Талантливые дети

[Натка]

Всклоченная девчонка, с зареванными глазками и опухшим носиком.
Натка отвернулась от зеркала. Осторожно потянула колготки вниз. На ноге красовался синячина багрово-синюшного цвета. На попе точно такие же! Разглядывать она ничего не стала. Постояла, посопела от обиды, заранее накручивая себя и рисуя в голове свои ближайшие дни и страдания. Да-ааа... вот такая она несчастная-яяя... и себя ей жалко-жалко.

Сделав все свои дела в туалете, Ната вышла, погасила свет, постояла немного в раздумьях и направилась на кухню. Не попить, это она сделала в ванной.

Тихо, стараясь не наделать шума, девочка пододвинула табурет к шкафчикам. Взобралась, открыла дверцу, в темноте отыскала рукой вазочку на верхней полке. Там точно должен был лежать мармелад. Пальцы нащупали мягкие дольки, обсыпанные сахаром. Опуская раз за разом руку в вазочку, Ната принялась набивать себе рот "лимонными дольками", которые в обычное время не особо-то и жаловала. Но сейчас она орудовала до тех пор, пока во рту точно не осталось места даже для четвертинки. Натка вытерла руки о майку.

Затворив дверцу шкафчика, она все также аккуратно, сползла вниз и выскользнула в коридор.

Проходя мимо комнаты родителей нарочно отвернулась. Но что-то внутри заставило остановиться. Наташа сделала полшага назад и заглянула в приоткрытую дверь.

[Алексей Сергеевич]

Сделав все свои дела в туалете, Ната вышла, погасила свет, постояла немного в раздумьях и направилась на кухню. Тихо, стараясь не наделать шума, девочка пододвинула табурет к шкафчикам. Взобралась, открыла дверцу, в темноте отыскала рукой вазочку на верхней полке. ... Натка вытерла руки о майку. Затворив дверцу шкафчика, она все также аккуратно, сползла вниз и выскользнула в коридор.
Проходя мимо комнаты родителей ... Наташа ... заглянула в приоткрытую дверь.

Когда к чему-то внимательно прислушиваешься, то начинаешь слышать всё.

Я понимал, что дочка проголодалась и зашла на кухню, чтобы взять себе что-нибудь поесть. Но очень скоро её шаги послышались у дверей моей комнаты.

- Наташа... - позвал я и, повернув голову, увидел в тёмном проёме глаза ребёнка.

[Натка]

- Наташа... - позвал я и, повернув голову, увидел в тёмном проёме глаза ребёнка.

Натка испуганно отпрянула в сторону, скрывшись в темноте коридора.

[Алексей Сергеевич]

Натка испуганно отпрянула в сторону, скрывшись в темноте коридора.

- Не надо от меня прятаться, - сказал я громче, но сам с места не встал.

[Натка]

- Не надо от меня прятаться, - сказал я громче, но сам с места не встал.

Натка в этом была не вполне уверена. Ей как раз очень захотелось тихо, ничего не говоря, шмыгнуть к себе в комнату, нырнуть под одеяло и всё! Больше носа не показывать. Чтобы её никто не видел и она никого... и ничего не видела.

И есть моментально расхотелось. Она торопливо, почти не жуя, проглотила всё что было во рту.

В приоткрытой двери снова появилась её хмурая, виноватая мордашка.

- Я просто в туалет ходила, - полушепотом сказала девочка. При этом старательно избегая встречи взглядом с папой и не глядя в сторону папиного письменного стола...

[Алексей Сергеевич]

- Я просто в туалет ходила, - полушепотом сказала девочка. При этом старательно избегая встречи взглядом с папой и не глядя в сторону папиного письменного стола...

- Понятно, - коротко ответил я и повернулся на стуле, собираясь продолжить работу. Я видел, что Наташа до сих пор на меня обижена, однако начинать сложную беседу в два часа ночи у меня уже не было сил. И после недолгой паузы я вновь повернулся к дочери. - Наталья, мы с тобой завтра вечером обязательно поговорим, а сейчас иди спать. Уже очень поздно.

[Натка]

- Хорошо,  - Натка прикрыла дверь и быстро ушла в свою комнату.


Минут двадцать она вертелась в своей кровати, пытаясь прогнать лезущие в голову мысли и заснуть, потом не выдержала и встала.

Пойти обратно? А что она сейчас скажет папе? Натка стянула с кровати покрывало, завернулась в него и нерешительно замерла посреди совей комнаты. Ещё пару минут она топталась на месте, грызя ногти и раздумывая. Он же сказал давай отложим до завтра. До завтра... до вечера... Нате одновременно хотелось и отложить и, наоборот, не откладывать.

Всё ещё раздумывая и сомневаясь Наташа медленно пошла к двери. Плед шлейфом тянулся за ней по полу. Шаг, другой и она снова перед спальней родителей. Натка поколебалась и робко стукнула в дверь. Потом решила, что это ни к чему, быстро приоткрыла её и заглянула внутрь.

[Алексей Сергеевич]

Дочери не спалось, в то время как я бы сейчас дорого заплатил за возможность улечься в постель и хотя бы на пару часов от всего отключиться.

- Что, Наташа? Уснуть не можешь?

[Натка]

- Я выспалась, - глухо отозвалась дочка, заходя в комнату.

Она сделала два маленьких шага в папину сторону и нерешительно остановилась около кровати. Всё это время Ната смотрела под ноги, а теперь украдкой быстро глянула на чертеж, пытаясь определить много там ещё для папы работы? Долго перечерчивать? Ну да-а... как там определишь? Натка мало что понимала в папиных чертежах. Скорее даже - совсем ничего. Она снова уставилась в пол. Так. С чем она пришла к папе? С извинениями наверное... Или с обидой? Эх, и с тем и с тем пожалуй. И второе очень мешало и без того нелегкому первому. Натка посильнее завернулась в плед.

- А ты-ы... - начала она. Но это было что-то не то. Не те слова. Девочка замолчала, нервно теребя кончик покрывала.

- Тебе... - попыталась она во-второй раз и снова смолкла.

- Пап, - наконец подняла Наташа глаза от пола и посмотрела на родителя, - а можно же взять тот чертёж и... он... с дрогой стороны же... мы же... - запинаясь и чувствуя как жарко становится спине, затем затылку, ушам... - Не рисовали там... с другой стороны. Где чертеж, - совсем тихо закончила она, чувствуя, что жар добрался уже до щек.

Это всё, что Ната смогла сейчас из себя выжать. Глупое предложение, которое девочке в тот момент глупым совсем не казалось. Но то, что все эти её кривые, жалкие, запинающиеся фразы были совсем не тем, с чем надо было идти к папе - это ей было понятнее некуда.

[Алексей Сергеевич]

- Я выспалась, - глухо отозвалась дочка, заходя в комнату.
Она сделала два маленьких шага в папину сторону и нерешительно остановилась около кровати.
- А ты-ы... - начала она. - Тебе...
- Пап, - наконец подняла Наташа глаза от пола и посмотрела на родителя, - а можно же взять тот чертёж и... он... с дрогой стороны же... мы же... Не рисовали там... с другой стороны. Где чертеж, - совсем тихо закончила она, чувствуя, что жар добрался уже до щек.

- Ты пришла давать мне советы? - я отложил карандаш и линейку и, опять сняв очки, протёр их краем махрового халата. Затем серьёзно посмотрел на ребёнка. - Что ж... Спасибо за заботу. Именно так я и собираюсь поступить, потому что ничего не успеваю.

[Натка]

Слова звучали холодно и по всему было видно, что в душе папа её не простил. От этого становилось ещё тяжелее. Так хотелось, чтобы папа просто прижал, просто простил. Не потому, что... а просто! Просто! Обнял, погладил, сказал, что не сердится. А он так не сделает.

- Нет... не пришла... Не чтоб советы... Я... - Натка стояла повесив голову и лепетала что-то такое же жалкое и несвязное, как и до этого: - Я... хотела... другое сказать.

Она чувствовала, как от всех этих мыслей глаза снова становятся влажными и к горлу подступает комок:
- Извини, - Натка переступила через свою обиду.

[Алексей Сергеевич]

- Нет... не пришла... Не чтоб советы... Я... - Натка стояла повесив голову и лепетала что-то такое же жалкое и несвязное, как и до этого: - Я... хотела... другое сказать.
- Извини.

В душе я уже давно смирился с тем, что завтрашний день не принесёт мне ничего, кроме неприятностей. Но неприятности были и дома - в 2:30 ночи, завернувшись в одеяло, передо мной стояла совершенно несчастная дочка и сбивчиво пыталась донести до меня, что ей стыдно.

- За что ты извиняешься?

[Натка]

- За что ты извиняешься?

Именно этот вопрос Натка ожидала услышать, именно его она услышала и именно его ей ужасно слышать не хотелось! А уж отвечать на него и подавно. Вот зачем её мучать? А то непонятно за что она извиняется?

Пытка апельсинами! Ей бы давно уже привыкнуть, научиться говорить нужные слова когда надо и раз уж сама пришла, но Наталье это давалось с трудом:
- Ты же сам знаешь.

[Алексей Сергеевич]

- Ты же сам знаешь.

Я еле заметно усмехнулся.

- Нет. Сам я могу только догадываться - ведь ты сегодня натворила не мало. Я хочу услышать, за что конкретно ты извиняешься.

[Натка]

- За чертеж.