Проигрыш (приват)

[Ник]

Ник прошел в кабинет и, выдержав секундную паузу, развернулся лицом к директору. На него редко находили такие моменты... когда было не то чтобы все равно, но просто больше не страшно, не сложно... и когда это случалось, спокойствие и какое-то чувство уверенности помогали решать сложные ситуации. Жаль что это обычно не длилось долго...

[Николай Александрович]

Ник прошел в кабинет и, выдержав секундную паузу, развернулся лицом к директору.

- Давай присядем, - я подумал о том, что Коле может быть не очень уютно находиться здесь после утренних событий, но другого кабинета у меня не было. Мы вместе подошли к дивану и, привычным жестом подтянув штанины, я сел, показывая мальчику на место рядом с собой.

- Значит, моя ошибка заключалась в том, что с тобой я говорил только про Иру... - я немного помолчал, анализируя этот факт, после чего развёл руками. - Что ж... упрёк принимается. Я действительно говорил с тобой только о ней.

[Ник]

- Давай присядем.

В этом кабинете Ник бывал, наверное, уже миллион раз... столько всего здесь происходило - плохого и хорошего... А вот диван больше ассоциировался именно с плохими воспоминаниями, включая сегодняшнее утро, и больше всего Нику было неприятно думать о состоянии Ирки, когда она стояла сегодня почти вот прямо тут...
Мысленно стерев эту картинку, мальчишка присел рядом с директором и тихонько вздохнул, как будто это не он придавил собой диван, а наоборот.

- Значит, моя ошибка заключалась в том, что с тобой я говорил только про Иру... - я немного помолчал, анализируя этот факт, после чего развёл руками. - Что ж... упрёк принимается. Я действительно говорил с тобой только о ней.

Лилов не смог скрыть удивления, его брови немного подпрыгнули. Как это? С ним согласились?
Он прислушался. Продолжения не последовало. Николай Александрович просто не стал больше ничего говорить, никаких "но" не случилось. Все это было странно и непривычно, и мальчишка тоже немного помолчал, пробуя на вкус новые ощущения.

- Это было обидно...- наконец признался он вслух.

[Николай Александрович]

- Это было обидно...

Я повернул к мальчику голову, но мой взгляд, серьёзный и задумчивый, был устремлён не на него...

Я даже не сразу осмыслил, что смотрю сейчас на прижатый массивным столом ворс ковра и где-то в подсознании сравниваю все эти смятые, сломленные ворсинки с маленькими детьми, по разным причинам попадающими ко мне в кабинет и впоследствии оказывающимися совершенно беззащитными под раскатами моего гнева. Пусть не частого. Но от того не менее разрушительного.

Коля и Ира зашли сюда, держась за руки, - это я прекрасно помнил. После разговора со мной вышли они уже полностью рассорившимися. Было очевидно, что ключевую роль в этом сыграл я сам: не сумел разделить поступок детей на две разные половины и в итоге не сумел к одному из них найти правильный подход.

- Видишь, как получается... - заговорил я, всё ещё находясь в состоянии глубокой задумчивости. - Тебе я внимания недодал, а Ире - уделил его слишком много... И ругал её, и кричал на неё... и даже наказал сильнее, чем тебя... Она, между прочим, тоже на меня изрядно обиделась. Я пришёл к ней в комнату, и что ты думаешь?.. - протянув руку, я накрыл своей ладонью руку ребёнка. - В ответ на её слёзы я продолжил её отчитывать. Ругал её, оправдывая тебя. Тебя ругал, оправдывая её. Я... привык таким образом мирить своих детей, взывая к их совести и заставляя смотреть на совершённые поступки глазами окружающих. Избрав эту же тактику, я не смог понять, что с тобой она попросту не работает. В этом... я виноват.

[Ник]

- Видишь, как получается... - заговорил я, всё ещё находясь в состоянии глубокой задумчивости. - Тебе я внимания недодал, а Ире - уделил его слишком много... И ругал её, и кричал на неё... и даже наказал сильнее, чем тебя... Она, между прочим, тоже на меня изрядно обиделась. Я пришёл к ней в комнату, и что ты думаешь?.. - протянув руку, я накрыл своей ладонью руку ребёнка. - В ответ на её слёзы я продолжил её отчитывать. Ругал её, оправдывая тебя. Тебя ругал, оправдывая её. Я... привык таким образом мирить своих детей, взывая к их совести и заставляя смотреть на совершённые поступки глазами окружающих. Избрав эту же тактику, я не смог понять, что с тобой она попросту не работает. В этом... я виноват.

- А что работает?..- вопрос вырвался сам собой. Лилову тяжело было понимать такие вещи, ведь он обычно не смотрел на ситуации глазами воспитателя, хоть и представлял себе, что думают взрослые. Наверное, он даже представлял себе слишком много, потому что эти представления в итоге делали его молчаливым, уверенным что на любое его слово найдется упрек, справедливый или нет. К своим 12 годам, он уже давно уснил, что спорить бесполезно. Можно мысленно не соглашаться, и в этом даже была какая-то честь, но на деле нужно кивать и молчать, или говорить то, что от тебя ждут. Только легче от этого не становилось... скорее, просто позволяло побыстре сбежать от ситуации.

[Николай Александрович]

- А что работает?..

Я грустно усмехнулся.

- Если бы я знал, мы бы сейчас с тобой здесь не сидели, - я сжал руку мальчика, передавая ему своё тепло, затем разжал пальцы и вернул свою руку на место. - Но скажу тебе вот что... Наши самые продуктивные разговоры, как это ни печально, получаются только после того, как ты меня разозлишь, я тебя накажу, потом в полном расстройстве мы оба посидим, помолчим... немного успокоимся... а потом попробуем ещё раз. Даже сейчас оно почти так и есть. Кроме того, что со второго раза у нас снова ничего не вышло. Я не хочу, чтобы так было постоянно.

[Ник]

- Я тоже не хочу,- поддержал Ник, стараясь придушить назойливый внутренний голос, который твердил ему, что ничего из таких вот попыток договориться на будущее все равно не выйдет. Это сейчас он признается в том, что тоже устал, а что будет в следующий раз? Но Лилов хотел верить, что все возможно, даже доверие приходящее не после спор и обид, а сразу, а еще лучше - уже существующее, всегда существующее. Может быть, у них получилось бы его наладить, и тогда ему можно было бы быть честным с самого начала, а не злить директора своим молчанием и делать все только хуже... Все равно ведь потом приходится во всем разбираться, так почему бы не сделать так, чтобы это получалось сразу, чтобы не было никаких дурацких внутренних противоречий и этого дурацкого обиженного голоса? Вот С Лидией Сергеевной ведь у него почти так... Почти.

Мальчишка перевалил весь свой вес сначала на одну сторону, потом на другую.

- Просто у меня не получается по-другому... Я боюсь... боюсь, что вы все не так поймете и опять будете кричать...

А так как это частенько бывало правдой, внутренний голос не упускал шанса тут же напомнить, что все свои сокровенные мысли и чувства лучше держать при себе. Как только он ими делился, они становились открытой мишенью и ничто не мешало другим разнести их в пух и прах. Лилов не смел так рисковать последним, что у него оставалось. Не смел, до таких моментов как этот, когда он чувствовал, что у него есть какой-то шанс...

[Николай Александрович]

- Я тоже не хочу. Просто у меня не получается по-другому... Я боюсь... боюсь, что вы все не так поймете и опять будете кричать...

- А как ты думаешь... почему я вообще на тебя кричу?

[Ник]

- А как ты думаешь... почему я вообще на тебя кричу?

Лилов немного помолчал. Для него снова наступил момент, когда он не знал, как правильно подобрать слова, чтобы сказать именно то, что было нужно. В какую-то секунду он даже подумал о том, чтобы опять вообще ничего не отвечать, но потом все-таки взял себя в руки.

- Потому что я делаю что-то не то.

Ответ ему не понравился, но лучше он найти не смог, а пауза и так уже затянулась. Мальчишка слез с дивана чтобы разорвать напряжение и, изменяя своим принципам никогда ничего не трогать, направился в сторону графина с водой, где сам себе и помог. Твердо зажав стакан в руке, он сделал один глоток, развернулся и пошел обратно к дивану.

[Николай Александрович]

- Потому что я делаю что-то не то.
Мальчишка слез с дивана чтобы разорвать напряжение и, изменяя своим принципам никогда ничего не трогать, направился в сторону графина с водой, где сам себе и помог. Твердо зажав стакан в руке, он сделал один глоток, развернулся и пошел обратно к дивану.

Я спокойно проследил за Колиными действиями.

- Делаешь что-то не то и часто говоришь не то, что следует, - ответил я ему, когда он снова сел рядом. - Сегодня... ты в самом деле готов был тут раздеться?

[Ник]

- Делаешь что-то не то и часто говоришь не то, что следует, - ответил я ему, когда он снова сел рядом. - Сегодня... ты в самом деле готов был тут раздеться?

- Наверное нет... Я просто старался сделать так, чтобы вы не придавали этому такого огромного значения... Ведь если это не было бы так страшно, может вы бы нас и не наказали.- Лилов тихонько пожал плечами и набрал в рот воды, а потом выждал несколько секунд прежде чем наконец ее проглотить.

[Николай Александрович]

- Наверное нет... Я просто старался сделать так, чтобы вы не придавали этому такого огромного значения... Ведь если это не было бы так страшно, может вы бы нас и не наказали.

- Но получилось-то всё наоборот. А вот если бы тебе приходило в голову рассматривать несколько вариантов развития событий, ты бы наперёд думал о том, что может произойти, если твои слова воспримут иначе. В данном случае, хочу тебе сказать, отнестись к твоему заявлению поверхностно я просто не мог.

[Ник]

- Но получилось-то всё наоборот. А вот если бы тебе приходило в голову рассматривать несколько вариантов развития событий, ты бы наперёд думал о том, что может произойти, если твои слова воспримут иначе. В данном случае, хочу тебе сказать, отнестись к твоему заявлению поверхностно я просто не мог.

- Так... трудно же думать, когда... такое...

[Николай Александрович]

- Так... трудно же думать, когда... такое...

- Да, трудно, - согласился я. - Но стараться надо.

[Ник]

- Да, трудно, - согласился я. - Но стараться надо.

- Ага...- согласился Ник, не очень понимая, как именно он себя сейчас чувствует. Впрочем, он и не хотел об этом думать. Мысли рассеиваились и в голове как-то пустело...