Дискотека Авария: “Ты в ритме танца, тебе некуда деваться!” (приват)

[Николай Александрович]

Я секунд десять смотрел на расписку, понимая, что эта бумажка носит чисто символический характер. Зато я должен буду отнюдь не символически гарантировать хорошее поведение Беловой перед строгой комиссией, состоящей из людей, привычных иметь дело с трудными детьми и подростками. Не дай бог что-то случится опять, и будет вмешательство полиции... Что мне эта бумажка? Во всём буду виноват только я.

- Майя, ты запомнила... Нарушишь свои обещания - окончательно поломаешь к себе моё доверие.

[Майя Белова]

Я секунд десять смотрел на расписку, понимая, что эта бумажка носит чисто символический характер. Зато я должен буду отнюдь не символически гарантировать хорошее поведение Беловой перед строгой комиссией, состоящей из людей, привычных иметь дело с трудными детьми и подростками. Не дай бог что-то случится опять, и будет вмешательство полиции... Что мне эта бумажка? Во всём буду виноват только я.

- Майя, ты запомнила... Нарушишь свои обещания - окончательно поломаешь к себе моё доверие.

Маленькое волнение о том, всё ли теперь нормально написано и не придётся ли ещё что-то писать, быстро улетучилось после очередного серьёзного напоминания. Майка снова посмотрела на Николая Александровича... И кивнула. Если она забудет, она же ужасно этим подведёт, а она правда-правда в эту секунду искренне желала всё исправить и никогда в жизни больше не творить никаких ужасных глупостей. ''Я запомнила'' и ''я правда буду стараться не нарушить'' светилось у девочки в глазах. А что ещё сказать и как ещё пообещать, она не знала...

[Николай Александрович]

Майка снова посмотрела на Николая Александровича... И кивнула. ''Я запомнила'' и ''я правда буду стараться не нарушить'' светилось у девочки в глазах.

- Хорошо.

Я демонстративно аккуратно сложил расписку пополам, поднялся, неспеша подошёл к книжной полке и, вытащив первую книгу слева, вложил в неё документ.

- Твои обещания будут храниться под присмотром Бориса Акунина, - сообщил я Майе и улыбнулся. - В начале следующего лета мы с тобой проверим, смогла ли ты их сдержать.

[Майя Белова]

Борис Акунин?! Ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Гоголь, ни особенно строго смотрящий с портрета Лев Толстой, ни все остальные, чьи портреты Майка привыкла видеть на стенах в кабинете Русского и Литературы или в учебниках, а Борис Акунин! Девочка понятия не имела как тот выглядит и в её голове представился главный герой из фильма... э... ну такой... в турецкой шапочке! И он будет записку хранить! Это точно было сказано в шутку и Майка улыбнулась. Ей конечно надо было думать о том, как стараться до следующего лета всё-всё-всё, что она наобещала, выполнить. А ещё у неё оставалось то, что она хотела спросить. Но она так уже устала от всех этих проблем, которые сама же и наделала, что ей хотелось переключиться уже со всего этого.

- А я люблю фильм...эм... ну этот... О! Вспомнила! ''Турецкий гамбит'' называется! - поделилась она, что бы это название не значило... Киношка, энивэй, была что надо, как Майя любила - яркой и динамичной! Только имя главного героя подзабылось. - Я только забыла, как там зовут... э... ну главного героя... Я давно смотрела... Фан-визин... - неуверенно пролепетала она, чувствуя, что говорит что-то не то.

[Николай Александрович]

- А я люблю фильм...эм... ну этот... О! Вспомнила! ''Турецкий гамбит'' называется! Я только забыла, как там зовут... э... ну главного героя... Я давно смотрела... Фан-визин... - неуверенно пролепетала она, чувствуя, что говорит что-то не то.

- Фандорин, - поправил я Майю, немного удивившись, как быстро она сообразила, кто написал книгу, по которой потом сняли этот фильм. Я посмотрел на книгу, которую сейчас держал в руках. "Весь мир театр". Я вернул её на место.

- Иди сюда... - я жестом подозвал девочку к себе. - Если тебе понравился фильм, то тебе наверняка понравятся книги. У меня тут целый сборник его приключений... - не все они подходили для детского чтения, но некоторые Майя вполне могла почитать. - История начинается в книге "Азазель".

[Майя Белова]

- Фандорин, - поправил я Майю. Я посмотрел на книгу, которую сейчас держал в руках. "Весь мир театр". Я вернул её на место.

- Иди сюда... - я жестом подозвал девочку к себе. - Если тебе понравился фильм, то тебе наверняка понравятся книги. У меня тут целый сборник его приключений... - не все они подходили для детского чтения, но некоторые Майя вполне могла почитать. - История начинается в книге "Азазель".

- Уй! Точно, - опять смущенно улыбнулась девочка. В её голове всегда была куча каких-то имён и названий произведений, которые вечно путались и превращались в ''кашу''. Но сейчас вроде что-то прояснилось и вспомнилось: - Это я перепутала... С Фонвизиным. Мне бабушка читала это... ''Недоумка'', кажется... Для старших классов, - снова неуверенно произнесла Майка, но на этот раз не переставая на этом говорить. - И мы спектакль смотрели! Мне понравился! У меня бабушка любит Акунина читать, - снова переключилась она на тему разговора, подойдя к полкам с книжками: - Только у неё дома не столько много его книжек, - Майка говорила, перескакивая с одного на другое, а в голове при этом отщёлкивало: Фандорин, советник, Азазель, спектакль... Да! Во-первых, Майя вспомнила ещё один фильм, во-вторых, Николай Александрович произнёс слово ''Азазель'' и даже прежде, чем Майя увидела глазами книжку с этим названием на полке, она уже вспомнила: - А я ещё статский советчик смотрела! Советник, - быстро поправилась девочка. - И спектакль про Азазель.

Спектакль, кажется, не так назывался. Просто бабушка говорила про Азазель и Майка запомнила, а когда они пришли с ней в театр, там на афише этого слова девочка, к своему удивлению, не обнаружила. Как-то так... Но это сейчас было не особо важно, чтоб рассказывать.

[Николай Александрович]

- Уй! Точно, - опять смущенно улыбнулась девочка. - Это я перепутала... С Фонвизиным. Мне бабушка читала это... ''Недоумка'', кажется... Для старших классов. И мы спектакль смотрели! Мне понравился! У меня бабушка любит Акунина читать. Только у неё дома не столько много его книжек. А я ещё статский советчик смотрела! Советник, - быстро поправилась девочка. - И спектакль про Азазель.

- Для двенадцатилетнего ребёнка это очень даже немало, - честно говоря, я был удивлён. Я всегда знал, что Майя любит читать, однако для каждого возраста свои книги и свои спектакли. Я бы, конечно, порадовался, если бы она с таким же энтузиазмом вдруг начала рассказывать мне, как учит с бабушкой правила русского языка, опережая школьную программу на четыре года. Но тут я, видимо, не дождусь.

Я улыбнулся.

- Ты хочешь что-то из этого почитать?

[Майя Белова]

- Для двенадцатилетнего ребёнка это очень даже немало.

Я улыбнулся.

- Ты хочешь что-то из этого почитать?

Майя тоже улыбнулась и кивнула в ответ на вопрос. Сразу тепло, как-то уютно и приятно, когда Николай Алексанрович не ругается, не напоминает ей сто миллионов раз про серьёзность её обещаний, а улыбался и кажется даже приятно удивлён её познаниям.

Девочка пробежала глазами по корешкам книг. Некоторые книги казались знакомыми, особенно ''Пелагия и черный монах'' с этим кружочком типа печати. Только Майка и понятия не имела, что кроме чёрного монаха, там ещё оказывается белый бульдог с красным петухом есть! Названия звучали прикольно! Она бы такие сразу запомнила. А вот некоторые книжки выглядели совсем-совсем незнакомыми. У бабушки точно не было той книжки, в которую ''ушла'' её записка. Непонятное слово ''Левиафан'' девочка тоже 100% в первый раз видела. Ещё с некоторыми другими названиями как-то плохо вспоминалось, но вот начиная с фантастики Майка таких книжек точно не припоминала. Ну, кроме чёрного монаха. Зато у бабушки был ''Статский советник'', а тут его не было.

Вообще, Майка любила порыться в книгах. Она не особо любила читать, когда их заставляли по школьной программе, но когда можно было самой выбирать, то это уже становилось не так ужасно скучно. Правда, Акунина она почитать уже однажды попробовала и ей не пошло... Только она не смогла сейчас вспомнить, что именно попыталась почитать. А ещё выбирала Майка книжки не совсем обычным способом. Она их выбирала по картинкам. Брала книжку, листала её и если попадались интересные картинки, ну или просто красивые, то она начинала книжку читать. И в книжках Акунина на вкус девочки большинство иллюстраций были либо просто скучными, либо вообще мрачными. Может в этом и была проблема?

- Я уже один раз попыталась почитать, но мне как-то не понравилось, - призналась Майка, останавливая свой взгляд на книжках, которых у бабушки на полке точно не было. - Я только не помню, что именно... Может по фильмам, - задумчиво произнесла она, пытаясь припомнить. - Или по спектаклю... Мне фильмы больше нравятся! - снова призналась Майя. - На первом месте ''Турецкий гамбит'', он прям на пятёрку, - оценила она. - Потом на втором ''Советник''. На чётвёрку с плюсом, наверное. А спектакль как-то не очень... Я его не совсем поняла, - поделилась Майка впечатлением. - А Вам что больше нравится? - поинтересовалась девочка, протягивая руку и не очень уверенно беря с полки книжку с совсем непонятным названием, где имя и фамилия автора в синеньком прямоугольнике были оформлены. Ей было и интересно узнать, что сам Николай Алексанрович любит из Акунина, и казалось, что может лучше будет, если он ей посоветует. Хотя обложка у вынутой книжки была ничего. Забавная! Какой-то дедушка... Причём с подозрительно знакомым лицом! Прям как на портретах в кабинете русского и литературы у Николая Александровича. Только очень нелепо одетый... Особенно эта футболка с анимешным принтом. И к тому же сидящий на клетчатом бауле у странных вывесок метро. Всё вместе это выглядело довольно необычно и вполне прикольно.