Дискотека Авария: “Ты в ритме танца, тебе некуда деваться!” (приват)

[Майя Белова]

Я несколько секунд ждал, потом наклонился, поднял Белову и опять уложил её на подлокотник дивана - уложил так, чтобы теперь она больше лежала на диване, нежели стояла перед ним. Её ноги, хоть и продолжали свисать, но пола никак не касались. Задница при этом по-прежнему удобно торчала вверх.


- Вытягивай перед собой руки, Майя. Я считаю до трёх. Раз!

Майка и опомнится не успела, как снова оказалась лежащей на диване, носом в уже подмокшей от слёз подушке. Ноги болтались в воздухе, не чувствуя под собой опоры. Это было ужасно неудобно. И ужасно хотелось уползти с проклятого подлокотника вперёд!!! Но Майка не решилась, продолжая просто закрывать попу руками.

Как же она ненавидит этот счёт!!! И диван тоже ненавидит! Понимая, что руки так или иначе, а ей придется убрать, девочка всхлипнула, повернула голову и сквозь слёзы произнесла:

- Когда я получу свой аттестат, я уйду из гимназии и больше никогда(!), никогда в жизни(!!!) сюда не приеду! Буду за сто километров эту гимназию объезжать!

Вытерев слёзы, Майка засунула обе руки под подушку и снова уткнулась в неё лицом.

[Николай Александрович]

Понимая, что руки так или иначе, а ей придется убрать, девочка всхлипнула, повернула голову и сквозь слёзы произнесла:
- Когда я получу свой аттестат, я уйду из гимназии и больше никогда(!), никогда в жизни(!!!) сюда не приеду! Буду за сто километров эту гимназию объезжать!
Вытерев слёзы, Майка засунула обе руки под подушку и снова уткнулась в неё лицом.

- А зачем тебе ждать получения аттестата?!

*ВЖИК!*

Взлетев, розга прошлась по попе с такой силой, что возникший след почти сразу загорелся красным. Припухлость начала увеличиваться в соответствии с ударом, а громкий рёв девчонки стал закономерным последствием её безудержного желания без конца меня злить.

Чтобы Майя меня услышала, я наклонился к её уху и очень строго спросил:

- Ты думаешь, мне нужны тут такие дети, как ты?! Которые творят, что им вздумается, где-то шляются по ночам, лгут в глаза и в свои двенадцать лет уже пробуют алкоголь?! Что ты сделала для того, чтобы я сам хотел тебя здесь оставить?!

[Майя Белова]

- А зачем тебе ждать получения аттестата?!

*ВЖИК!*

Взлетев, розга прошлась по попе с такой силой, что возникший след почти сразу загорелся красным. Припухлость начала увеличиваться в соответствии с ударом, а громкий рёв девчонки стал закономерным последствием её безудержного желания без конца меня злить.

- ААА-ААА-ууу-ууу-аай!!!!! - громкий крик перешел в громкий плач, а одна из рук снова метнулась назад. Майка ревела. Её так сильно огрели прутом, что пульсирующая боль долго не проходила.

Чтобы Майя меня услышала, я наклонился к её уху и очень строго спросил:

- Ты думаешь, мне нужны тут такие дети, как ты?! Которые творят, что им вздумается, где-то шляются по ночам, лгут в глаза и в свои двенадцать лет уже пробуют алкоголь?! Что ты сделала для того, чтобы я сам хотел тебя здесь оставить?!

Но даже за всеми своими рыданиями девчонка отлично услышала всё, что сказал, склонившись над ней, директор.

Майка молчала, продолжая лить слёзы, и не находя, что ответить или возразить. Она пыталась придумать хоть что-нибудь, что можно было бы сказать сейчас в своё оправдание. Ей очень не хотелось признавать, что она ужасно себя ведёт... Потому что если признать всё это, то значит она не заслуживает никакого хорошего отношения к себе. И тогда ничего не останется, как смириться с наказанием, лежать тут и продолжать получать эту унизительную порку...

[Николай Александрович]

- ААА-ААА-ууу-ууу-аай!!!!! - громкий крик перешел в громкий плач, а одна из рук снова метнулась назад. Майка ревела.

Я выпрямился, посмотрел на вздрагивающую от рыданий голую попу этого вредного ребёнка, на сползшие трусы, болтающиеся теперь у самых босоножек, подошёл и полностью снял их с ног Майи, после чего отбросил к шортам на спинку дивана.

С мешающими мне руками надо было что-то делать... Я очень не хотел каждые полминуты уговаривать девчонку возвращать их на место. И я знал, что то одной, то другой она так и будет ими закрываться. Подумав буквально мгновение, я взял с дивана шорты и вытащил из них детский ремешок.

- Давай сюда руки, - подушку у Беловой я временно забрал и вместе с розгами отложил в сторону.

[Майя Белова]

- Давай сюда руки, - подушку у Беловой я временно забрал и вместе с розгами отложил в сторону.

Девчонке было сейчас плевать и на трусы, и вообще... Она искала виноватых в её разнесчастной судьбе. И не сразу сообразила, что от неё хотят.

- Зачем?.. - глупо спросила она, поворачивая голову. Увидев сквозь слёзы в руках Николая Александровича её ремешок со стразами, Майя мгновенно всё поняла и
поджала обе руки под себя: - Нет! Не надо! Я больше не буду! Правда! Я не хочу!

- Пожалуйста! - опомнившись, добавила она.

Вот сколько раз Майку секли в гимназии, столько раз ей связывали руки. И девочка отлично запомнила это чувство беспомощности, когда можешь сколько угодно вопить и рыдать, но руки связаны и ты никак не можешь повлиять на наказание, не можешь закрыть попу и выгадать себе хоть бы несколько дополнительных секундочек передышки.

[Николай Александрович]

- Зачем?.. - глупо спросила она, поворачивая голову. Увидев сквозь слёзы в руках Николая Александровича её ремешок со стразами, Майя мгновенно всё поняла и поджала обе руки под себя: - Нет! Не надо! Я больше не буду! Правда! Я не хочу!
- Пожалуйста! - опомнившись, добавила она.

- Может, ты хочешь, чтобы я уложил тебя головой вниз? Поверь мне, тебе это ещё больше не понравится!

Я силой вытащил спрятанные от меня руки, свёл их вместе и пару раз обмотал ремешком. Как только стало ясно, что Майя уже не вырвется, я продел свободный конец ремня через пряжку и её застегнул.

- Вот теперь есть шанс продолжить... - с этими словами я отдал девчонке её подушку, а сам снова взял розги и на этот раз отобрал три прута.

[Майя Белова]

- Может, ты хочешь, чтобы я уложил тебя головой вниз? Поверь мне, тебе это ещё больше не понравится!

Я силой вытащил спрятанные от меня руки, свёл их вместе и пару раз обмотал ремешком. Как только стало ясно, что Майя уже не вырвется, я продел свободный конец ремня через пряжку и её застегнул.

- Ай, нет... Не надо... Ну, ай... Нет... Я никак не хочу... - Майка замолчала и перестала пытаться вырывать руки, только когда они в очередной раз оказались окончательно и крепко связаны. Она лежала, глядя на них сквозь слёзы, с тоскливым страхом внутри. Понимая, что хочет она или нет, а теперь её руки связаны, подсовывать их больше не получится и лупить будут так, как посчитают нужным.

- Вот теперь есть шанс продолжить... - с этими словами я отдал девчонке её подушку, а сам снова взял розги и на этот раз отобрал три прута.

Повернув голову на эти слова, девчонка обнаружила три прута в руке взрослого. И это моментально снова открыло её рот:
- Стойте! Не надо так! - на Майкином личике откразился ужас. - Не надо тремя! Я же не знала, что так получится! Я же не хотела!!!

[Николай Александрович]

- Стойте! Не надо так! - на Майкином личике отразился ужас. - Не надо тремя! Я же не знала, что так получится! Я же не хотела!!!

Я посмотрел на Майю, подравнивая торчащие в разные стороны концы прутьев.

- Что ты не хотела?

[Майя Белова]

- Ничего плохого делать! - перепугано выкрикнула в ответ девчонка.

Майке всё никак не удавалось вспомнить, что хорошего она сделала за всё то время, что проучилась в гимназии. Но сейчас, сию минуту, ей надо было срочно попытаться хоть как-то оправдаться!!!

Потому что то, как это больно, когда сразу тремя прутами наказывают, Майя в прошлый раз отлично уяснила.

[Николай Александрович]

- Ничего плохого делать! - перепугано выкрикнула в ответ девчонка.

- Когда мы с тобой готовили розги, я тебе уже сказал, что легко ты сегодня не отделаешься. Поэтому не надо думать, что причина в твоих попытках тянуть время или как-то мне мешать. Это наказание ты заслужила вполне осознанным нарушением устава, и ты, Майя, прекрасно это знаешь. Теперь лежи и терпи!

На мой взгляд, девчонка лежала сейчас в наилучшем положении для порки: попа была выставлена вверх, чувствительная зона под попой открывалась полностью, ноги не касались пола, руки связаны, спинка дивана была достаточно далеко, чтобы прутья её не задевали. Я покрепче зажал их в кулаке, и на этом разговор перешёл к делу...

*ВЖИК!*

Удар разлапистого пучка разом разукрасил большую поверхность от середины попы до верхней части ног. Одна прямая полоса и две косые налились ярко-розовым цветом и сразу припухли. Свист розог продолжился...

*ВЖИК!*

Через пару секунд снова...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

Так получалось, что Белова попадала ко мне за проступки, переходящие все мыслимые границы, а потому каждый раз я вынужден был применять к ней самое строгое наказание. Я умел не вестись на горькие слёзы и потоки обещаний, но это не значило, что мне было всё равно, как чувствовали себя сами дети. В конце концов, моей целью было не только заставить ребёнка пожалеть о содеянном, но и добиться какого-то эффекта на будущее. Раз по-другому некоторые гимназисты не понимали - розги, нотации и угрозы оставались единственным средством. Я был убеждён, что страх повторного наказания какое-то время действовал безотказно.

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

[Майя Белова]

- Когда мы с тобой готовили розги, я тебе уже сказал, что легко ты сегодня не отделаешься. Поэтому не надо думать, что причина в твоих попытках тянуть время или как-то мне мешать. Это наказание ты заслужила вполне осознанным нарушением устава, и ты, Майя, прекрасно это знаешь. Теперь лежи и терпи!

Девочка и сама понимала, что это не потому, что она тянет резину... Слезинки скатывались по носу и щекам, капая на подушку.
Хоть бы разочек кто-то другой оказался во всём этом виноват! Обстоятельства или что угодно!!! Майка плакала, слушая всё это. И когда она отделывалась легко, так чтоб просто отругали и отпустили? А в этот раз ещё и розги выбирать заставили...

Я покрепче зажал их в кулаке, и на этом разговор перешёл к делу...

*ВЖИК!*

Удар разлапистого пучка разом разукрасил большую поверхность от середины попы до верхней части ног. Одна прямая полоса и две косые налились ярко-розовым цветом и сразу припухли. Свист розог продолжился...

*ВЖИК!*

Через пару секунд снова...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

- А-ААА-ааа-ууу-ААААА!!! А-ааа-ААА-А-А!!! А-А-А-А-А-А-А-ААА!!! - Майка могла лишь беспомощно вопить и рыдать. Ноги бестолково болтались в воздухе, а руки совершенно никак нельзя было подсунуть назад.

- А-ууу-я-ааа... не могу-ууу терпеть... - плача, она отодвинулась к спинке дивана. - Не хочу-ууу... Я хочу-ууу вы-ырасти-иии... И сама реша-ааать... без устава-ааа!!! - захлёбываясь в рыданиях, выкрикнула Майка. - И нака-аза-аааний...

[Николай Александрович]

- А-ААА-ааа-ууу-ААААА!!! А-ааа-ААА-А-А!!! А-А-А-А-А-А-А-ААА!!!
- А-ууу-я-ааа... не могу-ууу терпеть... - плача, она отодвинулась к спинке дивана. - Не хочу-ууу... Я хочу-ууу вы-ырасти-иии... И сама реша-ааать... без устава-ааа!!! - захлёбываясь в рыданиях, выкрикнула Майка. - И нака-аза-аааний...

- Вот когда вырастешь... - я вернул спасающийся от меня зад на место, - бога ради... делай, что хочешь! Потому что отвечать за себя уже будешь только ты и никто другой! Но пока за тебя отвечаю я, мне было крайне неприятно выслушивать от участкового, что я не справляюсь со своими обязанностями! Во-первых, это неправда, а во-вторых, почему я должен из-за тебя краснеть перед незнакомым мне человеком?! Почему ты считаешь, что тебе здесь всё позволено? Захотелось на дискотеку?! Получай за это!

Я хорошенько размахнулся...

*ВЖИК!*

И ещё пару раз по вспухшим следам...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

[Майя Белова]

- Вот когда вырастешь... - я вернул спасающийся от меня зад на место, - бога ради... делай, что хочешь!

- Ай, нет... - несколько секунд и она снова на том же месте, носом в подушке.

- Потому что отвечать за себя уже будешь только ты и никто другой! Но пока за тебя отвечаю я, мне было крайне неприятно выслушивать от участкового, что я не справляюсь со своими обязанностями! Во-первых, это неправда, а во-вторых, почему я должен из-за тебя краснеть перед незнакомым мне человеком?! Почему ты считаешь, что тебе здесь всё позволено? Захотелось на дискотеку?! Получай за это!

Я хорошенько размахнулся...

*ВЖИК!*

И ещё пару раз по вспухшим следам...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

- Я не считаю-юа-ААА-А!!! А-а-у-яй-ййй!!! А-А-ааа-а-А-А-А-А-А!!! - жесткие прутья больно впивались, оставляя на несчастной попе всё новые горящие следы. Да, это было нехорошо, что Николаю Александровичу пришлось выслушивать и краснеть за неё, но она не хочет чтоб её сейчас за это прибили!!!

- Да-ааа отку-ууу-да я зна-ала-ааа, что так вы-ыйдет?.. Я-ааа не хотела-ааа, - рыдала Майка. - Я сама-ааа мо-огу-ууу штраф опла-ати-ииить, - добавила она, вспомнив, что ещё участковый сказал.

[Николай Александрович]

- Я не считаю-юа-ААА-А!!! А-а-у-яй-ййй!!! А-А-ааа-а-А-А-А-А-А!!! Да-ааа отку-ууу-да я зна-ала-ааа, что так вы-ыйдет?.. Я-ааа не хотела-ааа, - рыдала Майка. - Я сама-ааа мо-огу-ууу штраф опла-ати-ииить,

- Об этом мы ещё поговорим!

Помимо откровенных обвинений в том, что я распустил своих гимназистов до безобразия, был и тот факт, что вместе с Беловой я теперь был на крючке у комиссии по делам несовершеннолетних. Конечно же, во всём этом сумма штрафа волновала меня меньше всего! Предложение девчонки что-то там оплатить, которое из-за рёва и разобраться-то было сложно, только подливало масла в огонь. На провинившуюся попу продолжали сыпаться хлёсткие удары...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

Наконец я опустил руку, видя, что Майя уже совсем не может лежать спокойно. Прутья исполосовали её попу до сочного красного цвета. И ногам досталось прилично - какие-то полоски однозначно будут видны из-под шортов. Я специально не целился задевать ноги, но один из прутьев, повёрнутый в сторону, то и дело чертил косые линии возле правого бедра.

Я перевёл взгляд на прикрытое спутанными волосами мокрое от слёз лицо ребёнка.

- Так. Три минуты перерыва. Успокаивайся, потому что я сейчас начну задавать вопросы.

[Майя Белова]

- Об этом мы ещё поговорим!

На провинившуюся попу продолжали сыпаться хлёсткие удары...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

- А-ааа-а-А-А-А!!! А-а-ААА!!! А-А-ААА-А-А!!!А-АА-А-А-А-А!!! - Майка не успела ещё предыдущую боль толком пережить, а розги уже снова и снова опускались на её попу... Бесконечно и без перерыва... Заставляя кричать, вертеться и плакать.

Наконец я опустил руку, видя, что Майя уже совсем не может лежать спокойно.

Я перевёл взгляд на прикрытое спутанными волосами мокрое от слёз лицо ребёнка.

- Так. Три минуты перерыва. Успокаивайся, потому что я сейчас начну задавать вопросы.

- А-ау-ййй... а-а-а... - Майка лежала, продолжая плакать и ныть. Во рту была и бахрома от подушки, и волосы... Всё сознание девочки сейчас занимало только то, что ей ужасно БОЛЬНО!!!

Постепенно от плача остались только шмыганье носом и всхлипы, а в голову пришло понимание, что ей будут задавать вопросы. Это не предвещало ничего хорошего... Какие вопросы?.. Что отвечать?.. Она не знает... Не знает и от этого ещё больше боится. Майка попыталась взять себя в руки. Ей очень-очень сейчас надо собраться и постараться сказать Николаю Александровичу всё правильно и как надо! Только бы он больше не сердился!