Должник(приват)

[Ярослав Рипский]

- Да, я понимаю... - процедил Ярослав и пулей вылетел из кухни.

Направился он сразу прямиком в ванную, где заперся и снял штаны перед огромным зеркалом. Да... Впечатляет. Попа была бордового цвета, относительно равномерного, если не считать нескольких более темных фиолетовых пятен. "Слава богу, что у меня нет девушки, мне сейчас показаться перед кем-то голым было бы затруднительно," - подумал он, усмехнувшись. Провел руками и помассировал гудящие половинки. "Бедный Ярик... Бить или не бить?" Он вздохнул и открыл ледяную воду, заткнул раковину и, взобравшись на тумбу, сел в нее пострадавшей частью. Стало сразу очень хорошо, если до этого ему было больно как никогда раньше, то теперь, колется, было счастье, которого он тоже раньше никогда не испытывал.

День в институте прошел интересно: ощущения в попе, конечно, поутихли, но остались, и напоминали о себе когда он присаживался. Какой-то идиот сделал все скамейки в институте жёсткими, и Ярослав непрестанно ерзал, пытаясь сесть на спину или на ноги, или опираясь поочередно то одной половиной то другой, это слабо помогало, но не делать этого он не мог. "Надо было взять с собой из дома подушку," - думал он, но, конечно же, делать этого он бы не стал, не хватало ещё вопросов от одногруппников.

Однако, педагогическая система Веры Петровны работала: уже вернувшись домой с института, он засел (на подушке, к слову) за компьютер и стал скрупулёзно перебирать вакансии, оставляя на каждую более-менее подходящую свое резюме. Но рыба не шла: в городе вообще были проблемы с работой для студентов ибо этих самых студентов было просто море, часть вакансий не подходили по причине того, что не решали главной задачи - работать бесплатно, конечно, предлагали многие, огромная часть не подходила потому, что у него не было подходящих навыков и опыта. Наверное, можно было пробовать и их, но Ярослав очень не хотел сталкиваться с ситуацией, когда его недоуменно спросят "Зачем вы подавали, вы же не подходите?" и решил для начала попробовать с тем, что более-менее подходит.

А таких было очень мало. Время шло гораздо быстрее, чем ему бы того хотелось. Ярик пытался подработать вместе с друзьями, помогая с переездами (таскать мебель при его не крупном телосложении было очень тяжело), маляром, далее от отчаяния однажды поработал человеком-плакатом, но денег давали очень мало. Он действительно почти отказался от посиделок с друзьями, лишь изредка позволяя себе купить одну и не более бутылку пива, свободное время посвящал попыткам заработка. Он бы, конечно, хотел пойти работать по специальности, хоть даже аниматором, но до нового года времени ещё оставалось много, в ноябре такой работы не найдешь.

Каждый вечер после порки он разглядывал свою задницу, которая сначала посинела, потом пожелтела, и постепенно вернула свой изначальный цвет, и уже ничего не напоминало о том эпизоде: Вера Петровна была как и раньше приветливой, они даже снова пили чай на кухне, легко было делать вид, что ничего и не было.

Ярик вопреки стереотипам боялся вовсе не повторения, боль была почти забыта, унижение тоже, он боялся, и весьма справедливо, что в конце месяца, если он не соберёт нужной суммы, он получит не по заднице, а указание пальцем на дверь: помониторив рынок в поисках более дешёвого жилья, он обнаружил лишь одинокий совсем уж и полуразрушенный барак, который, впрочем, очень скоро исчез из объявлений: в городе студентов жилья им не хватало. 29 числа он, осознав, что собрал где-то две трети от нужной суммы, понял, что почти готов просто прийти к ней, молча снять штаны, лечь и патетически сказать: "Бейте, только не выгоняйте!" Но она, конечно, его прогонит.

Сделав ещё одну самую отчаянную попытку подработать в последний день, он наткнулся на самый обычный обман: погрузив оконные рамы в "Газель", он не получил денег вовсе, расстроился окончательно и пошел домой "сдаваться".

[Вера Петровна]

Некоторое время я внимательно наблюдала за Ярославом после того памятного утра. Я не пыталась ему даже намёками как-то напомнить об этом, у него не было шансов поймать какой-то не такой взгляд, но периодически, закрывая глаза, я видела его виляющий зад, покрывающийся красными полосками, когда каждое движение сопровождается болезненным вскриком.

Он не пытался меня избегать, я вела себя как обычно и с расспросами к нему не лезла, правда в разговорах за чаем, он сам иногда упоминал какую-то работу. О постоянной речи не шло, но я по этому поводу молчала - у него был месяц и до конца этого срока это было не моё дело, однако, месяц подходил к концу...

[Ярослав Рипский]

Надо было как-то так составить разговор, чтобы иметь хотя бы шанс остаться в заветной комнате. Ярослав шел по уличной слякоти и лихорадочно соображал. Что он может ей сказать? Ну ладно, можно правдиво рассказать о своих попытках, в этом месяце он действительно не тратил времени зря, а честно пытался заработать, его вряд ли можно упрекнуть в безответственности, хотя, честно говоря, в начале месяца он потерял довольно много времени, пока не понял, что ситуация действительно критичная. С другой стороны, как-то ее в прошлый раз не впечатлили его объяснения, и она права - нет денег значит гуляй, Вася, ей-то оно зачем надо - входить в его положение? Он же ей не сын родной.

Подумав о сыне, он вспомнил о порке снова. Вряд ли она ему снова это предложит, хотя... Это, кажется, последний шанс. И да, он уже отлично понимал, чо согласен перенести эту процедуру снова, если она предложит, никаких сомнений, он почти с радостью примет это предложение, если оно прозвучит. "Ярослав, ты жалок. Ты готов оголяться и терпеть боль за комнату, какой уж тут Гринёв..." Но что было делать, ситуация не менялась, а только ухудшалась со временем, и маячило возвращение на родину, а этого он вообще никак не хотел. Он предоставил как сам будет в слезах выпрашивать у Веры Петровны порку в обмен на скидку, в самоунижении он тоже знал немалый толк, и понял, что даже на это готов, но как к ней подкатить?

[Вера Петровна]

На вечер никаких планов не было и я решила посмотреть нашумевшую Субстанцию. Сделала себе кофе и удобно устроившись на кухонном диване, включила фильм. Описание у него было странноватым, подруги тоже отзывались неоднозначно, но что-то меня там зацепило и я решила сама оценить идею авторов.

[Ярослав Рипский]

Зайдя в квартиру, Ярослав сразу оценил обстановку: хозяйка дома, а значит, собственно, и разговор состоится скоро, какой смысл тянуть, да и как-то это было бы странно, если бы он в день оплаты закрылся в комнате и не выходил. Хотя сделать хотелось именно так, еще и забаррикадироваться изнутри. С кухни доносились звуки кино, как будто шум драки или что-то такое, и он очень живо представил себе сцену из "Сияния", как Вера Петровна с топором пытается пробиться сквозь дверь, а он просто стоит за ней и истошно визжит... Померещится же.

Он сходил в ванную, умылся, и стал ждать пока она досмотрит свое кино, как-то отрывать ее он посчитал невежливым. Пока ждал, прокручивал в голове весь предполагаемый разговор, и понимал, что, собственно, прокручивать его бессмысленно, так как он не знает самого главного: реплик хозяйки, все, что ему за нее придумывалось как-то не выглядело реалистично. Тогда он оставил это занятие, и снова попытался обдумать, что именно он может ей сказать, и... как-то сам собой, очень быстро пришел к мысли, от которой у него буквально запылали щеки и уши, но одновременно она принесла ему какое-то успокоение.

Фильм явно закончился, хозяйка все еще была на кухне, Ярослав несколько раз сделал глубокий вдох и выдох, и пошел к ней.

[Вера Петровна]

М-да... Давно я не смотрела ничего такого, даже описать это было сложно. Нет, меня не пугали разрезанные спины, швы и толстые иглы, но всё равно после фильма осталось какое-то гадостное впечатление, особенно после финальной сцены. Даже в душ захотелось сходить - неожиданно.

Я поднялась с дивана и тут на кухню зашёл Ярик. Вид у него был очень говорящий и я уже могла себе представить о чём пойдёт речь, но промолчала, лишь вопросительно подняла бровь.

[Ярослав Рипский]

Он решил сразу по-взрослому перейти к делу и не вилять, говорить он собирался спокойно и уравновешенно, но голос от волнения дрожал и срывался.

- Вера Петровна, я помню нашу договоренность, разумеется. Я весь месяц действительно очень сильно пытался найти работу или подработать, и у меня не получилось. Я понимаю, что не имею никакого права рассчитывать снова на ваше понимание, но все равно прошу вас: дайте мне, пожалуйста, небольшую отсрочку. И... - тут он запнулся и его глаза наполнились слезами, а лицо покраснело, - Я готов снова принять от вас... наказание. Если вы, конечно, согласитесь.

[Вера Петровна]

Бровь поднялась ещё выше. Я, конечно, ожидала, что он опять не сможет отдать всю сумму, но вот то, как и что он мне сказал было неожиданным. Я видела, как он волновался, переживал и смущался и подозревала, что сказать это было не просто, даже порепетировав, а он наверняка это делал, но...

- Дорогой мой мальчик, - начала я с одной стороны очень мягко и нежно, а с другой так, что звучало вполне себе угрожающе, - как ты считаешь, мне это всё зачем?

[Ярослав Рипский]

Парень замешкался... Зачем? Как-то он об этом и не думал, но если ты не об этом подумал, то ему пришла бы в голову ее БДСМ-комната. То есть - ей же это нравится? Или нет? "Ярослав, то есть ты предлагаешь ей с самим собой развлечься... За деньги. Вот почему ты об этом не подумал," - безжалостно сказал он сам себе. "Ты же думал о воспитании там, будто бы она твоя мама, но ведь она не твоя мама."

- Не знаю... - сказал он. - Простите, я, наверное, глупости говорю, просто у меня нет выхода, мой единственный вариант - вернуться домой, а я этого очень не хочу! - его голос снова сорвался и он совсем уже неприлично заплакал.

[Вера Петровна]

Удивительно, но мне стало жалко парня, хотя в глубине души я помнила на кого он учится и допускала, что это может быть игра. Конечно я знала и из обычных вечерних разговоров за чаем о его ситуации, о семье, о мечте стать актёром, так что переживает он явно искренне, просто возможно переигрывает, а может и нет, ведь пойти ему действительно некуда.

- И как же ты предлагаешь тебя наказать? - конечно это решать только мне, но было очень любопытно послушать как сам Ярослав скажет об этом.

[Ярослав Рипский]

Ярослав вытер слезы и сопли. А что, есть варианты? Черт, об этом тоже не подумал. "Ярик, ты вообще ни о чем не думаешь, твою налево! Кто тебе вообще думать разрешил, если не получается?" - ругал он сам себя, но отвечать что-то было надо. Он с ужасом вспомнил ее стеклянный шкафчик - содержимого его он в точности не помнил, конечно, но точно видел там анальные пробки, например - это как, считается наказанием? Или это про другое же?

- П... порка? По голой попе? - как-то даже с надеждой сказал он, стараясь не смотреть на нее. "Ну пожалуйста, пусть это будет порка, пожалуйста, пожалуйста..." - умолял он мысленно.

[Вера Петровна]

Странное ощущение, видеть взгляд, полный надежды от человека, который не только не хочет, но и явно боится порки. Да, я регулярно видела перед собой испуганные взгляды тех, кто хочет, порка она всё равно остаётся поркой - это больно и страшно, даже когда желанно, а тут... Интересно... Может и правда дать ему ещё один шанс, а сейчас позволить себе получить какие-то новые эмоции, поймать флюиды страха и смущения, последнего мне часто не хватало на тематических встречах, народ сейчас пошёл бесстыжий, а Ярослав так мило стеснялся и краснел.

Я посмотрела на часы - начало девятого, время ещё позволяло, да и я не чувствовала себя уставшей, что ж...

- Пойдём! - ничего не объясняя, я вышла из кухни и пошла в свою тайную, или не очень тайную, обитель. В том, что Ярик пойдёт за мной, я не сомневалась.

[Ярослав Рипский]

Ярослав ушам своим не поверил. Она что - согласна? Первое чувство, которое его полностью захватило - была радость победы - ему удалось пройти этот квест! Она согласилась его не выгонять. "Правда, цена этой победы пока неизвестна, возможно, победа окажется Пирровой," - запоздало подумал он, и настроение сразу же испортилось. Он слегка замешкался, вспоминая, как вон на том самом диване он лежал с голой задницей и визжал как свинья, которую режут, а что она потребует сейчас? По логике, она ему должна всыпать сильнее... Он нехотя встал со стула и побрел за ней.

[Вера Петровна]

Я открыла дверь, замка на ней снаружи не было, но вряд ли Ярослав заходил сюда ещё после той первой экскурсии. Немного подтолкнув под спину парня, я зашла следом и закрыла плотно дверь. Щёлкнул выключатель и комната подсветилась мягким светом. Люстра тут тоже была, но сейчас я решила, что мне хватит освещения по периметру, пусть останется такой полу интим. Бордовые стены, закрытые портьеры, не пропускающие свет фонарей с улицы, крест, выделенный точечной подсветкой сзади - ощущение от комнаты было совсем не такое, как когда они заходили сюда в первый раз.

- Раздевайся, - сказала я, причём прозвучало это скорее как приказ, чем как предложение. Альтернатива на данном этапе всё ещё была, но Ярик ей точно не воспользуется.

[Ярослав Рипский]

Какой-то маленький противный слизняк пополз по спине Ярослава от шеи к копчику. Комната преобразилась: теперь она выглядела инфернально, и Ярослав не на шутку перепугался - он почувствовал, как у него затряслись ноги, как давеча перед разговором, перед глазами все поплыло, но дороги назад он не видел. Во всяком случае, если она потребует что-нибудь совсем безумное - он всегда может уйти, дверь открыта.

- Раздеваться? - тупо повторил он, пытаясь оттянуть момент. Хотя чо спрашивать - понятно же все... или не все. Полностью что ли раздеваться?