По справедливости и логике полагалось бы делить на четыре, но какая логика в таком состоянии! Поэтому, когда Ваня шел через зал, ему казалось, что все смотрят именно на него. Тот самый Горелин, который когда-то чуть не поджег лицей, опять попался!
Но во взглядах, брошенных украдкой (все же уговоры «не глазеть» даром не прошли) в первую очередь читались интерес и недоумение. Может поэтому, Ване стало чуть легче. Пусть всех страшит это зрелище, а ему, главному герою (ну ладно, одному из героев), совсем не страшно!
По пути Ваня не раз шептал Фимке: «держись, прорвемся. Вот будет прикольно вспомнить!». Непонятно как Фимке, а вот ему, Ване, от этого становилось легче.
Поднимаясь на сцену, Ваня обвел взглядом всех учителей, только на Галину Николаевну не смотрел, так как был на нее немного зол по-прежнему, к тому же, был уверен, что именно она будет его драть. Показалось, что Савчук смотрит на него особенно пристально (или показалось?). Даже шепнул физкультурнику: «зачет по розгам пришли принимать?».
И вот она, вершина.
Ваня почувствовал, как дрожат ноги, как бьется сердце. Неужели это все же случилось с ним?
Но Ваня не раз думал прежде об этом позорной минуте и решил, как будет себя вести. Так крепко решил, что даже немного напоминал пожарника, который в дыму и пекле выполняет заученную инструкцию, ставшую приказом.
Хотят шоу? Получат шоу? Я же не хулиган, я вежливый и воспитанный мальчик.
Товарищи по несчастью не торопились произносить речи, и Ваня выдвинулся вперед, еще раз слегка хлопнув по руке Фимку
.
- Уважаемые учителя и ученики, - начал он, тоном, который по его мнению, был максимально близок к тону телеведущего, зачитывающего траурное сообщение. – Я хочу принести вам свои извинения.
С этими словами Ваня вынул из кармана обрывок бумажки, на котором и, правда, были написаны обрывки фраз и отдельные слова. Поднес руку к лицу, будто поправил несуществующие очки.
- Прежде всего, хочу извиниться перед учениками. Вместо того, чтобы сейчас сидеть в уютном классе и решать задачи, вы сидите здесь, в этом унылом зале, в ожидании скучного и бессодержательного зрелища
(слово «бессодержательного» Ваня считал с бумажки). Зрелище настолько недостойно вашего внимания, что я прошу вас на него не смотреть.
Кроме того, я хочу извиниться перед учителями. Мне искренне стыдно за то, что в темноте мы не смогли оценить размер ущерба, нанесенного кабинету математики (опять подглядел в бумажку). И мне тем более стыдно, что я не решился преподнести рисунок, посвященный Галине Николаевне, ей днем, а нарисовал его ночью
. Те из вас, кто не видел его сюжет, могут ознакомиться с ним: эскиз висит на информационной доске. Кроме того, после…. после окончания мероприятия, я могу подарить копию этого рисунка каждому желающему, по предварительному заказу, с подписью автора.
Последние слова Ваня произнес быстро, хотя и тем же официальным тоном. Он только сейчас понял, что, кажется, пересолил.
Он скомкал бумажку и сказал уже обычным, немного дрожащим мальчишеским голосом. Слова адресовались Галине Николаевне, но взглянуть на нее он боялся.
- Темку, пожалуйста, простите. Он с нами увязался, а потом только нам мешал. Если бы не он, мы бы еще больше нахулиганили.
И, понимая, что речь заканчивается, выпалил-бухнул напоследок.
- Я сам Шпелера подговорил…. И… Фимку тоже я. Простите меня, пожалуйста, - не заботясь, насколько информативная часть фразы связана с просьбой.
Похоже, и на Ваниных глазах стали набухать слезы.