- Ну, бывай, - говорю я и остаюсь одна на краю спортплощадки. А все таки подфортило мне с Юркой - дельный мужик оказался. Тут, наверно, не все такие...Юрка писал(а): - Я туда пошел, мальчишки там... А ты здесь вон пристраивайся. Давай, после зарядки сразу к Галине.
И, отчего-то смутившись, ухожу.
Идти к остальным неохота. Буду делать зарядку прямо тут. Сначала размять руки, потом ноги, потом спину... Все в норме, все слушается. А теперь - отжиматься. На руках, от земли. В последнее время приходилось от пола...
Раз! Два! Четыре! Восемь!Двенадцать! Восемнадцать...вдох- выдох, вдох - выдох...А площадка -то не ахти как подметена. Вот бы прапорщик Маковей за такое. И сорняки по краям растут...
... сорняки пробиваются между бетонными блоками, торчат из пустых черных глазниц окон. Пыль. Битое стекло. Ветер раскачивает какую - то железную штуку и она издает пронзительный визг. Я всегда играю здесь - в заросших уже развалинах недостоенной казармы, или жилого дома. В этот день я поймала ящерицу. Осторожно спрятала в ладони и бегу домой - показать маме. В нашей бытовке всегда темно и холодно. И плесень на стенах... Вбегаю и вижу отца. Он в расстегнутой форменной рубашке и с табельным пистолетом в руке... Бегает по комнате и опрокидывает мебель. Пустая кастрюля падает с плиты и с грохотом катится к моим ногам. Это был самый страшный звук в моей жизни. Не сравнить с обстрелами на Пянже...
Я вскрикнула и отскачила... отец посмотрел на меня... Не знаю, чем этот взгляд так напугал меня. Может когда вырасту, смогу найти слова, чтобы описать его. Только с того дня я ни разу не видела тепла в этих глазах... Никто наверно не видел...
...Интересно, сколько раз я отжалась? Ладони красные. Шея побаливает. Но это ерунда. Надо еще подтянуться на штанге.
Вот засада! Возле нее мальчишки какие - то. Не хочу... А, вон дерево, с подходящим суком. Он на сантиметров 60- 80 выше моей головы. Подтянулась - повисла. На паравой руке, не меньше минуты. Теперь на левой. Еще! На правой - на левой...
А хорошо бы на него залезть. Подтянуться повыше, закинуть ногу да и все дела. Ага, легко сказать! Я же целый год в этой Москве не лазила... Отставить панику! Подтянулась... упор на руки...еще выше...каши мало ела... да я сегодня еще ничего не ела... неважно...ногу... Получилось! Правда неочень красиво, вон и щеку об кору поцарапала. Ну да ладно - мне не на парад идти. Зато теперь меня инкто не найдет: дерево на отшибе, я - в камуфляже. Прислониться спиной к толтсому стволу и закрыть глаза...
... тетя Галя, жена майора Мельникова кормит меня кашей. Я хочу спросить у нее: где мама и что случилось с отцом. Но она все время отводит глаза и не смотрит на меня. А потом, в один из дней тетя Галя дала мне сумку и сказала, что мы с отцом уезжаем. Она перешила для меня Петькину одежду, собрала еды. Мы ехали через всю страну, на трех поездах из Амурской области на Вологодчину. Я слезала со своей шконки когда отец командовал: "Валя! Есть!" Ели холодную картошку, квашеную капусту, хлеб и пили невкустный чай из стаканов. Я никак не могла спрость отца. Рядом все время были чужие.
Почти ничего не могу вспомнить по часть под Вологдой. Ни номера, ни названий ближайших сел. Помню только клумбу у КПП и скамеечку у буфета, на которой сидел гражданский персонал: буфетчица и еще какая - то тетя. От них - то я и узнала, что случилось в тот день: " А у этого - то майора Голубева, - то есть у моего отца, - говорят баба с молодым лейтенантикос сбегла! Он, говорят, с тех пор женоненавистником стал! Теперь от баб бегет, как от огня!" ... Женщины весело смеялись, а я хотела подойти и спросить - кто такой женоненавистник? Вот так, вместе с личным делом отца через всю страну за ним прилетели и слухи...
ой! Что это я... сижу тут на дереве как сова...Ну - ка, что там внизу происходит?