Задетое самолюбие, сдобренное лихой порцией упрямства, твердило, что надо стоять на своем до победного конца. Но ведь сам Галилей отрекся от правды ради спасения шкуры!Рогозкин писал(а):Я устало снял очки и потер переносицу.
- Швалик, - металлическим голосом, но не повышая тон сказал я, - живо подошел ко мне. И без дальнейших умничеств.
"Да-да! И нечего на меня так пялиться! На него пялься!"
Напутствовав таким образом жертву инквизиции и поколебавшись еще с секунду, Женька сделал несколько неуверенных шагов и остановился в проходе между партами, на всякий случай оставляя свободным путь к отступлению.
- Ну что?
Мы свободны или нет? 
- Майка задумалась, вспоминая что ей там Чера сказал, - про Татьяну... Короче я ему сказала, что мы к Татьяне сходим, - выдала она, подразумевая, что к Татьяне они ни к какой не сходят. Что ж они с Иргой совсем что ли глупые? - А Швалик сам теперь там всё мыть будет! 
- злорадно закончила она и перешла к вопросу, по которому они тут с Иркой собрались:
- Ирку совсем не устроили Майкины объяснения. Она плюнула и на шапочку, и на пряники. - Это мы еще к Таньке щас попремся? 
Я не пойду, 
- Майя утвердительно кивнула. Так и сделают! Если Чера придет, то Ирка поумирает и все будет путем. Ну если он Майке поверил, то Ирке что ли не поверит?
