Дождался...

[Миша Карпов]

- В общем и целом понятно, - кивнул я, - но есть некоторые замечания. Во-первых, не ему, а Диме, как зовут Катиного друга ты знаешь и он сидит здесь же, а во-вторых, тебе не кажется, что как раз то, что Катя твоя сестра в этой истории важнее всего? - мой взгляд, направленный прямо на Карпова очень выразительно подчёркивал глубину моего недоумения по поводу этого "не важно".

- Я понял, - ответил Миша кратко, - ладно, пусть Дима.
- А насчет Кати, конечно она важнее всего, - согласился Мишка, - я сказал "неважно", имея в виду наши с ней отношения, ну что мы очень дружны. По-моему, это к делу не относится, но если это важно, я могу рассказать.

- Извините, а тут есть холодное? - неожиданно спросил он Юрия Васильевича. Ухо и губа горели и надо было отвлечься от поворота мыслей.

Да, холодное сейчас не помешало бы.
- И мне тоже, если можно, - попросил он.

[Юрий Васильевич]

- А насчет Кати, конечно она важнее всего, - согласился Мишка, - я сказал "неважно", имея в виду наши с ней отношения, ну что мы очень дружны. По-моему, это к делу не относится, но если это важно, я могу рассказать.

- Ты либо не слышишь меня, либо не понимаешь, - спокойно ответил я. - Не Катя важнее всего, и не рассказ о вашей дружбе - это всё прекрасно, но сейчас он ни к чему, а сам факт вашего родства.

По Мишиным словам я не мог понять валяет он дурака или просто не понимает какую роль этот факт сыграл.

- Извините, а тут есть холодное? - неожиданно спросил он Юрия Васильевича.

- И мне тоже, если можно, - попросил он.

- Да как-то... Это к Татьяне надо, у неё точно есть лёд или холодовые пакеты, а тут, - я прикинул и вдруг подумал, что тоже подойдёт, - разве что... - я вышел из кабинета, оставив открытой дверь. Идти было буквально пару шагов до приёмной. Нади не было, зато небольшой холодильник был на месте. Я достал оттуда пару бутылочек с водой и тут же вернулся обратно. - Это всё, что я могу вам предложить здесь, - я протянул каждому по бутылке.

[Дима Соловьев]

- Спасибо, - искренне поблагодарил Дима. Тут же приложил бутылку к уху и даже глаза прикрыл. Пронеслась мысль-вздох "ааа...", но было хорошо, холод снимал боль, пожар и будто примораживал мысли в голове.

Дима прикладывал бутылку поочерёдно к уху, к губе и ко лбу - там не намечался синяк, но голова казалось горячей от мыслей.

Юрий Васильевич сфокусировался на вопросе родства. По мнению Димы, это было очень важно. Странное дело: сейчас они с Юрием Васильевичем были как будто на одной стороне, и это одновременно поддерживало Диму и вызывало желание закрыться. Потому, что это было его, личное.

[Миша Карпов]

- Спасибо, - в свою очередь сказал Миша и тоже приложил холодную бутылку к синяку на лице.

- Ты либо не слышишь меня, либо не понимаешь, - спокойно ответил я. - Не Катя важнее всего, и не рассказ о вашей дружбе - это всё прекрасно, но сейчас он ни к чему, а сам факт вашего родства.

Вот тебе и раз! То Катя важнее всего, то теперь не она... Попробуй тут пойми, что от тебя хотят!
Но Мишка все-таки дураком не был, и сообразил к чему клонит Юрий Васильевич.
- Ладно, я понял. Все это случилось потому, что вот он... Дима, - поправился мальчик, - не знал, что мы брат и сестра, а если бы знал, то наверное не полез бы в драку. Но даже если и не знал, че сразу руки распускать?
Мишка сердито посмотрел на Диму.
Но какая сейчас ,блин разница?! Все равно уже подрались, время-то назад не вернешь, так зачем выяснять кто прав, кто виноват?! Скорее бы отпустили что ли...

[Юрий Васильевич]

- Ладно, я понял. Все это случилось потому, что вот он... Дима, - поправился мальчик, - не знал, что мы брат и сестра, а если бы знал, то наверное не полез бы в драку. Но даже если и не знал, че сразу руки распускать?

- Что ж, на мой взгляд вывод правильный, теперь давай послушаем Диму, - я не мог не оценить то, что Соловьёв всё это время молчал, хотя наверняка хотелось вставить слово. Я повернулся к нему: - Расскажи нам теперь как так получилось с твоей стороны?

Вообще мальчишки притихли и с приложенными к синякам и ссадинам бутылками уже не казались такими грозными, как это было у бассейна, видимо адреналин немного схлынул.

[Дима Соловьев]

А Дима молчал не потому, что был такой послушный или сдержанный. Ему вообще не хотелось говорить. Зачем? Что теперь изменит разговор? Узнать, кто больше виноват? Все равно обоих сейчас жестко выдерут за драку, в этом Дима не сомневался. Точнее, об этом он вообще не думал сейчас. Но злить Юрия Васильевича было глупо, и Дима постарался собрать мысли в кучку. Он говорил медленно, размеренно, неохотно. Казалось, прошла тысяча лет с приезда Кати и Мишки в лагерь. А как он ждал ее приезда!..
- Он как приехал, все время с нами тусил. С Катей, - даже имя девочки ему сейчас не хотелось называть. - Я вчера к себе возвращался, видел его с другой девчонкой. Стояли обжимались. А потом у бассейна с мороженым всё как он рассказал. Я его оттолкнул, сказал, чтоб не подходил к ней. Он меня толкнул и наехал на меня. Ну и вот.

Дима снова придвинул бутылку к разбитым губам, повернув ее другим боком взамен уже согревшейся стороны.

[Миша Карпов]

Мишка слушал этого Диму и с каждым его словом мрачнел все больше. Вот козел! И про то, как он "обжимался с другой девчонкой" не забыл вставить! Не постеснялся!
Мишка непроизвольно сжал кулаки. Если бы не было сейчас Юрия Васильевича, ох и навалял бы он ему за такую речь!
Мальчишка уже приготовился высказать сопернику в лицо то, что он о нем думает, но вовремя сообразил, что физрук этого явно не одобрит.
Усилием воли Миша приказал себе молчать.

[Юрий Васильевич]

- Он как приехал, все время с нами тусил. С Катей, - даже имя девочки ему сейчас не хотелось называть. - Я вчера к себе возвращался, видел его с другой девчонкой. Стояли обжимались. А потом у бассейна с мороженым всё как он рассказал. Я его оттолкнул, сказал, чтоб не подходил к ней. Он меня толкнул и наехал на меня. Ну и вот.

- А поговорить ты с Мишей не пытался? - задал я вполне логичный вопрос. Конечно я понимал, что в той ситуации совладать с собой Соловьёву было сложно, но похоже ситуация развивалась довольно долго, а к сегодняшнему дню просто достигла критической точки.

Говорил я глядя прямо на Диму, но краем глаза я заметил, как сузились Мишины глаза, лицо стало более напряжённым и на скулах заходили желваки. Мне это очень не понравилось. Пока мальчик сидел молча, я промолчал, но перевёл себя в режим боевой готовности, чтобы не дать повториться драке.

[Дима Соловьев]

Хм. Поговорить. Поговорить в таком деликатном деле было намного неудобнее, чем дать по морде.
- Вчера отзывать неудобно было. Сегодня при Кате, что ли?

Дима прикинул. После того, как Катя радостно повисла на Мише, дождаться, отозвать его в сторону и сказать чтоб отвалил от неё? Нетрудно угадать Мишкину реакцию.

- Если б я и отозвал его и сказал, чтоб отвалил от нее, всё равно была бы драка, - честно сообщил Дима. Он заметил, ощутил, как рядом засопел противник, уловил сжатие рук в кулаки. Внутренне собравшись и приготовившись отразить атаку, если понадобится, Дима "добил": - Он не особо умеет разговаривать, раз за полсмены не смог сообщить, что это его сестра.

"Ну, давай!" - Дима фантастическим образом вдруг понадеялся, что это всё Мишкина вина и есть какая-то причина, по которой Катя не сказала, что он её брат. Если Миша среагирует на провокацию, может, проболтается и скажет что-то, что убедит Диму, что Катя просто забыла сказать. Ну, пожалуйста!

[Миша Карпов]

- Если б я и отозвал его и сказал, чтоб отвалил от нее, всё равно была бы драка, - честно сообщил Дима. Он заметил, ощутил, как рядом засопел противник, уловил сжатие рук в кулаки. Внутренне собравшись и приготовившись отразить атаку, если понадобится, Дима "добил": - Он не особо умеет разговаривать, раз за полсмены не смог сообщить, что это его сестра.

- А че ты за меня решаешь, умею я разговаривать или не умею?! - взвился Мишка, - я че, обязан тебе все сообщать?
Он еще сильнее сжал кулаки.
Нет, истинную причину называть никак нельзя, этим можно нехило подставить Катю, вдруг ее тоже будут ругать? На его собственный взгляд - так не за что, но кто его знает, этого физрука?
Немного успокоившись, он продолжил:
- Я вообще думал, что ты знаешь. Я думал, что Катя сказала тебе, а она наверно думала, что я сказал.
Это была полуправда. На самом деле, Мишка просто-напросто позабыл про их с Катей договор, а потом, как-то не до того было.
Он отпил немного воды из бутылки.
- И ваще, если бы ты не толкнул меня, а нормально спросил, я бы сказал тебе, что я ее брат. Тоже мне секрет! Подумаешь!

[Юрий Васильевич]

- Миша, спокойно! - не очень по-доброму одёрнул я пацана. Я мог бы вообще не влезать и дать им поговорить, если бы они спокойно говорили. А у них получались взаимные обвинения, так ещё и Карпов бычил.

- Честно говоря, - я всё же решил вставить своё слово, - мне кажется, что раз Катя твоя подруга, - я перевёл взгляд на Диму, - было бы логично сразу при знакомстве сказать - это Миша, мой брат. Разве нет? - может быть стоило Катю с собой пригласить, она бы сейчас могла объяснить почему этого не сделала.

[Дима Соловьев]

Какой-то кошмар. Диме бы сейчас уйти к себе, так нет же: Миша роет землю копытом, косит лиловым глазом и рвётся в бой, а Юрий Васильевич без лишних разборок взял и припечатал по больному.

То Миша "думал, Катя тебе сказала", то физрук спрашивает, не логично ли было Кате ему сразу сказать. Он что, её автоответчик? Их глубин Димкиной души начала подниматься злость. Не то праведное возмущение, когда он бросился на Мишу из-за Кати, а что-то чёрное и злое.

Они оба, Миша и Юрий Васильевич, были свидетелями его позора, они оба вытаскивали сейчас эту историю вместо того, чтобы закопать. Смотри, мол, хаха, никакая она тебе не подруга. Кто-то за это ответит.

"Раз Катя твоя подруга, было бы логично сразу сказать, что это мой брат" - спасибо, капитан Очевидность.

- Я тоже так думал, - коротко ответил Дима. - Но проблемы с логикой, похоже, у них семейное.

Получили? Он выбил у них оружие из рук, нечего выглядеть идиотом, страдающим из-за девочки, которая плевать на него хотела. Дима сейчас прекрасно понимал Энакина Скайуокера, переходящего на тёмную сторону.

[Миша Карпов]

- Миша, спокойно! - не очень по-доброму одёрнул я пацана.

- Я спокоен, - отозвался Мишка. Он прекрасно понимал, как ему бы ни хотелось вмазать этому придурку, это будет сродни самоубийству.
Он и вправду немного успокоился. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы эта тягомотина поскорее кончилась, и тогда он свалил бы к себе в домик. К тому же у него сильно болела губа. Может зря он от медицинской помощи отказался?
Он приложил все еще холодную бутылку к губе и перевел взгляд на Диму. Кажется Юрий Васильевич задал тому какой-то вопрос, про логику что-то? Погруженный в свои мысли Мишка не совсем расслышал то, что спросил физрук.

- Я тоже так думал, - коротко ответил Дима. - Но проблемы с логикой, похоже, у них семейное.

- А вот это не твое дело! - категорично заявил Миша, - У тебя с логикой тоже не ахти. Мог бы спросить сначала, чего я около Кати кручусь, а не лезть с кулаками.

[Юрий Васильевич]

- Я тоже так думал, - коротко ответил Дима. - Но проблемы с логикой, похоже, у них семейное.

Дима был немногословен, да и что тут скажешь - осознавать, что твой близкий друг поставил тебя в такую идиотскую ситуацию было неприятно. А вот последняя фраза была лишней, Миша точно её не проглотит...

- А вот это не твое дело! - категорично заявил Миша, - У тебя с логикой тоже не ахти. Мог бы спросить сначала, чего я около Кати кручусь, а не лезть с кулаками.

- Так, дорогие мои дети, давайте мы всё же перестанем кидаться друг на друга даже словесно и немного подытожим.

Я задумался. В принципе, я должен был оставаться на "нейтральной территории", но это было не так. Хоть я и не собирался показывать этого вслух, но Диму я точно понимал лучше в этой ситуации.

- По сухому остатку у нас есть Катя и Миша, которые не посчитали нужным никому сказать, что они брат и сестра, Дима, который вместо того, чтобы поговорить, полез в драку и опять же Миша, который эту драку поддержал.

[Дима Соловьев]

Дима кивнул. Если бы ему дали остаться одному, чтобы осознать, пережить это состояние, будто тебя мешком ударили по голове. Но надо было держаться, вести себя прилично при Юрии Васильевиче, терпеть Мишку, чей вид и голос мальчишка сейчас с трудом переносил. Это все раздражало, раздражало, не давало не думать ни о чем, заставляло реагировать! Димино самолюбие страдало и требовало реванша. Не пережив толком произошедшего, он только чувствовал глухую боль где-то там, внутри, и это тоже не давало сдерживаться полностью.
- Миша драку поддержал, потому что вариантов не было, - неожиданно сказал он. Это не было желанием восстановить справедливость или выгородить Мишку. Дима мстительно, но с виду как ни в чем не бывало продолжал: - Инстинкт самосохранения, пока в плитку не закатали.

Дима прямо намекал, что не сопротивляйся Мишка - ему бы пришли кранты.