницей, но потом чуть по лбу себе не дала - нашла время об этом думать! - "Короче, вся из себя крутая, а ему чё плетет? Он и так злой, но ее стараниями вообще всех уничтожит. И меня, как всегда, в первую очередь!"

- Зайцева! А что скажешь ты в своё оправдание? Может и ты у нас не виновата?

Настал Иркин черёд что-то плести. Она посмотрела на Директора, потом на Соньку, потом снова на Директора и, собравшись с духом, тихо промямлила:

- Не знаю...

[Николай Александрович]

Она посмотрела на Директора, потом на Соньку, потом снова на Директора и, собравшись с духом, тихо промямлила:

- Не знаю...

- Что ты не знаешь?! - в моём голосе послышались стальные нотки. - Что?! А?! Не знаешь, виновата ли? Или не знаешь, зачем вас понесло за территорию лагеря? - я подошёл к девочке и, схватив её за локоть, заставил подняться с кровати. - Отвечай! И прекрати мне мямлить, будто тебе четыре года! Пиво пить вы уже доросли, а брать ответственность за свои поступки - нет?

Видя, что слёзы - неизменный атрибут Зайцевой - вот-вот брызнут из её глаз, я отпустил руку девочки и обратился уже к ним обеим:

- Вы сейчас же рассказываете мне всю правду. Всю! - повторил я, переходя на более спокойный тон. - Если только я замечу, заподозрю, почувствую, что вы мне лжёте, - в воздухе повисла небольшая пауза, в которой сквозила самая настоящая угроза, - то до правды я всё равно доберусь, а вот за ложь ваше наказание будет увеличено. Это ясно? Зайцева, ты первая!

Я намеренно начал с Ирины - она знает меня куда лучше Соболевой и, надеюсь, помнит тот день, когда я вынужден был устранять конфликт между ней и медсестрой Таней. Тогда я предупредил Иру, что в следующий раз за ложь буду драть немилосердно. Если она об этом вспомнит - то сейчас расскажет правду, ну а если забыла - её задница быстро поможет мозгам восстановить утерянную память. Правда, уже на будущее.

[Соня]

- Ну, разумеется! - взорвался я. - Вы никогда и ни в чём не виноваты! Это всё мы, приставучие и ничего не понимающие взрослые, постоянно придумываем вам провинности! Да?!

Соня едва сдержалась, чтобы не кивнуть головой в знак согласия, ведь по ее глубокому убеждению именно так оно и было. Но спорить девочка благоразумно не стало. "Жизнь дороже", - решила она и, придя к этому выводу, промолчала.

- Вы сейчас же рассказываете мне всю правду. Всю! - повторил я, переходя на более спокойный тон. - Если только я замечу, заподозрю, почувствую, что вы мне лжёте, - в воздухе повисла небольшая пауза, в которой сквозила самая настоящая угроза, - то до правды я всё равно доберусь, а вот за ложь ваше наказание будет увеличено. Это ясно? Зайцева, ты первая!

Соня тихо сидела на кровати, искринне надеясь, что про нее забудут. После того, как директор сказал, что наказание за ложь будет увеличено, говорить ей сразу расхотелось. Совершенно расхотелось, даже правду. Соня совсем не была уверена, что директор сумеет отличить правду от лжи и злить его лишний раз...
Она печально посмотрела на подружку в ожидании, когда же та начнет говорить.