Приезд Сашки Романовой

[Эвелина Яковлевна]

- Вы считаете, что Лидия Сергеевна менее... женственна, чем Вы? М-мм? - я перевёл взгляд с облаков, плывущих по небу, на молодое и красивое лицо учительницы. И пояснил: - Раз уж речь зашла о сравнении... Начиная с первого дня работы и по сегодняшний день она ни разу не пожаловалась мне на несправедливость, о которой говорите Вы. Хотя, как и в Вас, в ней трудно не увидеть если не ранимую, то слабую женщину.
- Я не прав?

- Видимо, Лидии Сергеевне всё равно! А у меня чувства! И положение у нас разное! Я не права?

"Подумаешь! На каких-то пять лет меня старше и уже завуч. Вот что значат связи! А что, может, и я через пять лет буду завучем? - Лялечка украдкой замечтала, второй раз за день примеривая на себя кабинет Берковской, и осталась примеркой довольна. - Только аквариум вышвырну. Сдались мне эти мокрые рыбы. На его место поставлю большое зеркало, - она попыталась вызвать в воображении обстановку своей новой резиденции и разглядеть в зеркале свой величественный образ, но быстро вычислила, что из-за неудобного угла, сидя за столом, сделать это будет невозможно. - Ну, тогда не зеркало. Массажное кресло. Японское. С DVD проигрывателем и жидкокристаллическим монитором..."

[Николай Александрович]

- Видимо, Лидии Сергеевне всё равно! А у меня чувства! И положение у нас разное! Я не права?

Я успел вовремя спохватиться, чтобы не высказать первый пришедший мне в голову ответ: «Вы действительно думаете, что если бы занимали позицию завуча, Вам было бы проще справляться с детьми?»

Живо представив себе твёрдое «да!», а в этом я почему-то не сомневался, я весьма выразительно посмотрел куда-то в сторону и для пущей уверенности в том, что задавать вопросы Эвелине Яковлевне надо крайне осторожно, дорисовал в уме картину:

- Эвелина Яковлевна, к Вам можно? - я заглядываю к ней в кабинет и бросаю взгляд на Надю. - Надежда, займитесь наконец делом!
- Да-да, Николай Александрович, я могу Вам помочь? - пилочка для ногтей с неохотой кладётся на стол, а рука Эвелины Яковлевны как бы невзначай задевает компьютерную мышку, отчего зажигается монитор, явно давно уснувший, и мне даётся понять, что работы у бедняги невпроворот. Мимо меня проходит секретарша, попутно любуясь только вчера купленными по совету Целовальниковой бордовыми туфлями и, усаживаясь в приёмной на рабочее место, начинает лениво точить карандаши, сожалея, что разговор о неженатом соседе по даче так и остался незаконченным уже в десятый раз. Стоит ли говорить, кем в десятый раз прерванный?

Я слегка увлёкся... Надо сказать, фантазия, подкрепляемая молчанием Эвелины Яковлевны, разыгралась не на шутку. Хм...

- Вы не правы, - прогнав мираж, вернулся я к теме беседы. - Дети в первую очередь видят не положение, занимаемое педагогом, а твёрдость или её отсутствие в его характере. Все учителя априори имеют статус более высокий, чем статус детей. У них есть этот козырь, данный им природой и образованием. А вот то, как они его используют в своей работе, решает, насколько дети этот статус уважают.

- Я приведу Вам пример из истории. Вы как раз её преподаёте, значит, как никто другой должны помнить, что временами странами правили ужасные самодуры и тираны, а временами - люди, период правления которых называли «золотым веком». Отчего так, Эвелина Яковлевна? Вы никогда над этим не задумывались?

[Эвелина Яковлевна]

- Я приведу Вам пример из истории. Вы как раз её преподаёте, значит, как никто другой должны помнить, что временами странами правили ужасные самодуры и тираны, а временами - люди, период правления которых называли «золотым веком». Отчего так, Эвелина Яковлевна? Вы никогда над этим не задумывались?

"... Ладно, как компромисс можно обойтись и настольным. Овальным, со стразами и узорами под старину", - монотонная речь Николая Александровича не мешала Лялечке грезить, даже наоборот. Она скосилась на тетради. На их месте стояло зеркало из каталога, который она частенько с вожделением разглядывала, но за неимением средств была вынуждена отправлять пылиться на полку раз за разом. - М-мм, нет. Пожалуй, антикварный стиль больше подходит к директорскому кабинету. Ну, предположим, этот этап подождёт еще пару лет... И конуру Лидии преобразить проблематично..."
Учительница очнулась. Какая-то возня на улице прервала полет мысли и не дала вызвать в воображении разворот с более современным ассортиментом.
- Одним везло, другим не везло! - то, что пять минут назад она сама возмущалась похожему примитивизму в работе одного из гимназистов, её не смутило абсолютно. Болтовня на отвлеченные темы уже порядком утомила, а что от неё хочет начальник яснее не становилось. Лялечка немного поерзала на стуле, выказывая нетерпение, и напомнила: - Вы говорили, что я могу вам помочь?

[Николай Александрович]

- Одним везло, другим не везло! Вы говорили, что я могу вам помочь?

Я нахмурился. Эвелина Яковлевна меня не слушала?.. Ощутив себя в тарелке Романовой Саши, я постарался скрыть эмоции и долгим взглядом посмотрел на женщину. В помещении повисла неуютная тишина.

- Да. Собственно, Вы уже очень мне помогли, - наконец произнёс я. - Я только что на личном опыте убедился, что Саша рассказала мне правду... А теперь действительно отставим разговоры на отвлечённые темы! - сказано это было резко. Под конец дня меня уже тоже многое раздражало. - Я пришёл к Вам поговорить о собеседовании, если Вы не забыли, что час назад проводили его с Романовой. Нашей новой ученицей. Пожалуйста, Эвелина Яковлевна, назовите мне конкретную причину, почему собеседование проводилось в «рыдальне».

[Эвелина Яковлевна]

- Да. Собственно, Вы уже очень мне помогли, - наконец произнёс я. - Я только что на личном опыте убедился, что Саша рассказала мне правду... А теперь действительно отставим разговоры на отвлечённые темы! - сказано это было резко. Под конец дня меня уже тоже многое раздражало. - Я пришёл к Вам поговорить о собеседовании, если Вы не забыли, что час назад проводили его с Романовой. Нашей новой ученицей. Пожалуйста, Эвелина Яковлевна, назовите мне конкретную причину, почему собеседование проводилось в «рыдальне».

- Конкретную? Да пожалуйста! Куда конкретнее! Эта ваша Романова, хоть и в гимназии находится первый день, а в обществе живёт уже далеко не первый. Тем не менее вести себя по-человечески не удосуживается. Хамит, на вопросы отвечать отказывается, отмахиваясь не относящимися к делу капризными замечаниями. Орала на меня так, будто я ей собака-дворняжка. Только что ногами пинать не посмела. Но, по-моему, была недалека и от этого! У меня не было выбора! Я не обязана это терпеть! Если она дикарка - пускай возвращается в свои джунгли, а если хочет остаться здесь - пускай усваивает, что с нами ей придётся вести себя уважительно! - зрачки женщины, пылая праведным педагогическим гневом, расширились. - Вы ведь не стали её поощрять, правда, Николай Александрович?

[Николай Александрович]

- Конкретную? Да пожалуйста! Куда конкретнее! Эта ваша Романова, хоть и в гимназии находится первый день, а в обществе живёт уже далеко не первый. Тем не менее вести себя по-человечески не удосуживается. Хамит, на вопросы отвечать отказывается, отмахиваясь не относящимися к делу капризными замечаниями. Орала на меня так, будто я ей собака-дворняжка. Только что ногами пинать не посмела. Но, по-моему, была недалека и от этого! У меня не было выбора! Я не обязана это терпеть! Если она дикарка - пускай возвращается в свои джунгли, а если хочет остаться здесь - пускай усваивает, что с нами ей придётся вести себя уважительно! Вы ведь не стали её поощрять, правда, Николай Александрович?

Игнорируя заданный мне вопрос, я задал свой:

- Эвелина Яковлевна, Вы отдаёте себе отчёт в том, что говорите со мной в повышенном тоне? Между прочим, я с Вами говорю спокойно, хотя, Бог - свидетель, у меня тоже был долгий день.

[Эвелина Яковлевна]

- Эвелина Яковлевна, Вы отдаёте себе отчёт в том, что говорите со мной в повышенном тоне? Между прочим, я с Вами говорю спокойно, хотя, Бог - свидетель, у меня тоже был долгий день.

Лялечка опять выразительно фыркнула.
- Извините! Я же не на вас, а на них! Я не железная! Не машина! А они считают, что машина!

[Николай Александрович]

Лялечка опять выразительно фыркнула.
- Извините! Я же не на вас, а на них! Я не железная! Не машина! А они считают, что машина!

Видимо, Эвелина Яковлевна себе сейчас льстила. Титул «машины» я бы скорее присвоил Фёкле Ивановне в момент раздражения, чем ей - во время проверки тетрадей.

- «Эта моя Романова» и есть камень в мой огород. Эвелина Яковлевна, я Вас чем-то разозлил? Вы кричите. На меня, на абстрактных гимназистов, на Сашу, которая ещё два часа назад Вас никем считать не могла. Вы понимаете, что заводите собеседников подобным образом? А если собеседники не уравновешенные взрослые, а взбалмошные дети? Чему Вы их учите? Тому, что крик - это норма?

[Эвелина Яковлевна]

- «Эта моя Романова» и есть камень в мой огород. Эвелина Яковлевна, я Вас чем-то разозлил? Вы кричите. На меня, на абстрактных гимназистов, на Сашу, которая ещё два часа назад Вас никем считать не могла. Вы понимаете, что заводите собеседников подобным образом? А если собеседники не уравновешенные взрослые, а взбалмошные дети? Чему Вы их учите? Тому, что крик - это норма?

- Это Я завожу? Я??? ИХ? Этих наглых бездарей??? Да как вы можете?! - горечь обиды и разочарования в уважаемом, в общем-то, в относительно благоприятные дни директоре сорвала тормоза. Лялечка безвольно обмякла и, уронив голову на локти простонала: - Вы такой же, как они-иии!

[Николай Александрович]

- Это Я завожу? Я??? ИХ? Этих наглых бездарей??? Да как вы можете?! Вы такой же, как они-иии!

Я изменился в лице. Да что это такое?! Я говорю сейчас с коллегой или с эгоистичным подростком, дающим волю своему языку нести всё, что этому языку заблагорассудится? Никакая истерика, пусть даже трижды обоснованная, не могла оправдывать и половины того, что позволяла себе Эвелина Яковлевна! А позволяла она себе очень много и, я был уверен, что это ещё не предел. Я ответил спокойно, но холодно:

- «Такой» - это какой, а? Наглый бездарь, которому следует жить в джунглях? Дикарь, орущий на вас, разве что ногами не пинающий? Какой, Эвелина Яковлевна?! Я хочу это услышать!

[Эвелина Яковлевна]

- «Такой» - это какой, а? Наглый бездарь, которому следует жить в джунглях? Дикарь, орущий на вас, разве что ногами не пинающий? Какой, Эвелина Яковлевна?! Я хочу это услышать!

Даже совсем потеряв ориентацию в собственных мыслях, очень слабо анализируя, что она говорит, кому говорит и главное - зачем она всё это говорит, глубоко в подсознании Лялечка отметила несправедливость озвученных утверждений. Николай Александрович никогда, в принципе, не порывался пинать её ногами. Ну, до теперешнего случая.
Она основательнее зарылась носом в складках белой шёлковой блузки и всхлипнула.
- Не-еет, но вы меня тоже обвиняете в том, в чём я не винова-аата!

[Николай Александрович]

- Не-еет, но вы меня тоже обвиняете в том, в чём я не винова-аата!

- В чём я Вас обвиняю?

[Эвелина Яковлевна]

- В чём я Вас обвиняю?

- Во всё-ооом!

[Николай Александрович]

- Во всё-ооом!

- «Во всём» говорят те, кто не может привести никаких примеров, - чувствуя себя на взводе, я, тем не менее, вынул из кармана второй и последний носовой платок, которыми каждый день снабжала меня жена. - Возьмите, - и протянул его учительнице.

[Эвелина Яковлевна]

- «Во всём» говорят те, кто не может привести никаких примеров, - чувствуя себя на взводе, я, тем не менее, вынул из кармана второй и последний носовой платок, которыми каждый день снабжала меня жена. - Возьмите, - и протянул его учительнице.

- Не возьму-уууу! - прорыдала Эвелина Яковлевна и рванула платок на себя, тут же использовав его по назначению.