Вам и не снилось

[Дима Соловьев]

Сердце стукнулось громче. Желудок ушёл в пятки и вернулся. Но Дима уже решился.
"Давай. В блиндаже хуже было."

Дима встал.
- Нормально, согрелись, - ответил он за двоих. - Только у Кати нога немного не очень.

"Пусть знает, может, хоть стоять её не заставит."
Соловей подошёл к физруку ближе и негромко попросил:
- Юрий Васильевич, с вами можно сейчас поговорить? - мальчишка кивнул на дверь, имея в виду разговор наедине.

[Татьяна]

- Ну что, как тут у вас дела? - я зашёл в медкабинет и оглядел всю честную компанию.

- Всё нормально, - бодро сказала Таня. - Вроде обошлось синяками и ссадинами, через пару недель заживёт, если конечно Дима будет приходить мазать свою красоту.

- Только у Кати нога немного не очень.

Таня удивлённо посмотрела на Соловьёва - что-то Дмитрий Васильевич мутил, потому что ничего такого с ногой не было, да и она при нём ничего не говорила. Хм... Впрочем, медсестра решила промолчать.

[Катя Симонова]

Катька была готова обсуждать свой писательский талант еще долго, но в этот самый момент пришел Юрий Васильевич.

- Ну что, как тут у вас дела? - я зашёл в медкабинет и оглядел всю честную компанию.

"Нормально было, пока ты не пришел", - зло подумала про себя девчонка.

Нормально, согрелись, - ответил он за двоих. - Только у Кати нога немного не очень.

- Чего это он? Нормально у меня с ногой, - удивилась про себя Катя.
Но Соловей продолжал удивлять.

- Юрий Васильевич, с вами можно сейчас поговорить? - мальчишка кивнул на дверь, имея в виду разговор наедине.

- Нафига он с ним говорить собирается? Неужели думает его уговорить?! - Катька знала, что в случае с Юрием Васильевичем это было совершенно невозможно.
Так что ей только оставалось захлопнуть варежку и ждать, что будет.

[Юрий Васильевич]

- Нормально, согрелись, - ответил он за двоих. - Только у Кати нога немного не очень.

Про Катину ногу я уже слышал второй раз за сегодня, но так и не знал что же с ней вообще, ведь судя по тому, что это не Катя жаловалась, а Таня спросила, история какая-то давняя. Так что я перевёл взгляд на медсестру и заметил её взгляд в сторону Димы.

Соловей подошёл к физруку ближе и негромко попросил:
- Юрий Васильевич, с вами можно сейчас поговорить? - мальчишка кивнул на дверь, имея в виду разговор наедине.

- Погоди минутку, - поговорить я был не против, собственно за этим и пришёл, только сначала задам Тане ещё один вопрос:

- А что вообще происходит у Кати с ногой? - если я выйду прямо сейчас, потом я спросить забуду.

[Татьяна]

- А что вообще происходит у Кати с ногой? - если я выйду прямо сейчас, потом я спросить забуду.

- Она несколько дней назад на стекло наступила, - ответила Таня не вдаваясь в подробности. - Сразу пришла ко мне, Дима ей помог и я обработала рану.

[Юрий Васильевич]

- Она несколько дней назад на стекло наступила, - ответила Таня не вдаваясь в подробности. - Сразу пришла ко мне, Дима ей помог и я обработала рану.

Я немного помолчал, думая стоит ли мне узнавать подробности, но потом кивнул:

- Ладно.

В конце концов лечить ногу - это дело медсестры и если бы было что-то серьёзное, Катерина не скакала бы по острову, а лежала в кровати, а Татьяна не выглядела бы так спокойно.

- Пойдём, - сказал я Диме. - Катя, побудь ещё немного тут.

У меня конечно уже были догадки, что Соловьёв мне хочет сказать, точнее из какой оперы, но я решил его послушать. Далеко уходить мы не стали, лишь вышли на улицу и прикрыли дверь. Пижама и тапочки не сильно располагают к прогулкам, надо будет ещё этот вопрос решить.

[Дима Соловьев]

Вот и добился, чего хотел. Теперь найти бы нужные слова. Давай, Соловей.
- Юрий Васильевич, я во-первых хотел сказать спасибо за то, что вы нас нашли и помогли. Жизнь спасли, - неловко уточнил Дима. - Это круто было, что вы там оказались. И извините за такое беспокойство.

Дима коротко выдохнул. Первое важное дело сделано, теперь второе.
- Вы сейчас наказывать будете, - это было не вопросом, а утверждением. - Мы нарушили кучу правил и всем столько беспокойства. Это всё правильно, справедливо, в общем. Но есть ещё то, что вы должны знать, чтобы было справедливо.

Дима посмотрел в глаза физруку.
- Катя - очень хороший друг. И она понимает, что... Ну, что вы со мной после всего этого сделаете, - щеки заалели, удар по гордости был нанесён, но Дима продолжал: - Она считает, что мы там вместе были и раз, ну, друзья, то и отвечать вдвоём. Но это совсем трусость, за девчонку прятаться... Юрий Васильевич, это моя идея была. У Кати нога, она не может купаться нормально и расстраивалась. И я подумал, что классно было бы вдвоём на остров сплавать, приключение, и ей не сидеть на берегу. Дурак.

Дима перевёл дух.
- Катя виновата только в том, что согласилась. Вы, наверное, думаете, я её выгораживаю, но я могу доказать. У меня там в кармане штанов лежит список, что брать, и я рассчитывал время, когда выходить, по почерку всё видно, если так не верите. Я знаю, что вы всё равно обоих накажете, потому, что мы там вдвоем были, и потому, что вы всегда так делаете. Но я хочу, чтобы вы знали, как на самом деле было. А то я знаю, Катя сейчас бросится говорить, что все вместе придумали и вину пополам делить. А там ни фига не пополам.

[Юрий Васильевич]

Я слушал не перебивая, давая мальчишке сказать всё, что ему хотелось. Я понимал, что говорить такое сложно и любая моя фраза могла сбить с мысли, убрать нужное настроение, да и смелость нужна, чтобы всё это сказать. Вообще, Дима был сейчас совсем другой. Я вспомнила нашу первую встречу после купания в ледяном пруду, как он сопротивлялся и отчаянно доказывал свою правоту, сейчас же было всё не так. Удивляло ли меня это? Да. Конечно, времени прошло достаточно и он попривык к Гимназии, к здешним порядкам и всё такое, но всё же... Да и слова получились такие... проникновенные что ли, несмотря на то, что предсказуемые в плане Кати.

Однако, вопрос оставался открытым и мне надо было подумать. В другой ситуации я бы сразу сказал нет, но сейчас не спешил.

- Я за вас испугался... очень, - вдруг сказал я, вместо ответа на то, что интересовало Диму. - Знаешь как страшно плыть на остров и не знать смогли ли вы туда вообще добраться в такую бурю... - мальчик не прятал глаза, поэтому поймать его взгляд не составило труда. Я не ждал от него сейчас каких-то слов и не делал паузу специально, просто как-то само получилось "поймать" то состояние.

[Дима Соловьев]

Дима опустил голову, придавленный картиной. Представил непогоду, моторку и Юрия Васильевича, который приближается к острову и понимает, что может там найти... Может вообще никого не найти, потому, что дети утонули. Или искореженные тела, если бы они остались в шалаше. Или плачущую Катю у блиндажа, в котором навеки остался Димка. А потом сообщать родителям. "Ваш единственный сын и ваша единственная дочь больше не с нами."
Мальчишка сжался.
- Я такой дурак, - почти шепотом сказал он. - Думал, что всё предусмотрел, а про погоду и не подумал. И лезть в блиндаж, которому сто лет в обед, не стоило. А что дерево упадёт на шалаш, вообще и предусмотреть нельзя было. Знаете, нам как будто то ли страшно не везло всё это утро, то ли наоборот, потому, что живы. Я знаю, знаю, что мы кучу правил нарушили, но даже если нарушать, то не так же по-идиотски. А вам бы потом... Если б на каждом таком повороте нам чуть не повезло, то... Ну, родителям говорить, что всё.

[Юрий Васильевич]

- Я такой дурак, - почти шепотом сказал он. - Думал, что всё предусмотрел, а про погоду и не подумал. И лезть в блиндаж, которому сто лет в обед, не стоило. А что дерево упадёт на шалаш, вообще и предусмотреть нельзя было. Знаете, нам как будто то ли страшно не везло всё это утро, то ли наоборот, потому, что живы. Я знаю, знаю, что мы кучу правил нарушили, но даже если нарушать, то не так же по-идиотски. А вам бы потом... Если б на каждом таком повороте нам чуть не повезло, то... Ну, родителям говорить, что всё.

Дима явно переживал за то, что сделал и понимал что могло произойти, так что несмотря на всю трагичность ситуации, меня это радовало - ведь главное, чтобы он сделал правильные выводы и больше такое не вытворял.

- А нам потом с этим жить... всю оставшуюся жизнь, - к счастью, ничего подобного мне испытывать не приходилось и хотелось верить, что не придётся, но я точно знал, что если по моему недосмотру погибнут дети, да и даже если не будет прямой вины, жить я нормально не смогу.

- Ты же понимаешь, что наказание будет серьёзное? - я мысленно вернулся к вопросу о Кате.

[Дима Соловьев]

Наверное, впервые Юрий Васильевич и Дима говорили на одном языке. Дима понимал, о чем говорит преподаватель, а тот понимал его. Не цепляясь к словам, оба смотрели в суть речи. Чувство было удивительное, хотя Дима не знал, сколько оно продлится, когда снова начнутся расхождения.

Да, ещё недавно Дима думал, что не жалеет о произошедшем, и сейчас ему были дороги некоторые воспоминания, но осознание, что он натворил и что могло бы быть, накрыло мальчишку по полной.

Понимает ли он, что за это будет? Впереди жгучая боль, и, вероятно, надолго. Ощущение беспомощности, рвущиеся наружу вскрики, стоны, слезы. Стыд от необходимости лежать полуголым и получать. И потом спать на животе, не покупаться нормально. Но лучше ли будет, если это выпадет Кате? Дима не только стремился выгородить девочку, он помнил, что напомнил об идее и взялся все организовывать.

- Да. Да, я знаю, - в горле стало сухо, и Дима сглотнул. - И я все ещё думаю, что само по себе это неправильно, то есть, что пороть плохо и лучше заставить отжиматься или бегать или дать наряды по кухне какие-то. Но раз здесь так, то... - мальчик пожал плечами. - Я не буду сопротивляться. Я реально виноват. А вы мне жизнь спасли.

Слова дались тяжело. Но Дима чувствовал, что сейчас это был единственный способ сохранить лицо.
- Ну, не убьете же вы меня, - вздохнул Дима. И подумал, что не убьёт, конечно, но в прямом смысле спустит шкуру.

[Катя Симонова]

Когда Дима с Юрием Васильевичем вышли, Катька так и осталась сидеть на кушетке, опустив голову вниз и рассматривая узор на полу.
Ведь все так хорошо начиналось! А теперь...
Интересно, о чем они говорят? Наверное Димка все-таки пытается уговорить Юрия Васильевича. Но сама Катя не питала глупых надежд, что все обойдётся и конечно понимала, что это наказание они заслужили, но все же...
- Я боюсь, - тихо произнесла девочка, ни к кому не обращаясь.

[Татьяна]

Таня не очень поняла зачем Диме отдельно говорить с Юрием Васильевичем, но у того видимо вопроса такого не было. Она посмотрела через стекло во двор, они никуда не ушли, разговаривали тут же, но их конечно было не слышно. А жаль. Уж чего-чего, а любопытства у Таньки было выше крыши...

- Я боюсь, - тихо произнесла девочка, ни к кому не обращаясь.

Услышав это, девушка обернулась. Катя вдруг показалась ей такой маленькой и несчастной на этой кушетке, только чем она могла ей помочь? Таня села рядом и положила свои руки поверх её.

- Ты справишься! - а что она ещё могла сказать? Не бойся? Это не страшно? Да ерунда! Ничего подобного, совсем не ерунда и если бы её ждало такое, Танька бы умерла уже от страха.

[Катя Симонова]

Катя вдруг показалась ей такой маленькой и несчастной на этой кушетке, только чем она могла ей помочь? Таня села рядом и положила свои руки поверх её.

- Ты справишься! - а что она ещё могла сказать?

- Спасибо! - только и смогла произнести Катя.
Больше ничего говорить не стала, а только прижалась к плечу медсестры.
Нет, не нужны ей были сейчас слова жалости и утешения, а вот такая поддержка, какую оказала ей Таня, была очень кстати.

[Юрий Васильевич]

- Да. Да, я знаю, - в горле стало сухо, и Дима сглотнул. - И я все ещё думаю, что само по себе это неправильно, то есть, что пороть плохо и лучше заставить отжиматься или бегать или дать наряды по кухне какие-то. Но раз здесь так, то... - мальчик пожал плечами. - Я не буду сопротивляться. Я реально виноват. А вы мне жизнь спасли.

Слова дались тяжело. Но Дима чувствовал, что сейчас это был единственный способ сохранить лицо.
- Ну, не убьете же вы меня, - вздохнул Дима. И подумал, что не убьёт, конечно, но в прямом смысле спустит шкуру.

- Не убью... - вообще, я сейчас был благодарен Диме, что он начал разговор именно в таком ключе - не бил себя в грудь, изображая крутого супергероя, не пытался настаивать на безопасности того, что они устроили, а тихо и проникновенно признал свои ошибки и извинился, прекрасно понимая, что от наказания это его не спасёт. Да, он надеялся, что это спасёт Катю, но этого, увы, тоже не будет - оставить без наказания я её не могу, а вот снизить...

- Ты действительно считаешь, что Катя виновата меньше, чем ты? Или ты просто её защищаешь? - в принципе я не видел в такой защите ничего плохого, нормальная реакция мужчины, но я хотел услышать честный короткий ответ, просто слова, без каких-либо доказательств, про которые Дима что-то говорил в начале.