Секретная экспедиция (приват)

[Юрка]

- Оправданий нет и ты за это наказан. И был бы наказан ещё сильнее, если бы твою отлучку обнаружил я, но я не могу учесть тот факт, что ты самостоятельно обо всём рассказал, зная, что влетит, так что на этом всё, - я глянул на сбившиеся бинты на коленях. - Правда, похоже, придётся Тане перебинтовать твои ноги.

Юрка не сразу осознал сказанное, голова все еще не очень соображала. Потом до него дошло. Всё? ВСЁ?! От внезапного облегчения он даже покачнулся, коленки вдруг затряслись с новой силой. Он поспешно шагнул назад и прислонился к стене. Фигура учителя начала расплываться, это слезы, которые он до сих пор кое-как сдерживал, снова выступили на глазах. Наверное, надо было что-то сказать? Но он не знал что. Мысли зацепились за последнюю фразу учителя.
- Да, Таня... Ага. Ладно, там штанами закрыто, не светит, - и машинально посмотрел на свои ноги. Ничего не увидел под штанами, конечно.
Половцев всё еще оставался в недоумении. Почему классный так сурово оценил его побег? Он же первый раз попался и за это сразу... Сколько? Точно, что много больше двадцати. Тридцать, наверное. И чего он добивался этим разговором? Вот этого вот признания? Так Юрка с самого начала знал, что виноват и не думал оправдываться. Всё было непонятно. Но прямо сейчас все это было и не важно. Главное, что все закончилось. Или нет? Юрка не был уверен, что физрук не придумает ещё что нибудь.
Он осторожно отстранился от стенки и спросил:
- М-можно, я схожу в душ?
Не в душ ему сейчас хотелось, больше всего ему хотелось плюхнуться на кровать (животом вниз, естественно), уткнуться в подушку, выплакаться всласть и так лежать и лежать. Но в присутствии Юрия Васильевича он бы себе этого не позволил. А тот, кажется, уходить не собирался. О том, что ни в какой душ он с забинтованными ногами пойти не сможет, мальчик как-то не сообразил.

[Юрий Васильевич]

Юра реагировал необычно... Не то чтобы я его на регулярной основе порол, но не тем не менее, он был более сдержан что ли, особенно после наказания, а тут слёзы... Да, они не укрылись от меня, потому что я внимательно смотрел на мальчика. Из размышлений меня выдернул вопрос.

- М-можно, я схожу в душ?

- Нет, - я помотал головой, - какой душ, ты же с бинтами.

Честно говоря я понятия не имел можно ли ему вообще мочить ноги, даже если временно снять бинты, так что без Тани я это точно разрешить не мог.

- Но ты можешь сходить умыться, - не полноценная замена душу, но лучше, чем ничего.

[Юрка]

- Нет, - я помотал головой, - какой душ, ты же с бинтами.

Честно говоря я понятия не имел можно ли ему вообще мочить ноги, даже если временно снять бинты, так что без Тани я это точно разрешить не мог.

- Но ты можешь сходить умыться, - не полноценная замена душу, но лучше, чем ничего.

= А, да... - Юрка снова посмотрел на свои ноги, - Там мазь. Ладно, я умоюсь.
Он помотал головой. Вроде, она понемногу прояснялась. И хотя в ней по-прежнему клубилась туча отрывочных, мешающих друг другу мыслей и эмоций, он попытался сосредоточиться на главном. Умыться действительно было необходимо и срочно. Он не мог видеть себя со стороны, но догадывался, как сейчас выглядит. И если до сих пор ему было не до того, то сейчас... Оставаться с заплаканным лицом было стыдно даже перед Юрием Васильевичем, хотя уж он-то недавно видел кое-что и похуже. А ведь еще с минуты на минуту могла придти Таня.
Неловко ступая, Юрка подошел к своей кровати, прихватил полотенце. Замер на секунду. Эх, балда! Надо было "Спасатель" заранее приготовить! При учителе рыться в сумке в поисках тюбика мальчик не рискнул, неизвестно еще, как он к такому отнесется. Ладно, придется попозже. Половцев закинул полотенце на плечо и отправился умываться.

[Юрий Васильевич]

Юра ушёл и как только за ним закрылась дверь, я тоже пошёл к выходу - нужно было выкинуть прут, оставлять его тут мне не хотелось. Я немного постоял на крыльце, размышляя куда его деть. Рядом с административными корпусами не было дикорастущих кустов - всё чистенько и аккуратно, уходить далеко я сейчас не планировал, так что в результате, я сложил прут несколько раз и засунул в урну рядом с медпунктом.

[Юрка]

Юрка закрылся в душе, открыл холодную воду и держал под ней руки, пока они совсем не замёрзли. Тогда он опустил резинку штанов и приложил ледяные ладони к ягодицам. Мммм, хорошо... Очень осторожно мальчик провел ладошками по коже. Да, даже на ощупь выглядело неприятно. Зеркало над раковиной висело высоковато, так что пытаться что-то рассмотреть не имело смысла. Он немного постоял, остужая попу, пока руки не согрелась. Вздохнул, подтянул штаны на место и той же холодной водой хорошенько умылся, сильно растирая лицо руками. Вытершись полотенцем, внимательно рассмотрел себя в зеркале. Ничего, терпимо, только глаза красные, но с этим ничего не поделаешь. И физиономия, конечно, кислая. Юрка попробовал изобразить улыбку. Зрелище получилось настолько мерзкое, что больше он не пытался. Какие уж тут улыбки. Да и кого он обманывает-то, все же всё знают, и Таня, и, тем более, Юрий Васильевич. Ладно, во всяком случае, следов от слез на щеках больше не было, а лицо выглядело хмурым и печальным, но не плаксивым. Сойдёт, решил Половцев, вышел из душевой и отправился обратно в изолятор..

[Татьяна]

Таня никуда не собиралась спешить. Зачем? Пусть там себе разбираются. Уж полчасика она себе точно может позволить. Доев ужин, она взяла себе кофе и принялась листать ленту в инсте - событие увлекательное и залипательное, да и время с ним бежит незаметно...

[Юрий Васильевич]

Постояв ещё некоторое время на крыльце, я зашёл обратно. Дверь в туалет была прикрыта не плотно и я заметил, что там выключен свет, значит Юра уже успел закончить свои дела и вернуться в кровать. Я заглянул в изолятор.

- Ну что, живой? - выглядел он немного менее несчастным, но конечно обычное умывание не способно убрать все следы такого рёва.

[Юрка]

Юрка вернулся в изолятор и растерянно огляделся. Юрий Васильевич успел куда-то исчезнуть. Своем ушел или вернется? Ладно, там видно будет. Мальчик осторожно попробовал присесть на край кровати. Кровать - не стул, конечно, мягкая, сидеть было можно. Хотя очень некомфортно. Он хотел прилечь, но не успел.

- Ну что, живой? - выглядел он немного менее несчастным, но конечно обычное умывание не способно убрать все следы такого рёва.

Юрка искоса посмотрел на учителя. В этом вопросе ему послышалась насмешка. Намекает, небось, что он, Юрка, визжал, будто его убивают. Он и сам знал, что вел себя совершенно недостойно. В этой дурацкой позе удары воспринимались как-то особенно болезненно, а все силы и вся воля уходили на то, чтобы хоть как-то удерживать позу, не сесть на пол и не нырнуть головой вперед через спинку. У него все еще побаливали пальцы, которыми он судорожно цеплялся за эту спинку. Где уж тут было еще и контролировать свои вопли... Но хоть теперь надо было постараться "держать марку". По крайней мере, не морщиться при каждом неловком движении.
- Жив, - ответил Половцев, - Всё в порядке.

[Юрий Васильевич]

- Жив, - ответил Половцев, - Всё в порядке.

- Хорошо, что в порядке, - я действительно немного сомневался в том так ли это, но вроде Половцев отходит. - Мне хочется верить, что желание ходить за забор у тебя немного поугаснет, потому как если нет и я об этом узнаю, то следующий раз будет ещё хуже.

Фраза не звучала угрожающе, хотя по сути своей конечно была угрозой, но прогулки вне территории я категорически не одобрял. Ни в каком виде. Вокруг лес, а в лесу теряются даже самые опытные грибники, охотники и т.п. Дальше река без спасателя, дорога и куча других опасностей. Так что никаких прогулок "потому что хочется".

[Юрка]

- Хорошо, что в порядке, - я действительно немного сомневался в том так ли это, но вроде Половцев отходит. - Мне хочется верить, что желание ходить за забор у тебя немного поугаснет, потому как если нет и я об этом узнаю, то следующий раз будет ещё хуже.

- Я понял, - кивнул Юрка. Вот уж в том, что Юрий Васильевич может устроить "ещё хуже" он не сомневался. Если столько всыпал за первый раз, то за второй вообще шкуру спустит. И что свое обещание он сдержит, тоже никаких сомнений не было.
Хотя он по-прежнему искренне не понимал, почему классный отнесся к происшедшему так сурово. С точки зрения самого Юрки, никак нельзя было считать серьезным нарушением то, что регулярно творит едва ли не половина лагеря. Да и что с ним может случиться за забором? Волки, что ли, нападут? Или заблудится? Ну как можно заблудиться в этом лесу, если там, куда ни пойди, за полчаса-час выйдешь либо к дороге, либо к реке, либо к железнодорожным путям? Вот прогулка в посёлок... Тут Юрка был готов честно признать, что дело небезопасное, всякое может случиться. Не зря отец учил, что остерегаться надо не леса, а людей. Может, зря он признался, что ходил туда? Может, стоило соврать, что ходил в ближний лесок землянику искать? Ай, какая теперь-то разница. Да и вряд ли бы это сильно помогло, если уж классный на него так взъелся.
Разумеется, озвучивать эти мысли мальчик не собирался. И не только потому, что боялся учителя, а и потому, что вот прямо сейчас, когда ему так неловко сиделось даже на мягкой кровати, он совершенно искренне не хотел не только в поселок, но даже в ближний лес. Ну его нафиг... Даже заманчивые развалины сейчас не казались такими уж интересными и привлекательными. А ещё он чувствовал себя безумно уставшим от всего сегодняшнего дня. Ничего ему сейчас не хотелось, ни спорить и что-то доказывать, ни разговаривать, ни даже досматривать начатый фильм. Руки и ноги дрожать перестали, но оставалась какая-то слабость в теле. Он смущенно посмотрел на Юрия Васильевича и спросил:
- Можно я лягу?
Конечно, разговаривать со старшими лёжа - это неприлично, но Юрка решил, что, раз уж он считается больным, то, наверное, имеет право на некоторые вольности.

[Юрий Васильевич]

Юра был немногословен, но в общем-то я и не ждал от него пространственных речей, понял и ладно. Со своей сторон я тоже сказал, всё что хотел. Конечно, то, что я говорил в процессе наказания, мальчишка наверняка пропустил мимо ушей, хотя послушать это было полезно, но повторять я бы всё равно не стал.

- Ложись, конечно, - кивнул я на вопрос Половцева. Можно было бы спросить что с ним, всё же на дворе не глубокая ночь, но я не верил, что Юра скажет правду - ни за что не признается, если нет сил после наказания, даже если это так. - Отдыхай, не буду тебе мешать.

Я вышел в медкабинет и посмотрел на часы - по моим ощущениям Татьяне пора было возвращаться, но, увы, время я не засекал, так что не мог точно сказать сколько уже прошло.

[Юрка]

- Ложись, конечно, - кивнул я на вопрос Половцева. Можно было бы спросить что с ним, всё же на дворе не глубокая ночь, но я не верил, что Юра скажет правду - ни за что не признается, если нет сил после наказания, даже если это так. - Отдыхай, не буду тебе мешать.

Я вышел в медкабинет и посмотрел на часы - по моим ощущениям Татьяне пора было возвращаться, но, увы, время я не засекал, так что не мог точно сказать сколько уже прошло.

- Спасибо.
У Половцева было немало проблем с поведением, но о вежливости он старался не забывать никогда. Почему-то это казалось ему крутым - быть всегда вежливым.
Он лёг. Уффф... Вес распределился по телу более равномерно, это было много приятнее, чем сидеть. С еще большим удовольствием он лег бы на живот, но пока и так сойдёт. Кто его знает, вдруг Юрий Васильевич надумает вернуться. Это почему-то смущало. Хотя уж физруку ли не знать, как сейчас выглядит юркин зад, но так откровенно демонстрировать свою слабость не хотелось. По той же причине Юрка отверг мысль по-быстрому воспользоваться "Спасателем". Вот будет картина, если учитель войдет и застанет его мажущим попу. Ладно, чуть попозже можно будет сходить в туалет. Он подвинулся к краю кровати, дотянулся до сумки, вытащил заветный тюбик и спрятал его под подушку, чтоб был наготове.
Лежать совсем одному было хорошо. Хоровод мыслей, наконец, успокоился, боль почти не чувствовалась, если не шевелиться и не ворочаться. Мальчик прикрыл глаза, и попытался как-то осмыслить всё, что сегодня произошло. Денёк выдался ещё тот.

[Татьяна]

Досмотрев всё, что хотела. девушка отнесла грязную чашку и пошла обратно. Сейчас можно было уже не сомневаться в том, что все воспитательные "процедуры" завершены. За такое время убить можно было... Поднявшись к себе, она зашла внутрь и обнаружила Юрия Васильича одного. "УБИЛ!" - промелькнула мысль, но конечно она не восприняла её всерьёз.

- Что это вы тут один сидите?

[Юрий Васильевич]

- Что это вы тут один сидите?

- Ну, ты ж не торопишься обратно, вот и приходится сидеть одному! - я поднялся, когда увидел Татьяну в дверях. - Ну что, оставляю Половцева под твой контроль, а мне, пожалуй, пора, если ты не возражаешь.

[Юрка]

А начался день замечательно... По лицу Юрки промелькнула слабая улыбка. Какие были развалины... И Лёнька, оказался отличным товарищем для приключения. Юрка с ним раньше особо не водился, одноклассник и одноклассник. Играли иногда вместе в футбол, на переменах встречались... Но в экспедиции с ним было здорово. Эх, так всё отлично шло, подвернулся же этот чёртов борщевик. Ладно, с борщевиком покончено, по крайней мере, на это лето. Интересно, прорастет он в следующем году или нет? Возможно, Юрка об этом никогда не узнает. Рискнет ли он еще раз пойти за забор? Как ни крути, как ни вспоминай хорошее, а мысли все равно приводили к последствиям приключения. Не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но он правда был напуган. Тридцатник за первый залёт и ещё, как сказал Юрий Васильевич, это с учетом того, что сам пришёл. Сколько бы он выдал, если б не пришёл? А если он ещё раз попадётся, что будет? Физрук с него шкуру спустит и на солнышке сушиться повесит, вот что будет. Суровый нрав своего классного Юрка, конечно, знал, но такого не ожидал даже от него. Больше всего его впечатлила даже не суровость наказания, сталкиваться с суровыми наказаниями ему приходилось и раньше. Впечатлила именно эта неожиданность. Прогулка за забор - это что, круче, чем чуть не взорвать Гимназию? Он просто перестал понимать чего можно ожидать в будущем. Это пугало больше всего.