Вот теперь слушать получалось немножко лучше, хотя толку от этого оказалось мало... Как будто он и так не знает, что если бы сидел себе спокойно в своей комнате, ничего бы и не произошло! Зачем об этом напоминать?Николай Александрович писал(а): - Вместо того, чтобы плакать сейчас, ты бы мог послушно находиться в своей комнате и во что-нибудь с удовольствием играть. И не было бы ни углов, ни наказания, и я бы не отвлекался на тебя тогда, когда события в школе требуют моего безраздельного внимания. Но ты упрямый!Ты сделал всё, чтобы оказаться в этой комнате, а теперь тебе, видите ли, больше не надо?
Тем более что на самом-то деле выбора у него не было, ведь он не мог просто оставить корову и уйти... а если бы ее убили?! И до сих пор между прочим могут... или уже! 
Один раз Ник уже совершил роковую ошибку - несколько минут назад, когда послушно снял штаны и встал как ему велели, и больше не собирался подставлять свою попу под такое!..Николай Александрович писал(а): - Убирай руки! - я глядел в пол, ожидая, когда Лилов подчинится и мы с ним продолжим.
-Нет!- руки он не убрал, а наоборот еще получше прикрыл ими зад и опять постарался куда-нибудь сбежать. Желательно было бы вообще оказаться сейчас где-нибудь... в лесах Амазонки!
, что директор уже рассвирепел настолько, что готов бить и по рукам.
- боль никак не утихала и в первую очередь хотелось как-то ее облегчить. 
О том, что попа еще на месте, свидетельствовала смесь свежей резкой и старой ноющей боли, но лучше бы она уже отвалилась! 
), но сейчас ему было совсем не до этого. Он, растирая свой ноющий зад, сумел-таки нащупать какое-то особенное место, оказавшееся почему-то немного мокрым. Мальчишка перестал ныть, с волнением поднес одну руку к лицу, увидел на ней кровь и сразу же снова скорчился в рыданиях, а потом почти немедля повернулся в сторону директора, всем своим видом показывая невероятное возмущение и обиду. Правда, когда он увидел, что Николай Александрович вовсе не прохлаждается на диванчике, а направляется к нему уже с новым пучком прутьв, все его возмущение мигом сменилось на испуг. Еще?! 
Еще новыми?!
Первую волну боли ему удалось перетерпеть почти тихо, но потом он все-таки не сдержался и заныл, потому что она никуда не желала отступать, а потом к ней добавили еще... Мальчишка вскрикнул, потом несчастно всхлипнул и обессиленно повис на столе, потому что ему казалось, что пошевелиться он уже не в состоянии, ровно как и просить что-то, а еще было очень, даже как-то нестерпимо жарко...